Социальная среда

Идя обратно, я почему-то был уже точно уверен, что поступлю. Все сомнения исчезли, словно их никогда не было. Я испытал резкий эмоциональный подъем. Зайдя в купе, я увидел, как Андрей с любопытством рассматривает полученную зубную щетку, пакетик сахара с белыми буквами «РЖД».

– Смотри! – он гордо показал мне свою добычу. – Они еще и упаковку салфеток в комплект запихнули.

Потом мы с другом вышли из купе, предоставив девушке возможность переодеться, затем переоделись сами и легли по своим местам. Мне, как и было написано в билете, досталась нижняя полка. За окном был виден лес, мелкие поселки и мелькающие деревянные столбы железнодорожных путей. После бессмысленной попытки уснуть под монотонный стук колес, я начал смотреть в окно, пытаясь найти в этих пейзажах что-то и замечая, как время будто замедлило свой ход. Казалось, прошла целая вечность, пока поезд не начал медленно снижать скорость, готовясь совершить очередную остановку на вокзале какого-то города. Постукивания колес слышались все реже, за окном виднелись горящие в темноте вывески привокзальных магазинов, ларьков и торгового центра. За ними пятиэтажки, развилка с указателем безлюдных улиц.

Этот город спал.

И только вокзал с прибывшим ночным поездом жил своей жизнью.

В нашу дверь постучали. Я незамедлительно повернул защелку и открыл, увидев последнего попутчика, купившего билет в это купе.

На порог шагнула бабушка с небольшим пакетом в руках. Не говоря никому ни слова, она заняла свое законное место на нижней полке напротив меня. Быстро и умело расстелив свой комплект «РЖД» на полку, закрыла дверь и легла, чтобы сразу заснуть.

Андрей, скорее всего, уже видел сны. Когда бабушка улеглась, воцарилась тишина.. Я даже не заметил, как заснул и отчетливо помню, что проснулся посреди ночи от дверного щелчка. Взгляд сразу упал на часы Андрея, оставленные на столе. Четыре часа.

– Антон, – тихо прошептала попутчица, вставая со своей полки.

– Что-то случилось? – сонным голосом спросил я.

– Мне не хотелось тебя будить, прости, – она слегка нагнулась ко мне и попросила еще тише. – Раз ты проснулся, можешь сделать кое-что для меня?

Что было дальше, моя память отказывается воспроизводить. Пытаюсь сосредоточиться и вспомнить, но в голове вертится только одно – в ту ночь мы вышли из купе и куда-то направились.

Снова открыв глаза в том же поезде, я обнаружил, что уже утро. Андрей готовился идти умываться, то ли Вика, то ли Вера сидела и смотрела в окно, а бабушка вообще куда-то ушла, успев даже сложить постель.

– Как спалось? – спросила у меня девушка.

– Хорошо.

– Вставай. Мы приезжаем через два часа.

Эта новость заставила меня мгновенно вскочить. За окном проплывали дачные поселки, леса и поля. Мы приближались к Москве. Когда все по очереди умылись и принялись завтракать, никто ничего не говорил. Время тянулось ужасно медленно. Девушка периодически поглядывала на меня, будто хотела что-то сказать, но продолжала молчать.

Я точно помню, что с ней мы попрощались до того, как выйти из вагона.

– Может, еще увидимся, – сказала она напоследок, зачем-то подмигнув мне.

Каждый из нас понимал, что это практически невозможно. А точнее сказать, шансов случайно встретиться у нас было в два раза меньше, чем собрать роял флеш в покере, обменяв все карты. Купе было местом нашей мимолетной встречи.

Когда мы вышли из вагона, Андрей заканчивал разговаривать с дядей по телефону, уверяя его, что все хорошо. Оглядываясь вокруг, я смотрел на бесчисленное множество людей. Никто из них и не обращал внимания на двух подростков с тележками на колесах.

– Пойдем? – спросил Андрей, убирая телефон в карман.

– Пошли, – согласился я.

Мы схватили багаж и двинулись к выходу с вокзала, вливаясь в общий поток идущих куда-то людей.

