Кролик. Синие черепа

– Пришел в себя? – голос Андрея звучал жестко, почти срывисто. – О чем ты думал?

Саша с трудом поднял голову, ощущая ноющую боль в висках.

– Пап, в чем дело? Я только хотел помочь… – пробормотал он.

Лицо отца на секунду смягчилось, но потом снова стало серьезным.

– Ты сделал правильно, – вздохнул он, – но я никогда не учил тебя бросаться в бой сломя голову. Ты вообще думал, что могло случиться? Ты маленький мальчик пошел один против двоих мужиков – это безрассудство. Голова тебе зачем? Никогда не принимай решений, не обдумав их. Запомни: сердце может пылать, но голова должна оставаться холодной.

Он помолчал, словно взвешивая что-то внутри себя, а потом его тон сменился на более теплый.

– Ладно, оставим это. Есть новости получше. Твоя секция отправляется в Москву на неделю – будете смотреть соревнования среди профессионалов.

Саша резко выпрямился, забыв про усталость.

– Правда?! – воскликнул он, в глазах вспыхнул восторг. – Пап, это же невероятно!

Отец улыбнулся и коротко кивнул.

– Да. Выезжаете завтра.

– А ты тоже едешь?

– Да, но мне нужно уехать уже сегодня, чтобы все подготовить. Так что ты остаешься один. Завтра в 9:00 автобус будет ждать вас у спорткомплекса, не проспи.

Саша хотел что-то сказать, но вместо слов просто подскочил с дивана и крепко обнял отца. Москва… Настоящие профессионалы… Он не мог поверить, что это происходит с ним.

Не спеша они собирали вещи, наполняя квартиру легким шумом, щелчков замков и шорохом ткани. Через пару часов Саша остался один. Тишина опустилась на дом, но в ней все еще витало ощущение недавнего разговора с отцом.

Ночь пролетела незаметно. Мысли, словно беспокойные тени, не давали уснуть – он прокручивал в голове поездку, соревнования, возможные встречи. В воздухе было что-то неуловимо тревожное, как перед грозой.

Утро выдалось серым. Небо затянуло плотными облаками, и мелкий дождик мерно стучал в стекла, создавая ощущение уюта и настороженности одновременно. Воздух был свежий, пропитанный влагой, и при каждом вдохе он бодрил, разгоняя остатки сна. Саша чувствовал, как сердце начинает биться быстрее. Впереди его ждало нечто важное, новое – и это вызывало странное смешение волнения и предвкушения. Когда он добрался до спортзала, автобус уже стоял у входа, массивный, темный, с поблескивающими от дождя боками. В сырой утренней тишине скрипели его задние колеса.

– Все только тебя ждем! – крикнул водитель, выглядывая из кабины.

– Извините, – буркнул Саша, запрыгивая внутрь и быстро окинув взглядом салон.

Автобус был полон. Ребята из команды оживленно переговаривались, кто-то строил наполеоновские планы, другие, наоборот, старались отвлечься, заглушая внутреннее напряжение. Здесь все были в одной лодке: ожидание соревнований висело в воздухе, будто электричество перед бурей. Саша плюхнулся на свободное место и выдохнул.

– На тебя это не похоже, – ехидно заметил его сосед, парень из команды, с которым он редко общался.

– Да так… Перенервничал вчера, поздно лег, – ответил Саша, пожав плечами.

Автобус тронулся. Шины с хлюпаньем проехались по мокрому асфальту, и шум дождя за окном стал громче, ритмично отбивая по крыше.

– Кто будет играть в карты? – раздался голос с передних рядов.

– Я! – тут же откликнулись несколько человек.

Саша, не реагируя, откинулся в сиденье и уставился в окно. Город постепенно остался позади, серые улицы сменились извилистой дорогой, уходящей вглубь леса. Высокие деревья стояли вдоль трассы, их мокрые кроны раскачивались от порывов ветра, а внизу, среди камней и корней, текли тонкие ручейки дождевой воды.

