скачать книгу бесплатно
Я был вне себя от радости, когда стал свидетелем этого! Неужели магия возвращается ко мне?
На самом деле, снять печать, которую наложила Святая – практически невозможно. Это способен сделать либо другой маг-храмовник уровня Святой (то есть, Архимаг, владеющий Святой Магией), либо сама Святая. Никак иначе мою запечатанную магию не освободить. Как же так вышло, что магические способности вновь пробудились во мне?
Это очень интересный вопрос…
Что если я открыл в себе некие альтернативные магические способности – не связанные с прежними? Или это была магия Tolgan Draiokh, которую он маленькими порциями пересылал мне через установившуюся между нами связь? Кажется, у храмовников именно так обстояли дела относительно их Святой Магии и связи с их богами?
В природе этого феномена я постараюсь разобраться позже, во время ночной медитации – хотя связь с Tolgan Draiokh ещё хрупкая и слабая, и я практически ничего не могу понять из его ответов на мои вопросы. Подозреваю, он и сам не слышит мои обращения внятно.
На радостях я продолжил экспериментировать. Это была лишь слабая способность к телекинезу – никакой магии Родственной Сущности, ничего из того арсенала магических техник, которыми я владел прежде – но я был рад даже этому!
Я сосредоточился, направив ладонь в сторону ручки – и та вновь заскользила по столу, медленно подтягиваясь к ладони. Я направил ладонь на лист бумаги – и тот задрожал, дёрнулся, а затем, шелестя, поехал по поверхности стола.
Превосходно! У меня есть способность телекинеза!
Да, пока что она слабая – я еле могу передвигать такие предметы, как ручку или листок. Но если я начну тренировать её и Постигать её природу – я смогу её развить!
Это была уже вторая магическая способность, которая развилась у меня после того, как Святая запечатала мою магию. Первой я могу считать, пожалуй, мою связь с воронами.
Я втайне надеялся, что это не была магия Tolgan Draiokh, а была моя собственная способность, которая внезапно открылась у меня из-за того, что хоть моя прежняя магия и оказалась запечатана, но я всё же маг, и сама моя «природа» требует того, чтобы у меня были магические способности. Дело в том, что «маг» – это не профессия. Это… вид, если угодно. Биологический вид. Ну или раса. Порода людей. Быть магом – значит, быть им физически. Способность к магии – врождённая, она связана с телом и мозгом мага. Её невозможно получить, как ни тренируйся, если ты не обладаешь предрасположенностью к ней от рождения.
Поэтому как маг – я неотделим от моей магии, она часть моей природы, часть моего тела. Если моя магия запечатана – то это подобно тому, как брусчатка только что проложенного тротуара накрыла ростки растений. Ростки постараются пробить поверхность тротуара, проломить трещину, пролезть в неё, и вырваться наружу. Они всегда это делают. Природа всегда побеждает. Тело всегда побеждает. Природа – торжествует, искусственное – проигрывает.
Я мог видеть логику в том, что ко мне возвращалась моя магия, и возвращалась в таком необычном виде. Моя магия – как тот росток из примера. Печать Святой – каменное дорожное покрытие, скрывшее росток. Но росток пробился наружу всё равно! Не в том месте, где был прежде, не такой сильный, каким был прежде – но он дал ответвление, которое нашло брешь и выбралось на поверхность.
Можно сказать, я стал магом во второй раз.
Я – дважды маг!
Я мог лишь дивиться тем открытиям и озарениям, которые посетили меня. С кем ещё когда-либо такое случалось? Дважды маг! Я не мог припомнить никого из известных магов прошлого, с кем происходило бы подобное.
Я не способен вернуть ту магию, которой обладал прежде, но открыл в себе, новую. Она просто… выросла во мне, как вырастают волосы на голове и ногти на пальцах. Произошло нечто вроде… мутации?! – и магия ко мне вернулась.
