Полная версия:
Ярмарка наград
– А что, – подумал Курман, – умный у меня баран оказался, надо бы его учиться направить.
Заблеяли тут Каракой с Фимкой:
– Мы тоже хотим учёными стать. Мы тоже хотим, мы тоже, тоже…
На следующий день снарядил скотину Курман, как на праздник, вычесал шерсть для солидности и сразу в институт повёл. Чего мелочиться? При подходе к храму науки увидел Аккой в стеклянных дверях своё воинственное отражение, нахлобучился, глаза кровью залил и бросился вперёд врага отгонять. Через доли секунды проход к знаниям был свободен и даже претензии никто не осмелился предъявить. С тех пор стали они учиться, пустые головы умом-разумом набивать. А вскоре Фимка в профессора выбился, свой институт науки открыл, Каракоя и Аккоя заместителями пристроил.
Леонид Павлович хитро посмотрел на Никифора, прищурился и пафосно заключил:
– Заранее предвидя ваш вопрос «А что Курман?», отвечу: он стал почётным президентом научной ассоциации козлов и баранов, и сейчас выдвинут на соискание очень престижной премии. Кстати, движение в его поддержку уже повсеместно ширится и с каждым днём набирает обороты. Поэтому тем самым ребятишкам, которые когда-то кидали в его подопечных камни, теперь пришло время самим же их собирать.
И имейте в виду, здесь всё по чесноку. Будьте вы хоть семи пядей во лбу, а на трон победоносно взлетит именно тот, кого туда забросят властители мира сего. Это и будет их иконой, место которой далеко не в божьем храме.
А завтра, вот увидите, из этих отпрысков появятся новые горе-учителя, врачи, архитекторы, деятели науки, культуры и искусства, которые с умными лицами будут взращивать себе подобных, а может быть и хуже: воспылавших своей величественностью и недосягаемостью. По сути, это будут те же бестолковые и никчемные твари. И всё вернётся на круги своя, но только в гораздо извращённом виде. А это уже, сами понимаете, ловушка, выбраться из которой удастся далеко не каждому.
– Но такого не может быть!? – удивлённо воскликнул Никифор.
– Вот, и я так думал, что не может, а на деле, как ни крути, выходит по-другому.
К столу неожиданно подбежала официантка и на ходу поинтересовалась:
– Вам ещё или как?
– Да, по одной, – молниеносно ответил Никифор и снова углубился в беседу. – Неужели всё неизбежно движется к своему концу? Конечно, я понимаю, что экспериментировать на людях дело не самое благородное и далеко не нужное. Но на этом противопоставлении обществу мы взращиваем монстров, уничтожающих нас же самих.
– Подождите, – перебил его Леонид Павлович, – не ломайте заранее головой стену. Ещё не всё потеряно, а для примера послушайте другую историю. Она тоже весьма поучительная и своеобразная.
Он прокашлялся, отпил немного пива и, не притронувшись к рыбе, начал излагать уже другую историю:
– Любимец детей пёс по кличке Кинг напрягал последние усилия, еле передвигая передние лапы и волоча за собой обездвиженную заднюю конечность. Какой-то лихач переехал её на своей автомашине, когда он перебегал дорогу. Водитель, конечно, видел, не мог не видеть трагедии и отчётливо слышал глухой удар маленького тела о передний бампер, но не остановился, а, наоборот, безжалостно нажал на педаль, убыстряя ход своей иномарки. Внутри салона играла музыка. Одурманенный кальяном владелец машины любовался очаровательной пассажиркой и порывался на ходу поцеловать её.
– Стой! Кажется, мы кого-то сбили, – в какой-то момент вскрикнула она и отдёрнула от себя навязчивую руку своего кавалера.
Но музыка затушила этот взбалмошный выплеск юной особы и машина, не останавливаясь, продолжила свой путь по ночному городу. На дороге остался лежать только Кинг с перебитой задней лапой. Он долго мучился и визжал от боли пока не нашёл в себе силы поползти в сторону жилых домов и потянуть за собой окровавленное месиво. Примерно через километр пути его след затерялся в спальном массиве мегаполиса.
Кинга нашли утром и вовремя доставили в ветлечебницу. Сейчас он с трудом передвигается по двору многоэтажного дома и на приветствия прохожих не обращает никакого внимания. В его маленькой, но гордой груди поселилось недоверие к людям. Кинг подолгу лежит под деревом и, положив мордочку на передние лапы, созерцает окружающий мир. Теперь сердце пса бьётся совершенно в другом режиме. Оно, как маятник настенных часов в пустой комнате, показывает время, которое уже никому не нужно.
