скачать книгу бесплатно
– Ну что ж вы меня так мучаете?!
– Да тебя бы никто не мучил, – Леха пытался очиститься от следов мазута, но это было делом бесперспективным, так как старик выплеснул на него целое ведро.
– Вот если бы ты нам, дед, сожжением не угрожал, мы бы тебя, может быть, давно и отпустили бы, – Фрол глядел в маленькие хитрые глазки.
– Ну, ладно, ребята, ладно, ну, уже уговорили, ладно.
* * *
Троица в измызганной форме стояла в поле перед подполковником Стойлохряковым. Разглядывая обделанных подчиненных, он в то же время с интересом выслушивал болтовню Валетова, который утверждал, что дед, живущий в поселке Чернодырье, приезжает к озеру, набирает жижи и уже у себя во дворе перегоняет ее в топливо. Стойлохряков вопросительно поглядел на Мудрецкого, стоящего тут же, при этом он наморщился, так как ветерок подул ему в лицо и понес запах с солдат.
– Да мы же не в говне, товарищ подполковник! – резанул языком Валетов, но тут же поспешил прикусить этот порою вредный отросток, так как полкан поглядел на него, как на большущую вражину. Хотя он не мог быть большущей вражиной, он мог быть только маленьким, совсем маленьким таким гадом.
Тем временем Мудрецкий начал распространяться о том, что если нефть нагревать до определенных температур, то можно выделить и более легкие летучие фракции, которые, сконденсировавшись, действительно будут образовывать взрывоопасную смесь. Залив оную в бак, вполне вероятно завести двигатель.
– Да? – все больше интересовался Стойлохряков. – Это как самогонку гнать?..
– Совершенно верно, – подтвердил наученный в университете лейтенант, – все один к одному! Только изначально субстанция другая. Углеводородное сырье, так сказать.
У Простакова от этих всех россказней уши вяли. Он не понимал, как это может быть. Какой-то водород вместе с углем вперемежку – в результате какая-то нефть… Чего только не нарассказывают умные люди. Не зря у Мудрецкого звание лейтенанта, он не просто так выбился в офицеры. Все же, видать, с головой дружит даже больше, чем Стойлохряков, и если останется в армии, то может стать генералиссимусом.
Комбат не знал, какое количество песка ему придется загрузить в пруд. Но он знал другое, что до тех пор, пока задание не будет выполнено, машины будут прибывать каждое утро и их придется все разгребать и делать, что называется, вокруг красиво. Если же из этого добра можно получать бензин, так он очень был бы не против сделать небольшой запас горючки. Чего тут делов-то? Сейчас химики подгонят свою сосальную машину, заберут тонны три-четыре, и, прямо как в Чечне, начнем гнать продукт.
Но Стойлохряков не первый день жил на свете и, прежде чем заняться какими-либо глобальными экспериментами, предложил Мудрецкому и заляпанным гражданам выяснить у старичка по прозвищу дед Федот все более подробно.
Найти местного Менделеева оказалось делом несложным. Дело в том, что он никуда не делся, обратился в местную больничку, где синим по белому в карточке резал глаз его адрес. Сестричка, выдававшая солдатикам данные, морщила все время свой прелестный носик, так как, несмотря на то, что бойцы сменили одежонку, от них весьма и весьма разило.
С досады Резинкин, вспоминая миленькое личико девушки, нюхал сам себя, стоя на крыльце:
– Надо было в баню сходить.
– Да, – съязвил Валетов, – а то она на тебя не запала. Ален Делон ты наш, мать твою!
Домик деда Федота отличался от соседских ухоженностью, как видно, старичок много времени тратил на соблюдение порядка и не жалел сил на превращение собственного уголка обитания на грешной земле в некое подобие рая. Постучавшись в свежевыкрашенную темно-синюю металлическую калиточку, троица наконец добилась-таки того, что дедок выполз к ним навстречу. Причем обе ноги, выглядывавшие из-под черного хозяйственного халата, были перебинтованы и обуты в старые галоши.
– А-а-а! – Дед схватился за опаленную сегодняшней ночью бороду.
Лейтенант поспешил успокоить пенсионера:
– Не волнуйтесь, давайте забудем все наши распри! У меня к вам предложение от нашего командования.
Как выяснилось, старичка песок интересовал и даже очень. В обмен на полкузова он с готовностью поделился секретом изготовления горючей жидкости для двигателя собственного автомобиля путем перегонки имеющихся в озере отбросов.