Это совершенно новая, незнакомая для меня, и довольно слабая магия. Но я чувствовал Родство с ней – она была моей. Я надеялся, очень надеялся, хотел верить, что это была всё же моя собственная магия, а не подачка от Tolgan Draiokh…
Я продолжил играться с новой магией, притягивая и отталкивая ручки, карандаши, листки бумаги, как вдруг дверь скрипнула и отворилась.
Я еле успел прекратить свои эксперименты, и ручки с карандашами тут же посыпались на пол. В дверях стоял один из гостей, обосновавшихся в доме Фибаха.
– Ах, простите, ошибся дверью, – сказал мужчина с дружелюбной улыбкой.
– Всё в порядке, – ответил я. – Вы искали кабинет господэна Фибаха?
– Верно.
– Он по соседству. Дверь справа.
– А-а. Спасибо, – кивнул человек и удалился, закрыв за собой дверь.
Чёрт, это было близко.
Закончив рабочий день, я отправился домой. Сегодня мне удалось уйти пораньше – из-за наплыва важных гостей у купца оставалось мало времени на свои купеческие дела.
Я добрёл до ателье и увидел, что оно ещё не закрыто. Я заглянул в кафе через дорогу и заказал себе чаю и лёгких закусок, ожидая окончание рабочего дня Святой. Надо же, ещё совсем недавно тут обретался Истас Равезон (кто это? кто-то ещё помнит этого человека?) со своей компанией, вот так же следя за ателье в конце рабочего дня и подкарауливая Святую!
Рабочий день моей супруги подошёл к концу, ателье закрывалось, работницы покидали заведение. Я направился к ателье и встретил Святую у выхода. Она обрадовалась моему появлению.
– Тот человек больше не появлялся? – спросил я.
– Нет. Видимо, твой работодатель действительно смог оказать на него влияние.
Мы пришли домой, переоделись в домашнее, Святая принялась за готовку ужина.
В самом конце дня, когда Святая уже уснула, и я лежал рядом с ней на нашей постели в погружённой во тьму комнате, я, не сдерживая нетерпенья, «со всех ног» (можно так сказать?!) «бросился» (можно ли так сказать?!) во Внутреннее Пространство – чтобы поскорей предаться тренировкам и изучению моей новой магии – Магии Телекинеза – Intagh Draiokh.
Погрузившись во Внутреннее Пространство, я вошёл во внутренний храм. Там, в просторной круглой зале, пол которой покрыт белым холодным песком, а из трещин в высоких сводах в помещение падали бледные лучи света, находилась огромная статуя, изображавшая женщину в жреческих одеждах, стоящую на коленях. Она протягивала руки вперёд, ладони сложены лодочкой, будто женщина просит что-то ей дать или что-то держит. Я, с некоторой опаской и, в то же время нетерпением, взглянул на её ладони.
Над ними парил маленький шар синего света!
Он был очень слабый и бледный – не шёл ни в какое сравнение с прежним – но всё же это было лучше чем ничего. Это была магия! Внутренний Источник! Он светился, он ожил!
Я сел на песок, скрестив ноги, спиной к статуе с Источником, и мысленно вызвал перед собой парящий пучок света. Он выплыл из моего живота, воспарил и завис в воздухе напротив моего лица. Пучок походил на нечто вроде желе или пузыря воды – он переливался, по нему ходили волны. Это была магия Intagh Draiokh. Уставившись пристально на пучок света, я принялся его Постигать, Постигать через созерцание.
Я всматривался в магию телекинеза, впитывая, понимая, Постигая, запоминая то, как она выглядит, как себя ведёт, как двигается и вибрирует пучок света, с каким ритмом он переливается разными цветами и пульсирует, создавая на своей поверхности маленькие волны. Я проникался магией телекинеза, знакомился с ней.
Не знаю, сколько времени прошло, пока я проводил эту практику – по субъективным ощущениям, это заняло около двух часов, не меньше. Закончив с этим – на сегодня – я рассеял световой пучок и встал.
Ещё раз взглянув на Внутренний Источник, на огонёк, горящий на ладонях статуи, я удовлетворённо вздохнул и направился прочь из этой залы. Меня ждало другое место во внутреннем храме.
