скачать книгу бесплатно
Гребаная химия.
Стоп. Возьми себя в руки!
Ты забыл, что она из себя представляет?
– Кто тебе сказал, что я хочу еще с тобой общаться?
Теряется.
– Я думала…
– А есть чем?
Специально стараюсь сделать больно, чтобы больше не бегала за мной и не мозолила глаза, потому что не выдержу и потому что мне сейчас еще хуже, чем ей.
Невыносимо плохо!
В один миг рухнули впервые выстроенные мечты, а космическая девчонка оказалась всего лишь моей фантазией, выдуманным экземпляром, что уже пробрался в душу.
– Почему ты так изменился? – произносит тихо, голосом, который, несмотря на все ее старания, начинает дрожать к концу фразы.
Молчу, думая, что ответить.
Вопрос из разряда запрещенных.
– А с чего ты решила, что я хороший? Я вообще негодяй, – выкручиваюсь, отвечая вопросом на вопрос, и вкладываю в свой взгляд все разочарование.
– Ты врешь, – смело бросает мне в лицо.
Догадливая какая. Только персонально для тебя я стану худшим человеком в твоей жизни, чтобы больше не смотрела на меня такими глазами и не терзала душу.
Выбрала моего брата – вот и оставайся с ним.
Отворачиваюсь, показывая, что разговор исчерпал себя и, следовательно, закончен, и слышу вслед:
– Я чувствую это.
7 глава. Разочарование
Сижу на автопилоте целый урок, не понимая, о чем говорит учитель. В бесчисленный раз прокручиваю момент встречи с Матвеем, вернее, его игнора.
Я что-то сделала не так?
Этот вопрос гложет и разъедает душу, как серная кислота.
Очень жду перемену, чтобы найти момент и подойти к нему поговорить, но едва звучит звонок, парень срывается с места.
Наплевав, как это может выглядеть со стороны, несусь следом.
– Матвей! – кричу, но он увеличивает скорость. – Матвей…
Решаю, что парень не остановится, сбавляю ход, но происходит чудо: он оборачивается и ждет, когда я подойду, правда, с видом, от которого в предчувствии беды замирает сердце.
– Почему ты от меня убегаешь? – выдыхаю мучащий меня вопрос и пытаюсь разглядеть ответ в его глазах.
– Что тебе надо? – равнодушно кидает парень, так ничего и не объяснив.
– Здорово… Мы одноклассники, – стараясь придать своему голосу хоть какую-то радостную окраску, говорю я, не понимая, как с этой пугающей копией Матвея строить диалог.
Он быстро чиркает по мне взглядом, от которого остаются болезненные ссадины и от которого инстинктивно хочется спрятаться, чтобы не получить еще больше, а потом отвечает совсем не то, что я рассчитываю услышать.
– Вовсе нет.
– Почему? – автоматически слетает с губ.
Небрежно пожимает плечами.
– Что в этом хорошего?
– Мы можем общаться не только по телефону, – все еще не сдаюсь и пытаюсь расколдовать этого холодного неприступного парня, который почему-то вдруг резко переменился ко мне.
– А кто тебе сказал, что я хочу еще с тобой общаться?
Этот удар больнее, чем царапины от взгляда.
– Я думала…
– А есть чем?
Зачем он делает мне больно? Почему так жесток?
Тот парень, с которым я познакомилась на пустыре, с кем общалась целую неделю и этот, что стоит напротив и зло сверкает глазами, словно два разных человека.
Но это ведь не так!
– Почему ты так изменился ко мне? – из последних сил выталкиваю из себя. Держать лицо и не показать, как внутри расщепляюсь на атомы, становится почти невозможно.
Матвей на секунду задумывается, а потом, растягивая губы в насмешливой улыбке, спрашивает:
– А с чего ты решила, что я хороший? Я вообще негодяй.
– Ты врешь, – бормочу в отчаянье, хотя здравый смысл, опираясь на все новые факты, указывает на обратное.
Наверно я придумала своего идеального Матвея и теперь так больно разочаровываться, поэтому до последнего хватаюсь за иллюзии, не желая принимать действительность.
Он, больше ничего не говоря, уходит.
– Я чувствую это, – в отчаянье кидаю ему вдогонку, собирая удивленные взгляды проходящих ребят.