Как оказалось, на протяжении десяти лет дед не тратился на горючку, так как мог спокойно подъехать к озеру и набрать в нем столько жижи, сколько надо. Затем перегнать все это дело и в конечном счете залить продукт в бак и кататься на здоровье. Кроме того, он умудрялся еще продавать бензинчик соседям, и те никогда не были в обиде на него. По странному стечению обстоятельств никто из Чернодырья больше не проявлял интереса к загаженному оврагу около вертолетного аэродрома, и, что называется, дед в этом вопросе был монополистом.
Лейтенанту очень быстро удалось убедить его в том, что лужа будет засыпана. Старик только вздыхал и пожимал плечами.
– Вот я поэтому, ребята, как увидел, что конец моей халяве, так решил бочку, что у меня на огороде, всю наполнить, чтобы впрок хватило. А бочка неплохая, у меня туда тонны четыре влезет. Я ее почти-почти добрал, вот еще бы три ночки съездил бы – и как раз бочка полная! А дальше закапывайте, что же делать. Только сразу скажу, отходов много. А если не приладишься, то ничего путного не получишь.
– Ну-ну, ну-ну, – успокаивал его солидно Юра. – Это все мы в книжках прочитаем.
– А книжки – дело нужное, еще как нужное, – соглашался с ним дед. – Без книжек я ничего бы никуда бы, а так у меня свое предприятие, можно сказать. Конечно, сырье дармовое. Ну а если бы нефть была, я бы разбогател. Видишь, даже с отходами и то как обращаюсь – в горючку превращаю! Только температуру надо выдерживать. Целая наука.
Дед недолго мялся и показал солдатам свою собственную установку по перегонке нефтяных отходов в горючку.
– Мало получается, – сетовал он, указывая на бочку, опутанную вольфрамовой нитью. – Вот греешь ее, а ведь надо, чтоб точно-точно жар держать, до полградуса! А до полградуса не выходит, потому как на улице в доме-то бабка ругается моя, если я начинаю коптить. Только свежий воздух ей нужен. А выдержать-то точно не удается. Но мой «Москвич» все проглатывает!
– И какой же выход? – с интересом лейтенант смотрел на вьющийся змеевик, один конец которого был впаян в бочку, а другой – заправлен в узкое горлышко бутылки.
– Да ну как, – дед помялся. – Вот литр этой дряни зальешь, и с него только можно граммов сто бензина получить. Это ж все отработанное уже, никому не нужное. Это я уж так. Там ведь и вода, и мазут. В основном же все повыпаривалось, так, по мелочи выходит. Дед, можно сказать, балуется.
– Это что получается, бочку столитровую ты набираешь, да? И с нее получаешь аккуратно десять литров?
– Да, все так! Вот дедушка сходит десять раз с двумя ведерками к озеру, сольет их к себе в багажничек, там у меня емкость уже приспособлена, приедет сюда, перельет – и через день у него двадцать литров бензинчика. А разве плохо? Я ведь на пенсии. Бизнеса с этого никакого, а для себя можно.
Лейтенант разглядывал градусник, торчащий из бочки, и дул губы:
– А куда ж остальное деваешь?
– Хе, – старик ухмыльнулся, – а для остального у меня печка. Если мне вот надо баньку стопить или дом зимой обогреть, думаешь, углем топлю или дровами? Не-ет, сынок, мазутом! И жил я, и не думал, что когда-нибудь закончится лужа-то моя…
Пока лейтенант выяснял, каким образом регулируется температура нагрева исходной смеси, Валетов и компания стояли, облокотившись на четырехкубовую бочку, и рассматривали ухоженный двор деда.
– А дед-то жирует, – глядя на розы, сообщил свое мнение Резинкин.
– Да, – Валетов достал сигарету, отобрал у Резины коробок спичек, чиркнул, закурил и лихо выбросил непотушенную спичку в бочку. – А чего ему не жировать? Он, видишь, кулак! Если он бензином торгует, то у него денег немерено.
– Да ну, – отмахнулся Простаков. – Какие тут с этого деньги?
– Да ты чего! – вытаращил глаза Валетов. – Он со своей установкой, наверное, сто литров в день гонит. Это круче, чем на самогоне.
– Сто литров, – не поверил Леха, – не может быть.
К солдатам пришаркал дед и следом за ним Мудрецкий.
– А вот, лейтенант, гляди. Вот это вот та самая бочка, в которой я мазут и храню.
Прежде чем Валетов позволил собственным глазам вылезти на лоб, он инстинктивно пригнул башку. Огромная ладонь просвистела у него над теменем и хлопнула по железке.
– Ты, придурок, мать твою! – заорал Резинкин, отскакивая от бочки.
– Что такое? – не понял лейтенант.
– Да он туда незатушенную спичку выкинул!!!
– А-а! – закричал дед и понесся прочь от возможного эпицентра взрыва.
