Держать носом на волну

– Заботы об обжорах, – засмеялся Олег.

– Скучным ты человеком становишься, Олежик. Чертей защищаешь, поэзии не признаешь. Материалист, одним словом.

– Вообще-то, я могу представить себе материалиста признающего нечистую силу, только в одном случае, если таковой пребывает в состоянии длительного запоя, переходящего в белую горячку. Дай-ка и мне попробовать. – Олег выхватил из миски немного пропущенной медвежатины, – а, может, ты и не совсем не прав. Ладно. Отвлеклись. Что с голубем-то?

– В нашем случае белая горячка может только сниться. А с голубем все пошло по плану, – Дмитрий подцепил очередную порцию кусочков медвежатины и отправил в жерло мясорубки и энергично закрутил рукоятку, – Приготовили мы очажок.

– Печурку, что ли сложили?

– Да нет. Вырыли ямку в земляном полу посередине сарая. Сложили туда лучинок, немного дровишек и бересты. По краям поставили два кирпича, чтобы на них можно было установить сковородку, – я ее из дома притащил и масла сливочного кусок.

– Слушай, Дим, дай я немного поверчу, передохни, и рассказывать так удобнее.

– Ну, покрути, покрути, только, Олежик, ты поаккуратней – своими лапищами не сломай.

– Ты точно переутомился. Разве ее сломаешь?

– Кто знает? Она, может быть, на вид такая крепкая, а чуть что и капут.

– Да, – многозначительно произнес Олег и ритмично закрутил рукоятку.

Дмитрий тем временем достал курево, приоткрыл дверцу печурки, подцепил совком уголек, ткнулся сигаретой в сизо-малиновую поверхность и с удовольствием затянулся. Стряхнув угли в топку и, прикрыв дверцу, устроился поудобнее на венском обшарпанном стуле, неизвестно в какие давние времена завезенном на станцию.

– Цыпа появился вскоре после того, как мы закончили подготовку к действу. Он притащил уже освежеванную тушку птицы, которая выглядела совсем неаппетитно. Я разжег огонь, предварительно закрыв дверь на крючок изнутри, а Сергуня, выложив на сковороду кусок масла, подождал, когда оно растает. Когда масло злобно затрещало, наш шеф-повар брякнул тушкой о сковороду, при этом часть масла вылилось через край, огонь вспыхнул с утроенной силой. Не знаю, как долго готовилось блюдо, но мы порядком наглотались дыма, пока Сергуня не решил, что пища готова. На сковороде лежал уменьшившийся до размера среднего яблока темно-коричневый предмет.

– И что же, вас никто не застукал?

– Представь, нет! И сарай не сгорел. Мы потом еще с его крыши не раз зимой в сугробы прыгали, а летом, спустя несколько лет, готовились там к экзамену по литературе и распевали на мотив «Hard Day’s Night4» стихи «Любви, надежды, тихой славы».

– Так съедобно было жаркое?

– Конечно. Только жестче и суше, чем медвежатина эта. Да и на вкус слегка горчила… Мы ожидали большего.

– Ладно. Не грусти, Мить. Давай порадуемся нашему деликатесу. Заслужили.

Из дневника Дмитрия:

«…Не надо было сразу столько мяса, теперь вот маемся… Наврали классики… Почему-то вспомнилось из детства. Болел. Лежал в кровати. На этажерке стояла книга со странным названьем „Лицом к лицу с Америкой“. Я прочитал с конца. Получилось: „Йокирема с уцил к моцил“. Мой папа спросил меня, что я там бормочу. Я сказал: „Читаю по-американски“. Он не знал американского языка и очень удивился. Я объяснил, как все просто. Папа мне не поверил: тогда была холодная война. Теперь – американцы наши лучшие друзья. Интересно, надолго? Что бы он сказал сегодня? Наверное, что и прежде: политики заваривают кашу по своему вкусу — хорошие политики для своего народа изо всех зол выбирают меньшее, а плохие – соответственно. Однако, как ни крути, после употребления каши навоз все одно убирать приходится простым людям».

