Сюрреализм

Сергей Козловский

Сюрреализм

Сегодня снова, уже начиная с 4 утра и последующие каждые 4 часа, в идеале – до прихода судна в порт нужно залезать в трюм. Как пользоваться Гигрометром или Psychrometer, влагометр – как его ещё называю я. Приходится войти в курс дела – экстренно научиться разбираться с влажностью. Наш метал в трюме этого просто требует. Трюм – место кстати, где хранится не только груз, но и тайны. Как в Английской экспедиции Террора и Эребуса. Трюм постоянно приводил моряков в ужас, когда приходилось идти за запасами консервов и углём. Кроме крыс, которыми кишело трюма тех парусников – были устрашающие звуки, ощущение присутствия чего-то ещё, рядом потустороннего. От чего некоторые мореплаватели – сходили с ума, заболевали и через некоторое время лёжа в гамаке – тихо умирали. Ходили слухи, что в них вселялся сам дьявол и забирал души. В той экспедиции не выжил никто. Я пришёл на вахту. Ионическое море не хило штормит, но нужно идти в наш многострадальный трюм. Деваться некуда. Взял "влагометр", рацию (для поддержки связи с Вторым помощником), телефон, блокнот с ручкой и выдвинулся. Спустившись на Poop deck, я понял, что погода идёт на ухудшение, волна бьёт в борт, подворачивать некуда. Дело в принципе не хитрое, полез в низ. Спускаясь в прохладный лаз по лестнице, я чувствовал как мои ладони собирают соль со ступенек. Я часто не пользуюсь перчатками – они раздражают кожу, да и по опыту знаю – срываются моряки и падают именно из-за плохого сцепления рук. Не мало случаев: очень серьёзных травм и даже смертей. Высота лестницы в моём трюме about 10 метров. Преодолев уже половину, начинаю чувствовать более сильный спёртый запах, совмещающий в себе различные ароматы: металла, остатков старых грузов, запах краски, ржавчины и какой-то ещё, напоминающий точно парфюм, который где-то я уже встречал. Судно кренится всё сильнее в разные стороны. Если сейчас повиснуть на лестнице на руках, то моё тело будет смещаться в стороны стремясь меня вытянуть перпендикулярно ей. Ещё четыре ступеньки и я наконец достигаю самой нижней точки трюма. Передо мной открывается груз Арматуры. Я вижу только первую стопку погруженного груза в Турции, Hereke. Остальное достигнуть можно через носовой лаз или путём скалолазания, отсюда дальше, но это небезопасно при шторме. Скрип который издаёт арматура, напоминает