Глава 3

После приезда в Москву все получилось именно так, как планировалось. Мы оба поступили в один институт. Андрей выбрал для себя факультет информационных технологий, а я психологический. Заранее решив не жить в общежитии, мы довольно быстро сняли однокомнатную квартиру за умеренную плату. Хозяева оставили свой старенький нерабочий компьютер. Андрей возился с ним несколько дней и, в конце-концов, оживил. Вечерами он играл в игры и сидел в интернете.

Дядя Андрея и моя мама каждый месяц высылали нам деньги. Мы много гуляли по Москве, обошли все туристические маршруты, путешествуя своим ходом.

Жизнь в незнакомом городе довольно быстро стала привычной. В нем я видел огромное изобилие возможностей, чего нельзя сказать о родном городке. Мне, казалось, не хватит всей жизни, чтобы побывать во всех уголках Москвы. Поначалу, для меня этот город оставался огромным залом ожидания, с возможностью в любой момент сесть на поезд и вернуться домой. Но вскоре я перестал думать об этом. Жизнь внезапно стала более активна и стремительна, чем раньше. Учебные дни быстро проходили один за другим, складываясь в учебные семестры, скопившиеся дела периодически давили своим количеством. Это требовало от меня научиться расставлять приоритеты, чтобы знать, какие дела отложить, а какие нет. Очистить телефон от ненужных программ, напомнить одногруппнику, чтобы вернул тетрадь, сдать книгу в библиотеку и взять другую, распечатать учебный план.

Я с первого курса получил доступ в институтскую библиотеку и всерьез занялся учебой, старался посещать все лекции и мероприятия, подружился со многими одногруппниками. В первые недели обучения обнаружил в себе скрытый раньше талант – способность находить в людях интересные стороны. Стоило мне попасть в новый коллектив, я без труда начал общаться с людьми. Понял, что у каждого найдется что-то интересное: свое увлечение, своя цель в жизни, мнение о разных вещах и проблемах. Понял, что один человек – одна длинная история, насыщенная индивидуальным контрастом чувств и опытом пережитого. В школе все было иначе, там я мало с кем контактировал, кроме девочки-которая-со-мной-заговорила, поэтому придя первый раз в институт, боялся занять какую-то отстраненную от всех позицию.

Но, все сложилось иначе. На первом курсе я присматривался к одногруппникам и пытался найти свое место среди них.

В группе каждый вел себя по-своему и оттого сразу становилось ясно, кто может стать потенциальным другом. Коллектив формировался случайным образом и затем существовал своей жизнью. Он делился на компании и индивидуальности, оставаясь при этом единым целым. Когда начиналась перемена после сдвоенной пары, все куряги выходили на улицу, подымить и обсудить лекции, незадолго до начала которой группа в полном составе собиралась возле аудитории. Даже те, кто вообще ни с кем не разговаривал. Они могли просидеть час возле двери, ожидая начала занятий, уставившись в экран своего телефона.

В группе имелись небольшие компании, занимающие на лекциях последние ряды, были и одиночки, почти ни с кем не общающиеся без необходимости, пары друзей, всегда сидящих рядом. И несколько харизматичных ребят, притягивающих к себе сверстников словно невидимым магнитом. Они, как и сейчас, умели поддержать беседу, ко многому относились спокойно, рассуждали трезво, хоть и не очень рационально.

И я никогда не считал себя одним из таких, не смотря на то, что сформировал хорошие отношения почти со всеми в группе. Никто по-настоящему не был мне другом, не искал общие интересы, не звал куда-то после учебы. И сколько себя помню, никто из сверстников ни разу за всю жизнь не изливал мне душу.

На лекциях со мной садились одни и те же люди, небольшая компания. На переменах мы вместе слонялись по институту, ходили к разным преподавателям, или просто сидели возле аудитории в ожидании лекции. Иногда я тащил ребят за компанию на открытые лекции. После нескольких удачно пройденных тестов и сессий по многим дисциплинам за мной закрепилось положение хорошиста. Когда в очередной раз проводился какой-то тест, ребята заранее спрашивали, знаю ли я материал, затем просили сесть в середину или конец аудитории. Некоторые брали в руки листы, но ничего не писали, а просто сидели, поглядывая в мою сторону. Когда я быстро решал все задачи, мой тестовый лист тут же начинал переходить из рук в руки втайне от преподавателей.