Он задумался. Было странное ощущение, будто природа здесь знала что-то, что скрыто от людей.

И вдруг его внимание привлекло нечто странное.

Сквозь стекло, вдалеке, среди плотного дождя и тумана, он заметил тени – неясные, темные фигуры, которые словно двигались между деревьями.

Саша нахмурился, протер ладонью запотевшее стекло, но в следующий момент автобус резко тряхнуло. Где-то впереди, с обочины, начали срываться камни, скатываясь вниз вместе с грязью.

– Осторожно! – вскрикнул он, но не успел договорить – автобус рванул в сторону, и их всех отбросило вбок.

Мгновение – и мир перевернулся. Автобус сорвался с дороги, словно игрушка, потерявшая опору, и полетел вниз. Визг металла, крики, удар – стекла разлетелись осколками, кресла с глухими ударами врезались в стены. Время словно замедлилось. Саша ощутил, как сила удара выбросила его наружу. Он полетел в темноту, вращаясь в воздухе, прежде чем рухнуть на скользкую от дождя землю. Его тело отскакивало от камней, грязь липла к одежде, дыхание сбилось. И вдруг – падение. Холодный поток подхватил его, как разъяренный зверь. Вода смыла его вниз, в ледяное чрево бурлящего потока. Саша пытался цепляться за что угодно, но вода крутила его, ударяя о невидимые преграды, втягивая все глубже. Мир стал неясным, размазанным. Воздуха не хватало, грудь сдавило отчаяние. А затем – тишина.

Он очнулся в глухом мраке. Вода уже не бушевала, а едва слышно капала где-то вдалеке. Его тело болело – каждое движение отзывалось тупой болью. Он попытался пошевелиться, и ноги дрожали от усталости.

– Эй! – его голос сорвался, отразившись гулким эхом.

Ответа не было. Только холод, пронзающий до костей, и липкая сырость камня под ладонями. Осторожно, нащупывая путь вперед, он сделал несколько шагов. Пол пещеры был скользким, неустойчивым, словно готовым исчезнуть в любую секунду. Стены по бокам дышали сыростью. Но где-то впереди… слабый, едва заметный свет. Он пошел быстрее, стараясь не думать о боли. И вдруг – замер. Что-то двигалось за ним.

Сначала – слабый скребущий звук. Затем – тяжелые, глухие шаги, нарушающие мертвую тишину. Они были далеки, но с каждым мгновением становились ближе. Саша замер, сердце колотилось о ребра. В темноте вспыхнули два мерцающих огонька. Они двигались. Медленно, размеренно. Шаг. Еще шаг. Земля будто откликалась, вибрируя под глухими ударами чего-то массивного. Воздух стал тяжелым, как перед бурей. А затем раздался вой. Он был нечеловеческий. Глубокий, пронзительный, пропитанный болью и гневом. Он взрезал воздух, заставив все нутро сжаться от первобытного страха. Саша не ждал. Его тело само рванулось вперед, ноги скользили, сердце бешено колотилось. Он не знал, что скрывал мрак за его спиной, но знал одно: если он замедлится – это что-то догонит его. И тогда… Он даже не хотел думать, что будет тогда. Он не знал, что было за ним, но каждый его инстинкт кричал убегай.

Саша даже не успел осознать, что впереди пробивается тусклый свет, как земля ушла из-под ног. Его сердце сжалось в ледяном ужасе, но крик так и не сорвался с губ – мрак мгновенно поглотил его. Падение было бесконечным. Ветер свистел в ушах, а грудь сдавило страхом, будто невидимые руки тянули его вниз, в самую глубину темноты. Потом – удар. Вода. Ледяная, обжигающая, она сомкнулась над ним, сбивая дыхание. Тело закрутило в бурлящем потоке, не давая ни вдохнуть, ни сориентироваться. В панике Саша рванулся вверх, но вместо воздуха глотнул воды. Легкие вспыхнули болью. Еще рывок – и его голова вырвалась из ледяного плена. Отчаянно гребя, он нащупал под ногами дно и, едва держась на дрожащих руках, выбрался на берег. Камни под пальцами были скользкими, липкими от влаги, но он не отпускал их, словно это была единственная связь с реальностью. Он отполз в сторону, вжался в угол между каменными стенами и, дрожа от холода, обхватил колени. Вода стекала с одежды, врезаясь в кожу ледяными иглами. Дыхание сбивалось, грудь судорожно поднималась и опускалась. Тишина. Но не та, спокойная и убаюкивающая. Это была плотная, гнетущая тишина, будто сама темнота здесь была живой и ждала его следующего движения.

