Агент Утопии

Господин Левко затянулся сигаретой и нажал кнопку. Вокруг его кресла тут же образовалась звуконепроницаемая сфера. Прикрывая ладонью губы, молодой менеджер что-то говорил в трубку и одновременно отдавал распоряжения референту. Тем же самым занимался сейчас и господин Порхе с той лишь разницей, что он предпочитал сигары.

Балкон дружно захрустел попкорном и чипсами, на голову журналистов полетели обёртки. К Лорене Гомес протиснулся какой-то паренёк. Он шепнул ей на ухо несколько слов, получив в награду монетку. Лорена кивнула ассистенту и, отступив назад, незаметно покинула зал. Её собратья по цеху отстали ненамного. Скоро журналистов в зале заметно поубавилось. Лишь небольшой их арьергард продолжил следить за торгом.

Учитель впервые поднял глаза от пола, внимательно осматривая покупателей. В особенности того, что сидел посерёдке и, демонстрируя невозмутимость, поглощал принесённые официантом изысканные яства.

По сложившейся на аукционе традиции, каждый его участник мог заказать всё что желал – платить предстояло победителю. Незнакомец в шляпе, видимо, знал толк во вкусной и здоровой пище, отдавая должное морепродуктам. Жареные креветки с сыром, красная рыба, приправленная жгучим соусом и зеленью. Всё это, да под бутылку хорошего вина, в два счёта отправилось в здоровый его желудок.

У половины зала разом заурчали животы.

5

Ханк знал, у кого можно быстро пробить нужную информацию. Это будет стоить Фонду несколько лишних тысяч, но кто считает тысячи, когда на кону миллионы. Он, Ханк, во всяком случае не считает.

Он созвонился и скоро услышал ответ

– За последнее время на Земле зарегистрирован только один договор с залогом планеты. Три дня назад в местном отделении Первого Банка.

Конец ниточки оказался в руках. Дальнейшее зависело только от его расторопности.

Сделав ещё один звонок и договорившись о срочной встрече, Ханк положил в один карман пистолет, в другой пачку наличных, и спустился в гараж. Настало время поработать ногами. В том смысле, что предстояло активно давить на тормоз – с плато к Ла-Пасу спускался весьма крутой серпантин. Чёртов информатор, хоть и работал клерком в Эль-Альто, жил в городе, что теперь обойдётся Ханку в лишние двадцать-тридцать минут.

Хорошо ещё, что условленный ресторанчик располагался не на самом дне котловины, не то дорога могла бы занять не меньше часа.

Заведение не относилось к разряду престижных. Здесь собирался всякий сброд, от кухни несло горелым жиром, а при виде пищи с непривычки выворачивало нутро. Но Ханк пришёл сюда не обедать. За грязным, но свободным от посторонних столом, сидел нужный ему человек и пил дешёвую чичу.

– Знаете, зачем вы мне понадобились? – с ходу спросил Ханк.

– Догадался, – улыбнулся информатор. – И в офисе, и в машине, и дома у меня постоянно работает радио. Так что я в курсе последних событий.

– Очень хорошо, – буркнул Ханк. – Я рад, что не потребуется время на объяснения. Сколько вы хотите за информацию?

– Двадцать тысяч.

– Обычно я плачу не больше пяти.

– Обычно вас интересует Институт Развития. Теперь случай особый.

– Десять, – предложил Ханк.

– Двадцать, – настаивал информатор. – А я, так и быть, сам заплачу за ужин.

Ханк уступил. Была бы охота экономить чужие деньги. Двадцать тысяч поменяли хозяина, а в обратном направлении пошёл товар.

– Вашего парня зовут Дерек. Он официально представляет Утопию. А это скажу вам не шутка. Центральной власти у них нет, и его мандат подтверждён восемью тысячами с гаком сообществами. Целый чемодан бумаги – такое нужно видеть!

– Что он получил?

Прежде чем ответить инсайдер отхлебнул апельсиновой браги. Причмокнул.

– Так называемый отложенный заём. В семь миллиардов. На три года под сорок процентов. Через три года нам возвращают девять миллиардов восемьсот миллионов кредитов, либо Утопия переходит в собственность банка.

– Что значит отложенный заём? – уточнил Ханк.

– Он вступает в силу, если в течение месяца со счёта будет снят хотя бы цент. Если нет, то по истечении этого срока, договор аннулируется, и стороны остаются при своих.