На втором курсе я решил устроиться на подработку по выходным. С финансами у нас не было проблем, интересно было попробовать заработать самому. Андрей меня в этом не поддерживал, но и отговаривать не стал. Я проработал два месяца, возил документы в разные филиалы одного банка. В целом доход получился небольшим и когда увольнялся, мне выдали зарплату немного меньше обещанного.

Несколько раз мы с Андреем меняли съемную квартиру, ругались со скандальными хозяевами, искали подходящие варианты.

Когда мы успешно перешли на четвертый курс, твердо решили, что купим билеты и поедем домой.

Первое время я часто думал о родном городе. Мне казалось, что если перестану время от времени вспоминать облик своей мамы, дядю Андрея, дом, в котором жил – они исчезнут из моей памяти точно так же, как стертые куски воспоминаний из моего детства. Андрей посоветовал не придавать воспоминаниям особого значения и вообще не думать о прошлом, а жить сегодняшним днем и строить планы на будущее. То же самое говорили и другие люди. Однако мне все же хотелось попробовать восстановить память, пока я находился вдали от дома и своей семьи.

Временами, идя по улице или сидя в метро, я пытался вспомнить самые значимые моменты своей жизни и восстановить те самые стертые куски. Прокручивал в голове всю свою жизнь, связывал события в одну картину, логически пытался дорисовать пробелы в памяти.

Андрей об этом не знал. Мы редко встречались в коридорах института, общались каждый со своими одногруппниками, приходили домой в разное время. Дома не часто удавалось поговорить, потому что он почти всегда сидел за компьютером, сосредоточившись на какой-нибудь игре. Лишь иногда мы находили время, и пили пиво на кухне, вспоминали родные места, знакомых и друзей или обсуждали предстоящие лекции и курсовые.

У Андрея были свои причины ехать со мной в Москву, кроме мечты об учебе в институте. Он долгое время встречался с девушкой, живущей со мной в одном дворе. За неделю до того, как мы покупали билеты на поезд, между ними произошла ссора, послужившая причиной не общаться совсем. Ссора, которая выплеснула накопившиеся в девушке переживания по поводу отношений. Она долгое время держала их в себе, о чем никто даже не догадывался. После окончательного расставания он утверждал мне, что пытался все наладить, но не смог. Целую неделю он ходил сам не свой. Говорил, что ему опротивели лица знакомых, живущих в нашем городе, что наша поездка в Москву сделает жизнь лучше, а все, кто думает иначе, пусть до конца своих дней остается в своем маленьком городишке.

Для Андрея переезд стал новым этапом и поводом все забыть. А для меня – он стал поводом все вспоминать.

Я с нетерпением ожидал лета, до которого осталось меньше месяца, чтобы вернуться домой на каникулы и повидаться с мамой. Мы совсем перестали с ней общаться по телефону. Со временем я стал звонить домой все реже и реже и даже не помнил, когда это было в последний раз.

Глава 4

Я иду вдоль территории института, затем через дворы в ближайший парк. Света нога в ногу шагает рядом и молчит, время от времени поглядывая на меня. Потом что-то говорит, и мы начинаем болтать без остановки. Разговор пошел о лекциях в институте, преподавателях и студентах. Ее явно заинтересовало, что я посещаю все открытые лекции. Подходя к пешеходному переходу, она вдруг отвлекается от темы и решает уточнить:

– Так значит, ты знал, во сколько я приду, что закажу, знал, что у меня есть свободное время и специально сел возле выхода, что бы меня подловить?

– Именно так, – спорить я не стал.

– Ты интересный человек, Антон. Мало кто стал бы так делать.

Довольный таким ответом я поясняю:

– Это было не сложно.

Возле дороги останавливаются люди, поглядывая на светофор. На проезжей части машины тормозят на красный свет, пропуская пешеходов. Мне невольно вспоминается родной город, с его небольшим количеством обитателей. Иногда он всплывал в моей памяти, когда казалось, что я уже привык к большому потоку людей, постоянному движению и шуму столицы.

Мы переходим дорогу и берем курс на парк. Света продолжает что-то рассказывать про институт, но я на секунду отвлекаюсь и пропускаю часть ее слов мимо ушей:

– … потом пришлось идти обратно к ней и пересдавать, представляешь? А ведь если бы не этот дурацкий вариант решения, можно было бы и сразу сдать! И она меня еще спрашивает, зачем я вообще решила пойти учиться на психологический? Вот ты, Антон, почему именно этот факультет выбрал?

