Метро 2033: Кочевник

В очередной раз Ахмеда в Шымкенте взять не смогли. Он словно почувствовал подготовленный для него капкан, перестрелял засевших в засаде нукеров[10] генерала Ашимова и растворился на просторах Каганата. То ли подготовка к операции оказалась слабовата, то ли заранее предупредил кто об облаве, а может и правда обладал звериной чуйкой, как о нем говорили. Шал придерживался второй версии, что и подтвердил покойный Бзал. Родственные связи, как и обычный подкуп, никто не отменял. Была еще одна мысль, но ее он держал при себе, и при стражах порядка не озвучивал. Недооценили Ахмеда и не тех людей послали на поимку бандита, просто не тех.

Офицер из Службы Безопасности сам предложил Шалу сотрудничество, когда тот привел сдавать очередного «клиента». Сулил различные преференции за Сыдыкова в любом состоянии. Предпочтение отдавалось, конечно, живому, но при затруднениях с доставкой кровожадного бандюгана допускалась транспортировка по частям. Естественно, подходящим под опознание. Обычно Шал мог месяцами рыскать по степи в поисках «басы», как он называл людей, за которых Каганат назначал награды. Только разыскивал других преступников он между делом, а сам искал Мясника. В результате репутация закрепилась соответствующая – все, за что брался, Шал всегда доводил до конца. Взялся якобы «официально» и в этот раз, не столько из-за награды, сколько из-за преимуществ, что давало сотрудничество с СБ, а их было достаточно. Кроме новой информации, что предоставили по Мяснику, ему выдали охранный мандат, открывающий двери в любом населенном пункте, где присутствовала власть Каганата. С патентом на поимку преступников от Шымкентского отдела по борьбе с бандитизмом это имело двойной эффект.

В очередной раз прибыв в Тараз, Ахмеда он уже не застал, но зато случайно встретил Балыка, от которого и узнал местоположение остальных членов банды. Единственное, что было непонятно ему и никто из подельников Мясника не знал точно – зачем тот снова собирается в Шымкент, если только что его покинул, и это посещение омрачилось пристальным вниманием службы безопасности. До такой степени бесстрашен или просто обнаглел?

Шал не любил уродов. Моральных. Кривое дерево дает кривую тень, и обычно родители сами сбивают своих детей с истинного пути. Моральное уродство передается по наследству. К тем же, у кого это являлось физическим изъяном, он относился с жалостью. Ненавидеть тех, кто старается жить по совести, даже несмотря на то, что судьба обошла их своей благосклонностью, нельзя. Ахмед же был не только моральным уродом, но и садистом. И за это Шал не только не собирался приводить его живым в СБ, но и приносить туда его голову.

Са́быр вдруг споткнулся и захромал. Всхрапнул, зафыркал и пошел шагом, оправдывая свое имя. Тот, кто нарек коня, возможно, видел будущее и предполагал трудности, что свалятся на бедную животину. «Терпеливый». Впрочем, нынешний отрезок современной истории велел быть терпеливыми всем – не только животным, но и людям.

Остановив коня, Шал спешился, осмотрел ногу и выругался. Раздолбаи из караван-сарая перенесли на утро то, что просил сделать с вечера, а утром нашли более важные дела. Кузнец Касым вообще ушел на рынок, оставив кузню на помощника. Чтобы не задерживаться надолго в Таразе, пришлось согласиться на предложение его подмастерья, чем в очередной раз подтвердил народную мудрость, и даже не одну. Поспешишь, два раза заплатишь. И ведь убедил хитрый шакаленок, что к качеству его работы еще не было нареканий по причине отсутствия недовольных клиентов. Может оно и так. А может, и нет их уже в живых этих клиентов, если в дальнем переходе конь потерял подкову благодаря халатности юного балбеса, возомнившего себя настоящим мастером. Если необходима была скорость, от которой зависела жизнь… Ну, теперь-то недовольные есть. Что вынуждает вернуться в Тараз, оставить пару замечаний кузнецу Касыму и пересчитать зубы его помощнику.

