скачать книгу бесплатно
Не сотворяйте ангелов из женщин
Таня Сербиянова
Стать ангелом можно – так утверждает Сербиянова Таня, если, других спасая, жизнь свою отдать. Вот так и поступает героиня повести стюардесса Галя.Но до того она и мать сражались за любовь его. Мать, не думая о последствиях, дочь, завлекая отчима молодостью и телом. И она выиграла его! Так надо ли нам ангелов из женщин сотворять?О том решила написать, а вам решать…
Не сотворяйте ангелов из женщин
Таня Сербиянова
Любовь умирает.
Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить.
Сомерсет Моэм,
британский писатель
(1878—1965 г.г.)
Дизайнер обложки Георгий Юрыч
Корректор Лилия Громыкина
Иллюстратор Георгий Юрыч
© Таня Сербиянова, 2023
© Георгий Юрыч, дизайн обложки, 2023
© Георгий Юрыч, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-4490-4098-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРЕДИСЛОВИЕ
История написания данного произведения несколько необычная.
В основу сюжета я положила историю, мной услышанную много раз в гостиницах или комнатах отдыха экипажей. И все рассказы в периоды ожидания вылета, или же в тесном семейном кругу авиаторов, коллег по профессии. Одни искренне верили в правдивость событий, другие сомневались и утверждали, что ничего подобного не было, а просто даже не могло произойти…
Но, при всем моменте спорного сюжета, меня, как сочинительницу, привлекла возможность рассказать о судьбах персонажей, героев, работников воздушного флота, к которым и я когда-то имела самое непосредственное отношение. И конечно же, рассказать о судьбах женщин, их любви и чувствах.
Потому сразу же оговорюсь, что в повести хоть и много реального, но и придуманного тоже предостаточно, тем более… ну, кто его знает, о чем тогда думала восемнадцатилетняя девушка – Рита или сорокалетняя бортпроводница – Галка, кто, милуясь и отдаваясь чувствам, спутникам вечно красивых женщин, таким обязательным в их жизни, что думали они и что им говорили…
Спустя годы, живя и работая в Сербии, делала попытки найти документальные подтверждения реальности выбранному сюжету. Но, ни в мемуарах, ни в официальных, доступных для прессы источниках я так и не узнала, было такое летное происшествие, или же, оно придумано досужим вымыслом бесшабашных летунов или деловыми технарями…
Хотя и ходили разговоры, о том, что все замяли, заволокители, по личному распоряжению сверху, и потому об этом материалы все изъяли. Просто все потому, что главная виновница в катастрофе самолета – штурман, оказалась дочерью большого авиационного начальника. И ему потребовалось удалить все материалы летного происшествия, тем более что дочь его, после случившегося уже преподавала на одной из кафедр воздушной академии в Питере.
Посему простите, если уж напортачила, как говорится, но то, что мною списаны с реальных женщин многие судьбы и личности героинь, которых я встречала и с кем работала в Аэрофлоте, в том ручаюсь.
Хотя вот, удалось ли?
Ну, это вам судить, мои дорогие, не мне, а еще потому, что я лишь фантазирую, где-то вспоминая, а где-то и придумываю… Ну что же вы хотите, от красив, простите, сочинителя, хотя и женщины. Зато меня простите, а я за это, раскрываю вам свою книгу…
Итак, вместе… полетели!
Задержка с вылетом
– Да где же эта глядища! – ругался матом Михалыч, скрежеща зубами.
– Борт 856 ответьте! Почему не заказывайте буксировку и не запрашивайте время на предварительный? – снова неприятно и резко послышалась в наушниках. – Повторяю, почему не…
– Я борт 856. Успокаиваю пассажира. Пьяного успокаиваю. Работаю, работаю, принял меры! Докладываю, что через десять минут запрошу готовность на буксировку и исполнительный.
Щелчок отключения связи дает Михалычу еще какое-то время на раздумье.
– Ну, что ты с ней возишься, Михалыч? Я бы на твоем месте, – встревает второй пилот Колька…
– Вот когда ты сядешь на мое место, тогда и будешь принимать решения! А пока я командир и все решения я принимаю!
– Михалыч, – со щелчком, теперь уже подключается Валерьян, или как его все называли на борту, да и в быту— Колдун, он же, бортинженер Ил-18 бортовой номер № ….5 856 ….ольского авиаотряда.
– Да ну ее, брось! —в сердцах высказывается Колдун, – сдай ты ее, шалаву, к чертовой матери!
А это та, кого три члена экипажа и два бортпроводника напряженно ожидаем с самого утра. Она тоже член нашего экипажа и к тому же она у нас штурман.