события из фильма – когда подводная лодка сдавливается большим давлением из-за глубины и металл просто оживает, издаёт звуки: похожие на голоса потусторонних сил, пытающихся о чём-то предупредить. Я подхожу к переборке, провожу ладонью по ней и чувствую тёплую сырость. Достаю из кармана Гигрометр и начинаю интенсивно крутить на протяжении 90 секунд. Крутящийся звук от гигрометра немного разбавляет трюмные звуки. Смотрю на прибор – температура выше чем снаружи на 28 градусов. Обе шкалы в моменте достигают максимума +50 градусов на влажной и сухой бульбе. Я не верю своим глазам. Начинаю встряхивать прибор, подсвечивать телефоном, но ничего не меняется. Понимаю, что необходимо срочно включать бежать вентиляцию. Точка росы достигнута и пар, уже активно начинает превращаться в воду. Вижу как вода по переборкам начинает очень быстро стекать и устремляется прямо в колодцы. Слышу резкий хлопок – с груза падает термометр, который дополнительно оставил ещё той ночью. Спирт из него начинает вытекать и вспыхивает ярким пламенем каким-то образом. Ещё секунда – тухнет. Качка прекращается и наступает какая-то зловещая тишина. Я пытаюсь позвать по рации Второго помощника Глеба – ответа нет. Прожектора в трюме начинают светить ярче, с переменным подёргиванием. Я достаю блокнот, на автомате пытаюсь зафиксировать записи температуры которые были снаружи и внутри. Понимаю, что дело плохо – влажность не то что большая, а просто аномальная. Я быстро устремляюсь к выходу кормового лаза. Нужно выбираться отсюда. Ещё шаг и судно резко кренится на борт с ужасающим скрипом, вся арматура давит на один борт, крен остаётся в одном положении и тут же огромным потоком из лаза – вода, с бешенной скоростью льётся на меня, сбивает с ног. Поднимаясь, в потоке воды – бегу к грузу. Всё происходящее вводит меня в состояние ужаса. Ничего не остаётся как пробовать бежать в носовую часть, через три стопки арматуры, а далее выйти через носовой лаз, если матрос Дион не забыл снаружи снять замок. Достигнув груза, начинаю карабкаться наверх, взгляд устремляется полностью на то – чтобы хорошо цепляться и не сорваться. Крен судна ещё больше увеличивается. Ещё один ухват и я наверху арматуры. Жара становится просто невыносимой, я сажусь и пытаюсь прийти в чувство. Прожектора гаснут, шум двигателя резко останавливается одновременно с потоком воды. Наступает снова тишина, ещё более нагнетающая. Понимаю, что произошло непоправимое и необъяснимое. Нащупываю телефон, заряда ещё 73%.Пытаюсь снова звать на 72 канале кого-то из экипажа – без результата. Включаю фонарь в телефоне, пытаясь рассмотреть сколько снизу воды – визуально метра два минимум. Скрыло manholes бортовых 4 и 5 танков. Понимаю, что с учётом груза, если поступит ещё хотя бы метр, то мы пойдём на дно. Глубина в ионическом море здесь не менее 250 – 300 метров. Остаётся последний шанс – двигаться в нос. Ощущается сильный дифферент на корму, вероятно Poop deck уже касается воды. Направляю пучок света вперёд и перед глазами мелькает тень и холодный поток ветра разбавляет невыносимую жару в трюме на мгновение и дальше происходит нечто странное – вижу в белом окровавленном фартуке с подносом закрытым алюминиевой кастрюлей, даже не спотыкаясь ко мне движется индонезийский повар Pieter. Я отбегаю к стенке трюма, упираюсь спиной и не выключая телефон свечу прямо на него. Он как обычно смотрит не моргая, глаза большие, чёрные, молчит и продолжает нести по всей видимости завтрак ко мне. Да нет, не может быть, что за чертовщина? – думаю я. Он ещё делает два шага и останавливается с подносом.

–What are you doing here(что ты здесь делаешь)? – спрашиваю громко. В ответ всё тоже молчание. Питера рука начинает двигаться и он медленно открывает, то, что на подносе. В этот момент я вижу как у него подтекает с угла рта, что-то похоже тёмное, не разглядеть. Кровь? Резким рывком он отбрасывает алюминиевую кастрюлю. От его движения на секунду свет уходит в сторону, кастрюля с грохотом падает ударяясь сначала об арматуру, далее со "звоном колокола" замирает где то на палубе в низу. Направляю снова фонарь от телефона на него, вижу – седая, окровавленная голова капитана на подносе, присыпанная со всех сторон ещё парящим свеже приготовленным рисом, у неё открываются глаза и начинает кричать протяжно – смеееерть и какой-то магической силой с открытым ртом вылетает на меня. Я машинально бросаю телефон в сторону, непонятно зачем, сам падаю на бок. Полная темнота, ничего не слышно, понимаю, что мне похоже сейчас конец. – Что это за полтергейст? – такое видел только в фильмах ужаса. Я чувствую как судно начинает резко зарывать нос, так, что груз издаёт нескончаемый скрежет и скользит по палубе вперёд. Вся вода по звуку в корме устремляется в нос также. Я разбегаюсь на ощупь, успевая спрыгнуть с груза, на удачу, на tank top, чтобы меня просто не раздавило. Смягчает падение – бегущая вода. Хватаюсь каким то чудом за приваренный единственный D-ring попавшийся под руку, держусь как могу. Ни повара, ни головы мастера вроде рядом нет. Судно по ощущению начинает очень быстрое движение как по горной реке. Поток воды снова начинает поступать с кормы. Арматура с огромным грохотом сместилась в нос и мы летим просто со скорость автомобиля. Ещё секунда – меня накрывает водой со всех сторон. Пытаюсь набрать воздуха, грести наверх. Но трюм полностью заполнен, ещё немного и я теряю сознание, смирившись с тем, что это финал.

