Стилет с головой змеи. Петербургские детективы

скачать книгу бесплатно

– Я… не знал, ?? протянул Игорь, проводя рукой по тонким усам. ? Не могу поверить… Конечно!.. Мы обойдёмся… то есть, мы соберём нужную сумму втроём. Прости. Прости, Михаил.

– Не нужно извиняться, ? ответил я. ? Вы тут вовсе ни при чём.

Но я заметил, что и воинственная Ирина опустила голову и отвела глаза. А Елизавета Кондратьевна и вовсе смотрела на меня с такой жалостью, словно я был безродным малюткой, подброшенным к её крыльцу.

К счастью, демонстрация всеобщего сочувствия была прервана возвращением полицейских, которые отрапортовали, что и в прихожей ничего предосудительного не нашлось. Вернись нежданные спасители чуть позже, меня, наверное, пожалела бы Амалия Борисовна, чего я боялся, как огня.

Егор Федотыч позволил гостям разойтись. Я довольно сухо с ним попрощался, хотя и знал, что мы разъезжаемся по домам отдыхать, а ему ещё немало придётся выслушать от спаянных дядиной смертью господ Лесковых. Амалия Борисовна – напротив – провожала меня, как родного сына на смертную баталию. Кудасов стоял возле неё почти по стойке смирно и, будь у него на голове шлем с наконечником?пикой – вполне сошёл бы за Бисмарка, не ведающего жалости к уходящему сыну.

Добрейший Бальзак?Веригин пожелал нам удачи в расследовании и пригласил заходить к нему, когда выдастся свободная минутка, а Кати обволокла своей мягкой полуулыбкой: казалось, что так она относится только к близким друзьям.

Я сдержанно простился с Игорем и Ириной, которые выглядели жутко уставшими, и тепло ? с Елизаветой Кондратьевной. Она удивила меня напоследок, сказав:

– Встретимся завтра на похоронах Феликса.

Я понял, что она окончательно пришла в себя и смирилась с потерей.

Синюю августовскую ночь овевал тёплый ветер. Белые ночи уже не были такими белыми, но даже заполночь по столичным улицам Петербурга цокали экипажи и бродили гуляющие. Ветер с Невы доносил лёгкий запах водорослей и дёгтя.

Вызванный Ерофеем извозчик ждал Льва Николаевича у подъезда, и он предложил подвезти меня до дома. Предвкушая возможность скоротать дорогу за увлекательной беседой и одновременно сэкономить, я согласился.

Когда мы сели на извозчика, Лев Николаевич поинтересовался:

– Где вы живёте, Михаил Иванович?

– Миллионная улица, дом 17.

– Вот так да! ? воскликнул он. ? А я живу в соседнем доме!

Мы взглянули друг на друга изумлённо, как будто нас объединила какая-то приятная тайна.

– Значит, у нас гораздо больше общего, чем любовь к анютиным глазкам, ? усмехнулся я. ? Как же так вышло, что мы прежде не встречались?

– Возможно, режимы нашего дня не совпадают. Я, к примеру, очень люблю вечерний, и даже ночной моцион. Что может быть прекраснее нашей Северной Венеции ночью? ? и он рукой показал на сквер перед громадой Исаакиевского собора.

– А я по вечерам хожу в гости, ? сознался я. ? Сегодня всё тоже так хорошо начиналось…

Мы помолчали.

– Скажите, Лев Николаевич, ? не утерпел я,? с чего Вы взяли, что у меня хорошая память и склонность к наблюдательности?

– Вспомните, как вы спорили с Кудасовым, приводя свои версии убийства. Они основаны на вашей наблюдательности: я знаю, что вы совсем немного времени провели в кабинете после крика Ланге. Отличная реакция?.. Вы первый прибежали на место преступления.

– Да. Ваши наблюдения точны, ? у меня, действительно, отличная реакция: я хороший наездник. Знаете… ведь, я иногда подрабатываю жокеем на скачках, скрывая своё настоящее имя. Можно сказать ? веду двойную жизнь.

