Охранник офиса и офисный домовой

К теткам, как бы для порядка подошел охранник.

– Это что такое?, – спросил он с напускной строгостью коробейницу с бижутерией.

– Это для конкурсанток!, – бойко ответила та.

– Будете раздавать?, – уточнил охранник.

– Нет! Будем продавать! Мужчинам!, – громко, как бы объявляя, ответила тётка. – Пусть покупают для своих фавориток!

– И шарфики, шляпки и очки пусть покупают для дам!, – добавила другая коробейница. – Нужно менять имидж!

– А это зачем?, – спросил охранник в торговки парфюмерией.

– А это на призы!, – нашлась та. – Пусть мужчины покупают и награждают победительниц.

Что тут началось! Сотрудники обступили импровизированные торговые точки, и наперебой галдя, стали скупать всё, что было у коробейниц. Через короткое время сотрудницы выглядели весьма экзотично – в шляпках, в шарфиках и солнечных очках, увешанные бусами и брошками, с браслетами и в серьгах. Они круг за кругом проходили вдоль стола, бросая взгляды на воображаемых членов жюри. Офисный домовой Фома чувствовал на себе их взгляды, смущаясь.

Вскоре все товары были раскуплены, и торговки незаметно ретировались вон. Настала другая стадия необычного действа – сотрудники, держа в руках скупленные парфюмерные наборы, стали подходить к конкурсанткам и вручать им импровизированные призы. Те со смущением, похожим, скорее, на кокетство, принимали подарки и комплименты их неотразимой красоте.

Вот какая-то дамочка в порыве охвативших ее чувств обняла восхищенного воздыхателя, потратившегося на шляпки, шарфики и прочее, закружила его в подобии вальса и… Началось!

Как по танцполу в холле офисного центра закружились пары. Кто-то включил музыку на мобильном телефоне, и движения танцующих стали еще более похожими на танцы. Происходило что-то невообразимое.

Время от времени, вырвавшись из объятий партнеров, женщины по одной подбегали к новогодней ёлке, спешно обегали ее по часовой стрелке и что-то шептали в раскидистую хвою. Теперь-то они знали, чего нужно желать в предновогодние дни.

На шум происходящего в холл вышел управляющей офисного центра.

– Что происходит, Степан Андреевич?, – недоуменно спросил он.

– Не знаю!, – улыбаясь, ответил охранник. – Флэшмоб какой-то!

Глава 11-я,

в которой салат “Оливье” играет свою сакральную волшебную роль, соединяя людей воедино

Достижение цели, исполнение желания вовсе не дает счастья, и если ожидалось избавление от неустроенности и вызванных этим слез, то случается наоборот – проблем прибавляется, и слез становится больше.

Вот уже почти месяц под наряженную в новогодние украшения ёлку, установленную в холле первого этажа офисного центра на Сретенке, приходят сотрудники и сотрудницы расквартированных фирм и компаний, чтобы загадать желание, поддавшись общей вере, что желание обязательно сбудется. Вот уже месяц ведут свои исследования вокруг спора два друга – офисный домовой Фома и офисный охранник Степан Андреевич.

Спорят они о том, что делает людей счастливыми. Один утверждает, что нужно радовать людей, и тогда они будут счастливы. Другой считает, что люди ждут счастья, если исполнятся желания, будут достигнуты цели.

Подслушанные под ёлкой желания и последующие события, в том числе спровоцированные друзьями, подтверждали одновременно, что правы оба спорщика – и сбывшаяся мечта, и нахлынувшая радость действительно делают людей счастливыми, но ненадолго…

Значит ли это, что счастье в чем-то другом?

Это было впервые. К новогодней ёлке пришли сразу два человека – сотрудник Андрей и сотрудница Анна. Они пришли то ли с жалобой, то ли с упреком. Как на прием к семейному психологу. Загаданная под ёлкой мечта Андрея сбылась, и он познакомился с Анной.

Они радовались наступившему счастью, но скоро послышались первые слова взаимных упреков, затем обидные слова, потом стали происходить размолвки, и вот счастье, как в воду кануло – не осталось и следа. Слезы стали привычными. Теперь мужчина и женщина вопрошали к ёлке: “Что нужно, чтобы обрести постоянное, нескончаемое счастье?”.

Ответ на этот вопрос не знали и наши друзья – офисный домовой и офисных охранник.

