Муар

Теона на мгновение задумалась, словно вновь оказалась в том страшном для неё времени. После чего тихо, стараясь, чтобы мальчик не особенно обращал внимания на её рассказ, продолжила:

– Спустя две недели я вышла к людям. Незнакомое, малочисленное поселение, даже пустошью не назовёшь. Они там баранов каких-то достали где-то и усиленно их разводили. Меня приняли, но лишь до тех пор, пока не стало понятно, что я беременна. Они недолго думали, обрадовались. За моего новорожденного ребёнка сектанты предлагали им целую дойную козу.

– А что, сектанты ещё предлагать умеют? – удивилась Леся. – Я думала, они приходят, убивают всех нафиг и берут то, что им нужно.

– Да разные они бывают. Эти вот тихие были. Козу им не надо было, а младенца очень даже необходимо… Оттуда сбежать оказалось гораздо сложнее, заманчивый образ козы заставил их запереть меня в подвале. И для того, чтобы вырваться оттуда, мне пришлось изрядно замарать руки в крови. В итоге, уже почти перед тем, как Кирюшке появиться на свет, я совершенно случайно вышла к городу. Знаешь, мотаться по лесам на последнем месяце беременности – это я тебе скажу, занятие не из самых приятных. Я недолго думала. Я устала намного сильнее страха. Тем более, я видела, что собачьи стаи вблизи городов вполне себе нормально живут. Не дохнут и не мутируют, спят, жрут, плодятся и жизни радуются. И чем я хуже собаки? Самым сложным оказалось их обойти, чтобы зайти в город, но я справилась. Кирюшка родился спустя неделю после этого.

– И ты не боялась радиации?

– Есть некая сыворотка. Я узнала это от разведчиков, которых встретила в том же городе. Одной инъекции хватает на две с половиной недели пребывания в радиоактивной зоне. Это не панацея, конечно, но хотя бы не сдохнешь и неизвестно в кого с хвостом и копытами не превратишься. Если знать, у кого и на что эту штуку можно выменять, то в городе вполне можно какое-то время даже жить. Но об этом я тоже немного позже узнала. Ребёнок родился, а идти мне всё равно было некуда.

– Почему же ты тогда ушла оттуда? – Леся то и дело посматривала на дверь бункера. Прошло уже достаточно времени, а Андрей всё не появлялся.

– Ушла, потому что увидела ИХ. Именно увидела, а не послушала рассказы и жуткие истории очевидцев. Знаешь, впечатлило… – Теона зябко передёрнула плечами. – Когда своими глазами видишь, как стремительно меняется двух-трёхлетний ребёнок, это даёт тебе настолько мощный пинок под зад, что летишь из радиационной зоны с реактивным ускорением, не обращая внимания даже на обступившие город стаи собак. Видимо, скорость такая значительная, что псы просто не успевают заметить. – Она кисло усмехнулась и ненадолго замолчала, глядя на играющего с собакой мальчика. – Мы прожили там восемь с половиной месяцев, прежде чем ушли. Видимо, этого хватило: мой сын не такой, как все. Когда люди понимают это, то первое, к чему они начинают активно стремиться, – это удавить гадёныша, пока из него не выросло что-то пострашнее. Он видит и слышит в разы лучше любого человека, иногда разговаривает с кем-то, кого я разглядеть не в состоянии. Но в остальном – это милый добрый мальчишка.

– Где же вы жили всё это время после того, как ушли из города? – С каждой новой фразой этой несчастной, измученной, но не сломленной женщины в груди у Леси что-то сжималось, причиняя почти физическую боль. К горлу подступал комок, а глаза обжигали колючие слёзы.

– Да где придётся. Однажды нашла довольно хорошую заброшенную избу, мы прожили в ней почти два года. Так бы и жили там, но поблизости объявились коты, поэтому пришлось срочно уходить. Очень жаль было оставлять вещи, что пришлось бросить, но нести с собой всё, что накопилось за два года, – это просто нереально. Потом был контейнер из медицинской лаборатории, бесчисленное количество шалашей и землянок. И вот совсем недавно мы вышли на это… Этот… В общем, я не знаю, что это такое, но это – сказка! Леся, чего тут только нет!

– Да… Андрей говорил, что это спецфортификационный объект. Язык сломаешь. Бункер, в общем.