– Да нет, это с тридцать секунд назад было, – успокаивал всех Фрол. – Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Вон пускай здоровый посмотрит, там ведь ничего не горит.
Леха подчинился лейтенанту и проверил: спичка благополучно потухла в верхних слоях жидкости.
– Сделаем следующее, – сообщил Мудрецкий, когда вернулся старик. – Уменьшим температуру нагрева для того, чтобы получить более качественную смесь.
– Да нет, надо книжки почитать вначале, – запротестовал старик.
– Ничего, все будет нормально, – успокоил лейтенант. – Получим не сто граммов с литра, а пятьдесят, но качественного. Это я уверяю. Я все точно помню.
Дед хотел было спорить с молодым, но в конечном счете решил подчиниться. Перспектива получить более качественный бензин, который, по заверению лейтенанта, мог подойти не только для его четыреста восьмого «Москвича», но и для современных иномарок и за который можно было бы получать неплохие деньги, очень даже его обрадовала, так как его обещали привлечь к перегонке всего имеющегося озера. У Стойлохрякова в голове уже роились грандиозные планы.
Об иномарках Мудрецкий думал во вполне конкретном направлении. Если он полученной смесью заправит «Ауди» подполковника, и та поедет, то это будет просто замечательно. Ему, может быть, премию денежную дадут за находчивость!
После разговоров перешли к делу. И уже к трем часам дня было получено пять литров отличного, по понятиям лейтенанта, бензина, который можно было бы заливать в любой движок, и он потянет – сто пудов!
– Ну что, дед, попробуем? – размахивая в воздухе пластиковыми бутылками с горючкой, интересовался у деда Федота Мудрецкий.
Хозяин супил брови, выставляя себя непонимающим:
– Это как это?
– А вон сейчас у тебя «Москвич» стоит, – продолжал мягкую атаку лейтенант. – Посмотрим, как она – справляется или нет.
– Ты чего? Все кольца, клапана мне пожжешь! – начал возникать старый.
Но Юре удалось убедить деда в том, что с одной-двух минут работы ничего с его машиной не случится. Зато потом – горы песка и еще несколько десятков литров горючки! Разве это плохо? Старик мялся, но в конечном счете позволил залить в машину только что полученный продукт.
Раза с третьего некогда гордость российского автомобилестроения завелась и, тихонько урча, стояла во дворе.
– Ну что, может прокатимся? – тер ладони лейтенант, открывая двери. – Мужики, прыгайте!
– Э, да вы чего, да вы куда?!
– Так надо же проверить, – не отставал лейтенант.
– Ладно, тогда я за руль сяду. – Дед выгнал Резинкина с места водителя. – Все же моя машина!
Витьку пришлось открывать ворота. Газанув легонько, дед взвизгнул от удовольствия:
– О как прет! Ну ты подумай! Лейтенант, ты прав, пусть больше в отходы уходит, зато какой бензин, а!
Ворота были закрыты, и все нефтяники расселись по местам.
– Ну, сейчас рванем! Дед, давай!
И дед дал. Включил первую, затем вторую, машина легко разогналась, и старик стал даже немножко нервничать:
– Ох, смотри как тянет! Прямо вот чувствуешь, как мотор из-под капота вырывается! Это же сколько дури?! О как! – У старика горели глаза. – Машина как заново родилась!
– Так что, может, на трассу выйдем? – подначивал лейтенант, которому ради спортивного интереса хотелось узнать, сколько же из этого четыреста восьмого можно выжать спустя тридцать пять лет после его дня рождения.
Машина ревя вышла на трассу. Пятидесятисильный движок показывал чудеса. Несмотря на то что кабина была забита мужиками, машинюшка шла довольно резво.
– Давай, дедуль, туда-сюда пару километров для пацанов!
Пассажиры пооткрывали стекла, расселись поудобнее, расслабились в машине. Дед, довольный полученным продуктом и слаженной работой двигателя, легко вошел в горку и пошел вниз.
– О-о! – Машина разогналась до восьмидесяти километров, и дед покрепче сжал баранку и начал притормаживать.
– Да ладно, – толкнул его в плечо лейтенант. – Давай посмотрим, до ста дойдет или нет под горку-то. Чего бояться?
И они посмотрели. Машина разогналась до сотни, гора к этому времени как раз закончилась, началось пологое плато, по которому ровненько-ровненько бежала асфальтовая ленточка. Машина шла девяносто пять – девяносто, потихонечку начала снижать скорость, но, не желая уменьшать удовольствия, дед взял да и вдавил акселератор вниз до отказа.