Никифор всё время слушал Леонида Павловича с опущенными глазами. Сейчас ему было стыдно не за себя, а за тех людей, которые живут рядом с ним и дышат одним воздухом, заражая его своей токсичностью.
– А хочешь, я поведаю тебе один случай, совершенно противоположный этому?
Никифор промолчал, но по выражению его лица было видно, что этого он хочет, как никогда.
– Хочешь? – снова спросил Леонид Павлович.
В знак согласия Никифор одобрительно покачал головой.
– Тогда слушай. Как-то десятилетняя дочка охотника-зверобоя Тантала Настенька пошла с братом по грибы и заблудилась в лесу. К вечеру домой вернулся только один брат. Он и рассказал родителям, как потерялась его сестра. Бросился Тантал на поиски Насти и всю округу на ноги поднял. Распределили люди между собой участки леса и, как положено, в каждой группе старших назначили.
Нашли Настю уже под утро. Свернувшись калачиком, она безмятежно спала под деревом. Рядом валялась корзинка с грибами, а неподалёку метались волки. Один из них, по всей видимости, волчица, мирно лежала возле девочки, оберегала её и согревала теплом своего мохнатого тела. Увидев приближающихся людей, волчица настороженно приподнялась, посмотрела по сторонам, но, поняв, что они обиды не причинят, тут же успокоилась, лизнула девочке лицо и затрусила в чащу к сородичам.
Такое отношение к человеку у диких животных проявляется очень часто, даже чаще, чем вы думаете, а когда в беду попадает ребёнок – тем более. После этого случая Тантал зарёкся бить зверя из ружья, а затем и вовсе в егеря подался – лес и его обитателей от браконьеров сторожить, из плена их алчности вызволять, если придётся. По этому поводу даже награды заслужил. Таким образом, искупил он вину свою перед теми, кого загубил когда-то ради обогащения своего.
Леонид Павлович сделал паузу, чтобы смысл его рассказов дошёл до глубины сердца Никифора, и подытожил:
– И куда же, позвольте спросить, делось всё наше превосходство, наработанное веками? Я думаю, оно растворилось в суматохе дел, которые, как нам казалось, были столь величественны и богоподобны, что мы не убоялись последовать им в своей безрассудности.
Леонид Павлович ушёл из пивного бара по-английски: молча положил на стол визитку, деньги, откланялся и растворился в смоге табачного дыма. Вокруг все продолжали что-то пить и жевать, как стадо коров на лугу. От всего этого Никифору стало ещё противней, в горло выплеснула горечь. Не замечая никого, он выбежал на улицу и пошёл прочь, подгоняемый ветром грядущих перемен. Сопротивляться ему сейчас не было никаких сил и возможностей. Но мысли!!! Мысли, которые выворачивали его наизнанку и не давали покоя, ещё долго вырывались наружу и лавой душевного огня растекались вокруг, испепеляя всё, что попадалось им на пути.
Юрий Петрович Семёнов
Ярмарка наград
Памятником должны стать книги, а если нет, то лучше, чтобы автора как можно быстрее забыли.
Бернард Шоу
© Ю. Семёнов, 2022
© Интернациональный Союз писателей, 2022
* * *
Семёнов Юрий Петрович родился в 1954 году и вырос в городе Чимкенте в Южном Казахстане, в семье фронтовика – партийного, профсоюзного работника и бухгалтера. Имеет два высших образования. Работал учителем в школе, в системе МВД, полковник. На пенсии трудился в финансовых, государственных и коммерческих структурах.
Увлёкся литературным творчеством. Любовь к изложению мыслей на бумаге пронёс через всю жизнь, начиная с юношества. Опубликовал сборники рассказов «Старый балкон», «Медовые перчинки», за что в 2021 году удостоен медали премии имени Теодора Драйзера. Готовит к выпуску очередное произведение – «Омут колдовства».
Как у Витьки свет отрубили
Сидел себе, спокойно работал, а потом неожиданно Чубайс пришёл…
Сейчас кое-где ещё остаются проблемы со светом и политики у руля продолжают увлекаться режимом веерного отключения электроэнергии. Многие к этому привыкли и потеряли всякий смысл сопротивляться властям. Бывали, правда, единичные случаи, когда дух народного терпения иссякал и «пещерные люди» с факелами в руках проявляли всплеск своего негодования: как-то перекрывали дороги в ущерб народному хозяйству, пугали себя же зловещими лозунгами под окнами всемогущих ведомств, объявляли голодовки, во вред желудкам, но не более.