– Странные условия, – заметил Ханк.

– Это удобно как раз в таких случаях, как аукцион. Если кто-то перебьёт ставку, вы ничего не потеряете.

– И ваше правление согласилось на такую гигантскую сумму под залог единственной планеты?

– Ну что вы, мы бы дали и больше. Одни только биотехнологии Утопии оцениваются экспертами на порядок дороже. Но утопянин довольствовался суммой в семь миллиардов. Так что мы долго думать не стали.

– Собираетесь прибрать их к рукам?

– Это не наш бизнес, – пожал плечами информатор. – Мы лишь хотим заработать на процентах.

– Или на перепродаже?

– Нет, только на процентах. Мы вовсе не надеемся заполучить Утопию.

– То есть?

– Вы не знаете утопян, – усмехнулся клерк. – Они ни за что не продадут свою родину. У них должны быть веские основания верить, что они смогут вернуть кредит. Уверяю вас, тут заваривается нечто особенное.

На обратном пути из машины Ханк позвонил шефу и вкратце передал разговор, заметив что утопянин согласился на семь миллиардов, хотя мог получить много больше.

– Ничего удивительного, – пояснил Порхе. – Зачем им брать на себя лишние выплаты. Ни я, ни Левко, не полномочны распоряжаться самостоятельно суммами больше пяти миллиардов. Если мы не успеем получить разрешения от своих боссов, мы проиграем торги. Пожалуй, я сейчас же запрошу Лондон о снятии лимита.

– Но вы же не станете торговаться до таких высот? – удивился Ханк. – Планета столько не стоит. Не может стоить… Если только…

– Если только утопяне не пронюхали о чём-то таком, чего мы не знаем, – договорил за него шеф. – Выясните всё, Ханк. Не жалейте средств, но поспешите…

– Что это может быть? – подумал вслух Ханк, после того как шеф дал отбой.

Он включил радио. Захлёбываясь от возбуждения, репортёр сообщил, что цена планеты уже перевалила за сто миллионов.

6

– Миллиард, – произнёс утопянин так спокойно, будто объявлял о чаевых таксисту.

Федеральный инспектор вздрогнул, приоткрыл один глаз, но тут же вновь погрузился в дрёму. Продадут ли планету за миллиард, или всего лишь за десять центов, ему было без разницы. Лично он со сделки не имел ни гроша, а государство проглотит и не такое. Зато учитель возбудился не на шутку. Он совсем не разбирался в экономике, но понял, что торги пошли не так как задумано.

Словно раб на невольничьем рынке, за которого вдруг запросили неимоверную цену, он увидел проблеск иной судьбы. Ибо никто не станет сорить деньгами лишь с тем, чтобы отправить раба на каменоломню.

– Миллиард, – повторил красноволосый аукционист, раскатисто, словно полоща горло. Ему понравилась эта цифра, не забывал он и о размере комиссионных. – Далее шаг по сто миллионов. Номер десятый, господин Левко?

Левко с ненавистью взглянул на Порхе, на утопянина и произнёс

– Один миллиард и сто миллионов.

На сей раз, таймаут взял Порхе. Он решил потянуть время, ожидая доклад Ханка и ответа из Лондона.

7

За неполные полтора часа ребята Мигеля сделали невозможное, выяснив едва ли не каждый шаг утопянина. Ханк изучал доклад и с каждой строчкой всё больше мрачнел.

Дерек прибыл на Землю три дня назад по двухнедельной деловой визе, с попутным грузовым рейсом. Остановился в дешёвом отеле «Инка».

– Хм, – буркнул Ханк. – Человек, получивший в своё распоряжение семь миллиардов, путешествует космостопом и снимает комнату за десять монет в неделю, как последний бродяга.

От всего этого разило чем-то демоническим, неподвластным его пониманию.

Далее Мигель сообщал, что до самого аукциона Дерек не покидал номера, разве что спускался пообедать и выпить кофе. Было лишь два исключения. Утопянин посетил отделение Первого Банка, да съездил с туристической группой на озеро Титикака. И вот ещё: перед прохождением пограничного контроля, Дерек наведался в депозитарий транзитной зоны, где приезжие оставляют на хранение всякие запрещённые к использованию на Земле штучки, вроде бластеров или книг на английском языке.