* * *

Ещё не открыв глаза, чувствую боль во всём теле и стекающую солёную воду изо рта. Сплюнув остатки, потихоньку начинаю размыкать глаза. Режущее действие ослепительного огромного солнца, если быть точнее – половина его верхней части, не даёт сделать это сразу. Почему оно так близко и низко не совсем ещё понятно. Нижняя часть пока мне не видна, из-за того, что я – в трюме. Небо абсолютно чёрное – такого я ещё не видал. Неужели облака такими бывают, – подумал я. Температура воздуха по ощущениям не менее 40 градусов.

Две крышки трюма изогнутые как комок бумаги, лежат вперемешку с арматурой в носу. Всё это уже выглядит как scrab (англ. металлом). Остальные hatches сплавились в единое целое с комингсом. Рядом со мной ни капли воды в трюме и остатки пара испаряются в воздухе на глазах. Температура металла не менее 60-70 градусов, обжигает. На теле ссадины. Скорее всего кидало в разные стороны пока был в отключке. В том числе когда уже не было воды. Как выжил – вероятно в кипящей воде, не ясно. Развернувшись, чудеса на сегодня не заканчивались, – повар с головой капитана уже не так пугали. Невероятное, кто находился рядом со мной – лежал огромный кит синего цвета, да точно, это синий кит длинной не менее 10-12 метров, весом примерно 10-15 тонн, я не верил своим глазам, – как сюда он попал? Для меня это морское млекопитающее всегда являлось примером: силы, выносливости, терпеливости, целеустремлённости. Никогда так близко я ничего подобного не встречал. Не теряя секунды – собрался силами и подошёл к нему. Первое, что бросилось мне – его левый глаз , он был открыт и смотрел сквозь меня, как всевидящее око, сразу кит погрузил меня в свой мир когда я встал в метре от него. Я увидел то, что не достижимо глазу человека, – пронёсся с самого его рождения и до того как всё случилось в одно мгновение, в конце было темно и нечего непонятно, но он здесь. Пережил то, что и я. Он проплыл сотни тысяч километров за свою длинную жизнь, это подтверждали и многочисленные глубокие, но уже зажившие порезы, я увидел через его кристально чистый взгляд как он ещё малышом чудом выжил от атак акул, голодных и хитрых касаток, – его спасала мама, прикрывая своим массивным телом. Знаю, не всем далеко самкам китов удаётся пронести с собой китёныша без потери на дальнее расстояние, но он – наглядный пример как маленькая жизнь млекопитающего может стать полноценной, длинною в человеческую жизнь и стать такой гигантской. Я увидел через "стекло глаза" как он отправился в своё первое дальнее путешествие, после того как мама его внезапно умерла. Он погружался на невероятные глубины, я даже не мог представить как это глубоко, в эти секунды я был им, он дал мне это почувствовать, – его силу, юркость в таком массивном теле, первую встречную самку за которой он долго крутился, высказывал ей комплименты издавая свойственные ему звуки, за что и был награждён взаимностью, – спаривание, рождение двух китёнышей, их совместные длинные походы через тихий-индийский-атлантический океаны, любимое место в районе Кейптауна. Ещё немного пронёсся с ним в этом головокружительном путешествии. Я понял одно, – что он абсолютно счастлив за все прошедшие им годы за исключением некоторых печальных событий. Дальше вижу гибель двоих из его семейства, охотники, неужели до сих пор? – да, он мне это показывает, – невероятно.. Ещё немного странствий в жизни моего морского брата, как почувствовал, что всё и его глаз медленно закрывается. Прошло не более 5 минут пока я был с ним. Его огромный рот был приоткрыт. Я прошёл на другую сторону – глаз второй тоже почти закрыт, он огромен, даже с слегка закрытой векой – просто с футбольный мяч.. Сейчас он был визуально не вредим, но сколько мы здесь лежим и как смог он не "свариться" здесь, произошло какое-то чудо с нами двумя, а может он меня спас? – останется загадкой. Я шёл вдоль его огромной туши, держа ладонь, пытаясь хоть как-то сгладить последние секунды. Он чувствовал впервые насколько же огромны его размеры, не было больше возможности двигаться так, как он любил это делать раньше, – особенно выпрыгивая из воды и падая на спину, с разворотом или почти вертикально. Дыхало его ещё выполняло лёгкие вздохи, я слышал в этой тишине как его огромное сердце издаёт звуки всё реже. Поразмыслил о том, чтобы добраться до пожарного насоса и если снаружи мы хотя бы немного погружены в воду, – чтобы из кингстонов смогла браться вода, то можно попытаться его спасти, подведя пожарный шланг, наполняя это место водой. Мы стояли плотно на грунте и я понимал, что это идея маловероятно осуществима. Ещё немного походил вокруг него и как бы прощаясь, прикасаясь всем телом, вытягивая руки вверх и поглаживал эту массивную, твёрдую, приятную на ощупь тушу – напоминало очень гладкую резину, тёплую, полную энергии и жизни, но всё же покидающую – белый свет и синий мировой океан . Поводил ещё немного руками во все стороны поглаживая его, обнял в районе головы, поцеловал как когда-то своего любимого пса Смайла и кит полностью закрыл глаза. Я смотрю как угасает это огромное существо. Ещё немного и я понял – пришло время мне уходить.