Саша медленно поднял голову. Несмотря на мрак, пещера была не совсем черной. Из расщелин в потолке пробивался слабый, бледный свет, освещая кристально чистый пруд, в который он упал. Вода была почти неподвижна, но ее безмятежность казалась пугающей. В ее глубине таилось что-то… нехорошее. Пытаясь отвлечься от этой тревожной мысли, он перевел взгляд на стены. Камень был старым, испещренным узкими тоннелями, уходящими во мрак. Они выглядели словно раны, разорванные в теле пещеры. Куда они вели? И что скрывали? Саша сглотнул. Он не мог остаться здесь. Сжав кулаки, он закрыл глаза и тихо прошептал:

– Пап… мое сердце будет пылать, а голова останется холодной… и я обязательно выберусь, – его голос прозвучал хрипло, срываясь от усталости.

Глава 2 Семь лет темноты

Осень в заповеднике раскатывалась золотыми волнами по склонам гор. Леса, некогда утопавшие в сочной зелени, теперь одевались в багряные и янтарные тона, словно пламя пробежалось по кронам деревьев, оставляя после себя лишь мягкое, светящееся золото. Листья, уставшие от летнего солнца, падали на землю и покрывали тропы пушистым ковром, шуршащим под лёгким ветром. Где-то в глубине леса текла горная речка, её вода звенела на камнях, неся в себе прохладу горных источников. Воздух был пропитан запахом увядающей листвы, свежей влаги и едва уловимой терпкостью хвои.

Но эта осенняя идиллия скрывала в себе мрачные тайны. Там, где солнечные лучи касались земли сквозь рваную паутину ветвей, почти на границе света и тьмы, зиял разлом между валунами – вход в пещеру. Из её влажных, пахнущих гнилью и каменной пылью глубин выбрался человек.

Он шагнул в мир, который столько лет был ему недоступен. Высокий, худой, с обтянутыми кожей костями, он выглядел словно оживший призрак. Густые седые волосы спутались, падая на впалые щеки. Всё его тело было изрезано старыми и свежими ранами, шрамы покрывали его, как следы от когтей зверя. Он не просто выжил – он вырвался, выдрал себя из мрака, из когтей времени, которое безжалостно точило его, но так и не сломало.

Свет бил в глаза, вызывая резь, но он не опустил взгляда. Эти глаза, алые, воспалённые, привыкшие к вечному сумраку, теперь смотрели прямо в осенний день. Ветер тронул его кожу, прохладой пробираясь в разорванную одежду, и он вздрогнул, как человек, впервые в жизни ощутивший дыхание свободы.

Лес был словно живой. Над головой вспархивали птицы – всполошенные, непривычные к появлению чужака. Где-то в зарослях мелькнул рыжий хвост лисицы, её любопытные глаза скользнули по нему, прежде чем она исчезла в подлеске. Издалека донеслось далёкое эхо моря, напоминая, что где-то там, за горами, синеют бескрайние воды, что тёплые волны по-прежнему ласкают гальку побережья.

Он сделал шаг вперёд, чувствуя под ногами мягкую, влажную землю. Тело протестовало, ослабленное годами заключения, но он не мог остановиться. Он не знал, куда идти, но знал, что назад пути нет. Под сенью векового платана он прищурился, заслоняя глаза рукой. Свет был неумолим. Он будто обвинял его, требовал доказать, что тот достоин снова быть частью этого мира.