Парень, не оборачиваясь, продолжает удаляться от меня, а я, зависнув, провожаю глазами его фигуру, пока, не очнувшись и не осознав, что веду себя как полная дура, не сбегаю от всех в туалет.
До конца перемены пытаюсь собрать себя воедино и не пролить ни одной слезинки. Возвращаться в класс заплаканной – это дать Яне и ее злобным подружкам повод посплетничать и поиздеваться надо мной, а я не в том положении, чтобы позволить себе подобную роскошь.
– Алабина.
Чувствую толчок в спину.
Оборачиваюсь. Майя указывает глазами на учителя.
– К доске.
На автопилоте поднимаюсь и выхожу.
Юлия Олеговна задает вопросы, и я сквозь дебри своего расстроенного сознания пытаюсь отыскать ответы, которые я теоретически знаю.
– А теперь прочти нам стихотворение.
Начинаю произносить заученные строчки Марины Цветаевой, а сама даже не замечаю, что с каждым словом мой взгляд все ближе подбирается к месту, где сидит Матвей. Только уперевшись в него и увидев отрешенное лицо парня, устремленное куда-то в окно, я прихожу в себя и опускаю глаза в пол. Это самое безопасное для них место.
– Имя твое – ах, нельзя! –
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим – сон глубок. – завершаю я и жду, когда меня помилуют и отпустят с эшафота.
– Неплохо, – получаю скупую похвалу и буквально вместе со звонком возвращаюсь на свое место.
Матвей, как и прошлые перемены, уходит из класса вместе со звонком, словно дышать одним воздухом со мной в помещении ему противно. Пытаюсь не обращать на это внимания и медленно, чтобы успокоиться и заодно убить время большой перемены, складываю в рюкзак свои вещи.
– Пойдем вместе в столовую, – слышу за спиной голос Егора.
Оборачиваюсь. Парень смотрит на меня взглядом преданной собаки, которая умрет, если ей откажут, вот только он на меня сейчас совсем не действует.
Вчера Егор тоже выглядел милым и безобидным, а потом прилип ко мне, словно пиявка. Меня передергивает от противного воспоминания.
– Спасибо, но я знаю дорогу, – говорю ему совершенно бесцветным голосом.
– Я предлагаю вместе поесть и пообщаться, а не просто проводить.
Поднимаю глаза на парня и вкладываю во взгляд все свои не озвученные вчера эмоции, чтобы до него дошло: я не хочу с ним есть и общаться, добавляя предельно вежливо:
– У меня есть свои планы.
– Какие?
До чего мне не нравится в людях бестактность! Неужели непонятно: если я их не назвала – значит, не желаю озвучивать.
Может, он заметил мое преследование Матвея?
Не знаю.
Но даже если так – какое ему дело, за кем я бегаю и для чего?!
Понимаю, что не обязана оправдываться, но все же объясняю, чтобы быстрее завершить этот утомительный разговор:
– Собираюсь поесть и пообщаться с Майей.
Пока он думает, что ответить, я хватаю рюкзак и ухожу к ждущей меня у двери подруге.
Есть категорически не хочу. Стресс сжег чувство голода дотла, но я беру свой поднос с обедом и приземляюсь за свободный столик.
Разместившись и подняв глаза от тарелки с супом, которую пыталась не расплескать во время перемещения в пространстве, констатирую: я совершила стратегическую ошибку, плюхнувшись не разобравшись куда. Только теперь вставать и пересаживаться – ниже моего достоинства, и я остаюсь сидеть напротив Матвея и Егора.
Уткнувшись в одну точку, пытаюсь унять сердцебиение.
Майя плюхается рядом и, поймав мой взгляд, подкалывает:
– Которого из Ерохиных гипнотизируешь?
Вздрагиваю.
Я что правда таращилась на Матвея? На Егора я не могла смотреть априори.
Догоняю прозвучавшие слова и растерянно спрашиваю:
– Они братья?
Кивает.
– Непохожи.
– И не только внешне, – выдает моя словоохотливая одноклассница. – Матвей здесь как лев в своей прерии, а Егор скорее, как шакал. Греется в лучах его славы и питается падалью.
– Это как?
Майя, обрадовавшись, что меня заинтересовали местные сплетни и забыв о том, что голодна, воодушевляется и рассказывает:
– Обычно ему перепадают девчонки, либо те, которые хотят поближе подобраться к Моту, либо те, которых он уже отшил.
– К Моту?
– Да, Матвея многие так зовут.