– Великолепно! Ваша способность к конспирации пригодится в поисках преступника. – Глаза Измайлова сверкнули в сумерках. – Михаил Иванович, а что вы скажете, если я предложу вам переехать ко мне? Так будет удобней вести дело.

Его вопрос застал меня врасплох, но я тут же признался себе, что с Измайловым, должно быть необыкновенно интересно жить.

– Если я вас не стесню…

– Нисколько! Семьи у меня нет. В задних комнатах живёт мой денщик Данила и кухарка Арина. Кухарка готовит – пальчики оближешь! Впрочем, есть ещё один жилец… но у меня есть основания полагать, что он вам понравится после официального представления.

– Люблю всяческие секреты! – воскликнул я. ? Разве могу я после этого отказаться от столь заманчивого предложения?..

– Ну и славно!

– Но, знаете: меня беспокоит Кудасов.

– Да?..

– Сейчас он может по горячим следам найти преступника, и Лесковы просто выбросят десять тысяч на ветер… Неразумно как-то.

– Михаил Иванович, ? отозвался Измайлов,? ваша сестра Ирина сразу почувствовала: раз Кудасов не нашёл пропавший стилет, значит, и убийцу он быстро не найдёт.

– Хорошо, но у него столько возможностей…

– Это – необычное дело, Михаил Иванович. Мой опыт подсказывает, что логика Егора Федотыча спасует перед странными деталями.

– Однако, он выглядел очень самоуверенно.

– Кудасов собирается найти человека, который продал убийце поддельный стилет.

Ответ сразил меня наповал:

– Откуда вы это знаете?!.. Кто вам сказал?

– Никто. Я бы сам поступил именно так.

– И вы так спокойно об этом говорите!.. Так Егор Федотыч обскачет нас на пять корпусов.

– Не обскачет. Потому что убийца – необычный преступник. А всю обычную работу Егор Федотыч со своими молодцами сделает за нас.

– Вы фаталист??

– Нет,? он покачал головой в глубине коляски.? Я – исследователь жизни.

– Раз уж мы будем жить и работать вместе, предлагаю отбросить формальности. Зовите меня просто Михаилом и «на ты», ? в своём расположении ко Льву Николаевичу я был готов на всё.

– Я просто буду звать вас Михаилом. ? Измайлов положил ладонь на рукав моего сюртука. ? У нас не такая уж большая разница в возрасте ? мне только двадцать шесть. Признайтесь: вас тоже сбила с толку моя борода? Из-за неё я кажусь старше своих лет.

– Пожалуй, да. Но вы говорите, как весьма опытный человек…

– Вы правы, Михаил. Может, когда-нибудь я расскажу об этом. ? Коляска остановилась. ? А, вот и ваш дом… Что ж, отсыпайтесь, отдыхайте, а завтра прямо с утра можете прислать ко мне лакея или камердинера с вещами.

Смущаясь и невольно злясь на собственное смущение, я пробормотал:

– К сожалению, у меня нет ни лакея, ни камердинера.

Измайлов ободряюще взглянул на меня:

– Пожалуй, так даже лучше. Зато у вас есть военно?полевой опыт самообслуживания.

Мы простились, сердечно пожав друг другу руки. Сейчас было почти невозможно поверить в то, что в начале нашего знакомства этот человек вызывал во мне раздражение.

У меня не осталось сомнений, что сегодня я нашёл нового друга.

Мой новый дом

День второй

В то утро я, как обычно, проснулся от выстрела петропавловской пушки. Пробивавшийся сквозь шторы солнечный луч ласково гладил меня по щеке. Утро было бы прекрасным, если бы в безмятежной тишине спальной комнаты мне не почудилось чьё-то невидимое присутствие. Пытаясь справиться с собой, я поглубже зарылся в подушки, но липкое чувство тревоги не уходило.