– Наконец-то… Я выбрался, – хрипло выдохнул он.

Но облегчения не было. Только горечь. Столько лет боли. Столько ночей в кромешной темноте. Столько раз он сомневался, что доживёт до этого дня. И теперь, когда этот день настал, ему предстояло ответить на один вопрос: что дальше? Он медленно двинулся в глубину осеннего леса, туда, где ветер приносил запахи мха и кары.

Саша брёл через лес, чувствуя, как осенний ветер пробирал до самых костей. Холод сковывал мышцы, но настоящий огонь пылал внутри – это был голод. Он не ел уже несколько дней, и тело начало подводить его. Ноги становились ватными, движения – заторможенными. Он остановился, опираясь ладонью о ствол дерева. Сердце билось глухо, будто где-то далеко. Лесные запахи наполняли воздух – сырая земля, опавшие листья, древесная кара. И ещё… что-то ещё. Тёплый, почти неуловимый аромат шерсти и крови. Саша замер. Ветер донёс слабый шорох. Он медленно обернулся, прислушиваясь. Где-то впереди, среди коряг и сухих веток, что-то двигалось. Мелко, осторожно, прерывисто. Заяц. Мир вокруг словно сузился, исчезли лишние мысли, сомнения, страх. Остался только инстинкт. Саша сделал шаг, стараясь двигаться бесшумно. Земля была мягкой после недавнего дождя, листья глушили звук. Ещё шаг. И ещё. Тёмный силуэт зверька мелькнул среди корней поваленного дерева. Он остановился, вытянув уши, будто чуя угрозу. Но Саша уже знал, что делать. Он замер, сделавшись частью леса, замедлив дыхание, сжав пальцы, готовясь к броску. Он знал, что нельзя спешить. Достаточно одного неверного движения – и добыча сорвётся. Он почувствовал, как мышцы натягиваются, как напряжение пронизывает каждую клетку тела. А затем – рывок. Его пальцы сжались на мягком мехе, а сердце зверька забилось с бешеной силой, затрепетав в последней попытке спастись. Но было поздно. Одно резкое движение – и жизнь угасла. Саша тяжело дышал, сжимая добычу в руках. Он не чувствовал радости, не чувствовал удовлетворения. Только необходимость. Тёплая кровь стекала по его пальцам. Он разорвал брюхо, кусая сырое мясо, несмотря на боль, голод и запах. Саша не чувствовал ни стыда, ни сожаления – только острое чувство выживания. И даже в этих простых действиях было что-то новое для него. Возможно, его потерянная человечность начинала возвращаться, как первые лучи света после долгой ночи.

Но вдруг что-то привлекло его внимание. Где-то впереди, за стеной деревьев, донёсся странный звук. Едва уловимый, но отчётливый. Хруст ветки под чьей-то ногой. Он застыл, приподняв голову, словно хищник, учуявший опасность. Он отбросил остатки зайца и, почти не задумываясь, рванул в лес. Его движения стали быстрыми, точными, почти звериными. Лес про мелькал перед глазами размытыми силуэтами багряных деревьев. Он нёсся, уклоняясь от веток, не чувствуя усталости. Сердце билось в бешеном ритме, адреналин загонял кровь в мышцы.

Позади, на том месте, где он только что сидел, появился человек. Лесничий. Высокий, крепкий мужчина в тёплой куртке, с ружьём на плече. Он остановился, заметив разделанную тушку зайца, и его лицо исказилось гневом.

– Чёртовы браконьеры… – процедил он сквозь зубы, резко взводя курок. – Убирайтесь, пока я не…

Фраза оборвалась. Лес вдруг стал слишком тихим. Лесничий ощутил странную дрожь, пробежавшую по спине. Казалось, сама природа затаила дыхание. Птицы умолкли. Ветер замер. А затем, как молния, из кустов вылетела тень. Саша двигался слишком быстро. Он выскочил из зарослей, молниеносным движением ударил по стволу ружья, сбивая прицел, а затем одной рукой стиснул мужчину за горло и рывком поднял над землёй. Лесничий захрипел. Воздух со свистом вышел из его лёгких. Он дёргался, пытаясь освободиться, но Саша держал его так, будто тот ничего не весил.