Ханк задумался. Проверить, что делал Дерек на Титикаке ему не успеть. В Капакабане у Мигеля вроде бы есть человек, но оперативно связаться с ним невозможно. Тот возит туристов на тростниковой лодке и телефона с собой не берёт. Остаётся надеяться, что утопянин наведался к озеру просто так, ради развлечения или отдыха. Или чтобы запутать следы.

А вот что нужно проверить прежде всего, так это номер, решил Ханк, благо гостиница расположена у него под боком, в старом квартале Эль Альто. Начальник службы безопасности даже не стал брать машину.

Здание отеля «Инка» было построено в прошлом веке, в подражание колониальному испанскому стилю: арки, внутренний дворик, сквозные балконы с входами в номера. Когда-то это был приличный отель, теперь он обветшал, превратившись в дешёвую ночлежку.

Портье, жалкий потомок хозяев великой империи, в честь которых называлась его дыра, встретил Ханка весьма любезно. Старый индеец сразу сообразил, что хорошо одетый господин пришёл сюда не в поисках крова.

– Один мой приятель поселился у вас три дня назад, – начал Ханк. – Он позвонил мне из Пуно и сказал, что оставил в номере кое-какие важные бумаги. Нет, не пугайтесь, я не собираюсь их брать. Просто хочу удостовериться, что документы на месте…

– И зовут вашего приятеля Дерек? – хитро прищурился портье.

– Дьявол! – воскликнул Ханк – Откуда вам это известно?

Старик выдержал паузу, наслаждаясь растерянностью белого господина, затем ответил.

– Только что в его номере побывала госпожа Гомес с «Десятого Канала». Я узнал её, хоть и не подал виду. Если честно, она рассказала историю получше вашей.

– Мне нужно увидеть комнату.

– Госпожа Гомес не пожалела пяти сотен за это удовольствие.

– Я дам вам ещё пять сотен, – заверил Ханк.

Индеец, беззвучно смеясь, отрицательно покачал головой.

– Нет, вам это будет стоить тысячу.

– Это почему же? – возмутился Ханк, забыв на мгновение о деле и о своём решении не экономить средства.

– История госпожи Гомес была интересней, – объяснил старик.

Комната оказалась пустой. Лишь на столике возле кровати лежало несколько книг.

– Она забрала что-нибудь с собой? – спросил Ханк у портье.

– Нет, только посмотрела книги.

Ханк взял ближайший томик и прочитал заглавие. «Техника безопасности при закрытой добыче и перевалке активита». Он перебрал остальные, и все они оказались специальной литературой по горному делу, геологии и нетрадиционным методам поиска месторождений.

Вряд ли найдётся на Земле человек, который никогда не слышал про открытие Бента. Обнаруженный им активит стал кровью современной экономики, придя на смену золоту, нефти и урану. Без него немыслимы регулярные межзвёздные сообщения. Он же – основа энергетики сотен планет. Объяснить природу активита не мог никто, кроме кучки сумасшедших физиков, что впрочем не помешало приступить к промышленной добыче. Название его звучит как минерал, но активит минералом не являлся. Более того, он не являлся и веществом, в том смысле, какой вкладывают в это понятие физики или химики. Скорее он был чем-то средним между веществом и энергией. О его происхождении спорили до сих пор. Одни полагали, что это чудом сохранившееся остатки первозданной материи, другие считали его продуктом более поздних процессов.

Добывать его трудно, обнаружить ещё труднее. Активит прятался, словно в скорлупе, в ядрах немногих планет. Очень немногих. До сих пор разведано лишь шесть месторождений. Четыре принадлежат государству, по одному – Фонду и Институту.

В таком случае утопян понять можно. Получив в своё распоряжение энергетическое изобилие, давние оппоненты метрополии запросто проведут экономическую реконкисту, и отложат от Федерации целый сектор. Как могло правительство проглядеть месторождение на Окуси? Изыскательские методы не совершенны, конечно, заглянуть внутрь планетного ядра не просто, но ведь и утопяне не обладают ничем сверхъестественным…

Ханк посмотрел на часы. Через двадцать минут на Десятом Канале выйдет ночной выпуск новостей, после чего о месторождении активита на Окуси узнает весь мир. Он позвонил шефу и описал ситуацию.

– Выясни, что он запрятал в депозитарии, – приказал Порхе. – Это может быть важно. И торопись. Такими темпами мы доберёмся до пяти миллиардов очень скоро, а я до сих пор не получил санкции из Лондона.