И вот на фоне этого бардака в стране произошёл один весьма забавный случай.
* * *
Витька, подобно Обломову, лежал дома на любимом диване и смотрел телевизор, потягивая из бутылки пиво. Оторваться от ящика он не мог, потому что вот так после работы он всегда наслаждался жизнью. На сей раз показывали футбол. Играли извечные соперники по турнирной таблице: «Спартак» и «Динамо». Счёт 1:0 высвечивался на табло стадиона уже довольно долго и, судя по игре, запечатлелся там навсегда.
Витька сделал два больших глотка и, не отрывая глаз от экрана, закусил кусочком сыра. Шуркин в очередной раз разбежался и, сделав свои козырные три прыжка перед штрафным ударом, пробил мимо ворот. И, главное, не просто мимо, а запустил мяч на самую галёрку трибун. Зрители взревели не то от досады, не то от радости заполучить дармовой сувенир.
– Твою мать, – вскрикнул Витька и со всего маху шлёпнул себя по ляжке. – Мазила!!! Кто ж тебя в футбол играть научил? Да при такой повышенной зарплате я бы не глядя мяч пяткой в ворота загонял.
Он со злости допил бутылку, взял со стола новую и одним ударом выбил крышку. Дверь слегка скрипнула. Пришла жена Светлана. Её руки, отягощённые тяжёлыми сумками, ныли от усталости.
– Витя, – простонала она. – Помоги. Чего разлёгся?
– Сию минуту, – пробурчал Витька и снова схватился за бутылку.
– Витя, я всё вижу, – более резко сопроводила свои требования Светлана.
Откуда-то из-под дивана вылез кот Васька, вытянулся и жалобно промурлыкал: «Хозяин, жрать охота».
– П – шёл вон, – поддел его ногой Витька и, наконец-то, встал с дивана. – Всё, из – за вас продули, а могли бы и на ничью свести.
Светлана, не дожидаясь мужа, стала традиционно сервировать стол.
– Витя. Ты бы ведро на помойку вынес, а то запашок от него уже за версту несёт. Сам, разве, не чуешь?
– Сию минуту, – снова успокоил он её.
– Твоя сия минута уже часами в голове отдаёт. Давай, мигом и к столу.
– Вот! Это уже ближе к желудку.
И Витька, на лету подхватив ведро, скрылся за дверью. Появился он снова примерно через полчаса, когда уже смеркалось. В это время Светлана мирно дремала у телевизора с поварёшкой в руках на изготовке.
– Так! – прокричал он, потирая от удовольствия руки. – Ну, и где тут похлёбка? Наливай.
От неожиданности Светлана подскочила и, замахиваясь на Витьку орудием своего труда, завопила:
– Где ж тебя черти носили? Всё уже остыло. Теперь подогревать придётся.
– Ничего. Мы её и в таком виде оприходуем, – ответил Витька, спикировал к столу и по-стахановски заработал ложкой.
* * *
Тем временем к соседу Ивану, проживавшему этажом выше, настойчиво постучали в дверь.
– Кто там? – недовольно пробурчал он и пошёл открывать.
На пороге стоял незнакомый ему мужчина, в руке которого болтался небольшой чемоданчик, по всей видимости, с инструментами.
– Добрый вечер! Я из ЖЭКа, – коротко поприветствовал он хозяина.
– И вам того же, – ответил Иван.
– Ну-ну, – ухмыльнулся незнакомец и спросил:
– У вас с электричеством всё в порядке?
– Пока не жалуемся. А что, отключить хотите?
– Если надо будет, отключим и вас не спросим. А пока вопрос на засыпку, – и он кивком головы выманил Ивана на лестничную площадку. – Скажите на милость, что это за провод? Похоже левый. А? Иван посмотрел на указующий перст электрика из ЖЭКа и увидел какой-то подозрительный провод, предательски уходящий от общей линии вглубь стены, за которой располагалась его квартира.
– Даже не знаю. Может быть, Шуркин? Она рядом живёт, вот тут.