– Что… как… – захрипел он, изумлённый тем, что этот исхудавший парень, казавшийся измученным и ослабленным, обладал такой нечеловеческой силой.

В глазах Саши отражался лесной полумрак. Его зрачки сузились, лицо было испачкано кровью, а губы сжаты в тонкую линию. В этот миг он походил на дикого зверя, только что насытившегося, но всё ещё готового убивать. Мужчина захрипел, его пальцы судорожно вцепились в запястье Саши, но без толку. Воздуха не хватало. Сознание мутнело. А потом… всё изменилось. Взгляд Саши дрогнул. Что-то в нём проснулось – что-то человеческое. Его пальцы разжались, и лесничий рухнул на землю, хватая ртом воздух, задыхаясь, кашляя так, будто только что вырвался из ледяной воды. Саша стоял над ним, тяжело дыша. В его глазах больше не было безумия, только осознание. Осознание того, что он только что мог сделать. Он медленно наклонился, посмотрел на человека, и тихо, хрипло произнёс:

– Извините… Я не хотел, – Саша шагнул назад, отпустив лесничего, будто сам испугался того, что только что сделал. – Я просто… давно не видел людей.

Мужчина с трудом переводил дыхание, держась за горло. В глазах его еще был страх, но теперь к нему примешивалась злость. Он вытер ладонью рот и поднял взгляд на парня.

– Да кто ты, черт возьми?!

Саша молча смотрел на него. Он и сам не знал, кто он теперь.

– Меня зовут Саша, – наконец ответил он. Его голос звучал глухо, будто не принадлежал ему самому.

Лесничий хрипло усмехнулся, покачав головой.

– Да не имя твоё спрашиваю! Ты как Маугли… Откуда ты такой взялся?

Саша на мгновение задумался, потом медленно провел языком по пересохшим губам и сказал:

– Я попал в аварию… Меня выбросило в ущелье, и я оказался в пещерах. Только сегодня выбрался.

Мужчина нахмурился, теперь в его взгляде читалось нечто большее, чем раздражение – интерес, возможно, даже сочувствие.

– В пещерах? Под горами? Да там же… – Он вдруг замолчал, осознав что-то, и посмотрел на парня более внимательно. – Когда это было?

Саша глубоко вдохнул, как перед прыжком в холодную воду.

– Смотря какой сейчас год.

Лесничий резко выдохнул, будто получил удар в живот.

– Две… Ты издеваешься? 2020-й.

Саша закрыл глаза рукой, будто пытаясь заглушить шум в голове. Сердце глухо стучало в груди.

– Семь лет, – медленно произнес он. Слова прозвучали глухо, как будто они не имели к нему никакого отношения. – Семь лет…

Мужчина молчал, только смотрел на него, явно пытаясь переварить услышанное. Потом тяжело вздохнул, стянул с себя куртку и накинул её на плечи парня.

– Ладно… Чёрт с тобой. Пойдём.

Он подобрал ружьё, повесил его на плечо и первым зашагал в сторону лесной тропы. Саша, застегнув куртку, молча двинулся следом.

Некоторое время они шли в тишине, прерываемой лишь звуками ночного леса. Лесничий, мужчина лет сорока с пышной бородой и сединой на висках, был одет в потрёпанный камуфляж и видавшую виды шапку с дырками.

Наконец, он заговорил, чтобы разрядить неловкость:

– Слышал, что под горами есть старые катакомбы… Лет десять назад геологи их исследовали. Но там тогда что-то случилось… Несчастный случай, и экспедицию свернули. Я думал, они не такие уж и огромные, а ты, выходит, там семь лет жил?