Пройдя через просторный дверной проём, я оказался на арене. Снова пол был покрыт белым песком. Вместо стен вокруг были борта – борта арены. Место было просторное, здесь можно было бы устраивать сражения больших групп, или тренировки целой армии солдат. Сейчас я был здесь совершенно один.
Над ареной нависало тёмное ночное небо, полное тысячи мерцающих звёзд. Я пожелал – и на арене появились предметы: грузы, всякие повседневные бытовые вещи, оружие, манекены. Выбрав самые простые и лёгкие предметы – типа палки, отломанной ножки стула, небольшого кухонного ножа – я принялся за тренировку. Тренировку в искусстве телекинеза.
Я устанавливал магическую связь (Intagh – «телекинез» – что так и переводится с языка Старой Империи как «связь, прикосновение, трогать») с предметами и пробовал управлять ими. Поднимать, отталкивать, притягивать, швырять в цель – в мишени, в манекены.
Я швырялся стульями, пытался приподнять столы, метал в цель ложки, ножи и чайные чашки с тарелками, пытался телекинетически «схватить» манекен человека и сломать его пополам, согнув в районе поясницы.
Иногда получалось очень неплохо: я мог метко послать телекинезом вилку, нож или перьевую ручку в полёт, и они врезались в манекен с большой силой. Плоть человека будет помягче, чем материал манекена – так что успехи в этой практике воодушевляли меня.
Если я смогу овладеть магией телекинеза как следует, на том же уровне, на каком владел своей прежней магией – я смогу заменить телекинезом мой прежний контроль над камнем, я смогу манипулировать формой любых объектов (например, вместо вскрытия замка с помощью выращенного ледяного ключа, я смогу просто смять замок, как бумажный лист, и разорвать его на куски). Высшие стадии развития телекинеза сулят большую выгоду и кажутся очень заманчивыми. Что если можно просто сломать руку, ногу человеку силой мысли? Что если можно просто силой мысли, желанием, пробить дыру в стене? Если овладеть Intagh Draiokh как следует – это превзойдёт даже мою прежнюю магию!
Но сколько времени уйдёт на развитие? Достижение высших уровней точно займёт годы, десятилетия… К сожалению, мой предел сейчас – это лишь швыряться перьевыми ручками, карандашами и вилками. И так продлится ещё очень долго…
Я долго тренировался, пока совсем не выдохся. Тренировки во Внутреннем Пространстве или в осознанных снах – ничем не отличаются от тренировок в реальности, если речь идёт о магических техниках. Маг вполне может тренироваться по ночам во снах или во время медитации в своём воображении. Любая такая тренировка идёт на пользу и считается за настоящую, полноценную.
Выложившись на полную, удовлетворившись результатами, я закончил тренировку на сегодня, и покинул Внутреннее Пространство.
На следующий день я проснулся в хорошем настроении – из-за достигнутых успехов на ниве магии, Святая тоже почему-то была весела с самого утра. По пути к особняку Фибаха я попробовал установить связь со встречными воронами, и снова в двух случаях из десяти мне это удавалось.
Сегодня рабочий день закончился пораньше – купец всё был занят своими гостями – я встретил Святую с работы, и мы вместе решили немного прогуляться и провести время вне дома. мы заглянули в ресторан, заказали роскошный ужин, выпили вина, Святая была довольна этим спонтанным «свиданием», после чего – по её настоянию – отправились к набережной реки на южной стороне этой части города. Было ещё светло, так что вид на реку действительно был прекрасным и романтичным – небо было окрашено в розоватые цвета догорающего заката и опускающихся сумерек, воздух возле реки был особенно свежим и прохладным. У нас с собой была бутылка вина, и мы по очереди пригубляли её, пили прямо из горла, пока стояли у перил набережной и любовались на небо и воду.
По странной случайности, место, где я утопил труп Равезона, находилось совсем недалеко от того, где оказались мы со Святой – вот ведь какие совпадения бывают в жизни! Рядом с местом последнего пристанища приставалы Равезона Святая счастливо смеялась, целовала меня, обнимала, говорила, как ей со мной хорошо, как ей нравится это наше свидание, как радуют её глаз лиловые цвета ранних сумерек, и как прекрасны первые звёзды, загорающиеся на небосводе.