* * *

Теперь нужно собраться с силами и пытаться выбраться, не смотря на то, что произошло со мной за последние казалось бы пол часа. – Где я? – понятно, что на судне, но главное заключение произошедшего одно – вынесло на сушу, но куда. Неужели на какой то греческий остров? Иду в нос судна, вижу, что по прутьям арматуры можно добраться до комингса в районе первой и второй вырванных крышек. Понимаю, что необходимо кого-то из экипажа в живых найти. Там ведь ещё должны быть – 6 человек или 4? – а если повар и голова капитана лишь плод моего воображения или действия злых духов? Ведь если они были физически здесь, то хотя бы одежда повара, кастрюля или голова капитана Дениса где-то попались мне.. Карабкаясь с короткими прыжками наверх, а в мыслях небольшая – но радость, что остался жив. Груз конечно никуда не годится. Часть связок арматуры сплавлена и как бы спаяна между собой. Это же какая была температура? – спросил про себя я, ступая одновременно уже на сам комингс двумя ногами.

Вид который открывался вокруг судна, поразил меня. Нос судна, который им когда то был, находился под поверхностью земли, в которую по всей видимости хорошо воткнулись по окончанию нашего прибытия сюда. Я бы сказал, что – это была не совсем

удачная швартовка на суше без главного источника – воды. Посмотрев на все 360 градусов очень внимательно – не видел ничего живого вокруг, кроме – горящего солнца, а может всё-таки и не солнца. Ведь уходило наполовину куда-то в землю. До него визуально было примерно 20-30 километров, учитывая огромные размеры и моё положение с судна, я оценил примерно по опыту судоводителя: объект + высота глаза наблюдателя. В этой полусфере извергаются мало заметные языки пламени – меняющие яркость света всех цветов видимого спектра. А небо, приглядевшись – таковым теперь бы не назвал. Оно абсолютно чёрное, натянуто как полотно на потолке и достаточно высоко, чтобы разглядеть. Далее провёл обзором взгляда вокруг разбитого судна ещё раз, кроме каменисто-песочной поверхности снизу – не просматривалось ничего. Я повернул голову в сторону кормы, надеясь увидеть живых и возможно поделиться радостью, но ничего там не увидел, звуков также никаких не было. Абсолютная тишина. Надстройка судна, если сказать грубо – срезана. Сплавленные куски металла превратились в сплошную гладкую линию. Да вообще, судно – стало как капсула, подвергнувшаяся высокой температуре. Чтобы спуститься в низ, – необходимо было преодолеть метров 7. Прыгать было слишком рискованно, ведь если нога сломается, то дальнейшие попытки выживания сведутся к нулю. Я помню как это – со сломанным голеностопом, – хорошо если хотя бы есть костыли, ненадолго помогут в передвижении. А если их нет, вариант один – палка, более менее прочная, ломается в длину ноги, чуть ниже чтобы нога не трогала землю или песок и чем вязче поверхность тем длиннее палка или доска, обязательно она должна в колене ломаться, иначе идти не сгибая ногу – не получится. Крепишь её либо тряпками из одежды, либо верёвкой, либо ещё чем, что может в этом