скачать книгу бесплатно
– Всего-то? – Марина глянула на меня с подозрением, остановила машину и взглянула на записку. – Попробовать, в принципе, можно…
– Но… – машинально продолжил я.
– Вот именно, но… Скажи честно, опять в какую-нибудь авантюру впутался?
– Пока нет, – чистосердечно ответил я. Едва ли историю с Мишкой можно было назвать авантюрой. Слово это навевало мысли о веселых приключениях, риске без прямой опасности для жизни и иных забавах, поэтому едва ли подходило для данной ситуации. Кроме того, сам я ни во что не впутывался, просто так сложились обстоятельства – оказался в нужное время в нужном месте.
– Только не надо валить все на обстоятельства, я тебя умоляю!
Я невольно почувствовал холодок в груди. Черт возьми, уж не читает ли она мысли? Марина в это мгновение аккуратно укладывала постиранный листочек между страницами записной книжки. Бросив на меня взгляд, она, очевидно, уловила несколько испуганное выражение моего лица, потому что рассмеялась и произнесла:
– Не волнуйся, мысли читать не умею. Просто я достаточно хорошо тебя изучила.
Я натянуто улыбнулся.
– Когда я смогу узнать результаты?
– Попробуй позвонить вечером, только не очень рано.
Остаток дня я отсыпался, ужинал и маялся ожиданием.
Час икс, то есть время, когда уже вечер, но еще «не очень рано», я установил на девять часов. За минуту до назначенного мною же срока я уже стоял около телефона-автомата и даже успел на всякий случай убедиться, что он находится в рабочем состоянии. Упиваясь тайным самоистязанием, добросовестно проследил, пока секундная стрелка не совершит последний оборот, и только тогда набрал номер.
Марины дома еще не было.
Чертыхнувшись, я побродил вокруг, посидел на скамеечке, поговорил о политике с интеллигентным, музейного вида старичком в самом настоящем пенсне и с тростью в руках. Чтобы как-то убить время, сбегал в киоск за бутылкой минеральной воды и снял трубку еще раз.
– Да.
Голос Марины звучал устало. Волна нежности тут же накатила на меня, захлестнула и навеяла грезы о чудном тихом вечере с цветами, музыкой и шампанским.
– Мариночка, – заворковал я в трубку, явственно ощущая запах нежной кожи Марины, – это я. Может быть…
– А-а, это ты, – довольно бесцеремонно перебила она, – ручку, надеюсь, взял? Записывай телефон своего, м-м-м, приятеля.
Последнее слово она произнесла с особенным сарказмом. Волна нежности немедленно откатила на прежние позиции. Да-а, для любви непременно нужна взаимность, с горечью подумал я, зажимая под мышкой бутылку с минералкой и вынимая блокнот и ручку. Никогда мне не понять тех, кто твердит о безответной любви.
Марина продиктовала номер.
– Вместо «тройки» может быть «шестерка», точно сказать не могу.
– Разберусь, – пообещал я, – подумаешь, вместо одного номера наберу два.
Марина между тем помолчала и глухо добавила:
– Катя.
– Что «Катя»? – не понял я.
– Черт возьми, Ладыгин! – процедила она зло. – Ты что, издеваешься? Или имя своего «приятеля» запамятовал?
Она бросила трубку. Бросила буквально, судя по грохоту, который на мгновение упредил короткие гудки.
Ну и пожалуйста! Нет, вы только подумайте, она ревнует! Кто она мне – жена? Я сжал зубы и с силой опустил трубку на рычаг. Злость моя улетучилась вместе с эбонитовым хрустом. Некоторое время я бессмысленно таращился на бесполезную теперь половинку трубки, украшенную разноцветными тонкими проводками, воровато оглянулся и отправился искать другой автомат.
По номеру с цифрой «три» никто не отозвался. Немного поколебавшись, – может, люди уже спят, – я все-таки набрал номер еще раз, заменив «тройку» на «шестерку».
– Я слушаю, – раздался глубокий, волнующий голос.
То ли контраст был такой разительный, то ли этот голос действительно имел над слушателями какую-то необъяснимую власть, но с первого же мгновения он полностью и безвозвратно завладел всем моим существом. Его хотелось слушать снова и снова. Он манил, обещал райские наслаждения, сладкие муки и исполнение самых заветных желаний.
– Э-эй! Я слушаю. Там есть кто-нибудь?
– А-а-а… Здравствуйте… Добрый вечер… – мысли мои путались, и я никак не мог сообразить, зачем, собственно, звоню, – Катю я могу услышать?
– Я – Катя.
Девушка мелодично рассмеялась. Как будто черный жемчуг рассыпался по стеклу. Откровенно говоря, черный жемчуг я видел только на витрине, да на толстых шеях некоторых посетительниц. Но мне почему-то подумалось, что звучать он должен именно так.
– Алло! Вы здесь?
– Да, извините, – я наконец взял себя в руки, – Колесов Михаил дал мне ваш телефон…
– Кто?!