– Мне все говорили, что из меня выйдет хороший психолог.

– А, ну, как и у меня. Родители сказали – иди по нашим стопам, не сомневайся, так я и пошла. Ну, прямо так не говорили, но подразумевали всегда, что именно так и будет, – в ее голосе звучало много разных эмоций. – Отец, то есть. Он у меня периодически проводит разные тренинги для продавцов-консультантов в нескольких фирмах. И мне вроде это самой нравится, только очень уж все сложно. У тебя кто-то из родителей тоже в этой сфере работает?

– Вообще-то нет.

В подробности я решаю не вдаваться, потому что не хочется говорить про свою семью, маму, у которой мало денег, и без вести пропавшего отца. Да, и про свою жизнь тоже. Но Света сама не продолжает эту тему и неуверенно спрашивает:

– Хотя, конечно, психология вполне изучаема, как другие науки и работу по этой профессии вполне можно найти, правда ведь?

Я с интересом откликаюсь ответом на вопрос:

– Она удачно справляется с решением проблем, если обратиться к ней, как к науке. Но, связь между проблемами и применяемыми понятиями в реальной жизни довольно размыта. Думаешь, вследствие этого психология может быть точной наукой?

– Ну, нет, – задумавшись, неуверенно отвечает Света.

– Правильно! – во мне прорастает энтузиазм рассказывать. – Не существует психологии, как науки. В точной науке всему есть свое название – это терминология. А она основана на фактах. Как думаешь, получается, что в психологии есть факты?

– Нет.

– Есть! Это те самые изжившие себя наблюдения, истинность различных утверждений, результаты различных тестов. Это опора, но ее легко можно подвергнуть сомнению. Ведь, у каждого своя индивидуальная ситуация, свое мироощущение и свое восприятие. Понимаешь?

– Кажется, да, – Света задумчиво улыбнулась. – Кстати, мы направляемся в какое-то конкретное место, да?

– Нет, просто гуляем.

– Тогда давай…

Договорить она не смогла, потому что в кармане завибрировал мобильный. Она достала обычный сенсорный смартфон, такие есть у большинства абитуриентов начальных курсов и взглянув на дисплей, сразу принялась писать ответ на чье-то сообщение. Краем глаза я увидел мобильную версию чата социальной сети для знакомств. Чуть больше полугода назад Андрей зарегистрировал в ней меня. Он хотел, чтобы я поискал себе девушку, но знакомиться с человеком не видя его лица, не слыша голоса и не зная, кто он оказалось не для меня.

Мы замедлили шаг.

– Слушай, Антон, через час мне придется встретиться с одним человеком, – вздыхая, говорит она. – Просто он мне только что написал. Я совсем забыла про него, хотя обещала сегодня. И так уже много раз откладывала.

Мне не хотелось, чтобы она оправдывалась, но подходящего ответа найти я не мог. Видя мое молчание Света, решила, что я расстроился.

– Не обижайся, ладно? – робко спросила она. – Мы с тобой еще обязательно увидимся.

– Хорошо.

Хоть мой ответ прозвучал без особого энтузиазма, она так пристально смотрела на меня, что я невольно улыбнулся. Ее обещание сильно обнадеживало. Она слегка улыбнулась в ответ. У нас было еще время, чтобы пройтись чуть дальше вглубь парка, и по другой дороге вернуться обратно к выходу. В нашем институте довольно редко встречаются девушки, одетые в рубашку и брюки. Но мне нравилось, как она смотрелась в этой одежде, пусть даже с короткими рукавами.

Мы продолжали движение, все так же идя нога в ногу. Солнце начало печь чуть слабее, захотелось пить, но на территории парка никто не торговал водой. А Света, сняв пиджак и повесив его на сумку, продолжала разговаривать со мной. Несколько раз она поправляла заколку в волосах, чуть замедляя шаг. На повороте мы, не сговариваясь, повернули и направились на выход, оставив за спиной палящие лучи солнца.

Раньше мне казалось, что начать общение с незнакомой девушкой в двадцать три года, будет такой же непосильной задачей, как и в школе. Что мне всегда будет трудно просто заговорить первым и начать что-то обсуждать с едва знакомой собеседницей. И только девочка-которая-со-мной-заговорила, пропавшая из моей памяти по неизвестным обстоятельствам ровно так же, как и из жизни, останется в сердце навсегда. Возможно, в эмоциональном плане она влияла на меня не так сильно, как мне теперь это вспоминается.