8

Время истекло, и торги возобновились. Утопянин больше не предпринимал резких рывков, двигаясь, как и все шагами по сто миллионов. Но и без этого сумма росла слишком быстро.

«Добро» из Лондона пришло как раз вовремя. Порхе через терминал уведомил об этом секретаря и расслабился. Теперь он мог задавить миллиардами не только утопянина, но и молодого Левко, который до сих пор не получил ответ из Антверпена. И не получит, – ухмыльнулся Порхе, – парни Ханка обещали устроить небольшой саботаж на линиях. Проучить самоуверенного щенка, особое удовольствие.

Порхе с превосходством взглянул на обоих соперников и дождавшись очереди произнёс

– Пять миллиардов.

– Номер пять? – красноволосый указал молотком на Дерека.

Тот улыбнулся. Утопянина ситуация казалось лишь забавляла.

– Пять миллиардов сто, – произнёс он и с интересом взглянул на Левко.

– Десятый номер? – спросил ведущий.

Левко кусал губы. Пошла минута. Антверпен молчал. От Носорога никаких известий. Молодость проигрывала опыту. Таймаут он уже использовал, а сказать «пас» лишь однажды, значило выбыть из игры навсегда. И не только из этой игры. Ведь если конкуренты уведут из-под носа месторождение активита, его карьеру не спасёт даже дядя в совете директоров.

Мозг молодого менеджера напряжённо искал выход. И к исходу минуты он нашёл его.

– Пять двести, – чуть дыша произнёс Левко.

Секретарь с укоризной взглянул на покупателя и жестом остановил торг.

– Вы превышаете лимит, господин Левко. Ваши подтверждённые полномочия ограничены пятью миллиардами.

– Ничего страшного, – улыбнулся Левко. – Я подключаю к торгу собственные активы.

Он вставил банковскую карточку, победоносно взглянул на Порхе, и нажал кнопку. Секретарь проверил информацию на своём мониторе и кивнул ведущему.

– Это не противоречит регламенту. Можете продолжать.

Порхе в точности не знал, каковы личные активы Левко. Несколько миллиардов – вполне реальная цифра. Особенно если дядя записал на племянника часть своих акций. Такая сумма, возможно, позволит молокососу дождаться таки ответа из Антверпена. «Может быть резко повысить, миллиардов до десяти?» – подумал Порхе – «И разом отрезать обоих». Но он не вполне был в себе уверен. Слишком зыбкой информацией они располагали для принятия столь важных решений.

9

Проход в транзитную зону космопорта и подкуп охранника депозитария облегчил Фонд ещё на пятнадцать тысяч кредитов. Заветная дверь открылась, и Ханк шагнул в узкий коридор между бронированными шкафами.

Дальше деньги не помогали – охранник не имел запасных ключей, а предлагать взятку коменданту транзитной зоны слишком рискованно. Пришлось достать отмычки и действовать по старинке. Ханк провозился с замком минут пять. Наконец, дверца пшикнула сжатым воздухом и отошла.

В ячейке лежали бумаги. Несколько десятков листов сшитых медной скобой.

«Строго секретно», – вслух прочитал Ханк, предварительно набрав номер шефа. – «Отчёт специальной экспедиции объединённых сообществ Утопии по поиску активита на Окуси».

Впервые за вечер он улыбнулся.

10

Брелок утопянина коротко пискнул.

Порхе объявил сумму в шесть миллиардов.

Ведущий перевёл взгляд на Дерека.

– Я беру таймаут, – ответил тот и подозвал метрдотеля.

11

Прижав плечом трубку к уху, Ханк торопливо зачитывал шефу фрагменты отчёта.

Масштабы тайной экспедиции утопян поражали даже привычное к подобным делам воображение Ханка. Десятки кораблей, сотни тонн оборудования, операции прикрытия на соседних планетах. Всё это больше напоминало авантюрный роман, нежели изыскательский отчёт.

Он листал страницу за страницей, торопливо скользя взглядом по строчкам, пропуская целые куски, чтобы быстрее добраться до финала. А когда добрался, был шокирован. «Никаких признаков активита на Окуси не обнаружено» – гласило резюме.

– Не обнаружено, – повторил Ханк бледнея, и замолчал.

– Любопытно, не правда ли? – раздался рядом знакомый голос.