Саша молчал. Сам он не был уверен, что «жил».

– Ты из Реста? – спросил лесничий.

– Да, – коротко ответил Саша.

– Рест отсюда в сорока пяти километрах. Сегодня я тебя не отвезу. Переночуешь у меня, а утром поедем.

– Спасибо, – тихо сказал Саша.

В гостиной царил творческий беспорядок: на массивном деревянном столе валялись стопки бумаги, старый ноутбук с потёртой клавиатурой, недопитая чашка кофе и какие-то инструменты. На полу лежал протёртый ковёр, а у печи стояли диван и небольшой комод. Стены украшали фотографии, грамоты и карты местности.

На кухне было скромно: газовая плита, холодильник, два стола и гора упаковок от лапши быстрого приготовления. В углу тихо урчал дизельный генератор, давая понять, что электричество тут не из сети.

Лесничий подошёл к комоду, порылся в нём и достал несколько вещей.

– Вот, держи, – он протянул Саше старую, но тёплую кофту и спортивные штаны. – Это моего сына, должно подойти.

Саша взял одежду и с благодарностью посмотрел на мужчину.

– Спасибо. Простите, я даже не спросил, как вас зовут…

Лесничий усмехнулся, присаживаясь на диван.

– Виталий Алексеевич, – представился он. – Ладно, можешь пока в интернете посидеть, если хочешь. А я гляну, что у нас есть на ужин. Только не обещаю, что быстро.

Саша замер с кофтой в руках.

– У вас… есть интернет?

Виталий Алексеевич вздохнул, словно вспомнил что-то неприятное.

– Да. За последние пять лет многое изменилось.

Саша переоделся и сел за ноутбук. Его пальцы дрожали, когда он печатал запросы. Он читал жадно, почти глотая строки. Новости, статьи, форумы… Его выражение лица менялось с каждой секундой – сначала растерянность, потом тревога, потом… Глаза его замерли на одном заголовке: «Директор спортивного комплекса „Честь“ не выдержал…» Мир будто сжался до этих слов. Горло пересохло, пальцы сжались в кулаки.

– Нет… – прошептал он.

Следующее, что увидел Виталий Алексеевич – это как Саша резко вскочил, перевернул стул и, не разбирая дороги, выскочил из хижины.

– Эй! Куда?! – лесничий подскочил, схватил ружьё и рванул за ним.

Саша несся сквозь лес, не замечая ни темноты, ни веток, хлещущих по лицу. Он не чувствовал холода, не ощущал усталости. В голове гудело одно – он должен узнать, правда ли это. Но чем дальше он уходил в лес, тем сильнее накатывало странное чувство. Чувство, что за ним наблюдают. И тут из кустов на него что-то прыгнуло. Саша среагировал мгновенно – рефлексы, обострившиеся за годы выживания, сработали сами. Резкий удар – и существо, рычащее и царапающееся, отлетело в сторону.

Саша застыл. В темноте леса, словно горящие угли, засветились десятки глаз. Глухой утробный рык пронёсся по поляне, пробирая до костей. Из теней выступил огромный волк – его морда была изуродована шрамом, на месте левого глаза зияла пустота. Вожак стоял неподвижно, будто изучая свою добычу, а позади него волки образовали полукруг, загоняя Сашу в ловушку.

Парень сжал кулаки, напряжение сковало мышцы, но страх уступил место инстинкту. Он не дрогнул, не сделал ни шага назад, всем своим видом показывая, что не собирается быть жертвой.

Первый бросился молодой волк – молниеносный прыжок, пасть широко раскрыта, клыки сверкнули в отблесках луны. Саша резко вскинул ногу и ударил его в прыжке – зверь с визгом отлетел в сторону. Но второго он не успел заметить. Острая боль вспыхнула в плече – челюсти сжались, раздирая ткань и кожу. Саша зарычал от боли, схватил зверя за загривок и, напрягая все мышцы, швырнул в ближайшее дерево. Раздался треск – волк ударился о ствол, жалобно взвизгнул и затих.