Леся уже всерьёз переживала: прошло почти четыре часа с тех пор, как мужчина скрылся в туннеле. Что можно делать там столько времени? Мальчик подошёл сзади совсем тихо, положив маленькую тёплую ладошку на её плечо, и негромко, но очень уверенно произнёс:

– Тётенька, вы не волнуйтесь, он скоро придёт. Он сейчас возле той, последней двери, которую у меня открыть не получилось. У него тоже не получится, и он вернётся.

Леся погладила мальчугана по щеке.

– Спасибо, мой хороший. А откуда ты об этом знаешь?

Мальчик недоумённо пожал плечами, словно она спросила у него, почему небо голубое, а трава зелёная.

– Я слышу его. Сейчас он ещё немного понажимает на замок, потом ему надоест, и он придёт сюда. Тётенька, а можно я с ним? – Мальчик ткнул худеньким пальчиком в пса. – Вон за тот холм сбегаю? Там тааакой кузнечик есть! – Он широко раскинул руки, стараясь показать, какого именно размера насекомое обитает за холмом.

Глава 8

Донельзя довольный тем, что ему позволили в компании с псом отправиться на противоположную сторону холма, мальчишка вприпрыжку побежал на встречу с кузнечиками. Не менее довольный пёс, вертя из стороны в сторону лохматым хвостом, последовал за ним.

– Про какую последнюю дверь он сейчас говорил? – спросила девушка.

– В бункере четыре двери, – ответила ей Теона. – За каждой – определённый отсек. Мы с сыном открыли три. Медицинский, складской блоки и тренажёрный зал. Мы в тренажёрном зале с Кирюшкой живём, притащили туда стол, матрас и спальные мешки. Здесь столько всякой всячины, что можно обустроить что угодно. А знаешь, что в этой тренажёрке самое потрясающее?

Леся заинтересованно посмотрела на свою новую знакомую.

– И что же? Тренажёр для косых мышц живота?

– Душ! Леся, там есть настоящий функционирующий душ с горячей водой!

– Да ладно! Девушка от неожиданности аж вскочила на ноги и, отойдя шага на два назад, с недоверием уставилась на Теону.

– Да! – вдохновенно продолжала та. – Я когда это увидела, глазам совсем своим не поверила! Он, правда, несколько отличается от тех, что я видела в городе, но всё равно – настоящий душ!

– И чем отличается?

– Вода льёт просто с потолка. Комната два на два метра, при входе вводная панель. Набираешь на ней длительность процедуры и температуру воды. Заходишь в центр комнаты, и спустя минуту тебе на голову валит непрерывный поток воды. Намылиться изначально было проблемой, но позже мы приспособились.

Вспомнив о том, что более-менее нормально она мылась на перевалочной базе, куда её привезли погибшие Герасим и Анна, она ощутила себя неимоверно грязной. Однозначно, в этом месте непременно стоит задержаться. Хотя бы на день или на два.

– Теона, – девушка вновь удобно устроилась на мягкой травяной подстилке. – Всё спросить хочу. А почему твой сын закричал там, на холме, когда вы от нас прятались?

– Кирюшка очень боится пауков. А в траве их куча. Увидел здорового такого, который рядом полз. Вот и завизжал.

– Странно, – повела плечами Леся. – Пауков боится, а кузнечиков разглядывать побежал. Как по мне, так все насекомые чем-то схожи.

– Да там кузнечик, – Теона пренебрежительно махнула рукой. – Не совсем кузнечик. Сидит в норе образина какая-то зелёная, время от времени выползает погреться на солнышке. Нет, ну как бы да, что-то от кузнечика в нём несомненно есть, вот только размеры у него, прямо скажем, не кузнечьи. Около метра в длину, ну и высотой чуть ниже колена, наверное, будет. Эта скотина почти каждую ночь тут концерты устраивает, стрекочет так, будто танк где-то поблизости тарахтит.

Леся обалдело глянула на женщину.

– И ты отпустила ребёнка к этому? – Девушка подхватила «вал», лежащий неподалёку, вскочила на ноги, намереваясь бежать спасать недавно ушедших Кирюшку и пса. – Ты чокнутая дура, что ли, на всю башку?

– Да успокойся ты уже! – Слегка прикрикнула на Лесю женщина. – Он не опасный. Я сто раз проверяла. Не знаю, что это, вернее кто. Но оно само каждого шороха боится! Доброе такое нечто, познакомлю вас как-нибудь потом.

Приземлившись обратно на траву, девушка устало вздохнула.