Останься у меня в этот момент хоть капля здравого смысла, я бы, несомненно, услышал страх, скорее даже панический ужас, прозвучавший в голосе девушки. Но я, к сожалению, был слишком занят общим, чтобы обращать внимание на частности. Поэтому мимолетное впечатление, что Катя чего-то испугалась, я немедленно отверг как абсурдное и тут же выбросил из головы, даже не успев как следует сформулировать его в более или менее четкую мысль.
– Колесов Михаил Александрович, мой приятель дал мне ваш телефон, – повторил я чуть погромче, простодушно решив, что девушке, должно быть, плохо меня слышно. – Он сказал, что через вас с ним можно связаться.
– Ах, вот как… И давно вы его видели?
Как ни был я очарован невидимой собеседницей, но от правдивого ответа меня все-таки что-то удержало. Вероятно, сработала старая добрая привычка врать при первом удобном случае и почти по любому поводу.
Не то чтобы я был патологическим лгуном, совсем напротив. Я всегда предпочитал говорить правду в глаза, обычно именно так и поступал. Но иногда почему-то оказывался не в состоянии удержаться и чуть-чуть не приврать. Делал это, кстати, очень даже мастерски.
Вот и сейчас возникла именно такая ситуация. Как-то само собою получилось так, что я открыл рот и довольно беззаботно произнес:
– Точно не могу сказать, но что-то около трех недель назад.
– О! – Катя снова рассмеялась, чем привела меня в неописуемый щенячий восторг. – Так вы многое пропустили!
– Что именно?
– Михаила нет сейчас в городе. Во всяком случае не должно быть. Дело в том, что он взял отпуск и уехал отдыхать. К сожалению, не знаю, куда именно, – упредила она мой следующий вопрос, – сказал только, что уезжает надолго, месяца на два.
Вот, значит, как. Взял отпуск и скрылся в неизвестном направлении, где нажил себе кучу неприятностей. При этом всем объявил, что уезжает. Интересно, почему? Чтобы лишних вопросов не задавали? Или и вправду уехал, но затем вернулся и уже потом нарвался на неприятности?
Хотя, с трудом могу себе представить, чтобы неутомимый Мишка мог торчать где-то на отдыхе целых два месяца. Это должно быть очень интересное место. Странно.
Очевидно, последнее слово я нечаянно произнес вслух, потому что Катя спросила:
– Что странно?
– Странно, что мне он ничего об этом не сказал. Видите ли, мы договаривались с ним встретиться.
– Может, он не смог с вами связаться? Как, кстати, вас зовут?
Какой же я осел! Надо же, так заслушался волшебным голоском сирены, что забыл представиться.
– Ради бога извините, Катя. Меня зовут Владимир. Ладыгин Владимир.
– Ладыгин? Постойте, ну как же, все правильно! Миша перед отъездом говорил мне о вас. Сокрушался, что не смог предупредить. Вы ведь долго не виделись, правильно?
– Да, верно.
Каждое слово в устах этой сирены звучало так естественно и убедительно, что я ни на миг не усомнился в ее искренности.
– Что ж, очень жаль, что не смогла вам помочь, – сказала Катя.
Как же это, обожгла меня внезапная мысль, значит, теперь мы скажем друг другу «до свидания» и… Ну уж нет! Я обязательно должен ее увидеть.
– Катя?
– Да, Володя?
– Я могу вас куда-нибудь пригласить? – без особой надежды выпалил я, не успев, точнее, не сумев придумать ничего более оригинального.
Согласилась она, к моему великому удивлению, легко и быстро, словно ожидала этого вопроса и заранее продумала и подготовила ответ.
– Почему бы и нет? С удовольствием. Знаете, только сегодня думала, что неплохо бы наконец куда-нибудь выбраться. Пойдемте в кафе? Есть тут одно маленькое, но очень уютное заведение. Вы на машине?
– Н-нет… – растерялся я.
Только теперь меня посетил вопрос, во сколько же могут вылиться ухаживания за этим сокровищем. Зарабатывал я для врача неплохо, но дорогих ресторанов позволить себе не мог. Едва ли всей моей месячной зарплаты хватило бы больше, чем на один ужин, если устраивать его по полной программе. Тем более я не мог позволить себе машину. Нормальную машину, разумеется. На полуразвалившийся весьма подержанный драндулет денег у меня, пожалуй, хватило бы, да что в нем проку? Хотя, возможно, когда-нибудь я именно такой конструктор «Сделай сам» и приобрету, чтобы успокаивать расшатанные нервы непрерывной сборкой и разборкой поношенных механизмов.
– Вот и хорошо, – вопреки моим ожиданиям обрадовалась Катя, – машина так привязывает. Когда вы завтра освобождаетесь?
– В четырнадцать ноль-ноль свободен как ветер, – сообщил я, приободренный ее словами.
– К сожалению, о себе сказать этого не могу, – проронила она с некоторой печалью, оставив мне самому додумывать, о чем, собственно, она сожалеет: о нехватке времени или ограничении свободы. – Скажем, в восемь вас устроит?