– Эх, глядь! – снова ругается Михалыч, – ну говорил же я им, говорил, что психологически мы несовместимы, ведь доказывал!
– Значит, плохо доказывал! – снова умничает Колька с места второго пилота.
А это место справа и от того их называли: – «Правочками».
– Да иди ты!… – огрызается командир, – иди к ним и докажи, что баба на борту, да еще в кабине самолета…
– Борт 386, почему не запрашивайте буксировку? Ответьте!
– Ну вот же, глядь! – уже не говорит, а ревет во весь голос Михалыч, отчего Галочка Погорелова, старший бортпроводник вздрагивает за дверью кабины в своем служебном отсеке.
Она хоть и понимает его состояние, но также нельзя ведь! Ведь нам еще несколько часов предстоит вместе напряженно работать в полете в составе экипажа и сажать машину! А с другой стороны, в самом-то деле, что она, эта заносчивая вертихвостка себе позволяет? Это надо же, такого спокойного и рассудительного мужика как Михалыч, вывела из себя и так его разозлить, что он уже во весь голос орет в кабине благим матом. Да и где ж она?
Выглянула в проем входной двери фюзеляжа, за которым все еще просматривался аэродромный трап автоподъемника. Он как припал к нашему борту час назад, так все еще стоял, обреченно ожидая подхода последнего члена нашего экипажа.
А то, что Валька, или как она себя величественно называла Валентина Ивановна или же, как любила сравнивать себя с Терешковой, первой космонавткой Союза, да что там Союза, Мира! Так вот, эта Валька, действительно нагло и в открытую глядовала, а сейчас снова и в который уже раз опаздывала на вылет… Да ведь непросто опаздывала, а его срывала!
Вылет срывала из-за чего и наша квартальная премия. А ведь я так надеялась на этот четвертак! К тому же все деньги сейчас я откладывала к выходу на пенсию.
Да! На пенсию…
Подумать только мне сорок пять, а что я видела? – говорила о себе Галина. Одни взлеты и посадки, гостиничные койки с дурацкими панцирными сетками, на которых проваливалась не раз так, что на следующий день болела поясница как перед месячными.
Да, некстати вспомнила… В последнее время с моим здоровьем происходило что-то такое профессиональное по женской линии. То какие-то боли, особенно когда приходилось загружать контейнеры с бортовым питанием, то месячные скачут по календарю… А это уже никуда не годится, потому… Ведь так и залететь недолго.
Пробовала говорить об этом с Эдиком, но тому на меня как-то все не хватало времени. А жаль, ведь если так пойдет и дальше, то я ему вынуждена будет отказать в ближайшем времени. И что тогда? Она уже не раз этот вопрос себе задавала…
Мало того, что заканчивала летную работу, так еще и лечится надо было как следует, а не скрывать это от своего молодого любовника!
Скажешь тоже мне, любовника? А что, не любовника, что ли? Подумала и задумчиво замерла в своем привычном для нее отсеке бортпроводников…
И как-то от всего неопределенного у нее уже в который раз за это утро совсем испортилось настроение.
К тому же пассажир с десятого «Б» места, можно сказать, уже прямо достал ее своими расспросами! Когда же мы полетим? Когда? И почему мы до сих пор стоим?
По своему многолетнему опыту она уже с первого взгляда научилась сортировать пассажиров и потому знала, что такой каприза и беспокойный нытик мог сильно повлиять на состояние атмосферы в салоне ее самолета и взбудоражить многих остальных пассажиров.
Потому она как можно спокойнее и со своей фирменной и, можно сказать, профессиональной улыбочкой прошла в салон, наклонилась к самому его лицу, и как можно ласковей но, так, чтобы слышали и сидящие рядом.
– Пять минут, ведь можно спокойно еще подождать?
– Мы пережидаем грозовой фронт по маршруту. Потерпите минуточку и мы взлетим.
И уже распрямившись им всем, кто просто выставился в проходе и следил за всеми ее действиями, добавила:
– Наш командир, летчик первого класса, Константин Михайлович, и он же не хочет неприятностей своим пассажирам, и не желает отвезти туда, где болтанка застала бы нас в воздухе. Потерпите, уже осталось…
И зачем-то посмотрела на руку, как будто бы там у нее, в самом деле были часы.
– Нам осталось… еще пять минут! Пять минут, ведь можно спокойно еще подождать?
И обвела пассажиров обворожительно спокойным взглядом своих необыкновенно умных и красивых темно-синих глаз. Для уверенности пару раз картинно зажмурилась, похлопав своими густо и аккуратно подкрашенными ресницами.