Как же это получается в самом деле? Мечтаешь, мечтаешь, получаешь желаемое, испытываешь радость, становишься счастливым, но проходит совсем немного времени, и снова – ни радости, ни счастья, и снова новые мечты, в которых, как кажется, проблемы будут решены, и наступит счастье.

Как устроен механизм счастья? В какой такой его детали всё дело?

В душе!… Это именно она может утолиться простым исполнением простого желания. Душа порадуется недолго, что голод утолен, и станет снова томиться необъяснимой тоской.

Давайте-ка разберемся с душой! Похоже, что все дело именно в ней…

Душа. Непросто сложить ее определение, но можно увидеть движения души, ее реакции, ее состояния. Мы говорим о душе, как о чем-то вполне вещественном: “Душа не на месте! Душа болит!” или совсем уж образно: “На душе кошки скребут!”.

Душа – это нечто в человеке, что реагирует на происходящее, и если что-то не так, душа болит. Что не так? Например, происходит что-то несправедливое, нечестное, бесчеловечное. Исходя из этого, можно предположить, что душа как-то связана с отношениями между людьми, и если в этих отношениях что-то не так, душа реагирует.

Вот утолил человек голод и рад, счастлив – удовлетворена важная потребность. Еще один шаг на пути к выживанию сделан. Но вот мимо окна столовой прошел бродяга и с голодом в глазах заглянул в глаза только что отобедовшему. Если сытый смутится, укорит себя, испытает порыв совести: “Я-то поел, а он голоден!”, то это и будет движение души и действие программы, называемой совестью.

Душа – это нечто соединяющее человека с другими людьми и со всем человечеством. Совесть – это некое мерило, эталон, в сравнении с которым каждый поступок, свой или кого-то другого, оценивается, как хороший или плохой, как сравнение с неким идеалом, абсолютом, универсумом.

Высшая мера поступков людей по отношению к людям называется также этикой, и этот термин, будучи лишенным религиозно-мистической подоплеки, может пролить свет на трудные для понимания феномены.

Этика. Этичным считаются поступки, ведущие к выживанию. Если утоление голода ведет к выживанию, то поесть – это этично. Это первый и низший уровень этики. Если поделился едой со своим ребенком, который ничего не может дать тебе взамен, то это ведет и к выживанию ребенка, и к выживанию союза с ребенком. Правда, своё собственное выживание ухудшается на величину отданного куска хлеба. Это второй уровень этики. Он очевидно вступил в противоречие с первым уровнем. Если низший уровень этики победит, цель утоления голода будет достигнута, но… Вот тут-то и зашевелится душа, вот тут-то и проснется совесть.

Мы станем думать о своем ребенке, оставшемся голодным… умирать от голода. Это не значит, просто перестать думать только о себе. Сработала программа совести в душе. Если же душа заболела о незнакомом бездомном, то включился более высокий уровень этики. Если бездомный иной расы, то это уровень этики человечества. Пожалел бездомную собаку и отдал ей бутерброд с колбасой – уровень этики всего живого. Правда, для проверки нужно бы понаблюдать за человеком на лугу – станет ли рвать цветы. Если человек не бросает окурок под ноги – это планетарный уровень этики. Нам бы хватило и уровня близкого круга людей – ближних, но и это для многих недосягаемая высота.

Поступая этично с ближними, мы получаем в награду спокойную совесть и мир в душе. Этому состоянию и соответствует чувство счастья, которое не кончается, если, конечно, продолжать поступать этично, по совести. Мир в душе получил бы постоянную прописку, но низкие этики продолжают свои атаки душу человека, и он победит лишь ценой огромных усилий воли – то есть, духа.

Что происходит с юношей и девушкой, когда они в подарок друг другу получают друг друга? Цели достигнуты, но квест под названием жизнь, перешел на новый уровень сложности игры, и теперь справляться с ситуациями в игре гораздо труднее.

Новый уровень этики еще не знаком, а старый имеет за плечами долгий опыт.

– Почему он не подумал обо мне и не позвонил, не предупредил, что застрял в пробке?, – возмущенно вопрошает Анна у ёлки.

– А почему ты не подумала о нём, и не позвонила сама, волнуясь, не попал ли в аварию?, – должна бы переспросить ёлка.

