скачать книгу бесплатно
– А босс действительно там находится?
– Вот этого я не знаю. За что купил, за то и продаю. А там он или нет, без понятия.
– Думаю, его там нет, – покачал головой Майкл.
Колобок забеспокоился.
– Но ты передай Чису, что если он хотя бы не имитирует попытку напасть на этот дом и освободить босса, то мне кранты. Они всё прочухают и поотрезают мне всё то, что Чис не поотрезал. Майкл, ты скажи Чису, что я ещё могу пригодиться. А вдруг я узнаю, где на самом деле находится босс? Пока живой, я имею потенциальную возможность оказаться полезным. Слышь, Майкл?
– Я понял, понял.
– Но ты скажи Чису, что я землю рою!
– Да скажу, скажу. Скажу, что роешь, что вся рожа в песке и глине. Успокойся.
– Издеваешься. Тебя бы в мою шкуру, – продолжал ныть Колобок. – Щас приедешь, вольёшь в себя граммов триста, и тебе захорошеет. А я даже выпить не могу.
– Не наливают?
– Сам держусь. Столько уже времени. Из последних сил, кстати. В подпитии я слишком смелый и неосторожный. Я, когда поддам… Да для меня что ты, что Шепель, что мужик из канавы.
– А вообще как там у Шепеля? Что за людишки?
– Звери все недоразвитые, – брезгливо сморщился Колобок. – В основном, уголовники и приблатнённые. Через губу разговаривают и друг дружку пасут, дятлы твердолобые. Поговорить с ними не о чём совершенно. Даже футболом не интересуются.
– Тебя-то пасут?
– Конечно. Ну, присматривают. Нас на квартире шестеро. Но меня почти никуда не берут.
– А сюда как, под контролем шёл?
– Не знаю. Вряд ли. А ты ничего не заметил? – Колобок осмотрелся по сторонам. – Меня же Шепель отправил.
– А прослушивать не могут? – продолжал расспрашивать Майкл.
– Не думаю. Они, по-моему, с техникой вообще не дружат. Чтобы радиозакладку сделать, надо знать, где мы сядем. Остронаправленный микрофон? Тоже нереально.
Колобок обвёл окружающее пространство скептическим взглядом. Они сидели в полупустом летнем кафе парка «Сокольники» и пили пиво с сушёными крабами.
А вечером состоялась шумная перестрелка по случаю покушения на Испанца. Испанца подкараулили около административного офиса его головной фирмы по отмыву денег, а именно – возле универмага «Онтарио». Первый выстрел был произведён из гранатомёта «Муха» в заднюю дверь джипа, второй выстрел, также из гранатомёта, – в правый бок. После этого защёлкали выстрелы двух АКСов.
Были убиты водитель и один из телохранителей Испанца. А сам Испанец уцелел. Он как-то очень оперативно, моментально-таки сбросив с себя привычную вальяжность, кинулся на пол и свернулся клубком, каким-то чудом уменьшившись в объёме едва ли не в два раза. Уцелел – не вполне. Одна из пуль прошила его голову навылет, пронзив обе щёки и покрошив при этом три или четыре зуба. Всего лишь три или четыре. И это – в силу некоторых благоприятных обстоятельств.
А вот если бы траектория пули была несколько иной, и плюс к тому Испанец не распахнул бы в практически беззвучном крике пасть, то он лишился бы гораздо большего количества зубов и коронок. Кроме того, ему, возможно, вырвало бы язык.
В тот же день, часом позднее, был расстрелян «Чероки» с тремя бойцами Чиса. Все трое погибли: двое скончались на месте, третий умер в больнице спустя три часа после начала перестрелки.
Подготовка операции
Морковка, вооружённый армейским биноклем, уже в течение четырнадцати часов лежал на опушке леса и наблюдал за трёхэтажным особняком, находящимся на краю строящегося коттеджного посёлка. Позавчера десять часов отлежал, и теперь – снова. Как будто больше некому.
Задача перед ним стояла вполне определённая: изучить систему охраны особняка, определить все пути подхода к нему, а также отхода. Необходимо было, кроме того, установить, сколько всего человек находится как в самом этом коттедже, так и в близлежащих строениях и домах, кто и чем занимается в то или иное время суток, какие машины и в какое время наведываются в эту часть посёлка. И, в конечном счёте, следовало узнать, где могут прятаться находящиеся в засаде (если таковая имеется) боевики противника.
Все, полученные в результате наблюдения данные, Морковка фиксировал посредством авторучки и блокнота, а также цифровой видеокамеры.
Ему уже давно хотелось и есть, и пить, а смены всё не было. Минеральная вода закончилась четыре часа тому назад, а чипсы, орешки и шоколадку он неосторожно сожрал почти что в самом начале своего сегодняшнего великого лежания в кустах. И помогал ему в этом, в уничтожении съестных припасов, Рома Ким, вскорости покинувший боевой пост по причине диареи, или попросту – поноса.