В двух шагах от него, ухмыляясь, стоял Носорог. Конкурент слышал всё до последнего слова. Но видимо ещё не успел доложить начальству. И в этом факте Ханк увидел возможность увести Фонд от неминуемой катастрофы.

Он сунул руку в карман, нащупывая предохранитель. Носорог схватился за свой пистолет.

Прогремели выстрелы, отражаясь эхом от бронированных шкафов.

Охранник охнул и спрятался за конторкой, нервно давя на кнопку тревоги.

12

Дерек вышел из игры задолго до истечения срока.

– Я пас, – спокойно произнёс он, допил вино и откинулся в кресле.

– Но вы можете торговаться до семи миллиардов, – не выдержал ведущий.

– Эта планета не стоит семи миллиардов, – заметил Дерек. – В коммерческом смысле, конечно. Что касается её ценности некоммерческой, то здесь аукцион, а не трибуна для политических речей.

– Номер десять, господин Левко? – ведущий перевёл взгляд на представителя института.

– Пас! – выпучив глаза, выкрикнул Левко с такой поспешностью, словно сбрасывал с себя ядовитого паука.

Ведущий ударил молотком.

– Продано!

Порхе схватился за сердце. В зале вновь воцарилась тишина. Даже публика на балконе на какое-то время перестала жевать.

Выбор у Порхе был невелик. Либо отказаться от планеты и заплатить штраф за срыв аукциона, а значит получить на оставшиеся до пенсии годы пятно в послужном списке. Либо уплатить за никчёмную планету умопомрачительную сумму, и в этом случае завтра же остаться без работы.

Он выбрал позор и работу.

– Фонд отказывается от купли, – заявил он осипшим голосом.

Зал взорвался грохотом освобождённых от ноши сидений, громкими голосами публики, выкриками журналистов…

13

Ханк лежал в проходе, опираясь на один из шкафов и, морщась от боли, зажимал рану в боку. Крови уходило не много, но остановить её он не мог. Рядом валялся разбитый телефон, чуть дальше пистолет.

Ханк ни о чём не думал, он сильно устал.

В глазах потемнело. От дверей, словно откуда-то из другого мира, донёсся шум. Прибыл полицейский спецназ и комендантская рота.

14

Федеральный инспектор проснулся, пробежал глазами распечатку результата аукциона и произнёс:

– В соответствии с законом «Об управлении собственностью Федерации», торги по планете откладываются на двадцать пять лет. Штраф, за вычетом комиссионных устроителям аукциона, обращается в доход государства.

Народ колыхнулся к выходу, журналисты осадили покидающего зал Порхе.

Учитель пристально взглянул на подошедшего к нему Дерека.

– Подозреваю, вашу планету ожидает бэби-бум, – заметил утопянин. – У вас ещё четверть века в запасе. За это время можно многое сделать.

– Спасибо, – сказал учитель.

– Не за что, – улыбнулся Дерек. – Просто я большой охотник поесть на халяву.

Утопянин поправил шляпу и вышел из зала, тут же смешавшись с расходящейся публикой. Через три часа отправлялся транспортный корабль на Кубышку. Он хотел успеть переговорить с капитаном.

ЙОТА

– Вот и славно, – сказал Грицко, принимая из рук капитана ордер. – Осточертело торчать на Земле. Погостили, пора и честь знать.

– Да ты же из корабля не выходил, – возразил Роман и устало ввалился в кресло.

– Как же не выходил? – Грицко вставил пластик ордера в приёмное устройство. – У пассажирского терминала целый день отирался.

– Зачем? – капитан принялся разминать плечо.

– Скупал неиспользованные обеды с лайнеров, – похвастался Грицко. – От этих буржуев много чего остаётся. Цены смешные, а вкус получше стандартных флотских концентратов.

– Куркуль!

– Отож! – довольный собой воскликнул Грицко и, весело затянув «Загружены в планшеты космические карты», стал бегло просматривать файл сопровождения. – Четыре контейнера с плюшевыми медвежатами на Десерт? Это что розыгрыш? Какой дурак выдумал тащить игрушки через половину галактики?

– На таможне тоже озаботились этим вопросом, – усмехнулся Роман. – Перещупали груз, сделали химический анализ, просветили рентгеном.

– Контрабанда?

– Всё чисто. Мало того парень, что выступил посредником, утверждает, будто закупил товар на ближайшей оптовой базе. Мытари проверили, всё так и есть. Как бы то ни было, это большая удача, что нам подвернулись медвежата. Я как раз искал попутный груз на периферию и вот – пожалуйста.