– Почему нет ужина? Ты не подумала, что я приду с работы голодный?, – возмущенно жалуется ёлке Андрей.

– Ты не спросил, придя домой, здорова ли она, не расстроило ли что ее на работе?, – ставит свой диагноз ёлка.

– Вы просто не думаете друг о друге. Вы застряли на низком уровне этики!, – выносит свой приговор новогодняя ёлка.

Хотите семейного счастья? Нескончаемого семейного счастья… Поступайте по совести! Получите мир мир в семье и мир в душе.

И не обманывайтесь! Возлюбить “дальнего” бывает проще, чем ближнего. Вы можете слезно жалеть несчастных животных, став вегетарианцами, но безжалостно поедать близкого человека упреками. Кусок за куском. Отрывая зубами и хищно рыча. Глотая, не разжевывая.

– Это кто?, – спросил офисный домовой Фома у друга, когда ютубовский ролик на мониторе компьютера закончился.

– Один из наших, – уклончиво ответил Степан Андреевич.

– Священник…, – ухмыльнулся домовой. – Они нас не жалуют. Как начнут колдовать да ладаном дымить, так хоть святых выноси!

– Ну, так мы – люди, а ты – дух!, – улыбнулся Степан Андреевич. – Наши священники со своими духами в контакте, с другими – в штыки. Так повелось.

– Вот ты говоришь “Дух!”, а если совесть говорит, то, значит, и душа у меня есть!, – заявил Фома.

– Всё верно!, – поддакнул Степан Андреевич. – Только у нас в довесок еще и тело. Бренное тело. От него-то и большинство бед у людей. Телами-то мы звери зверьми!

Домовой явно в шутку дотронулся пальцем до руки друга, и Степан Андреевич почувствовал прикосновение.

– Ты как это делаешь, бесплотный?, – удивился охранник. – Давно хотел узнать этот секрет.

– Это секрет фирмы!, – засмеялся домовой.

Степан Андреевич тоже посмеялся.

– Ну, что? Еще один флэшмоб?, – ухватился за какую-то идею охранник. – Научим людей думать друг о друге?

– Как это?, – удивился домовой. – Вы за две тысячи лет не научились этому, а ты хочешь…

– За пару минут!, – растянул рот в улыбке Степан Андреевич.

На утро на входе в офисный центр появился плакат-объявление: “Внимание-внимание! Сегодня в офисной столовой состоится аттракцион неслыханной щедрости и заботы о ближних. Приходите! Не пожалеете! Заодно и наедитесь, если сумеете!”.

Оговорка в последних словах объявления сыграла свою интригующую роль, и обеденный перерыв собрал в столовой больше народу, чем обычно. У прилавка шептались о чем-то своем охранник Степан Андреевич и шеф-повар столовой Зинаида Ивановна, которую все звали Зиночкой.

В углу из старого двухкассетника лилась забытая мелодия из каких-нибудь “Самоцветов”. Под аккорды вокально-инструментального ансамбля, оторвавшись от охранника, в центр зала шагнула кругленькая, как колобок, Зиночка.

– Дорогие товарищи!, – Зиночка смутилась и поправилась. – Дорогие дамы и господа! Сегодня наша столовая поздравляет всех сотрудников и сотрудниц с наступающим новым годом и дарит бесплатный обед.

Лица и глаза собравшихся залучились предвкушением пиршества. Зиночка примерно улыбалась людям. Она подняла указательный палец над головой.

– Но! Праздничный обед будет необычным!, – Зиночка сделала паузу, чтобы разогреть интерес. – Внимание! Угощение в студию!

Вследа за возгласом Зиночки, копирующим Якубовича, из кухни в зал потянулась вереница крепеньких румяных поварих, одетых снегурочками. В руках они держали подносы с тарелками, которые ловко расставляли по столам. Вскоре все столы оказались заставленными тарелками с салатами, котлетами, нарезкой колбасы и сыра, а также с вареной картошкой. Всё, как полагается!

– Ну, а теперь…, – возвысила голос Зиночка, – Прошу к столу! Вооружитесь ложками и вилками! Приготовьтесь и… Кормите друг друга!

Занявшие места за столами сотрудники и сотрудницы стали удивленно переглядываться и пожимать плечами.

– Внимание!, – обратила на себя внимание Зиночка. – Показывают образец для подражания!