– Каким образом я ещё здесь не чокнулась? Хотя, может, уже и да…

– Ай, да ладно ты! – Теона поднялась и отряхнула с себя прилипшие к одежде травинки. – Пойдём лучше поищем твоего Андрея, а то он там, похоже, в четырёх коридорах и трёх отсеках заблудился.

Леся встала вслед за отправившейся в сторону входа в бункер Теоны. Взяв в руки автомат, спросила:

– А как же ребёнок? Мы что, оставим их здесь одних? А вдруг…

Договорить ей не позволил громкий стук армейских ботинок по бетонному полу бункерного коридора и восторженный голос Андрея, который, с силой распахнув дверь, так, что та едва не слетела с петель, радостно воскликнул:

– Леська! Мы богаты!

Выйдя из темноты коридора и щурясь на ярком солнце, радостно размахивая над головой набитым под завязку бумажным пакетом.

– Леся! Мы, мать его, цари!

Когда глаза его привыкли к свету, растерянно глядя на девушку, медленно поставил свой царский пакет на землю и, указав пальцем в сторону Теоны, недоуменно спросил:

– А это кто ещё?

– А это, Андрюша, хозяйка всего найденного тобой богатства!

Леся улыбнулась, глядя на то, как её спутник разочарованно хлопает глазами и, словно выброшенная на берег рыба, недоумённо открывает и закрывает рот.

– Леся! Ну что ты такое говоришь? – Пришла на помощь мужчине Теона. – Никакая я не хозяйка. Просто мы немножко раньше нашли эти богатства несметные. Не слушайте её, Андрей. Тут столько всего полно, что на сотню таких, как мы с вами, хватит. Меня, кстати, Теона зовут.

– А… Да… Очень приятно, Теона. Я Андрей. А кто это – мы? Здесь ещё кто-то есть?

Леся подошла к мужчине, стряхнула ему пыль с плеч и груди, после чего, заглянув в принесённый им из бункера пакет, ответила.

– Здесь ещё мальчик пятилетний есть, у которого зрение и слух такие, что прям до мурашек пробирает. Ух ты! Кофе! Настоящий!

Взвизгнув от восторга, девушка повисла у того на шее и звучно чмокнула в небритую щёку.

– Лесь, а пёс где? Мужчина огляделся по сторонам, высматривая собаку.

– А он с мальчишкой за холм пошёл, кузнечика метрового смотреть. Сидят там сейчас, наверное, втроём, за жизнь разговаривают.

– Не понял… – Он удивлённо посмотрел на девушку.

– Да я тоже ни черта не понимаю. Я вот, конечно, не очень разбираюсь в радиобиологии, но вот как это возможно? Ну не может обыкновенно радиация за столь незначительный срок, сколько там прошло? Восемьдесят? Сто лет? Вот не может за сто лет появиться такое огромное количество мутантов! Это же должно несколько поколений пройти, чтобы какие-то значительные изменения произошли! А эти? Эти прям так, сразу, можно сказать, на глазах мутируют! Бред какой-то!

Леся забрала из рук мужчины фонарик и шагнула вглубь коридора.

– Теона, зови сына, пойдёмте уже кофе пить! Ужасно хочется кофе!.. И в душ тоже, очень хочется!

.* * *

То, что у Джафара элементарно нет шансов, Кара понимала предельно отчётливо. Это существо даже драться с ним не станет. Просто разинет свою монстроузную пасть и тихо откусит голову. После чего медленно пережует и проглотит. Ближе к вечеру, когда верховный слегка утомился, показывая Каре все прелести и недостатки своей крепости, девушка крайне настойчиво попросила проводить её к Джафару, на что тот довольно-таки нехотя, но всё же согласился. И вот они уже второй час сидят на пластиковой лавке и молча ждут, когда же их соизволят накормить. Непосредственно после того, как девушку доставили в клетку, молодые люди, не имеющие до этого момента возможности нормально поговорить, около часа обсуждали сложившуюся ситуацию. В итоге ни один, ни другой ничего более-менее конструктивного вспомнить так и не смогли. Сразу после этого устроили дебаты на тему «Как быть?» и «Что делать?». Кара буквально с пеной у рта доказывала Джафару, что им необходимо срочно бежать отсюда при первой же возможности. Отчаянно выстраивала варианты побега и даже предлагала элементарно придушить мелкого гадёныша. Джафар же, скептически поглядывая на свою спутницу, просто молчал, изредка вставляя в браваду девушки отрицательные частицы и междометия. Такое поведение мужчины окончательно вывело её из себя, и в итоге, почти со слезами на глазах послав его ко всем чертям, отвернулась к нему спиной и, забравшись на скамью-кровать, завернувшись в воняющее хлоркой одеяло, молча смотрела на спортивного мужика в шрамах из соседнего аквариума. Тишину нарушила всё та же неизменная дылда, которая в конце концов, всё же оторвавшись от созерцания собственной физиономии в небольшом треснутом зеркальце, соизволила сходить за положенной узникам пищей. Гремя тяжёлой, отчего-то шестиколёсной тележкой, поочерёдно открывала двери клеток и вручала находившимся в них людям миску с чем-то серо-зелёным внутри. Когда очередь дошла до их с Джафаром аквариума, Кара слезла с кровати и, подойдя к открытой двери, спросила, принимая из рук надзирательницы глубокую посудину.