помочь, верхний конец фиксируется в нижней части паха, туда конечно тоже нужно подложить что-то мягкое, иначе будут адские, трущие боли на сухожилии. В колене, где "самодельная нога" будет ломаться из-за веса как не крути – съезжать вверх, вот и нужно чтобы касалась чётко второй части, которая идёт в упор в пах. Я всегда смотрел наперёд, наверное моя должность сделала меня "параноиком". Поразмыслив, пришёл к выводу – нужно спускаться, иначе здесь не безопасно. Второй вариант по спуску – через уткнувшуюся носовую часть, но там горы арматуры поднялись как стеной. Да, возможно начались наши поиски, но место где я находился, не похоже ни на какое, – где бывал раньше. Оставаясь здесь: без воды, еды, я обречён на верную гибель. Спустился снова на куски арматуры, пытаясь найти хоть один прут, чтобы им зацепиться за комингс и уменьшить высоту падения. Сверху как раз лежал один из 6-метровых, с загнутым концом. То, что надо. Взял его в руку, дёрнул – раз, два и вытащил. Тяжёлый зараза – кг 20, но где то так и должен быть, так как одна связка по документам была 2 тонны. Подошёл снова к краю, спустил медленно ровный конец в низ, а изогнутым зацепил за выгнуто-сплавленный stell bar торчащий через комингс, посмотрел в последний раз на кита в трюме с низу, едва не пустив слезу, это невероятное животное – "окно в другой мир". Но нужно было спасаться.. Ещё пару движений, начал медленно по пруту лёгкими перехватами двигаться в низ, – пока не достиг нижней точки. До земли осталось около 1,5 метров. Решаюсь прыгать. При падении поверхность оказалась не такой и твёрдой. Я встал, отряхнулся. Дальше меня ждала борьба за выживание в этом абсолютно засушливом месте.

* * *

Сделал два круга вокруг судна – пытаясь найти что-нибудь полезное. Что у меня было при себе, почти всё пришло в негодность. Телефон который я нашёл на палубе, – не включается, трещины с обоих сторон, рация ещё держит заряд, но звать кого-то бесполезно, блокнот на удивление ещё пригодный – высох, ручка тоже цела и я могу вести записи, хотя бы для того чтобы не сходить с ума, гигрометр разлетелся в дребезги ещё при моём прыжке с груза на tank top. Ничего полезного по сути нет. Зажигалку бы, хорошо, но если бы она была, то зажигать пока нечего. Не видно даже ни одной травинки или веточки. Нож для самообороны или что-то разделать, пригодился бы точно, но и его нет. Может удастся кого-то поймать, то как быть? – разрывать. Я видел по видео как люди от голода могли есть пищу живую, которая ещё шевелилась в руках. Мало приятного. Мысли охотника быстро улетучивались, ведь сейчас я больше похож на жертву. Подойдя ближе к расплавленной корме – я остановился. Мне послышались не сильные удары чем-то тяжёлым. И чем дольше я стоял на месте, тем шум становился более отчётливым. Я понял, что кто-то пытается выбраться. Видно было только одно место наверху от срезанной и сплавленной надстройки судна – выглядела как небольшая щель сантиметров 30-40. Я начал кричать сразу на английском и русском

– hey! Who is alive? hey! (кто-нибудь выжил? хей!)