Медвежье мясо пришлось, что называется, ко двору. Пропущенное через мясорубку оно легче усваивалось и, отчасти, это было причиной того, что настроение у наших героев несколько повысилось. А тут и другая удача подоспела. Ведь известно, что судьба посылает испытания соразмерно нашим силам. Правда, об этом невозможно все время помнить, да и умение напрягать эти силы в минуту жизни трудную не всем дается.

Олени пришли утром. Это было большое стадо. Они шли в поисках корма и преодолевали для этого огромные расстояния. Дорога пролегала через остров всегда и была частью их жизни в этом неласковом мире.

Дмитрий застрелил двух самцов. Он хотел застрелить еще, но Олег выскочил на линию огня и заорал:

– Пристрели лучше меня, сволочь ты такая!

Когда они уже заканчивали разделку убитых животных, уставшие и перемазанные кровью, не обронившие во время этого действа ни слова, первым нарушил молчание Олег:

– Мить, ну не сердись на меня. Жаль мне их. Ты же понимаешь…

Дмитрий обтер об оленью шкуру нож, спрятал его в ножны. Поднял голову и посмотрел на Олега, устало улыбаясь:

– Ладно, брат. Забудь. Правильно ты, наверное, меня остановил. Я, видно, в раж входить начал. Обалдел. Ведь, действительно, нам этих двух до лета хватит.

Из дневника Дмитрия:

«Наверное, приходит к концу мое терпение. Ведь любое действие вызывает напряжение, если годится это слово. Не знаю, как Олежику, а мне все труднее держать себя в руках. Чего греха таить, я бы палил по несчастным оленям, пока все патроны не извел.

У Олежика тоже сходная проблема, как я понимаю. Иначе, зачем ему было для нашей мясорубки чуть не в красном углу место отвести. Он же поместил сей агрегат на полочке в кают-компании, застеленной белым (неизвестно, где он его откопал) вафельным полотенцем. Я не знаю, что у меня вызывает больше ненависти: его подобное отношение к предмету или сама мясорубка. Господи, укрепи!»

Это произошло в начале марта, во второй половине дня, когда солнце, щедро раздает авансы еще не успевшей восстать от зимней спячки арктической природе.

– Митя! Ты слышишь?! – Олег буквально влетел внутрь помещения механки, где Дмитрий возился со сломанным ледовым буром.

– Чего ты орешь? – раздраженно отозвался тот, недовольный тем, что его отрывают от дела, которым он был всецело занят, – Что здесь может такого произойти, чтобы блажить на всю Арктику?

– Вертушка!

– Сам ты вертушка! До первого апреля почти месяц. Хватит пули лить, – отрезал Дмитрий.

– Кроме шуток! Вертолет! Геликоптер, если хочешь!

– Ты серьезно?! – Дмитрий отшвырнул в сторону, за минуту до этого, так заботливо починяемый бур, – Костер! Нам нужно разжечь костер! Лучше – костерище! Чтобы за двадцать кэ-мэ был виден! Ну что стоишь?! Бежим!

Они выскочили наружу и помчались в сторону метеоплощалки, где неподалеку были сложены в большую кучу различные предметы, способные гореть и собранные здесь как раз для такого случая.

– Мить! Спички!

– На вот! Или нет, давай лучше я! – Дмитрий сдернул кусок брезента и стал лихорадочно рвать номер «Литературной газеты», захваченной им по пути с полки в тамбуре. Он чиркнул спичкой. Она сломалась. Он достал другую. Та сломалась тоже. Дмитрий выругался.

– Возьми несколько.

– Сам знаю! – он вытащил из коробка три или четыре спички, как смог выровнял, и, чиркнув, зажег. – Слышишь, Олежик! Они приближаются! Они летят сюда!

– Да! Я их вижу! Разжигай скорей!