– А, простите, мы вот это вот, – девушка кивком головы указала на непонятное месиво. – Будем стоя употреблять? Почему стол есть, а стульев нет?

Усмехнувшись, дылда глянула на девушку сверху вниз.

– А это стол не для еды. Но, если хотите, то можете и на нём, конечно! – Заржав, словно чокнутая лошадь, развернула тележку и укатила к соседней клетке. Кара подошла к лавке-кровати и протянула Джафару его порцию.

– Что-то я сейчас ничего не поняла… – Произнесла девушка. – Стол не для еды, стульев нет, кровать тоже не совсем кровать. И, между делом так сказать, а туалет здесь где?

Еда оказалась на удивление вкусной, вот только сказать хотя бы приблизительно, из чего она была приготовлена, не представлялось возможным. Более того, об этом не хотелось даже думать. Покончив с ужином, поставили пустые тарелки на стол, который, как им объяснила дылда, не для еды и решили ложиться спать. Других, более интересных занятий, в данных апартаментах просто-напросто не нашлось. Тут же встал вопрос, каким образом данный процесс организовать.

– Кара, вот ответь мне на вопрос, – пристально глядя в глаза девушки произнес Джафар. – Ты что, не могла выпросить у этого… Как его там… Верховного отдельную камеру? – Девушка недоуменно и в то же время гневно глянула на своего сокамерника.

– Не знаю, как ты, а я одна в этом стеклянном сарае сидеть не собираюсь!

– Вот именно, что сидеть! – Мужчина с усмешкой посмотрел в сторону лавки-кровати. – Мы на этом только сидя вдвоем и поместимся. Или ты полагаешь, что я на стол спать полезу? Нет уж, не полезу. Одеяло у нас одно, а стол холодный и металлический. Сама на него лезь, раз тебе одной… Договорить мужчине не позволил пронзительный скрежет, донесшийся из дальнего коридора. Минуту спустя дверь комнаты широко распахнулась, и два здоровенных бугая с автоматами наперевес вкатили в помещение массивную двухколёсную тачку, в которой, словно огромный плотно набитый куль, лежал человек. Мужчина и девушка одновременно повернули голову и уставились на происходящее. Открыв один из пустующих аквариумов, охранники вкатили внутрь него тележку, извлекли из неё человека, который, к слову сказать, больше напоминал хорошо отбитый кусок говядины. На мужчине буквально не было живого места. Далее несчастного уложили на металлический стол, как следует расправили ему руки и ноги, аккуратно поправили голову, так, чтобы она не заваливалась по покатым краям стола, а держалась максимально ровно. После чего мужчину накрепко притянули к столу широкими кожаными ремнями. Было заметно, что несчастный в данный момент находится в сознании и даже пытается что-то сказать, но тем, кто сейчас наглухо фиксирует его на большом металлическом столе, на это откровенно наплевать. Привязав и несколько раз перепроверив, крепко ли затянуты ремни, мужики также молча, как и вошли, покинули помещение, увлекая за собой отчаянно громыхающую тачку. Кара обратила внимание, как спортивный мужик в шрамах из соседней камеры испуганно замер, во все глаза наблюдая за происходящим. После чего резко развернулся, буквально вприпрыжку подскочил к лавке-кровати и, завернувшись с головой в тонкое одеяло, отвернулся к стене и затих. Другая же их соседка по несчастью, женщина в нижнем белье, напротив, подошла к стеклу, осторожно приложив к нему ладони, молча смотрела на лежащего на столе окровавленного мужчину и, часто-часто моргая, что-то бормотала себе под нос.

– Джафар… – Тихо произнесла Кара. От увиденного у неё напрочь пропало желание спорить и возмущаться. – Это… Это то самое, что я думаю, да?