Ночью я снова тренировался в Постижении телекинеза и практическом применении этой магии, а также созерцал Пророчество и укреплял связь с Tolgan Draiokh.
Но на следующий день установившиеся было в нашей жизни мир и покой вновь сменились неприятностями и проблемами.
Вечером после работы мы со Святой ужинали дома, затем беседовали за бокалом вина, и вдруг, когда снаружи уже стояла тьма, и почти пришло время ложиться спать, в нашу дверь постучали.
Я отворил и увидел на пороге группу мужчин с довольно неприветливым, даже враждебным видом.
Не спрашивая у меня разрешения, они сразу же прошли в дом – я еле успел отойти с их пути.
На мужчинах была форма – я узнал её: это форма городской стражи и отдела расследований.
– Андаль Дорфан и Амнэлия Дорфан? – сердито спросил пузатый, усатый мужчина, возглавляющий группу.
– Да, – ответил я. – Это мы.
Святая, встревоженная, подошла ко мне и встала у меня за спиной. Лицо её было бледным.
– Я – старший следователь Стайндар. Я возглавляю расследование по делу о пропаже Истаса Равезона – сына члена городского Совета, Одрика Равезона, – объявил он. – У нас есть к вам пара вопросов.
Глава 18. Расследование
Следователь Стайндар, не церемонясь, прошёл вглубь комнаты, выбрал себе стул и уселся. Пришедшие с ним люди встали за его спиной, как некая свита позади короля. Мы со Святой остались на ногах, Святая была тревожна, бледнела и дрожала.
– Вы говорите, тот человек, Истас Равезон – пропал? – спросила она.
– Всё верно, – ответил Стайндар. – И есть основания считать, что он погиб. Его отец, встревожившись после того, как узнал от друзей сына, что тот бесследно исчез куда-то во время их ночных гуляний, отправился к мастерам гаданий. Трое мастеров, независимо друг от друга, сообщили одно и то же: Истас Равезон погиб. Его больше нет среди живых. Правда, мы не знаем, как он погиб и где может находиться его тело – но есть все основания считать, что наше дело – всё же дело об убийстве, а не о пропаже.
– Ой, ужас! Хекс! – воскликнула Святая и прикрыла рот рукой. Она снова юркнула за меня, будто я был стеной, защищавшей её от опасностей внешнего мира.
– А почему вы пришли к нам? – спросил я следователя. – Мы не знакомы с этим человеком и не имеем к нему никакого отношения.
– К нам поступили сведенья, что в последние дни перед пропажей мастэр Равезон проявлял большой интерес к мэдэмэ Дорфан, и даже преследовал её. Это так?
Святая выглянула из-за моей спины.
– Да, – тихо сказала она. – Он приставал ко мне и домогался.
– Вы сообщали об этом мужу? – спросил следователь.
– Я три дня терпела эти домогательства… Этот Истас Равезон всё не отставал от меня, и даже начал преследовать по дороге домой. Я работаю в ателье «Красавица Лорен».
– Мы это знаем, – кивнул следователь. – Так сколько именно дней длились его преследования?
– Три дня, говорю же… В первый день он не преследовал меня, начал со второго.
– Так вы рассказали об этом мужу?
– Да.
– Когда вы рассказали?
– На второй день – когда начались преследования. Тогда со мной была хозяйка ателье, мэдэмэ Хагата. Когда, после закрытия ателье, она увидела, что этот человек со своей компанией поджидал меня и намеревался преследовать, она согласилась сопроводить меня до дома. Нам пришлось бежать от них! Хозяйка была очень рассержена таким поведением, и это она настояла на том, чтобы я рассказала обо всём мужу. Мэдэмэ Хагата сказала, что единственный способ отвадить этого… Равезона – это если муж станет встречать меня после работы каждый вечер. Тогда, говорила она, Равезон не сунется ко мне. Поэтому мы всё рассказали Андалю в тот же день, когда Равезон впервые начал свои преследования.