Вот так то!
Так она как бы всем своим видом и статью показывала, что им не о чем беспокоиться, и пока она с ними, то все у них будет в порядке!
Ведь она же Погорела Галина, старший бортпроводник …ольского авиаотряда, отличница и заслуженный работник Аэрофлота, бригадир и потом, сейчас рядом с вами!
И как всегда, ощущая эти взгляды, волнующие оценивающие ее замечательную фигурку сзади, уверенно и вместе с тем мягко зашагала, как на сцене балерина, в своих фирменных чехословацких туфлях фирмы Цебо… Чем в очередной раз покорила мужскую и заставила от зависти заерзать женскую половину пассажирского салона…
За такие минуты она и любила эту профессию, в которой она себя чувствовала, словно заботливая хозяйка и в то же время как флиртующая и сексуально аппетитная дама. Да, аппетитная и флиртующая, да и еще в придачу, довольно сексуальная…
Все это были не ее, а его слова, ее любимого мужчины Эдика…
Недружная семья
Михалыч уже не сидел, а просто подпрыгивал на своем командирском сиденье, когда увидел в боковое окно, как к самолету, прямо на летное поле стремительно вылетела черного цвета Волга и в красивом развороте, завизжав тормозами, описав широкую дугу, замерла где-то, как он понял в районе трапа.
– Колька! Если это она, то я ее, я ее так… выежу!
И не успел даже закончить, как дверь в пилотскую кабину распахнулась, и она прямо с порога как ни в чем не бывало:
– Привет, мальчики!
– Ты где была? – взревел Михалыч, – из-за тебя нам вылет отменят, сука!
А она как будто на прогулку шла и на глазах оторопевшего Колдуна уселась на свое место, да притом еще эффектно закинула ногу за ногу, чем обнажила высоко ляжку довольно аппетитную…
– Подумаешь? Ну и что такого, что уже и опоздать немножечко нельзя? Я же ведь женщина и дама…
Что-то еще хотела добавить, как на нее накинулся Михалыч. Но она тут же по нему выпалила, как из пушки…
И началась ругань, посыпались оскорбления, а тут снова голос диспетчера…
– Борт 856 ответьте! Почему не заказывайте буксировку и не запрашивайте АПА?
АПА – передвижной аэродромный генератор. Применяется для запуска двигателей, во избежание разрядки и экономии емкости бортовых аккумуляторов самолета.
– Я борт 856, АПА на месте, разрешите запуск, – вмешался Колька Правачок.
– Борт 856, запуск разрешаю!
– Чего ты лезешь! – тут же на него набросился Михалыч. Запрашивать запуск была его обязанностью.
А Колька, слыша их ругань и желая ее наконец-то прекратить, самовольно встрял! Чем окончательно вывел из себя Михалыча…
Взвыл дизель на автомашине АПА и следом на панели пульта самолета, через несколько секунд вспыхнуло табло зеленого цвета: «Аэр. пит.».
– Аэродромное питание подано! – тут же подключившись в СПУ-7, переговорному устройству самолета, доложил Колдун.
Михалыч, трясущимися от нервного напряжения руками, оттянув с головы гарнитуру, со злостью бросил ей туда, где она сидела вся красная от ругани с ним, и все еще не остывшая…
– Я тебя… – но многозначительно промолчал, а все поняли, как он о ней хотел сказать… Но, не смог, в конце концов, сдержаться и угрожающее, понизив голос, добавил в ее адрес…
– Дай только домой придем, я тебя… Я тебя…
– Пошел к черту, старый дурак,!
– Что?! – взревел Михалыч, – ты это кому сказала? Мне? Да я же командир, при исполнении служебных обязанностей, да я тебя….
– Борт 856, запуск разрешаю! Как поняли, ответьте. Почему не запускаетесь?
– Запуск левому! Первому, я сказал! – осатанело, прокричал Михалыч.
Потом Колдун и Правачок запускали подряд оставшиеся двигатели, каждый раз засекая время выхода движков на режим малого газа.
За этими действиями наблюдал Михалыч, но по всему было видно, что он хоть и рядом был с ними, но в то же время где-то и далеко от них.
А все почему?
Да, потому что, будь на ее месте хоть кто другой, он бы, во-первых, отложил запуск, во-вторых, тут же связался с вышкой КДП и эту, суку, так он мысленно про себя назвал, тут же ее выкинул с самолета. Так он хотел. Хотел, но ведь не мог! Не мог! Потому что знал, что ее отец этого бы ему никогда не простит…
Экипаж включился в работу и Михалыч немного поостыл.
