скачать книгу бесплатно
– Не достаточно! Я не они…
– Тебя это сведёт в могилу, как и всех, в прочем, как знаешь. Тебе помочь встать или пол понравился?
Покинув зал, я дошёл, качаясь, до кровати под песнь грустного тромбона, в поисках отклика на все свои старания.
– В чём проблема?
Фитиль свечки слегка потрескивал, словно отвечая мне. Смотря на него, боль стала отступать.
Раскроется идущему тьма,
Твой начатый путь пустота.
Внутри и вокруг тебя,
Шум плетёт очередной поток.
Ты сам себе круговорот!
Неведомая сила потянула моё окаменевшее от ушибов тело к лестнице.
– Смотри, опять этот ненормальный за своё, спорим сорвётся?
– Спорим!
– Поставлю на то, что он пройдёт до конца.
Не отвлекайся, есть только ты и путь сделав шаг о мирском забудь. Слышится печальной флейты стон, перекликающийся с звоном бубенцов. Дыши ровнее погружаясь в тень хозяин ты, дорога не исчезнет на пути.
Шаг…
Кровь разгоняет биение страха, боль отступает становится легче смирение, шаг…
В сомнениях скрывается откровение, но ему не куда не деться от сильного напора желания, стихийной волной накрывает верёвку, но она не корабль, идущий ко дну всего лишь инструмент спасения обвивающий душу, а под ногами крепкая палуба пусть и излитая валом.
– Смотри уже четверть прошёл!
– Не чего и раньше проходил вот-вот сам убедишься.
Шаг…
У любого странствия есть начало и его точка заключения в равновесии эмоций и приключений, сорвавшись в пучину отдавшись её объятиям проникнись изнутри, оседлав безумство сотен тысячи комнат последствий смирения скитальца богача и бедняка разбитого сердца пробивая прибрежное дно опасаясь луча надежды, мечтаний уповая на волю круговорота судьбы?
– Ну я же говорил, на середине как обычно свалится как куль с дерьмом.
– Рано радуешься оступился, но продолжил.
– Ой да какая разница подумаешь шагом больше или меньше всё равно сорвётся.
Шаг…
Есть только я, а ты в прошедшем и власти не имеешь надо мной. Заткнись, запрись и сгинь. Я есть сейчас, и я Живой тобою покалеченной судьбой отныне ты изгой мой враг, какой же раньше был дурак.
Шаг…
ШАГ!
Уверенной твёрдостью ощущается пропасть от вкуса свершения. Обнял свой столб в отраде, как когда-то песку восторгался заблудший моряк, крича собратьям разделившие радость скитавшимся по океанской глади не видевшим края глубинно-чёрного простора в лучах лазурного горизонта и нещадно палящего солнца
– ЗЕМЛЯ! – УРА!
Аплодисментами восторга расшевелился балаган.
– Я знал, что ты сможешь!
– Браво!
– Гони сюда тейрун!
– Он всё равно не осилит выступление ставлю три!
– Сойдёмся на пяти.
Спустившись, Эрик передо мной сделал свой поклон,
достав из-за плаща вино.
– Празднуем за новые достижения и крепкое тело идущего в мрак!
– Ура!
Воскликнул балаган, но разъярённый Рыло со своей свитой утихомирил люд, дав разгуляться кнуту.
– Что празднуем? Уже, смотрю, всё отыграли, зритель остался довольным. От завтрашнего дня зависит ваше существование, вы мне в душу плюёте. Забыли свои прошлые жизни в трущобах? Может устроить экскурсию всем вам в один конец, бездарные ублюдки!
А к тебе вообще отдельный разговор. Думаешь прошёлся до столба и всё? Взошёл на пьедестал? Многие ради этого номера тренировались, не щадя своей жизни, а ты что? Десять метров за пять дней. Сплюнул в пол смачным сморчком и продолжил. Знаешь, что, судьба всей этой челяди теперь в твоих руках! Провалишься и изувечу каждого с особым пристрастием, цирк уродов озолотит меня, как и в былые времена.
– Хочу заключить пари!
Рыло поменялся в лице с ярости на интерес, удивляясь от невиданной наглости.
– Пари с тобой? Что можешь ты мне предложить?
– Всё моё имущество и звёздную карту первого выпуска посмертно отойдёт по завещанию. И вы не трогаете балаган. Но, по случаю успеха с вас пир и вольный день, который вы прервали.
– По рукам, но ты никогда не покинешь этих стен, пополнив ряды моей труппы.
– А старый уговор!?…
– Твоя подружка мертва. Насильственная смерть. Об этом писали во вчерашней газете. Лично в руки дам вырезку статьи после свершения сделки. А, и вот ещё что…
Рыло достал карту «Башни» – она крепит любые условия уговора ещё до его официального составления.
Этого я не ожидал… Рыло натянул такую широкую улыбку, что казалось, будто вся кожа с его щёк уехала на затылок.
– Что писака, язык проглотил? Ваш народ – это хлипкие и сопливые дети, как я и думал…
– По рукам!
– Изволь пройти в мой кабинет, составим документ. А ну, разбежались по своим норам, пока я добрый!
Кнут лязгнул об пол, поставив точку в этом разговоре. Я смиренно последовал за господином.
– Знаешь, это место был свидетелем всяких интриг, но вот таких… Безголовых я особенно люблю.
– Заткнись уже…
– Ещё и дерзость, ты прямо красишь мой день, но знай, что я оторвусь над твоим телом вне зависимости от исхода.
Захлопнув дверь, вышел из-под мрака штор на пустую арену. Сжав газетный клочок трясущимися руками и поплёлся в свою каморку, в ужасе от неизбежной правды на печатном заголовке.