Сейчас же о быстрой езде нечего и думать. Подкова, лопнув пополам, вырвала часть копытной стенки. Следовало удалить оставшийся кусок металла, чтобы не портить копыто еще больше, да и для равномерного хода с другой ноги вторую подкову снять не мешало бы, но необходимого инструмента не было. Не думал он, что когда-нибудь случится подобное, и кроме оружия и оружейных принадлежностей другим инвентарем коня не нагружал. Покопавшись в рюкзаке, Шал выудил старую майку и обвязал ею ногу Сабыра, ничего другого в голову не пришло. Теперь при ходьбе оставшаяся половинка подковы только слегка позвякивала на разболтанных ухналях[11], но, видимо, боль коню причиняла, слишком часто тот стал фыркать и припадать на ногу.

Шал сдвинул панаму на затылок, огляделся и пустил коня шагом. Не лопни подкова, тут все равно пришлось бы сбросить скорость, уж очень изрезанная балками и оврагами началась местность. К тому же сопки и небольшие холмы тоже не способствовали байге[12], северо-западные склоны Киргизского Хребта постепенно растворялись в степи. Еще не равнина, но уже и не горы. Территория практически обезлюдевшая – о присутствии человека напоминали только пустые строения когда-то жилых аулов и поселков, посещать которые нежелательно; встречались там и одичавшие собаки, которые давно забыли о многовековой дружбе с царем природы. И кроме обычного степного зверья забредали сюда порой с востока особи совсем новых видов с весьма кровожадными повадками, что сильно отличало их от местной живности.

День снова выдался жаркий, но куртку Шал снимать не стал. Потеряв скорость, требовалось быть внимательным вдвойне, мало ли кого привлечет запах разгоряченной конины и потного человека. Старая потертая кожа сулила первоначальную защиту от когтей, а остальное – дело техники, то бишь оружия. Приходилось обливаться потом и терпеть, но свежий горный ветер приносил хоть какое-то облегчение.

Посматривая по сторонам, Шал поигрывал рукоятью обреза, что покоился в набедренной кобуре, сделанной умельцами в Шымкенте. Из коровьих шкур там делали ремни и портупеи на разный вкус, а ножны могли сварганить под любое холодное оружие, только плати. Как-то вспомнил, что много лет назад в фильме видел у крутой героини подобное, и заказал кобуру для обреза. Удобная штука оказалась. При должной сноровке обрез можно выхватить быстро, словно ковбой какой-нибудь, и пусть доработанный напильником ИЖ-43 длиннее «кольта», внезапно появившиеся стволы горячие головы остужают не хуже, чем на Диком Западе. Наученный горьким опытом, там же приобрел скаббард[13] в седельном исполнении и для вертикалки. Надоело, что ружье колотит по спине и оставляет синяки, которые потом мешают спать. К тому же на ходу достать его из кобуры у самого седла проще и быстрей, чем скинуть со спины. Но несмотря на то, что больше предпочитал гладкоствол, в седельной сумке пряталась и «ксюха» – скорострельность иногда тоже была необходима.

Позади раздался громкий шелест, и это точно был не свист ветра в вентиляционных отверстиях панамы. Яростный свист, по интонации похожий на мяуканье, оглушил. Сабыр вздрогнул, всхрапнул и попытался перейти на бег.

Шал резко обернулся, выхватывая из кобуры обрез и взводя курки. Его накрыло тенью и сильным потоком воздуха, сбив панаму с головы, и пусть готов он был к нападению кого угодно, но такого не ожидал совсем. Сверху спикировала громадная туша, обдавая шлейфом невыносимого зловония. Ягнятник-бородач.

Эти птицы и до войны были немаленькими, а за двадцать лет вымахали до еще больших размеров, что позволяло им изменить свои древние охотничьи повадки. Если раньше бородач питался в основном падалью, то сейчас мог позволить себе и свежак. Схватить любую жертву и поднять ее высоко от земли сил теперь хватало. Правда, любоваться в полете окружающими видами добыче предстояло недолго – на определенной высоте ее отпускали. А уж от того фарша, что получался из нее по приземлении, птичку не оторвать – и мясо мягкое, и косточки раздроблены. Вот только сам факт барражирования пернатой твари над голой степью немного удивлял. Предпочитали они в основном горную местность, где достаточно камней для того, чтобы жертву расплющило, и обитали восточнее. О том, что залетают и в эти места, сообщений еще не было. А может, потому и не было, что некому донести до людей?