Однако сегодня мне хочется почувствовать себя тем самым мальчиком из детства. Я расспрашиваю Свету о ней самой, пытаясь найти в ее жизни что-то схожее с моей. Конечно, общего у нас было мало, книги читать она не любила, с людьми держалась немного отстраненно, хоть и училась на психологическом.

Но в общении и поведении мне видится в ней какая-то простота. Она говорит прямо, на чистоту, без каких-либо намеков, она немного смутилась, когда пила кофе. Про себя я назвал ее девочка-без-заморочек. Конечно, если я сделал бы ей такой комплимент, она могла неправильно понять.

– … не смотря на все это, очень мало людей идут работать по специальности, на которую учились в институте. Это немного странно, да? – Света продолжала тему «работа после учебы».

– Ага, – понимающе подтверждаю я. – Люди сами не знают, чего они хотят.

– Или родители навязывают им свое мнение. Тебе, наверное, в этом плане повезло, Антон, раз родители по другим специальностям работают?

На мгновение мы замолчали, все еще продолжая идти. Мне нечего было на это отвечать.

– Но, меня долгое время мучили сомнения, – сказал я, лишь бы Света в затянувшемся молчании не подумала, что сболтнула лишнее. – Потом встретилась одна женщина, она смогла убедить в том, что все получится. Мне кажется, это сыграло определенную роль, придало уверенности. Вообще-то я живу с другом, который сказал, что решил поступать и поступил вместе со мной. Он в отличие от меня всегда знал, чего хотел.

– Наверное, хорошо иметь такого друга.

– Да, если учесть, что в учебе ему частенько везет, в отличие от меня. Он, правда, считает, что знания никуда не денутся, а работу в Москве всегда можно найти.

– Многие так считают, – заверяет Света, пожимая плечами.

– Мне этого не понять – честно признаюсь я. – Зачем тогда вообще учиться? Разве что с дипломом работу можно найти получше.

Асфальтированная дорога заканчивалась выходом из парка. Мы зашли в метро и молча ехали вниз на эскалаторе. Света стояла на ступеньку ниже, что-то ища в своей сумочке. На середине пути, она зачем-то повернулась, словно убедиться, что я все еще стою позади нее. Мой поезд уехал, как только мы сошли со ступенек. Свете надо было в другую сторону, но она не торопилась.

– Спасибо за кофе.

– Значит, до следующего раза? – уточняю на всякий случай.

– Да, – чуть замявшись, она продолжает. – На самом деле мне не очень хочется туда идти.

– Почему?

– Потому что сегодня я встретила тебя. Но, надо кое с кем увидеться, поэтому до скорого.

– Пока.

Ее поезд подъехал сразу после этих слов. Девочка-без-заморочек неспешным шагом вошла в вагон и села, на этот раз не оглядываясь.

И хотя у меня не было ее номера телефона, мне хорошо запомнился профиль в социальной сети, и было известно ее расписание. Осталось вспомнить пароль от своего, и я легко смогу ее найти. Думаю, это должно ее удивить.

Пока я ехал домой, из головы не уходили размышления об институте. Света посчитала, что мне повезло. Меня никто не заставлял не то, что поступать, а даже просто ехать в Москву учиться. Разве что Андрей и его дядя говорили со мной об этом. А когда мы с другом окончили школу и он собрался ехать, мне подумалось, что это единственный шанс получить высшее образование, да и просто повидать другой город, в который один я бы ни за что не отправился.

Странно. Я не могу вспомнить, как говорил с мамой о поступлении в институт, как спрашивал ее мнение и делился своими мыслями. Возможно, раньше я это помнил. Но сейчас – нет. Еще один вырезанный кусок из воспоминаний.

Все-таки, если бы мама была против, я бы никуда не поехал, не оставил бы ее одну. Эта мысль заставляет успокоиться и отбросить глупые сомнения. В некоторых случаях фантазия – худший враг человека. Но, не смотря на все доводы, меня периодически беспокоило тревожное чувство, возникшее, когда мы с Андреем стояли в очереди на поезд в Москву. К чему оно относилось, я не знал. И мама не пришла провожать, в тот момент ее просто не было рядом. Может, чувство тревоги каким-то образом было связано с ней?