Зиночка зачерпнула ложкой салат “Оливье”, подняла ложку на уровень глаз и решительно двинулась к охраннику. Тот изобразил испуг и шутливо закрыл рот ладонями, затем притворно сдался на милость шеф-повара, распахнул рот и закрыл глаза. В момент, когда ложка с салатом, казалось, уже достигла цели и должна было освободиться от груза, охранник отвернул голову в сторону, и Зиночка промахнулась.

Так продолжалось несколько раз под ободряющие шеф-повара возгласы посетителей столовой. Наконец, Зиночке удалось задуманное. Охранник захватил добычу и стал выразительно пережевывать салат, закатывая глаза вверх. Зал взорвался аплодисментами.

– Ну, а теперь, кормите друг друга!, – объявила Зиночка условия бесплатного обеда. – Думайте о ближних, тогда и сами сыты будете!

Люди, собравшиеся в столовой офисного центра, начали кормить друг друга. С шутками, смехом, репликами, ошибками. Сначала не получалось, но со временем, когда мысль о взаимной заботе, как о необходимом условии, была принята, люди смогли, наконец-то, утолить голод. На душе у каждого и каждой стало легко и светло. Так всегда бывает, когда заботишься не о себе, а о ком-то. Ближнем, дальнем, чужом, даже о врагах.

Все были так увлечены, что не видели, как витающая в воздухе ложка зачерпывала из тарелки салат “Оливье”, подлетала ко рту охранника и кормила его. Вернее, своего друга кормил офисный домовой Фома, остававшийся невидимым для обычных людей. Одна только Зиночка со страхом наблюдала за этой странной картиной из-за кухонного бойлера с кипятком, признавая в симпатичном ей охраннике колдуна. Правда, в ее голове крутилось спасительно объяснение происходящему – Зиночка уже успела пригубить в поварском коллективе пару рюмочек элексира молодости, здоровья и хорошего настроения. Кстати, волшебной настойкой их угостил всё тот же охранник Степан.

Хорошо, когда люди думают о других людях!

Глава 12-я,

в которой собранные в паутину люди добиваются от сложившейся системы синергетических подарков к новому году

Люди собираются вместе, потому что каждому и каждой из собравшихся становится от этого лучше. Практически во всём. Чего бы человек ни пожелал, в коллективе этого добиться гораздо легче. Дело не только в простом сложении усилий, но в той самой волшебной синергии. Всё, что касается феномена систем, если механика этого еще не познана человеком, люди относят к магии и волшебству. Так почему бы не воспользоваться волшебной механикой?

– Сегодня у нас корпоративки!, – сообщил другу новость охранник Степан Андреевич.

– Компромативки?, – переспросил офисный домовой Фома, явно не понимая, о чем идет речь.

– Ну, да! И компромата будет тоже предостаточно!, – обыграл шуткой оговорку друга Степан Андреевич. – Сегодня в фирмах и компаниях корпоративные вечеринки. Начальство подводит итоги, раздает премии и подарки. Потом все пьют и закусывают, веселятся и танцуют. Может, кто подерется, но потом все помирятся.

– Вот это здорово!, – восхищенно воскликнул фома. – А мы с тобой что будем делать? Тоже веселиться? Значит, нашей затее с пожеланиями под новогодней ёлкой пришел конец?

– Не конец!, – подмигнул другу Степан Андреевич. – Всё только начинается! Это будет по-настоящему весело. Есть у меня одна идея.

Корпоративные вечеринки давно стали привычным атрибутом жизни фирм и компаний. Может, даже более важным, чем праздники, которым корпоративки посвящены. Без сомнения, новогодние корпоративы занимают главенствующее место среди прочих, и причин тому предостаточно.

Во-первых, трудовой год подходит к концу, впереди новогодние каникулы и безделье. Во-вторых, новогодние корпоративы окрашены приуроченными к ним подарками и премиями. В-третьих, собраться всем вместе не для работы, а для праздника – совсем другое дело. В-четвертых, под пьяную лавочку и хорошее настроение можно, обнаглев, просить у начальства повышение зарплаты или повышения в должности. В-пятых, в атмосфере всеобщего опьянения алкоголем и праздником можно сократить угнетающую дистанцию с начальством и попанибратствовать без опасности наказания за дерзость. В-шестых, нехватка личных отношений будет восполнена – теплые слова, признания в дружбе и любви, флирт, рука на чьем-то плече, а то и пониже. В-седьмых,… Люди не знают об этой особенности новогодних корпоративных вечеринок, хотя она на виду. Декабрь!…

Декабрь больше чем просто последний месяц года. В той части планеты, население которой живет по юлианскому календарю, происходят совершенно мистические явления, события и происшествия, объяснение чему есть, и оно сугубо материалистическое, точнее, кибернетическое, ведь кибернетика – это наука о системах и связях.