На секунду было затишье, – как с грохотом тут же там что-то упало. Ещё секунда и появилась полная ужаса голова нашего моториста – торчащая из этого проёма.

Он закричал, -

– Chief! What is hepenned with our vessel? (Начальник! Что случилось с нашим судном?)

Я ему ответил

– I do know exactly but you must go down as quick as possible! Here is not safe! (Я не знаю точно, но ты должен спускаться в низ как можно скорее. Здесь небезопасно)

– Are you see somebody from crew? (ты видишь кого-то ещё из экипажа) Добавил я.

Fajar ответил

– Another all probably died (другие возможно все погибли)..

Я ответил ему на английском,

– Very bad (очень плохо).

Он достаточно шустро начал протискиваться, телосложение его было ещё худее чем у меня. Он вытащил стальной wire диаметром миллиметров 5 и обмотал за торчащий металлический угол. Ещё 20 секунд, соскользил по нему и уже стоял рядом. Наверное в Индонезии такие трюки проделывал часто. Тяжело дыша, видно, что кислорода совсем там было мало – он пытался отдышаться, держась за колени, а потом сел. Ладони он стёр почти до крови, благодаря металлическому тросу. Рабочая одежда его была частично обожжена.

Пока он сидел и приходил в себя, я ещё прошёл в районе кормы, пытаясь звать снова выживших. Постучал по корпусу той самой трубой, что использовал моторист. Нужно точно знать, что никого больше нет из выживших. Спустя примерно 20 минут, стало ясно, что мы одни – кто смог выйти с m/v Alma. Времени прошло уже по ощущению минимум час, с момента как я очнулся в трюме. А светило впереди не поменяло: ни место положения, ни яркость. Я подошёл к Фаджару, присел рядом. Мы оба смотрели на почти полностью расплавленное судно. В мыслях у него, как и у меня, был уверен, тот же вопрос – что делать дальше..? Я протянул ему руку, дал понять, что отдаю уважение. Рад, что он выжил. Вдвоём это не одному. Ещё минуту помолчали, Fajar начал рассказывать как всё было.

Он упомянул: о резком крене судна, о повышающейся нереально быстро – температуре в машинном отделении. Примерно настолько же, что я ощутил в трюме. Потом произошла остановка двигателя, вспыхнул пожар и тогда он успел закрыться в Emergency steering gear. Сильный рывок в низ, крики матроса, вероятно Ано, голос которого быстро стих. Позже, всё происходило с его слов – мгновенно. Максимум секунд 20, он только успел прижаться к переборке, схватив голову руками, чтобы не повредится и скрутился в калач. Потом только несильный удар в конце, где мы сейчас и стоим. Он слышал очень сильное шипение, – вероятно это испарялась та самая вода, которая изначально пришла в большом объёме в машинное отделение и потушила вскоре пожар. Дверь с помещения рулевой машины была нагрета сильно – также приплавилась. Он пытался её открывать, возможный шанс спасти Ано. Без успеха.