Мужчина подошёл к ней сзади и осторожно обнял девушку за плечи.

– Полагаю, да. Сегодня вечером проходили бои на арене местного долбаного шизофреника. Этому бедолаге не повезло, вон как его порвали…

– А зачем его привязали?.. – Едва слышно спросила Кара. – Он же и так почти труп. До утра вряд ли дотянет… Зачем так основательно привязывать?

– Может, с ума от страха сошёл или, не знаю, от шока… Что там ещё с психикой может произойти? Давай спать ложиться.

– Я с тобой! – Быстро, словно Джафар мог опередить её, сказав, что будет ночевать на полу или ещё где-то. – Я с тобой буду спать!

– Ну, естественно, малышка. – Он успокаивающе погладил девушку по светлым волнистым волосам, после чего обнял за талию и отвёл к лавке.

– Всё, ложись. Закрывай глаза и постарайся хоть немного поспать. Я рядом. Не бойся ничего.

Девушка послушно устроилась на жёстком ложе. Немного поёрзав, укрылась одеялом с головой и затихла. Джафар ещё минут десять сидел рядом и, нежно поглаживая тонкие пальчики Кары, пытался осмыслить только что увиденное. После чего аккуратно устроился рядом с девушкой. Места для двоих взрослых людей на этом гибриде кровати и тумбочки оказалось настолько мало, что, несмотря на то, что Джафар совершенно вплотную прижался к девушке, часть его задницы, тем не менее, нагло съезжала вниз. Спать не хотелось от слова совсем. Закрыв глаза, мужчина прислушивался к мирному посапыванию Кары. И пусть в данный момент память объявила ему самый что ни на есть окончательный и бесповоротный бойкот, он знал, что эта потрясающая девушка в прошлом не раз делила с ним постель. Постепенно разомлев от горячего и невероятно нежного тела Кары рядом с собой, мужчиной всё же овладела лёгкая дрёма.

Джафар не знал, сколько времени им удалось поспать. Может, несколько часов, а возможно, и такое же количество минут. Внезапно в помещении раздался полный отчаяния и какой-то животной свирепости крик. От неожиданности мужчина кубарем скатился с постели, едва не прихватив с собой девушку, которая тут же резко села и с испугом огляделась по сторонам. В соседнем аквариуме, широко распахнув глаза и извиваясь всем телом, насколько это позволяли широкие удерживающие ремни, орал недавно привезённый искалеченный мужик. Тело несчастного билось в жутких конвульсиях, изо рта выступала густая кровавая пена. Люди в соседних клетках также подошли к стеклу и молча наблюдали за происходящим. Спортивный мужик, немного постояв, опустился на корточки и, обхватив руками голову, принялся раскачиваться из стороны в сторону. Женщина в нижнем белье, закрыв ладонями уши, беззвучно рыдала. Поголосив ещё минуты две, несчастный затих. Джафар, державшийся всё это время Кару в крепких объятиях, осторожно выпустил девушку, предварительно убедившись, что с той всё более-менее в порядке.

– Он умер? – едва слышно произнесла она.

Мужчина присмотрелся к несчастному. Было явно заметно, как вздымается разорванная до самых рёбер грудная клетка. Руки, лишённые практически всех пальцев, тоже слегка подрагивали.

– Нет. Жив ещё.

– Боже, как же жалко! – По лицу девушки покатились крупные слёзы. – Почему эти сволочи ничего не делают?! Зачем ещё и привязали его, несчастного? Ему же и без того безумно больно!

Дальнейший ход развития событий наглядно показал молодым людям, зачем и для чего был настолько жестоко привязан к столу порванный монстрами мужик. Напрягшись всем телом так, что даже в их аквариуме стало слышно, как трещат тугие кожаные ремни, мужик издал вой такой охренительной амплитуды, что стёкла затрещали, казалось, во всём помещении одновременно. Провывшись и слегка расслабившись, принялся безостановочно открывать и закрывать рот, словно выброшенная на берег обезумевшая рыба. Джафар вдруг понял, что в процессе открывания и закрывания этого самого рта челюсть мужика стремительно расширяется, а голова, словно глина в руках скульптора, вытягивается вверх. Кожа резко побледнела, после чего начала приобретать неестественный синюшно-фиолетовый оттенок. Кара некоторое время молча наблюдала за изменениями закованного на столе мужика, после чего негромко произнесла:

– Он превращается в этого… Как его там… Недолюда… – Голос девушки дрожал, лицо стало бледным, словно его изрядно натёрли мелом.