О том, что он давно обнаружен, Морковка не знал. И если бы это входило в планы противника, его давно бы взяли, потому как лишённый транспорта (на «Ниве» уехал Рома-дристун) и связи (сотовый в этом месте не брал) Морковка с его простреленной ногой был практически беззащитен.
Но он, Морковка, был везунчиком. Был везунчиком, знал об этом и почти всегда помнил. Во всяком, вспоминал достаточно часто. Даже подумывал о том, чтобы записать все случаи, когда удача приходила и обрушивалась, порой совершенно нежданная и оттого исключительно приятная. Зафиксировать всё, чтобы рассказывать, рассказывать и рассказывать. Так надо. Разговоры об удаче, успехе, о счастье вообще укрепляют, полагал Морковка, карму со страшной силой. Где-то она вот-вот, возможно, порвётся, а тут – раз, словно заплатка, чудодейственные слова, обрисовывающие очередную историю успеха.
Подобное привлекает подобное. По этой причине Морковка, сам по природе своей человек не особенно жизнерадостный и даже мрачноватый, избегал общения с людьми тухлыми и депрессивными. Пускай все окружающие желают праздника, страстно, сильно, непоколебимо. И – случится. И именно там, точнее, тут, где он и находится в данный момент перманентного ожидания жизненного успеха.
А почему он по жизни везунчик? Вопрос. Да, спас тех двух пацанят, хотя и сам был лишь на пару лет постарше. И, казалось бы, последовавшее давно уже перекрыло и нейтрализовало, ан нет, опять повезло – уже же из машины высадили, из той, в которой ребята на смерть отправились, в предпоследний свой путь.
Вот с кликухой Морковке не повезло. В детстве его, мальчишку писклявого, узкоплечего и остроносого, обзывали Буратином. Не нравилось, конечно. Однако когда вымахал под метр девяносто, в плечах раздавшись, неожиданно существенно вытянулся и заострённый нос его, приобретя при этом бурый оттенок. И родилось незаметно, а затем и прилипло обидное прозвище. Эх! А ведь и в драку бросался.
Разведданные, полученные, в том числе, и от Морковки, на следующий день в течение нескольких часов анализировали Чис, Лом и Плясун. По всему выходило, что вплотную приближаться к дому, в котором якобы содержался Мозгун, а уж тем более входить в него, просто смертельно опасно.
– Да не удастся уйти. Клянусь, Андрон! – твердил Плясун. – Те, кто ближе ста метров подойдут, не вырвутся из окружения.
– Ты предлагаешь с опушки леса пострелять в направлении их трёхэтажной халупки и драпать? – нервничал Чис.
– Но у нас четыре трупа за какие-то недели. Если и дальше так пойдёт, то с кем останемся? Ропот уже по рядам пошёл. А Испанец-то живой и почти что невредимый, разве что за щёку пока брать не может.
– Один выход, пожалуй… Да, в спину ударить, – задумчиво проговорил Лом и принялся поглаживать макушку заострённой кверху головы.
– Кому? Кто тебе её подставит? – раздражённо спросил Чис.
– Вот и надо как-то сделать, чтобы подставили. Я вижу такую картину: они окружили дом, а в это время мы атакуем их сзади. А потом уходим.
– Они окружат дом, когда ты войдёшь в него. И не только ты, но и вот он, Андрон, – резонно заметил Плясун, указывая пальцем на Чиса. – И никак не раньше.
Лицо Лома приняло загадочное выражение.
– А если внутри дома начнётся стрельба? – произнёс он.
Чис бросил на него свирепый взгляд и заиграл желваками. Затем предложил:
– Что ж, я не против, бери на себя роль камикадзе.
– А если поручить пострелять человеку, который вхож в этот дом?
– Охранникам?
– Домработнице, – снисходительно улыбнулся Лом.
– Ну-ну!
– Выясним, с кем она живёт и всё такое. Найдём подходы. Вряд ли её обыскивают. А у неё, наверно, имеются детишки или старенькие родители. Ну как?
Лицо Чиса осветила улыбка.
– А в этом что-то есть. Она, кажется, работает через день? Сегодня она работает?
– Да, сегодня. Обычно с обеда и до утра, – подтвердил Плясун.
– Отлично. Вот вдвоём и займётесь этим. Выяснить, где живёт, с кем и как. Деньги и страх – хорошие стимулы. Кстати, давно уже надо было узнать, кто она и откуда.
Немного пострелять да гранату бросить
Вчера Мозгуну сняли послеоперационные бинты, а сегодня он купил новые документы и трёхлетнюю «девятку».
– Послушай, Костик, я теперь с тобой в третий раз должна знакомиться? – в восхищении вытаращила глаза Натка. – Слушай, тебя не узнать! Кстати, тебе идут короткая стрижка и охотничья бородка. И мордольеро уже не такое опухшее. А глаза – вообще не твои. Когда у тебя будет хриплый голос и семенящая, а не утиная походка, тебя мать родная не признает. Ты походку-то репетируешь?