Да, это и впрямь можно считать удачей. Получить заказ на Земле при такой конкуренции было отнюдь не просто. А каждый день простоя, со здешними запредельными тарифами и сборами, проедал существенную дыру в бюджете их маленького товарищества.

– Попутный? – дошло вдруг до Грицко. – А основной тогда какой же?

Он пролистал файл.

– Пассажир? Чёрт! А я все свободные каюты жратвой забил.

– Придётся освободить одну. И вообще пора бы тебе прекращать это хомячество. Нам лёту – месяц от силы, а ты всякий раз набиваешь припасов на год.

– Запас карман не тянет. А мне, знаешь ли, пришлось однажды торчать на убогой луне без еды. Отощал, страшно было к зеркалу подходить.

– Но, Григорий, это было пятнадцать лет назад!

– Тем больше вероятность, что вскоре это может случиться ещё раз, – упёрся пилот.

Роман махнул рукой. У всякого человека, достаточно долго болтающегося на межзвёздных трассах, имелись свои слабости и пунктики. И маниакальное стремление набить до отказа кладовки относилось не к самой опасной группе всевозможных маний и фобий. Встречались случаи и посерьёзней.

– Полёт до Сакраменто и обратно, – продолжил чтение Грицко. – Оплачен компанией «Полюс». Йота. Псевдоним и только? Где имя, фамилия? Это что, секретный агент?

– «Полюс» занимается генетической оптимизацией.

– Что!? Генопт!? Я не желаю болтаться целый месяц на одном борту с модифицированным уродцем.

– Тебя никто и не спрашивает. За единственного пассажира мы получим больше, чем за весь остальной груз. За счёт плюшевой медвежатины отобьём кредит, а основной контракт пойдёт в прибыль, чем плохо?

Уловив какой-то шум за бортом, Роман нехотя поднялся и направился к иллюминатору.

– Чем плохо? – бросил в спину капитану Грицко. – Да я теперь заснуть не смогу. Видал как-то парочку таких. Хлопцы из эскорта шепнули, будто перевозили их для работы с токсичными отходами. Волос нет, кожа рыхлая, зубы торчат как у вурдалака. Страх! Как подумаю, что вот такой монстр будет за перегородкой храпеть, или по кораблю шастать, мурашками покрываюсь. Тебе нужен второй пилот с воспалённым от паранойи мозгом?

– Брось, твои приятели тебя, скорее всего, разыграли. Генопты такие же люди как мы, – капитан кивнул на иллюминатор. – Можешь сам убедиться.

На площадку выехал зелёный «Чечако». Из него выбралась девушка лет двадцати в теннисном костюме и теннисных же туфлях, хотя на взгляд Грицко для спортсменки она выглядела слишком хрупкой. Мясца недоставало, как выражался в подобных случаях его родной дядя. Забросив на плечо увесистый рюкзачок, девушка нажала на брелок. Система возврата пикнула, машина, мигнув поворотниками, уехала, а пассажирка направилась к рампе.

– Йота. Погибель для пилота, – проворчал Грицко.

Пока он освобождал каюту от стопок запакованных в фольгу ланч—боксов, бортовой вычислитель принял данные пассажирки. Бросив взгляд на экран, Грицко в очередной раз чертыхнулся. Где это видано! Вместо имени – псевдоним, в контактах – адрес компании, а там где у обычных людей значилась профессия, высветился код спецификации.

– Визы в порядке, медицинский допуск к полётам имеется, официальных ограничений на свободу передвижения в портовом информатории не выявлено, – протокольно произнёс Роман. – Прошу на борт, сударыня.

– Держите, – Грицко протянул ей свёрток. – Это аварийный комбинезон. Он гораздо легче скафандра. Кислородной шашки и поглотителя, встроенных в маску, хватит на пятнадцать минут активной деятельности, это если не паниковать. Вполне достаточно, чтобы добраться до спасательного корабля или неповреждённого отсека. Нужное давление поддерживается упругостью материала. Но вы должны подогнать его под себя перед отлётом. Важно чтобы ткань везде прилегала плотно, иначе заработаете гематому или чего похуже… там есть особые швы…

– Спасибо, пилот, я умею подгонять костюм, – оборвала инструктаж Йота и направилась в каюту.