Так и не найдя ответ на свой вопрос я, расслабившись, сажусь на освободившееся место в вагоне, включаю музыку и закрываю глаза.

Дома ждет бардак на кухне, пиво в холодильнике, учебники и тетради на столе, книги на книжной полке.

Открываю дверь квартиры, и тишина застает меня врасплох. Обычно из колонок компьютера звучит музыка, а так же заклинания, звуки перестрелок и драк из очередной онлайн игры. Но, на этот раз Андрей сидит на кухне и переписывается с кем-то по телефону через смс. Как ни странно, кухня пребывает в образцовом порядке без моего вмешательства. Все убрано и расставлено на местах. В раковине не валяется грязная посуда, в чайнике есть вода, на плите не стоят пустые сковородки и даже цветы на подоконнике начинают расцветать.

– Сегодня рейда нету что ли? – интересуюсь я.

– Да надоело уже, сколько можно играть? – спрашивает Андрей больше у самого себя.

Я понятия не имел, что такое рейд, просто запомнилось слово, которое иногда звучало от Андрея. Если сегодня рейд – надо обязательно быть онлайн, захватывать или отбивать замок в виртуальном мире! Телефон на столе завибрировал – моему другу кто-то написал смс. Я достал свой и набрал номер. Сегодня нужно позвонить маме и все у нее выяснить, узнать как у нее дела, все ли с ней в порядке и ждет ли она моего возвращения…

– Ты кому звонишь?

– Маме.

Идут гудки. Я поднимаю глаза и вижу, что Андрей, как-то обеспокоенно смотрит на меня. Совсем не в его духе.

– Боюсь, она не возьмет трубку, – он пытается говорить, предполагая, но притворство плохо удается. Мой друг констатирует факт.

А я все продолжаю держать в руках телефон, ожидая ответа.

Глава 5

В детстве мне думалось, что воспоминания будут со мной до конца жизни, даже если я покину родной дом и уеду куда-то далеко-далеко. И каждый раз, когда мне станет грустно, я с легкостью смогу их вспоминать, закрывая глаза, и смотреть, будто кинофильм на старой видеокассете.

Но незначительные события, люди, места, в которых я жил и неоднократно бывал в детстве, постепенно стирались из моей памяти. Позже казалось, что причиной этому стал переезд в другой город. Поначалу незнакомый и непривычный, совсем не такой, каким я себе его представлял. В моей жизни практически все стало новым. За несколько лет даже вещи, взятые с собой в поезд из дома, уже давно пришли в негодность. Старый мобильный телефон, блокнот с вырванными страницами, зубная щетка были выброшены и заменены на новые.

Суета на дорогах и тротуарах столицы с раннего утра стала привычной, как и продуктовые палатки на остановках и переходах и непрерывно отъезжающие и приезжающие поезда на разноцветных ветках метро.

Каждый раз, думая о маме и о родном доме, я все больше чувствовал себя одиноким. И я понимал, что кроме Андрея настоящих друзей у меня сейчас нет, но делиться с ним своими переживаниями все же не хотелось. Поэтому возникающие беспокойные мысли я сразу же отбрасывал прочь. А иногда думал о том, что у меня даже нет ни одной вещи, напоминающей о доме. Только номер в записной книжке мобильного телефона, абоненту которого уже давно не поступали звонки от родного сына. И как могло случиться, что я совсем перестал ей звонить?

Наши телефоны лежат на столе. Андрей достает две бутылки пива из холодильника, протягивает одну мне и пару минут мы сидим в тишине.

– Почему мама не берет трубку? – спокойно спрашиваю я уже не первый раз.

– Да говорю же, работает она в это время.

Голос Андрея звучал поначалу как-то неуверенно, но сейчас ответ был твердым. Больше я не задавал вопросов. В голове стало пусто, ни единой мысли, будто их разом выкачали. Не хотелось ни о чем ни думать, ни говорить. Временами я все больше и больше боялся себе признаться в том, что что-то со мной не так. Это чувство усилилось, вызывая беспокойство. Будто то, что нужно было сделать уже давно, сейчас совершенно не имеет смысла. Поезд ушел.