Страны, сообщества людей такого масштаба – это огромные социальные системы, и как всякие системы, страны и народы ведут себя словно живые существа, подобные организму.

Люди в канун нового года всё более и более думают и действуют в унисон, в резонанс. Системы начинает раскачивать. Амплитуда такой раскачки растет. Главный действующий фактор – хорошее настроение – становится палкой о двух концах. Положительные всплески настроения системам приходится ради равновесия гасить массовыми негативными эмоциями по поводу катастроф, аварий, утрат, войн…

Давно замечена такая особенность декабря. Люди считают, что год, не выполнив план по разрушительным событиям, наверстывает упущенное. Однако механика декабря – иная. Большие социальные системы раскачиваются массовыми резонансными настроениями людей – позитивными от ожидаемого праздника и негативными от произошедших печальных событий, которые всего лишь уравновешивают позитив.

Секрет, мало кому известный, заключается в том, что шансов получить желаемое на позитивном подъеме настолько же больше, насколько больше рисков пострадать от негативных уравновешивающих явлений.

По поводу рисков рекомендация проста – сидите дома, ничего не начинайте и не завершайте, вообще ничего не делайте. Просто переждите опасный декабрь. Однако по поводу шансов рекомендация прямо противоположная – замахнитесь на недосягаемое, и волна декабря вынесет вас на эту высоту. Завершайте невозможное! Начинайте немыслимое! Пригласите на танец королеву красоты!

Пренебрегая рисками, воспользуйтесь шансами. Такая вот “русская рулетка”. Короче, действуйте решительно и смело. Декабрь вам в помощь! С одной только оговоркой, с одним условием, о чём предупреждает великий Зеланд. Не радуйтесь! Не восторгайтесь! Не пылайте радужной фантазией в мечтах! Действуйте безэмоционально, со скучной прагматичностью бездушной машины. Намечайте цель и формулируйте ее. Выбирайте путь к цели и действуйте. В декабре можно ставить крутые цели и выбирать дорогие пути к ним. Всё будет оплачено декабрьскими социальными системами.

Мимо поста охраны, расположенном за стойкой ресепшен, пробегали сотрудницы и сотрудники с пакетами в руках – выпивка и закуска. Курьеры заносили и поднимали на этажи огромные сумки-кубики с пиццей и осетинскими пирогами. Красавицы возвращались из самовольных отлучек в салоны красоты с праздничными прическами, в боевом макияже и с решительным маникюром.

Редко, но всё же подходили к новогодней ёлке, чтобы загадать желание – как правило, буквально на время корпоративной вечеринки: познакомиться, сделать предложение руки и сердца, выпросить повышение у начальства.

Офисный охранник Степан Андреевич и офисный домовой Фома уже не вмешивались. Первый лишь одобрительно кивал головой, услышав чье-то пожелание – он явно что-то задумал. Второй не знал замысла друга, но и мешать не стал.

Вот мимо них стали пробегать всё реже. С этажей доносились отголоски громкой танцевальной музыки. Изредка стайками выходили покурить. Корпоративные вечеринки были в самом разгаре.

– Пора!, – объявил Степан Андреевич и поднялся.

– Пора!, – поддержал его Фома, хотя и не знал, что именно пора.

Степан Андреевич спустился в подвал и, подсвечивая себе фонариком, стал колдовать с вентилями труб отопления. Закончив, он вернулся на ресепшн и затаился, как в засаде. Фома повсюду следовал за ним.

– Сейчас начнется!, – удовлетворенно обронил Степан Андреевич. – Успеем чайку попить?

Всё время чаепития Степан Андреевич молчал и улыбался. Фома не решался приступить к расспросам. Минут через пятнадцать-двадцать в холл первого этажа офисного центра спустилась первая делегация – трое деловитых и заметно подвыпивших сотрудников.