– Джафар, тебе нельзя драться с этим… Недолюдом… Слышишь меня!? – Её голос сорвался на отчаянный крик. – Тебе! Нельзя! С! Ним! Драться! Ты что, не понимаешь? Не видишь? В этой битве выигравших не бывает!

– Ты права, но у нас просто нет выбора! Мы не знаем, где находимся, не знаем зачем мы здесь, а этот чудик, что весь день водил тебя по закоулкам своего поместья, знает. По крайней мере, думает, что знает. А это всё равно уже кое-что. – Мужчина старался говорить как можно убедительнее, словно прельщая себя самого данным умозаключением.

– Ты куда идти собрался в таком виде? – Девушка ткнула пальцем в стекло, показывая на привязанного к столу мужика. – Это что по-твоему? Этот хрен два часа назад пытался победить чёрти что! И ведь победил, раз живой!.. – Кара развела руками, давая понять, что слов у неё больше не осталось.

Их спор прервал звук открываемой с шумом двери. Трое здоровенных мужиков с внушительных размеров дубинками и всё та же высоченная баба буквально бегом добрались до аквариума с изменяющимся. Открыв дверь клетки, двое остались возле входа, третий же подошёл к столу и с силой ударил несчастного дубиной в центр грудной клетки. Тот, судорожно глотая воздух, захрипел, выгнулся всем телом и разразился на охранника настолько отборным и извращённым матом, что даже Джафару, считавшему себя далеко не эталоном нравственности, стало не по себе. После удара дубиной охранник отошёл от стола шагов на пять. В то время как дылда, вскинув свой автомат с болтающимся вместо магазина пузырём, не спеша приблизилась к столу и нажала на спусковой крючок. Звук выстрела чем-то напоминал шум дождя. Ну или шелест опавшей сухой листвы. Что именно мелькнуло из дульного среза автомата, Кара и Джафар так и не поняли. Это было что-то очень яркое, стремительное, но в то же время и тягучее, словно некий скоростной слизняк.

Выстрелив, тётка тут же, буквально в доли секунды, отскочила от стола. Пациент ещё некоторое время подёргался, напоследок смачно матюкнулся и затих.

– И что это сейчас было? – Кара во все глаза пялилась на подстреленного, который, основательно успокоившись лишь после ухода охраны, сейчас тупо пялился в потолок и беззвучно шевелил губами.

– Это похоже на то, что нам нужно… – Джафар притянул к себе буквально прилипшую к стеклу девушку и крепко прижал к себе. Осторожно погладил по волосам и заплаканным побледневшим щекам. – Что бы это ни было, оно имеет свойство неким образом усмирять этих существ. Если это, – мужчина кивком головы указал на соседний аквариум, – что-то вроде вируса, значит то, что заряжено в автомате этих психов, нечто подобное вакцине, что ли…

Кара уткнулась носом в плечо мужчины и почти шёпотом спросила:

– И как мы это у них отнимем? Ты видел здешнюю охрану?

– Пока не знаю, моя хорошая. – Поцеловав девушку в растрёпанную белобрысую макушку, произнес он. – Пока не знаю. Но что-либо придумать обязательно придётся..

* * *

Профессор Наиль Шредо, неловко переступая с ноги на ногу, топтался возле огромной, обитой натуральной чёрной кожей дверью правителя Единого Государства – Эрика Пеша. Новость о том, что лидер отдела колонизации, господин Джафар Дероко, сгинул в некоем слиянии параллелей, долетела до него раньше, нежели сам профессор на своём дирижабле. Едва Наиль достиг зоны доступности, тут же завибрировал телефон в нагрудном кармане куртки. Удостоил его вниманием правитель, сам лично, велев явиться в его резервацию незамедлительно. Постояв напротив запертой двери ещё добрых полчаса, Наиль, наконец, услышал звуки шагов в конце длинного узкого коридора. Шествующих было трое: непосредственно правитель, по левую руку от него Даяна – бессменный спутник, секретарь, любовница, консультант и ещё одному Богу известно кто. По правую руку правителя – Перри Лоо. Поравнявшись с профессором, Эрик коротко кивнул в знак приветствия и, распахнув массивную дверь, жестом молча предложил всем присутствующим пройти в зал. После того, как все четверо расселись по мягким креслам с высокими спинками, правитель, осмотрев присутствующих заинтересованным, но в то же время недовольным взглядом, начал говорить.