Точности бородача можно только позавидовать. Гася крыльями скорость, он обрушился сверху и вцепился в левое плечо острыми, как кинжалы, когтями. Качнувшись от удара и чувствуя, как трещит куртка и рвется плоть, Шал закричал от боли и нажал на спуск, сразу оглохнув от выстрела. Перья в облаке пороховой гари полетели в стороны, и он получил удар в голову. Клюв скользнул по коже, рассекая ее практически до кости. На лице сразу стало горячо и остро, до тошноты, запахло кровью. По ушам резанул мяукающий свист и Шал почувствовал сильный рывок вверх. Благодаря стременам он удержался в седле и снова выстрелил, направив ствол повыше лапы, которая держала его за плечо. Брызги крови птицы смешались с его собственной, которая хлестала из раны на голове и заливала левый глаз.

Ягнятник, яростно взмахнув крыльями, но не разжимая когтей, снова ударил, метя в темя. Потом еще и еще. Шал, обезумев от боли, выпустил из руки обрез и потянулся к ножу. Все же не зря он пришил ножны к куртке, ох не зря. Расположенный там рукоятью вниз нож пришелся очень кстати. О том, что где-то на боку болтается новый пистолет, он и забыл. Хотелось в ответ так же рвать чужую плоть, как рвали сейчас его.

Извернувшись, он взмахнул рукой, всадил нож куда-то над собой и получил ответный удар клювом. В глазах, и так залитых своей и чужой кровью, потемнело еще сильнее. Сабыр испуганно танцевал под ним и все норовил скинуть седока, но Шал, сосредоточенный на битве, не обращал внимания на поведение скакуна. Голова гудела от ударов, по силе похожих на плюхи боксера, и он чувствовал, что сил остается все меньше – еще немного, и все, окажется в нокауте. А там уже его доклюют. К тому же птица при каждом взмахе крыльев все сильней сжимала лапы, и от впившихся когтей левая рука не чувствовалась совсем. Казалось, ее уже нет.

Сабыр все же встал на дыбы. Шал ощутил, как скользит из седла вниз и тянет за собой нависающую тварь. Зарычав, он стал наносить частые удары ножом, чувствуя, как рука пружинит от тела ягнятника, чей громкий свист перешел уже на жалобное мяуканье. Рухнув на землю, Шал оказался снизу, но все равно получил скользящий удар в висок, успел попасть ножом пару раз куда-то еще, после чего силы покинули его, и проваливаясь в темноту, он наконец почувствовал разжимающиеся на плече когти. Боль всколыхнулась с новой силой, пронеслась по всему телу и завершилась в голове яркой вспышкой. Жаль, не успел найти…

* * *

Кайрат заметил в зеркале заднего вида, что старший сын отстегнулся от кресла и исчез из поля зрения.

– Мейрам! Ты чего отстегнулся?

– Э! Ну-ка быстро верни ремень на место! – супруга извернулась и посмотрела назад.

– Да у Саулешки кукла упала! – послышалось из-за спинки.

– Сауле спит! Ей не до кукол сейчас! Быстро сядь и пристегнись!

– Я уже достал, – шестилетний Мейрам сел в детское кресло и стал возиться с ремнем.

Они уже выехали на алматинскую трассу из Капчагая, где у родителей Кайрата жил Мейрам. Несмотря на то, что по обычаю старшего ребенка отдают на воспитание дедушке и бабушке, настоящие родители о сыне не забывали и часто брали погостить в Алматы. Скоро у него день рождения, и они с женой решили устроить ему праздник. Аквапарк, аттракционы и мороженое, что еще нужно ребенку для счастья.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кентай – поселок в Жамбыльской области.

2

Джайляу – летние пастбища в горах Средней Азии.

3

Шал – старый.

4

Агай – дядя(каз).

5

Балык – рыба (каз.).

6

Жусан – полынь.

7

Арматур-батыр – терминатор(шутка).

8

Коймаши – кладовщик.

9

Бай – богач (каз.)

10

Нукер – дружинник (монг).

11

Ухналь – подковный гвоздь.

12

Байге – конные скачки (каз).

13

Скаббард – седельный чехол для оружия кобурного типа.