У нас в офисе батареи отопления холодные!, – заявил один из них охраннику. – Надо что-то делать! Наши девушки мерзнут!

– Ну, что делать, если девушки мерзнут, не мне вас учить!, – усмехнулся в ответ охранник. – А вообще-то, только что позвонили и сказали, что где-то на теплотрассе авария. Так что придется закончить вечеринку пораньше.

– Как пораньше? Почему пораньше? Мы не хотим пораньше!, – наперебой загалдели ходоки. – Мы требуем продолжения банкета!

Охранник задумчиво наморщил лоб и выразительно поскреб рукой затылок.

– Вы это… Может, сюда спуститесь?, – неуверенно предложил Степан Андреевич. – Здесь тепло. Вон – электрокалориферы на дверях сколько тепла надули! Да и ёлка здесь есть…

После паузы, необходимой, чтобы логика мышления пробралась по нейронам через разбавленные алкоголем синапсы, троицу сотрудников пронзил инсайт.

– Точно! Отличная идея! Гениально!, – вразнобой откликнулись подвыпившие сотрудники. – Сейчас мы переселимся к вам!

Лифт умчал радостных представителей гуляющей общественности наверх. Туда, откуда приглушенно гремел “Джингл Бэнгз” на разные лады.

Через полчаса на первом этаже офисного центра стояли кучками празднующие наступающий новый год сотрудники и сотрудницы. Появилась и музыка. Зазвучали тосты, прерванные переселением. Чего-то не хватало, и положение спас охранник. Он открыл дверь столовой и разрешил взять оттуда столы. Через час холл был заполнен под завязку эвакуированными из остывших офисов людьми. Со своей выпивкой, закуской и музыкой. Корпоративная вечеринка продолжалась в режиме объединения народов.

Вновь все испытали чувство, что чего-то не хватает, и снова всех выручил охранник. Понимая, что согласия между разнородными организациями будет добиться непросто, Степан Андреевич предложил себя в качестве вождя застолья, то есть, тамады. Сделал он это с подкупающей непосредственностью:

– Внимание! Слушай мою команду!, – громким чеканным командирским голосом рявкнул охранник, вытянувшись, как комполка на плацу перед строем солдат. – На-ли-вай!

Все дружно выполнили команду и застыли в ожидании продолжения.

– Тост!, – продолжил Степан Андреевич. – Пусть уходящий год порадует нас исполнением несбыточных желаний!

Присутствующие стали переглядываться, словно ища друг у друга поддержки в том, чтобы решиться и вспомнить самое сокровенное и желанное, скрываемое в душе именно, как недосягаемое, непосильное, невозможное, из-за чего кто-то мог бы посмеяться над смелой мечтой. Прочитав в глазах друг друга взаимообразную поддержку, люди решились, вспомнили о мечте и выпили за то, чтобы она сбылась.

Степан Андреевич мгновенно завоевал авторитет, выразив мысли, волнующие всех. Это одна из важных черт лидера. Теперь для исполнения замысла требуется добиться всеобщего доверия – второго важного лидерского условия.

– А сейчас, между тостами, я покажу вам чудеса телепатии!, – громко, с драматичностью оракула в голосе объявил Степан Андреевич. – Пусть каждый стол загадает число от одного до десяти, и я отгадаю это число.

Не сразу, но столик за столиком люди стали шептаться, загадывая свои числа. Вот склонившиеся над одним из столов выпрямились, давая понять ведущему вечер, что число загадано. Все испытующе посмотрели на охранника. Тот выдержал паузу и провозгласил:

– Ваше число – десять!

По залу пробежал гул. Люди, загадавшие число, выглядели растерянными. Их число было отгадано. Еще бы ошибиться! На столе стоял взобравшийся туда домовой Фома, вытянувший над собой вверх обе руки с растопыренными пятернями.

– А у нас? А у нас какое число?, – полетели от столиков запросы на отгадывание.

– Восемь! Два! Пять! Еще раз десять!, – не торопясь, чтобы Фома успевал переходить от стола к столу, объявлял Степан Андреевич, подслушивающий шепот людей между собой.

Лишь один раз он замялся, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть, как казалось, лица людей, загадавших число.

– Шестьсот шестьдесят шесть?, – удивился охранник, и домовой подтверждающе кивнул. – Не шутите с такими числами!