– Вполне.
– В таком случае, в восемь я жду вас… – она назвала место в пятнадцати минутах ходьбы от клиники. – До встречи, Володя.
– До встречи, – пробормотал я, вконец ошеломленный.
Домой я не шел, а летел. Ноги мои парили в сантиметре от земли. Наверное, задайся я целью, вполне мог бы сейчас пересечь, шагая прямо по воде, средней ширины реку, если бы не было большой волны, конечно.
От волнения у меня разыгрался аппетит. Я что-то пожевал, посмотрел какой-то фильм, сюжет которого уловить так и не сумел, перевернул весь свой гардероб, придирчиво отбирая каждую вещь, которую собирался надеть на завтрашнее свидание. Потом долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, рисуя в своем воображении Катины портреты, один прекраснее другого.
На следующее утро я проснулся совершенно разбитый. Зато голова моя прояснилась. Очарование Катиного голоса исчезло вместе с остатками сна, что меня нисколько не огорчило. Я даже не смог вспомнить, как звучал этот голос.
Надо же, размышлял я, вяло водя бритвой по щеками и критически рассматривая в зеркале похмельно-красные глаза и слегка помятую физиономию. Я, конечно, человек влюбчивый, с этим не поспоришь. Но чтобы так…
И на фига сдалась мне какая-то неизвестная Катя, которую я даже в глаза ни разу не видел? Может, она уродина и дура набитая. И кроме приятного голоса никаких других милостей природы ей не перепало. С чего бы иначе она в меня так вцепилась?
Я вспомнил свои ночные фантазии и густо покраснел. Тьфу ты, наваждение какое-то!
Ни на какое свидание я уже не собирался. Сегодня у меня по расписанию спортзал, это раз. Кроме того, надо попытаться разыскать кого-нибудь из бывших однокурсников, кто мог бы сказать что-нибудь вразумительное о Мишке Колесове, его знакомых и образе жизни в последнее время. Это два.
Вспомнив о Мишке, я почувствовал укол совести. Собирался ведь позвонить вечером в клинику, чтобы поинтересоваться его состоянием, да совсем из головы вылетело.
Мысль о завтраке вызвала у меня легкий приступ тошноты. Пришлось с негодованием эту мысль отвергнуть и ограничиться чашкой крепкого кофе.
В метро мне удалось немного вздремнуть, после чего я почувствовал себя значительно лучше и порог клиники переступил полным сил и готовым к подвигам. Совершения подвигов от меня, правда, никто не ждал, а жаль. Утешив себя мыслью, что работа врача уже сама по себе один непрерывный подвиг, я тут же мужественно назначил очистительную клизму одному вредному старичку, стоически выслушал его угрозы пожаловаться начальству на такое безобразно-унизительное отношение к целому генералу, хотя и в отставке, после чего терпеливо провел получасовую лекцию о благотворном влиянии клизмы на организм и невозможности проведения обследования кишечника без вышеозначенной процедуры.
Вырваться в реанимацию удалось только часам к одиннадцати. Мишка сидел на кровати в той же позе, в которой я увидел его вчера. Только в глазах его теперь кроме настороженности отражался еще и страх. Страх зверя, загнанного в угол. Силенок у него за прошедшие сутки значительно прибавилось, а вот с мозгами дело обстояло, кажется, по-прежнему.
Мысленно чертыхнувшись, я помчался в психиатрическое отделение. Крутиков увлеченно беседовал в коридоре с высокой стройной девушкой в цветастом шелковом халатике. Заметив меня, он приветственно кивнул и заулыбался.
– Владимир Николаевич, – не останавливаясь, я подхватил Крутикова под руку, мимоходом бросив девушке короткое «извините», – дело есть.
– Владимир Сергеевич, – послышалось за спиной смущенное, – здравствуйте.
Я удивленно оглянулся.
– Не узнаете меня? Я Шатова Валерия.
– Лера? – я перевел изумленный взгляд с цветущего лица девушки на Крутикова. – Да вы, доктор, просто волшебник!
– Ну уж, – зарделся тезка, – никакого волшебства, я просто профессионал.
– Слушай, профессионал…
– Извините, Владимир Сергеевич, что отвлекаю, – Лера робко помялась. Я укротил свое нетерпение и ободряюще улыбнулся. – Я только хотела спросить о том человеке, которого мы… то есть вы подобрали тогда, на дороге. Как он?
«Подобрали», пожалуй, очень точное слово, усмехнулся я про себя.
– Пока сложно сказать. К сожалению.
– А можно… можно мне навестить его как-нибудь? – щеки Леры зарделись.
– Это уж как доктор скажет, – я незаметно ткнул Крутикова в бок.
– Думаю, дня через три мы вполне можем вернуться к этому разговору, – важно произнес тезка. – А сейчас, милая девушка, вам пора отдыхать.
– Как скажете, доктор, – Лера благодарно улыбнулась. – До свидания, Владимир Сергеевич.