После, он нашёл трубу в аварийном выходе и отгибал ей сплавленную крышку на escape, из помещения Emergency steering gear room. На этом в принципе и всё. Потом вылез, увидел меня. Дальше, после его подробного рассказа я тоже внёс ясность, что я не был на мостике в этот момент и понятия не имею как и что происходило снаружи. Про кита он тоже узнал, с трудом поверил, но проверять уже было не возможным. Теперь наша задача определиться в какую сторону пойти и что из возможно необходимого с собой он прихватил с судна. С собой в карманах у него было: отвёртка, пару ключей, изолента, зажигалка, пачка сигарет. Но без ножа. Мы достали дополнительно трос, по которому он слезал, решив, что вероятно может пригодится – просто сдёрнув с низу рывком петлю сверху и трубу длиной примерно 50 см, которую он скинул в низ до спуска. Больше ничего, в том числе для самообороны – нет. Если придётся от кого-то отбиваться – хотя бы есть труба, отвёртка тоже вполне может подойти. Я предложил ему нам здесь немного подождать в тени у судна, заодно отдохнуть. И потом, возможно, кто-то появится, а если нет, то вариант один – искать то, что поможет выжить. Спросил сигарету, Фадж достал помятую пачку LM red и мы закурили с огромным наслаждением чтобы хоть чуть расслабиться и навеять нужные решения. Когда я смотрел вверх на так называемое небо, становилось понятно – помощи можно не ждать. Мы как-будто в другом мире и всё это сон. Я упал в тень рядом с бортом накренившегося на земле судна, сделал последние тяжки до самого фильтра, потушил и растянулся во весь рост, положил рядом с собой трубу на всякий случай. Fajar тоже в метрах трёх – вытянул ноги, упёрся о борт спиной и начал в таком положении медленно кивать головой, при этом держа ещё между пальцев тлеющую сигарету – пытаясь так уснуть и что-то тихо шептав. Вероятно это молитва. Что нас ждало дальше – неизвестно было никому.

* * *

Проспал я наверное часа два. На участках где был песок – сразу увидел изменения. Многочисленные следы вокруг судна. На чьи они похожи – сложно сказать. Учитывая свой почти нулевой опыт охоты, я мог разобрать более менее точно только следы: медведя, волка, зайца, лося, каких то мелких зверьков типа белок или полевых мышей – они все были легко узнаваемы. Эти же следы представляли собой глубокие проколы, уходящие в песок на метра два, а может и более, учитывая, что песок очень сыпучий, диаметр их был около 5 см. Странно, что никто из нас ничего не заметил и не услышал. Всё также было светло и жарко. Фаджар начал тоже подниматься от моих движений, засуетился, снова закурил, поднёс мне последнюю из пачки сигарету. В положении в котором он пытался уснуть ранее- сменилось на лежачее. Как не странно, мне не хотелось пока ещё сильно пить и есть, но последняя сигарета на вес золота. Я встал, поднял трубу и сказал – Fajar, no another way. We must go. For searching at least water, food and better good people. If here whey are available (предложил выдвигаться в поисках: воды, еды, а лучше людей, если они возможны)

Fajar был немногословен

– Yes, tru. Let's go. (да, правда. Давай пойдём). Мы ещё раз переглянулись, убедились, что всё с собой взято. Фаджар нёс трос, а я трубу. Он как и я, обратил внимание на следы и сказал – Danger (опасность).. Начали движение в сторону светила. Солнцем это я уже не мог называть. У меня сложилось впечатление, что мы где-то в центре земли, а то, что светит так ярко и есть само Ядро, но здесь огромные температуры и не должно быть никакого свободного пространства и тем более жизни. Конечно это всё предположения учёных. Никто никогда не погружался так глубоко, единственные кто это делал – шахтёры, но там расстояния не превышают 5000 метров – самая глубокая шахта Тау-Тона ЮАР, по добыче золота, температура там достигает 60 градусов и без системы вентиляции уже никак, но и то стабильная смертность из-за высоких рисках не исключается. Ещё мне известно есть мировой рекорд – Кольская сверхглубокая скважина глубиной 12262 метра температура достигает 220 градусов, этот рекорд был поставлен в 1970 году. Где же находимся мы, условия позволяют не только не "свариться", но и дышать. Похоже на то, что мы прошли границу высоких температур, это было наглядно видно по состоянию нашей расплавленной "кормилице". От других мыслей и предположений я решил отойти и переключиться на принятие ситуации.