Кровь капала с плеча, горячая, липкая. Вожак всё так же стоял неподвижно, наблюдая за схваткой, но теперь его пасть приоткрылась, обнажив огромные жёлтые клыки. В следующее мгновение вся стая рванула вперёд.

Бой превратился в хаос. Волки прыгали на него с разных сторон – одних он отбивал ударами, других уворачивался, но когти и клыки всё же оставляли рваные следы на одежде и коже. Один ухватился за его ногу, потянул вниз. Саша рухнул на одно колено, но тут же вскочил, схватил волка за шкирку и с размаху впечатал в землю.

Горло горело от тяжёлого дыхания. Руки дрожали, мышцы ныли. Одежда превратилась в лохмотья, насквозь пропитанные кровью. Он слышал своё сердце – оно гремело в ушах, словно боевой барабан. И тогда он сделал единственное, что пришло в голову.

Раздув грудь, он издал яростный крик, полный боли, злости и отчаяния. Звук резанул ночной воздух, эхом прокатившись по лесу. Часть стаи испуганно шарахнулась назад, но самые смелые остались. Их атаки стали слаженнее. Один прыгнул ему на спину, второй вцепился в бедро, третий метил в горло. Саша отбивался, но силы оставляли его. Ноги подкашивались, дыхание сбилось. В этот момент вожак двинулся вперёд.

Огромный зверь прыгнул на него, сбил с ног. Саша рухнул спиной в снег, а тяжёлая туша придавила его. Глаза волка были так близко, что он мог различить в них тонкие жилки. Тёплое дыхание с запахом крови обдало лицо, слюна капала ему на щёку. Вожак оскалился, приближая зубы к горлу парня. Саша собрал последние силы, вцепился в шею зверя, пытаясь удержать его. Два других волка рвали его руки, пытаясь ослабить хватку. Лёд сковывал тело, руки немели. Грохнул выстрел. Тело вожака дёрнулось, а затем обмякло. Кровь залила лицо Саши. Волки в панике кинулись врассыпную, исчезая в темноте. Над ним застыл лесничий, держа ружьё наперевес. Лунный свет выхватывал его напряжённое лицо, а из ствола ружья поднималась тонкая струйка дыма.

– О чем ты только думал?! – голос лесника разорвал тишину ночи, эхом прокатившись по заснеженному лесу. Он стоял над парнем, тяжело дыша, пальцы мёртвой хваткой сжимали ружьё. В глазах его плясал гнев, смешанный с тревогой.

Саша, лежавший на холодной земле, дрожащими руками опёрся о корягу и медленно поднялся. Его лицо было исцарапано, на виске сочилась кровь, а пальто порвалось на левом плече. Он с трудом перевёл дыхание и сквозь сжатые зубы выдавил:

– Я бы и сам справился.

Старик вскинул ружьё, будто собирался ударить прикладом, но в последний момент, зарычав, бросил его на снег.

– Ты совсем спятил?! – взревел он. – Это не городские подворотни, а дикий лес! Здесь любая ошибка – смерть!

– Ошибка? – Саша выпрямился, его взгляд налился тяжестью. – Семь лет…

Лесник замер.

– Семь лет я провёл в темном, каменном плену. Семь лет питался гнилыми корнями и дождевой водой, семь лет умирал каждую ночь, надеясь, что следующая будет последней.

Он сделал шаг вперёд, а снег под его ногами жалобно скрипнул.

– И ты теперь хочешь меня учить?!

Старик не успел среагировать, как Саша с силой толкнул его к ближайшему дереву. Глухой удар, треск коры – и лесник захрипел, задыхаясь от удара.

– Эти волки – ничто, по сравнению с тем, что прячется внизу. Помнишь, ты рассказывал про геологов, что пропали возле пещер? Так вот… это был не несчастный случай.

– Отпусти меня… – прохрипел лесник, но руки Саши только крепче вжали его в корявый ствол.