В конце концов, я сдался и рывком сел на постели. К моему глубокому удивлению и смущению, оказалось, что я не один. В дальнем углу комнаты на стуле сидел какой-то скромно одетый мужчина с окладистой тёмно-русой бородой. Увидев, что я больше не сплю, он встал, и, поклонившись, изрёк глуховатым голосом:

– День добрый, Михаил Иванович! Я Данила, денщик Льва Николаевича. Он прислал меня перенести ваши вещи. ? Данила провёл широкой рукой по голове, но густые кудрявые волосы не обратили никакого внимания на старания хозяина.

Досадуя на собственный испуг, я, наверное, ответил излишне резко:

– Премного благодарен тебе, братец, но в другой раз, будь добр, стучи, прежде чем войти! (Не каждый день просыпаешься в собственной спальне и обнаруживаешь незнакомца, который созерцает тебя в неглиже).

На добродушного Данилу моя отповедь, похоже, не произвела особого впечатления. Чуть сбавив тон, я отправил его за дверь подождать, пока я умоюсь и оденусь.

Проделав все положенные утренние процедуры, я взялся за раскладывание вещей. И только сейчас вспомнил, что поводом к переезду послужила страшная смерть дяди Феликса. Мысль об этом мешала мне собираться, но Данила многое сделал без моего участия. Одежду и самые необходимые вещи он предложил перенести сразу же, а за книгами, письмами и чепухой, которую жалко выбросить – прийти попозже.

Подаренный отцом костяной нож в футляре я нацепил себе на пояс, а в руку взял неизменный зонтик. Нагруженный под завязку, я вслед за Данилой вышел в наш двор?колодец, который необходимо пройти, чтобы выйти на улицу.

День выдался превосходный. Любуясь начищенным золотым блюдом солнца, застывшим на небесной голубой скатерти и подставляя лицо прикосновениям ветерка, я невольно ощутил прилив сил.

– Доброго денька! Переезжаете, Михаил Иваныч? ? услышал я бас старшего дворника Герасима.

– Верно, переезжаю, ? удивился я, ? а кто ж тебе сказал, Герасим?

– Так, Данила Степаныч и сказали, когда попросились внутрь войти…

Только сейчас я вспомнил, что не спрашивал, как денщик пробрался в мою квартиру.

– Ладно. Передай барыне, что я теперь живу у Льва Николаевича.

– Обязательно, Михаил Иваныч. Здоровьичка вам.

Всё складывалось просто великолепно: обоими домами, в которых мы жили с Измайловым, владела полковничиха Лихарева. Это делало переезд похожим на пустую формальность.

Хотя меня покусывало беспокойство, что мы ещё не договорились, сколько придётся платить на новой квартире, внезапно вспомнилось, что со смертью дядюшки я кое-что наследую. Да и не стоит забывать, что мы со Львом Николаевичем собираемся выиграть круглую сумму. Победа над Кудасовым и справедливое наказание преступника в этот миг мне отчего-то казались делом решённым.

Как выяснилось, в отличие от меня, Лев Николаевич жил на первом этаже, а парадная лестница, ведущая в его квартиру, имела вход прямо с Миллионной. Я даже слегка возвысился в собственных глазах, входя в дверь с ослепительно начищенной ручкой.

Через просторную, залитую светом прихожую мы прошли в гостиную, где нас встретил гостеприимный хозяин. Судя по обстановке: шкафу из тёмного орехового дерева с ножками конической формы, большому зеркалу в охристых тонах с растительным орнаментом и изящным стульям с причудливо изогнутыми спинками, Лев Николаевич был большим любителем новомодного либерти?стиля. На противоположных стенах гостиной висели две больших картины. Одна из них, изображавшая рассвет над рекой, кажется, принадлежала кисти Моне.

С приветливой улыбкой Лев Николаевич шагнул мне навстречу:

– Добрый день, Михаил, чрезвычайно рад вас видеть. Выглядите вы бодро, ? должно быть, хорошо отдохнули?