И Иван перевёл взгляд на соседнюю квартиру, где жила всем известная Александра Сергеевна, в недавнем прошлом капитан уголовного розыска. Электрик, хорошо знавший её суровый нрав, навскидку примерил рост Ивана, посмотрел ему в глаза, тщательно просканировал их на предмет правдивости показаний и только после этого как-то нерешительно постучал в дверь. На его позывные никто не ответил. Он постучал ещё раз, уже настойчиво, но снова безуспешно.
Иван, который всё время стоял за спиной электрика и переживал за исход дела, казалось, только и ждал этого момента. Он вышел несколько вперёд, по – петушиному выпятил грудь и съязвил:
– Ну, вот, теперь прячется. Стыдно, видимо, стало. Я же говорил, что это её проказы. А вы сомневались.
– Ладно, – согласился с доводами электрик. – Несите стул или стремянку, будем отрубать.
– Вот это правильно, я мигом, – обрадовался Иван и растворился в лабиринте своей квартиры.
Не прошло и пяти минут, как электрик перекусил плоскогубцами провод, причём под самый корень, чтобы другим неповадно было снова подключиться, и, на всякий случай, заизолировал концы.
– Теперь пусть только попробуют, – заключил он. – А к вам, товарищ, просьба – если что, вовремя просигнализировать. ЖЭК ваше сообщение без внимания не оставит.
* * *
Тем временем Витька, мастерски уплетая лакомства, ехидно донимал Светлану:
– А ты почему за стол не садишься? Смотри, электричество отключат, при свечах будешь кушать. Лучше садись сейчас, чтобы потом ложкой мимо рта впотьмах не тыкать.
И тут свет погас, да так неожиданно, словно глаза выкололи. Витька вздрогнул, нечаянно задел и опрокинул на себя стакан с кипятком. Жгучая боль мгновенно пробила его тело. Как ужаленный, он подскочил со стула, выругался благим матом и со всей силы пнул первое, что попалось ему под ноги. Это опять был кот Васька. Любимец публики совершил в воздухе пируэт и, неистово шипя, спикировал на голову Светланы. Та, не разобрав в темноте обидчика, машинально схватила со стола тарелку и запустила её в направлении источника звука. Точное попадание в цель обозначилось новым ещё более диким Витькиным воплем. После этого всё стихло. И лишь спустя некоторое время ищущие руки супругов, наконец-то, нашли друг друга.
– Это ты? – прошептал Витька и прижал к груди испуганную Светлану. – Вот и покушали.
В расстроенных чувствах он вышел на улицу. Во всех окнах горел свет и почему-то только его три злосчастных проёма чёрной дырой выделялись на фоне сверкающего огнями дома. Рядом крутилась соседка Полина – его верная подруга по бутылке. Она усердно махала веником, поднимая пыль на всю округу.
– А ты чего в темноте сидишь? – хитро спросила она. – Меня поджидаешь?
– Только тебя сейчас и не хватает, – передёрнул её Витька. – Ты бы лучше эту затею с уборкой оставила на ночь, а то ненароком беду накличешь. И так свет уже отключили.
Он похлопал себя по карманам брюк в поисках сигарет, но их, как всегда, не было.
– Может быть, угостишь? – обратился он к Полине.
– Ещё чего, свои надо иметь, – выпрыснула она и убежала домой.
Из двери выглянула Светлана и поинтересовалась:
– С кем это ты здесь? С Полькой, небось? Опять к бутылке примеряешься? Гляди, я ей все космы-то повыдёргиваю.
– Да не пью я, зарок дал, сама знаешь, – в чувствах произнёс Витька. – Лучше сигареты вынеси, смолить жуть как хочется.
– Вот иди и возьми сам. Заодно свечку зажги и в пробках покопайся. Может быть, в них всё дело?
Оставшийся в живых вечер Витька бесконечно выкручивал и опять вкручивал пробки электрического счётчика, менял лампочки, много курил и постоянно выглядывал на улицу, чтобы ещё раз убедиться в отсутствии у себя света. На второй пачке сигарет, от которых уже мутило и кружилась голова, он прилёг на диван и, засыпая, пробормотал Светлане:
– Завтра же наведаюсь в ЖЭК. Устрою им Варфоломеевскую ночь.
– Ага, тоже мне разошёлся, – откуда-то из темноты отозвалась Светлана. – Завтра суббота, а потом ещё воскресенье. Выходные. Никто не работает. Спи уже, хватит бубнить.