– Да, бывает. Только я уже не Костик, а Славик.
– А раствор пьёшь регулярно?
– До тошноты. По-моему, и так уже хриплый, как у Высоцкого.
– Ещё не совсем. Продолжай пить.
Мозгун никак не мог настроить себя с полной серьёзностью относиться к происходящим с ним переменам. А может быть, и следовало, ибо хандра-депрессия не проходила. Хотя и не было теперь прежнего упадка сил, но всё же он пребывал в том состоянии, когда возврат к прежней жизни казался невозможным.
– Со сменой имени и характер изменится, – сказала Натка. – Может, и мне поменять? А то опять брошу работу и буду дурочку валять.
– Ну и что? Возможно, лучше дурочку валять, чем за три сотни горбатиться. – Мозгун, покряхтывая, улёгся на кровать и закрыл глаза.
– Да у меня работы практически на пару часов или чуть больше. Зато на свежем воздухе. Трудно пыль смахнуть с мебелей да жратвушечку разогреть?
– Если бы я два часа пыль смахивал, то умер бы, вероятно, – со вздохом сказал Мозгун.
– Тебе к врачу надо. Как только станешь одноразовым, я имею в виду раз в неделю, то сама вызову «неотложку» и сдам тебя.
– Спасибо, ты очень добра.
– Надеялась, меня на работу отвезёшь.
Мозгун сморщился.
– Ты с ума сошла. Возьми денег и – на такси.
– Так зарплату и проезжу. Хотя если на дороге ловить…
Спустя час Натка была уже у края мостовой. Однако как только она подняла руку, тотчас из стоявшей поблизости иномарки высунулся мужчина и махнул ей рукой.
– Девушка!
Натка подбежала к машине и нагнулась к окну.
– Мне в Подмосковье надо, – сообщила она. – Сколько будет, если…
– Договоримся, – перебил её Лом, вышел из машины и открыл заднюю дверцу. – Прошу.
Когда Натка забралась в салон, Лом попросил её подвинуться и уселся рядом. Натка насторожилась, однако протестовать не стала. Сказала только:
– Ну-ну!
– Вас удивило, почему не на прежнее место, а сюда сел, к вам? – поинтересовался Лом.
– В общем, да. Клеиться, видно, собрался? А? Но я, увы, несвободна. Я всего лишь хотела добраться до места работы. Кстати, мне нужно…
– Да мы знаем, куда вам нужно, – опять не дослушал Лом. – Как знаем и то, что вы несвободны. Хотя и не замужем.
Натка побледнела. Бандиты! Они нашли его! Он сменил внешность и документы, а они, тем не менее, вышли каким-то образом на него.
– Что вам от него надо? – закричала она. – И остановите же! Никуда я с вами не поеду!
– Нам он пока не нужен. Пока, – сказал Лом, сочтя необходимым подчеркнуть это слово. – Он будет нужен в том случае, если не исполните нашу просьбу.
– Какую просьбу? Чего вы хотите? И не надо меня пугать! – Натка сунула руку в сумочку и принялась шарить в ней в поисках маникюрных ножниц.
– Дайте сюда! – Лом вырвал из её рук сумочку и бросил на переднее сиденье. – У нас к вам серьёзный разговор, Наталья Семёновна. Вы понимаете? Мы – серьёзные люди. Не менее серьёзные, чем те, у кого вы работаете. Мы вам делаем предложение – вы его принимаете. Понятно? Пятьсот долларов. В случае отказа – два трупа. Один рядом со мной и пока ещё трепыхается, а второй – вашего дружка. Это об особых условиях контракта. Теперь по существу. Вы должны расстрелять две обоймы.
– В кого?! – отшатнулась Натка.
– Неважно. В воздух. Выйдете на балкон и начнёте палить. Одну обойму, затем вторую. Потом выбросите подальше пистолет, желательно за забор, и уйдёте в свою комнату. Дальнейшие события вас не касаются.
– Но зачем?! А охрана? Они подстрелят меня!
– Постарайтесь, чтобы они не видели вас. Пока прибегут на выстрелы, вы уже отстреляетесь и спрячетесь. Да, чуть не забыл. Ещё гранату бросите.
Стрелять из пистолета! Бросать гранаты! Натка была в шоке. А может, эти парни сумасшедшие? Да нет, не похожи.
– О чём вы думаете? – усмехнулся Лом. – Я же сказал – отказ исключён.
– Я стреляла только из ружья. А гранату я бросала последний раз в школе. Она была игрушечная.
– Сейчас сделаем остановку в лесу, и я покажу, как это делается.
Остановку в лесу! Всё понятно. Изнасилуют и убьют.
Лом, отметив реакцию Натки на слова о лесе, ухмыльнулся и развернул перед её лицом веер из десяти пятидесятидолларовых купюр.
– Извольте получить.
– А изнасилование и убийство – на тот случай, если будешь неправильно себя вести, – обернулся к Натке Плясун и продемонстрировал счастливую улыбку.