– Уже горит. Сейчас разгорится! – Дмитрий, встав на колени и сложив губы трубочкой изо всех сил дул на разгоравшийся костер.

– Осторожней! Ты его так затушишь!

– Нет, брат! Разгорелся!

Костер пылал. Шум двигателя нарастал, и маленькая точка на горизонте приближалась, на глазах превращаясь в вертолет!

– Митя, нам нужно взять все самое необходимое! Скорей! Вдруг они не будут нас ждать?

– С чего бы это? – возразил Дмитрий, но почему-то пошел, постепенно ускоряя шаг за Олегом.

***

Егор, уютно устроился в старом потертом кресле напротив русской печи на даче нашего друга Сергея Леонидовича. Сам хозяин сидел на диване и с аппетитом курил носогрейку. В печи в чугунке варилась молодая картошка. На столе стояла початая бутылка, разумеется, водки и тарелка с малосольными огурчиками. За окном шуршал по траве и листьям дождик. Я наблюдал, как малая синица и поползень соревнуются в скорости поедания семечек из кормушки по ту сторону неплотно закрытого окна.

– Мы возвращались с полярной станции N в восточном секторе Арктики, – рассказывал Егор, – Оказавшись на траверзе острова, я напомнил начальнику, что на острове тоже находится полярная станция, мол, будем туда заходить или нет. Этот простой вопрос вызвал необыкновенно бурную реакцию. Он подскочил и заорал, заглушая рев двигателя: «Япона-мать! Они же там всю зиму! Без связи и топлива!»

Я отвлекся от птичьего спектакля и, повернувшись к Егору, спросил:

– Что, такое может быть в наше время?

– Представь! Может! – и засмеялся, ухая словно филин.

Сергей Леонидович усмехаясь в усы, стал прочищать трубку, сопроводив это занятие, соответствующим междометием, обе птички упорхнули, а я, дождавшись, когда Егор закончил смеяться, взял со стола огурец. Мне было интересно.

– Мы круто повернули и пошли в сторону острова. Лететь было недалеко. Начальник всю дорогу причитал и матерился.

– Запричитаешь тут, – отреагировал Сергей Леонидович.

– Что же, неужели за зиму он ни разу не вспомнил о зимовщиках? – мне это казалось неправдоподобно.

– Я у него об этом спросил. Тот, чуть не плача, сказал, что ни разу. Вот так! – Егор опять заухал филином, – Больно на него было смотреть.

– Ну, а почему бы нам не принять за добрых начальников? – с воодушевлением вымолвил Сергей Леонидович, – Они так редко встречаются.

– Вам полрюмочки? – осведомился я у гостеприимного хозяина.

– Что мы, половинкины дети? – прозвучало в ответ, – Давай-ка по полной.

Егор тем временем достал чугунок с картошкой. Проверил готовность:

– Поспела.

Мы выпили и принялись за картошку. Егор поедал ее вместе с кожурой.

– Короче говоря, – продолжал он свой рассказ, – Вскоре показался остров. Вы не представляете, как обрадовался начальник, когда мы разглядели поднимающийся дым от сигнального костра. Как говорил мой сосед по бараку в Певеке: «Он подпрыгивал от радости на метр от пола», – Егор сделал паузу, обтер руки бумажной салфеткой, откинулся в кресле и погладил себя по наметившемуся брюшку.

Пестрая кошка Масява, мяукнув, спрыгнула с лежанки и важно прошествовав через комнату к столу, ловко запрыгнула на него. Она хотела устроиться поудобнее, напротив окна, чтобы понаблюдать за вновь прилетевшей синицей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Спальный мешок из оленьей шкуры мехом внутрь.

2

Климатический костюм, которым снабжала страна своих полярников для работы в суровых условиях – слегка модернизированный ватник и штаны с клапаном сзади.

3

Сказки дядюшки Римуса. Переводчик М. А. Гершензон.

4

Песня группы «Битлз»