Раздался грохот и скрежет. Двигатель вместе с передними колесами покинул капот и начал существовать в пространстве отдельно от металлического кузова. Разогнавшись, силовой блок унесся вперед, оставляя скрежетать основную часть кузова по асфальту и заставляя перепуганных пассажиров схватиться друг за друга или же за приборную панель.
Дед продолжал сжимать в руках баранку, глядя через лобовое стекло, как с грохотом уносится вперед его двигатель и передняя пара колес. Удалившись от автомобиля метров на тридцать, агрегат взорвался в воздухе, после чего колеса пролетели метров двадцать и скрылись в посадках, оставив позади себя в воздухе дымовой шлейф от паленой резины.
Дед Федот с открытым ртом от увиденного и мокрыми штанами от страха испытывал в глубине души противоречивые чувства: с одной стороны, как и всякий мужик до конца дней своих остающийся где-то пацаном, он был «приколот» тем, что случилось с его машиной. Рвануло здорово, да и колеса весело улетели! Никогда не знаешь, какой конец тебя ждет. Он с тоской провел рукой по приборной панели и глядел вдаль, туда, где на обочине дороги лежал раскуроченный двигатель.
Первым опомнился Валетов, услышав тихое журчание:
– Из бака течет, мать вашу! – воскликнул он.
Народ предпринял срочную эвакуацию. Как только здорового Простакова смогли выцарапать с заднего сиденья и свалить его на обочину, раздался взрыв. Осколки взвизгнули в воздухе и разлетелись в стороны, к счастью, никого не задев.
Фрол поднял голову. Раскуроченный остов – вся память от четыреста восьмого «Москвича».
Дед Федот, потрясенный тем, что случилось с его машиной, после второго взрыва сидел и тихонько плакал, а заботливый Валетов, вытащив постиранный кусок простынки, используемый им как платочек, промокал деду слезы. Но он не успевал за ручьем чувств, и очень многие капельки скрывались в паленой густой и седой бородище.
* * *
Доложив Стойлохрякову о результатах проведенного эксперимента один к одному, точно так, как это и случилось, Мудрецкий не забыл упомянуть о моральной травме владельца автомобиля, но комбата никак не проняло данное замечание.
– Он в течение десяти лет нашу Родину-мать обворовывал, – сообщил собственные мысли начальник, – и нечего старичка жалеть. Другое дело, что вы все живы остались, вот здесь вы молодцы! Никаких к вам замечаний. Лейтенант, отправляйтесь обратно на объект, будем засыпать озеро на хрен. Не дай бог, еще какой-нибудь умник вроде вас найдется и перегонит там из говна в золото продукты. Как вы там говорили… углеводороды? Нет, Мудрецкий, никаких родов нам не надо! Все убрать к чертовой матери, чтоб чисто было! А старику, пусть не переживает, отвезите машину песка. Главное, чтоб все тихо было и никаких жалоб.
– Да, товарищ подполковник, – согласился Юра, – главное, чтоб он не жаловался. Ведь это ж я гнал-то. Он только смотрел.
– Талант у тебя, лейтенант. Пора тебе еще одну звездочку на погон пристраивать.
– Неужели! – встрепенулся Мудрецкий.
– Иди-иди, вот как озеро засыпешь, так и о звездочке поплотнее покумекаем.
Счастливый Мудрецкий вылетел от подполковника, и чувства переполняли его. Он знал, что на второй год службы многие лейтенанты становятся старлеями, но как-то не думал, что это может коснуться и его. Здорово! Пришел лейтенантом, уйдешь старшим лейтенантом. А может, удастся и до капитана дослужиться за два года-то. Но тут Мудрецкий был не прав, он и сам знал о том, что получить еще одну звездочку за два года просто невозможно!
* * *
С ликвидацией нефтяного болота было покончено за три недели, и причем малой кровью – стелили деревянные настилы, спасибо за идею деду Федоту, по которым машины подходили к «воде» и сбрасывали туда песок. Оставалось лишь перекладывать доски и помогать водителям точно въезжать на настил.
Изредка появлялся дед Федот, смотрел на то, как закапывается любимое в его жизни озеро, потом шел к Мудрецкому и, несмотря на то что тот практически похоронил его «Москвич», здоровался. Курили в стороне от работ сигаретки, и всякий раз Федот пытался начать разговор о как бы причитающейся ему денежной компенсации со стороны лейтенанта за утраченный автомобиль. Но Юра был не промах и, философски рассуждая о жизни, уводил течение разговора в сторону. Так на протяжении всех работ деду и не удалось выжать из лейтенанта ни гроша. А вот наливать Мудрецкий деду наливал, благо тот теперь безлошадный. Так что если в пути до хаты и собьет кого, то большого ЧП не выйдет. Тело у деда мягче, чем его «Москвич», хоть и не намного.