– Что было на следующий день? – вальяжно откинувшись на спинку стула, спрашивал следователь.
– Мы договорились, что Андаль встретит меня после работы – но он не смог прийти. Снова Равезон подстерёг меня возле ателье, с толпой своих дружков, и снова мэдэмэ Хагата проводила меня до дома. Андаль тогда вернулся домой поздно и сказал, что его работодатель не смог отпустить его с работы пораньше.
– А что произошло на следующий день?
– Начиная со следующего дня Равезон не появлялся, больше я его не видела.
– Понятно, – следователь переменил позу, ещё расслабленней и вальяжней устроившись на нашем стуле, стул под ним жалобно скрипнул. – Последний раз, когда Истаса Равезона видели живым – было в тот самый день. Последними, кто видел его живым, были его друзья и работники кабака, находящегося у Главной площади, где он с друзьями выпивал после того, как вы с вашей работодательницей смогли сбежать от него. Посреди этого веселья Истас Равезон и пропал. Он вышел на улицу со своим другом, подышать свежим воздухом – друг покинул его на некоторое время, а когда вернулся – обнаружил, что Равезона нигде поблизости нет. Равезона больше никто не видел. Мы обследовали то место, где друг видел Равезона в последний раз – и обнаружили там следы крови на мостовой.
Следователь помолчал несколько секунд, затем продолжил:
– Вы говорите, что ваш муж в тот день не смог вас встретить и явился позже.
– Как обычно, – кивнула Святая. – Он всегда приходит позже. Я всё прекрасно понимаю и ни в чём его не виню: не он сам устанавливает себе график работы, он вынужден слушать пожелания своего нанимателя.
– Где вы работаете, господэн Дорфан? – спросил меня следователь.
– Вы разузнали всё о моей жене, выяснили её место работы, но не собрали сведений обо мне?! – удивлённо ответил я. – Я работаю секретарём у господэна Тамуила Фибаха.
Брови следователя взлетели вверх, глаза округлились, и сам он вздрогнул и тут же принял ровную позу на стуле.
– У того самого купца Тамуила Фибаха?! – удивлённо переспросил он.
– Да, конечно. Разве есть ещё кто-то с таким же именем и фамилией в этом городе?! Вы можете навести справки прямо у него самого или, например, у его дворецкого – господэна Чезела.
Святая довольно заулыбалась, гордая за то, что её муж вхож в такие важные круги в местном сообществе и занимает почётную должность.
– Хм… – прокряхтел следователь Стайндар, самоуверенное выражение с его лица исчезло, сменившись озабоченным. – Мы наведём справки, разумеется… Вы работали в тот день допоздна?
– Да, в особняке господэна Фибаха, – кивнул я. – Убедитесь в этом, спросив у него самого или его дворецкого.
– И после работы…
– После работы – направился сразу домой. Мой путь проходит мимо ателье, оно уже было закрыто, когда я шёл домой. Я понял, что встретить жену не удастся, и очень расстроился из-за этого. Я чувствовал вину перед Амнэлией. Собственно, в тот день я действительно очень припозднился – на улице уже стояла тьма, когда я шёл домой. Это всё из-за того, что купец готовился к встрече каких-то важных иностранных гостей – поэтому мне пришлось очень много и упорно поработать в тот день. Вы можете расспросить об этом у него или дворецкого Чезела.
– Что вы собирались делать относительно приставаний господэна Равезона к вашей жене?
– Я решил поговорить об этом с господэном Фибахом и попросить его помощи. Хозяйка ателье сообщила, что этот Равезон – сын члена городского Совета, и стража не может приструнить его, и этот молодой человек творит всё что ему вздумается и безобразничает вот уже несколько лет. Не имело смысла переть напролом и пытаться тягаться с таким человеком. Я решил обратиться к моему работодателю. Господэн Фибах хорошо ко мне относится, так что я попросил его стать моим благодетелем в этом деле.
– Господэн Фибах согласился помочь?