Два дня и две ночи супругам показались вечностью. Ни тебе телевизор посмотреть, ни бельё погладить, ни новости по приёмнику послушать. А уж отбой и того приходилось объявлять строго по часам – с заходом солнца. Вокруг все только удивлялись. Даже Иван и тот, недопонимая причины исчезновения тока у соседа этажом ниже, сопереживал:
– Кажись, в доме чертовщина завелась. Надо бы батюшку позвать. Пущай осветит, да молитву почитает.
Александры Сергеевны на ту пору в городе как раз не было. Она уехала в деревню родных проведать. И всё бы хорошо, если бы Витька незадолго до этого с ней не поругался. Причём так, что чуть было со своей закадычной подругой Полиной, которую в народе Чекушкой окрестили, в милицию не угодил. А дело было так.
Как-то выждал Витька момент, когда Светлана на базар ушла, прихватил из заначки пол-литру и наведался к Полине в гости. Та и рада-радёшенька, одна ведь жила, да и кто от дармового откажется. Одной бутылки показалось мало. Поэтому Витька сбегал за второй, а когда разомлел, пустился во все тяжкие, забыв, что жена вот-вот домой должна вернуться. За этим делом Светлана его и застукала.
В гневе она вооружилась шваброй и бросилась дубасить ею любовников. Сообразив, что дела плохи, Витька в чём мать родила выскочил на улицу и попытался спрятаться от возмездия в своих же хоромах. Но дверь его квартиры, как назло, была закрыта на ключ, который по понятным причинам остался лежать в штанах у Чекушки дома. Тогда-то и заметался он по двору, прикрывая своё хозяйство руками, а Светлана неотступно бегала следом и всякий раз от души прикладывалась палкой к его голому заду.
Поглазеть на такое бесплатное представление собрались соседи почти всего дома. Вначале они шутили и смеялись, но, когда ситуация стала принимать серьёзный оборот, решили позвать на помощь Шуру, уважаемую Александру Сергеевну. Та и вызвала наряд милиции. А пока он добирался до места происшествия, успела и не раз сама помериться силой с нарушителями порядка. Вот с тех пор и повисла между конфликтующими сторонами вражда, и не смотрели они больше друг на друга, и даже не здоровались. Витька же со Светланой уже на второй день спокойно обнимались и делали вид, что ничего страшного между ними на самом деле не произошло.
В понедельник с утра пораньше Витька засобирался в ЖЭК. Побрился, приоделся, чтобы солидней выглядеть, и, сбрызнув на себя остатки одеколона, вышел на улицу. Александра Сергеевна как раз шла ему навстречу.
– Доброго вам здоровья! – впервые со дня объявления войны раскланялся ей Витька. – Видит бог, иду правду из плена вызволять.
– Да не может быть. Неужто за ум взялся? Ты – и за правдой? Уму непостижимо.
– Честное слово, Шура. К рюмке больше ни-ни, – на полном серьёзе сказал Витька. – Мы со Светланой так решили. Ты уж прости меня, соседушка, если можешь. Чёрт меня тогда попутал. Сам не знаю, как получилось.
– А в каких краях правду решил искать, если не секрет?
– Да чего там, в ЖЭК собрался. На днях у меня свет отрубили. Уже третий день в потёмках живу.
– Неужто третий? – поразилась Шура – А я и не знала. Сопроводить или сам?
– Что ж я не мужик, что ли? Надо будет – постучусь, не сомневайся.
В ЖЭКе толчея людей выходила аж на крыльцо. Витька спросил последнего, отошёл в сторону и закурил. Вдруг его кто-то окликнул:
– Полуанов! Ты, что ли?
Это был знакомый электрик, обслуживающий его участок по месту жительства.
– А, Колян? – нехотя отозвался Витька. – Глаза лучше разуй, чем спрашивать.
– Ты какими судьбами здесь? – спросил электрик. – Неужели за свет решил рассчитаться?
– Да рубанули меня, сам не знаю кто.
– И правильно сделали, давно уже пора. Свет, как известно, денежки любит, а с твоим долгом надо уже в суд обращаться.
Витька молча сглотнул слюну, скрутил и выбросил окурок.
– Вот ты не поверишь, – продолжил электрик, – на днях в ваших краях был, так у милиционерши левую врезку нашёл.
– У кого? – спросил Витька.
– Да ты её знаешь, Шуркой кличут.
– Александра Сергеевна что ли?
– Ну да, я же говорю у Шурки.
– Не может быть, врёшь, наверное.
Вот тебе крест. Сам отрезал. Иван со второго этажа свидетелем был. Он и подсказал мне, кто у вас ворует.