– Прости, старина. Я не смог уберечь твоё сокровище.
Газетные строки были пропитаны кровью.
«Изуродованное тело найдено на львиной улице города близь площади.
Приметы: пояс с изображённым на бляхе кромвелем, кожаные штаны. Лицо изуродовано так, что нельзя было разобрать ни его черты, ни даже форму.»
Слёзы катились по щекам, напоминая о смертной природе всего в этом мире. Свеча потухла, её фитиль полностью выгорел, словно подтверждая тему моих размышлений.
В комнату из-под двери вкатился конверт. Опять со мной затеяли шутку… Вскрыв конверт, я обомлел от новостей. Она жива! На конверте синяя печать с уголком. Утерев слёзы кулаком, я уверенным шагом покинул давящие стены.
Балаган на арене замер, когда увидел меня.
– Я знаю, что чужд для вашего мира и своим появлением почти разрушил его. Я прошу прощения. Не в моих силах изменить положение дел, но уповая на вашу веру, я клянусь, как когда-то отчизне, превзойти свои силы и утереть нос управителю Рыло.
Восторженный Эрик, лишившийся глаза и былой красоты от удара кнута, тихо и медленно захлопал в ладоши. За ним последовали все остальные. По итогу волна эмоций окатила меня своими восторженными криками. Повелитель порхающих клинков перенял слово.
– Если нам и предстоит судьба уродов, то завтра мы отыграем и выступим не для господ, а для себя. Наслаждаясь своиминомерами и пусть последний раз запомнится всем с идущим в мрак под куполом цирка.
Оживлённые пламенной речью, все забегали, подготавливая реквизит. Из коморок вынесли шкафы с одеждой, столы и зеркала, выставляя их в параллельные линии. Следом кровати, скамейки и стулья для общего ночлега. В котлах закипала стоячая морская вода, пробивая нос запахом болотной тины. Заросшие бороды облагораживали ножницами. Мужская красота под стать лучшим цирюльням, с виду и не скажешь, что это бездомные, а не какие-нибудь сеньоры. Женскую сторону отделяла ширма, но желающих смотреть за неё попросту не было, что меня достаточно удивляло. Шут таскал краски из подвала, в надежде избежать мойки, но его тоже настигла пенная кара. Никто не скроется в грязи от плечистого банщика, даже этот мальчонка. Деррел, выдавая чистые пижамы из коморки, поимённо провожал одним и тем же напоминанием каждого:
– Сдать бельё поутру.
Мы даже расписывались в его учетной книжке.
Собравшись в чистом, все ещё раз пробежались по программе выступления, утверждая свою очередность. По итогу мы вручилисписок шталмейстеру действа и разошлись по койкам. Хороший день требует хорошего отдыха.
Центровой свет погасил Эрик, взобравшись по столбу и погружая всё в мрак. Балаган невероятно громко храпел.
Серьёзно, очень громко…
Один всхрап накладывался на другой. Этот естественный хор закладывал уши. В какой-то момент я даже стал прислушиваться к нему в надежде просто оглохнуть и наконец нормально отдохнуть.
– Не спится?
– Эрик, мать твою…
– Не знал её при жизни… Как думаешь, у тебя получится? Просто ходить без факелов в руках куда легче. Прости мои сомнения, но что, если…
– Всё будет так, как будет.
– Мне бы твоей решимости…
– Эрик…
– Ну ладно-ладно все, а что ты там, кстати, бормотал?
– Ты сам себе круговорот.
– И ты туда же с этой чокнутой?! Ещё скажи, что Oko-T-okO это…
– Эй голубки, можно тише, а еще лучше заткнитесь нахер!
***
Шут ударом в гонг всполошил людей. Дорна вышла в свет, распределяя обязанности по подготовке сцены, мне выпала роль убирать кулисы. Сегодня большой праздник, требующий пространства.
Даже Рыло, воодушевлённо, перегонял зверьё по клеткам. Чувствуется сноровка и твёрдая опытная рука, командующая львами, как уличными кошками.
– Эй, образованный! Поможешь мне в гостевом холле.
Ответив молчаливым кивком, я скатал пыльную ткань.
– Хорошо, тащи её к выходу, раскатаем красной дорожкой.
Решётка со ржавым скрипом шестерней поднялась в верх. Холл был полон людей во фраках, бегающих с гвоздодёрами, вокруг портовых ящиков.
– Сейчас. Подожди, пока учёные разложатся со своими железяками, потом расстелешь.
С последовательной осторожностью доски разбирались и выносились на улицу. Нанятая прислуга больше переживала за содержимое груза, нежели работала. Служивые, посовещавшись, разделили коридор на сектора с шатрами.
Это больше походило на иностранную ярмарку, чем на демонстрацию передовых технологий.
– Ты чего лыбишься? Леди Беннингтон гонится за прогрессом, стараясь усовершенствовать город и быт – это, видимо, у неё от дедушки Томпсона. Поэтому раз в год здесь собираются пытливые умы показывать свои разработки, надеясь, что им разрешат, ну этот как его… патент! И дальнейшее производство. Не удивлюсь, что нас всех скоро поменяют на механизмы, но пока представления ценятся, думаю без хлеба мы не останемся. Чего уши развесил? Иди работай!
Раскатывая ткань по полу, я то и дело останавливался, чтобы разглядеть чудные новшества. Механизированные руки с мигающими лампочками особо поражали мой глаз, среди прочих многозарядных мушкетов, самоходных карет, музыкальных трубок над шкатулками и прочих непонятностей. Каково применение этих рук в наше мирное время непонятно, а может незнание и к лучшему.
– Теперь бегом гримироваться или думаешь, что так и выйдешь в свет!
Отыскав шута, я объяснился как хочу выглядеть.