– Слушай, – на всякий случай спросил Витька и пристально посмотрел в глаза Кольке. – Ты, случаем, тогда у меня ничего не отрезал?
– А на кой мне по друзьям лазить? Заплатил своё – ну и хорошо, живи дальше.
– И всё же, пошевели мозгами?
Колька задумался, что-то порыскал в своей голове и так, между прочим, предположил:
– Не знаю. Может быть, у вас система подключения квартир к общей линии по-другому устроена?
– Так проверь. Третий день уже без света сижу.
– Хорошо, договорились. После обеда жди. Только вперёд с долгами рассчитайся, а не то мне заявку никто не оформит.
В три часа дня Витька и Николай встретились снова.
– Так, что у тебя? – спросил Николай.
– Полная темнота, – ответил Витька и развёл руками.
Тогда пойдём, глянем наверху, – предложил Николай. – Проблема, скорее всего, там.
Они поднялись на второй этаж. Вверху Ивановой двери еле виднелся обрезанный почти до корней и заизолированный провод.
– Твой? – спросил Николай.
– Тебе лучше знать. Ты же у нас мастер.
Николай, не задумываясь, постучал к Ивану и Александре Сергеевне. На удивление они оба вышли одновременно.
– Со светом проблемы есть? – поинтересовался Николай у женщины.
– До вашего прихода, слава богу, не было, – ответила она.
– А у вас? – обратился он к Ивану.
– Так вы же у меня уже спрашивали, – заикаясь, ответил он.
– То-то и оно, что спрашивал. Ещё и соседку сюда приплёл. Несите свой стул опять, подключать будем.
Александра Сергеевна укоризненно посмотрела на Ивана.
– И как только тебя земля держит? – убила она словами.
Иван съёжился, опустил голову и промолчал.
С тех пор Витька заработал в кругах увесистую амнистию без права получать леща, а Иван ещё долго маячил возле Александры Сергеевны и пытался снова и снова заслужить её доверие.
Страсти в условиях малогабаритной квартиры
В соответствии с законодательством Российской Федерации, минимальный размер жилой площади, предоставляемый одной статистической единице, должен составлять не менее 18 квадратных метров. Много это, мало или впритык – не мне судить, целые институты такую норму днями и ночами высчитывали. Но существовать, а по-другому это не назовёшь, в условиях малогабаритной квартиры никому не советую, а уж с детьми – тем более. Сие утверждаю, как отец семейства, который испытал все прелести такой жизни на собственной шкуре.
Конечно, есть ещё более униженные семьи, которые ютятся в общежитиях или вообще не имеют никакого жилья, но не в этом суть повествования. Речь пойдёт о проблемах одной молодой пары, проживающей с маленьким ребёнком в простой однушке. А выводы делайте сами.
* * *
Ленка сидела за письменным столом и битый час мучилась над составлением отчёта о проделанной работе. До начала совещания у шефа оставалось совсем немного времени, а в голову, к сожалению, лезло всё, что угодно, но только не её трудовая деятельность. Муж, магазин, детсад, ребёнок и другие бытовые вопросы были для неё на тот момент приоритетными, и она утопала в их решении.
– Эй, подруга! Очнись. Что с тобой? – поддела её Светка.
Её рабочее место находилось рядом, и потому она не могла не заметить, как Ленка отрешённо уставилась в одну точку и о чём-то мечтает.
– Давай, заканчивай фантазировать, пойдём, перекурим. Думай не думай – всё равно зарплату не прибавят, а организм разрядки требует.
Она достала из сумки пачку сигарет «Мальборо» и зажигалку.
– Буду ждать в туалете. Догоняй.
– Сейчас, допишу два пункта, и я свободна, – наигранно проронила Ленка, а сама обернулась и завистливым взглядом проводила подругу до двери, оценивая её последнее приобретение.
В этот день Светка была одета в короткое ярко-красное платье, которое плотно облегало её аппетитное по форме тело, подчёркивая удивительно красивые ноги, осиную талию и умеренно накачанную грудь под глубоким декольте. Длина ног заметно увеличивалась за счёт высоченных каблуков туфлей под цвет платью. «Не знаю, где она достаёт такие вещи, но сегодня свой отчёт она точно сдаст без сучка и задоринки, стоит ей только подняться, бросить свой томный взгляд на шефа и что-нибудь несуразное пролепетать», – подумала про себя Ленка, вздохнула и снова уткнулась в монитор компьютера.
