Стихотворения

Запрос новому веку

Всесильного крылатый вестник,Столетья ветхого наследник!Все слышали гром страшных врат,Как ты влетал чрез них шумливоВ сию вселенну горделиво, –Все – небо, дол земной и ад.Повеждь, какие нам блестятНадежды на челе сих врат?Ужасны выли непогодыСредь царств и мира и природы,Ужасны, видим сами то,Но что знаменовали? что?Тогда как бурная вселенна,Крамольной бранью возмущенна,Ложилась в мирну сень уже,Природа встала в мятеже.Там бездны, преступя пределы,Глотали целые уделы;А здесь источников скупыхГлубоки долы обнажились;Меж тем как рыб стада теснилисьНа ветвиях кустов густых,Открылись памятники скрыты,Труды седых веков забыты.Там странны гласы в облакахВ полнощи ухо поражали;Здесь горы в каменных дождяхНа землю с тверди ниспадали.Ужель в природе оборот?Или великий новый год?Ужели божества природыЗабыли долг обычный свой?Чудитеся, земные роды!Брань в небе! – тамо Марс земнойБросает грады каменисты;Перун, что был непостижим,Теперь довольно изъясним.Не стрелы ль грома те кремнисты,Что тайно древний Зевс метал,Чем правильно народ считал?Вулкан из Этны выступает,Оставя труд подземный свой,Озера, реки иссушает,Где, утомленные тоской,Вздыхают горько нимфы бедны,А нереиды на брегахТоскуют по отчизне, бледны,Не в силах быв дышать в полях.В природе бунт, – мир в мире дышит;Над Западом дуга цветет;И на брегах Секваны пишетТаинственный король расчетИль зиждет, может быть, мир новый;То скажет век, – мы внять готовы;Но в Севере краса чудес,Мудрец в монархе добрый, юный,Строптивы удержав перуны,Блюдет полувселенной вес.Но о судеб посол небесный,Надолго ль радостна дугаХранит над миром цвет прелестныйИ пестрая ее ногаСтоит над мирными холмами?Ах! сколь далёко б дух наш шел,Хотя природа временамиИ забывает свой предел?1802 или 1803

Предчувственный отзыв века

Сын мой! сын праха! сын юдоли!Ты видишь, видишь, что и в самомСмятении вещей теперь,В порыве самом естества,Ум человеческий не дремлет,Мятется, реет, мчится вдаль,Одолевает век – меня –И ищет новых царств себеПо ту страну времен парящих,Где ждет его венец бессмертный.Нетерпеливый, бодрый ум,Ум самовластный, ум державный,Перестает отныне строитьВ отвагу мысленные замки;Собрав сил меры седьмеричны,Стремится чрез предел обычный.Се начинает человекВ небесной высоте дышать!Он с зноем мразы проницает,Он в тверди климаты пронзает,К колесам солнечным дерзает.Под ним Земля – как муравейник.Ревнуя умственному взору,Что видит он миры незримы,Взор бренный странствует отважноПо отдаленным высотам,Существенны миры находитВ эфирных чуждых областях.Там он встречает над главойВселенны новы величайши;А здесь – вселенные малейшиВ безвестном мраке под стопой.Тут он летает в мелком мире;А здесь – в пучину не вступая,Пронзает страшну даль пучины;Без стоп в юдоли вод нисходитИ близит блещущи потери.Там слабо око, ополчаясь,Сражается со глубиноюИ пользою венчает подвиг;А здесь стопа отважна ходитПо бурной зыби, как по суше,Без крыл, без лодии, без чуда.Там дух в уединеньи реет,А здесь пред светом крылатеет.Ужасны подвиги его!Се ветха область издыхает!Растут из праха царства новы;Падет личина Магомета;И что ж? – в Пророке АравийскомПред светом обнажился – льстец;Теперь ступя с бурливым блескомНа лжесвященну персть его,Иной стоит – и сталью машет.Меж тем как тамо силой чуждойВозобновляется МемфисИ манит в тьму своих развалинРыть некий драгоценный тлен,Сокровище умов ветшало,Иль извлекаются насильноИз седьмеричной ветхой ночиУжасны духи древних римлян,Здесь венценосный гений россовБлагий дух предков вызываетИ скипетром златым счастливитОчарованну полпланету.Вот, сын мой, сколь велико рвеньеНедремлющего ныне духа,Сего бессмертна чада светаИ небожителя во бреньи!Ты хочешь знать, к чему ещеСей полуангел, дух во прахе,В ристалище своем блестящемПри мне поступит ныне далеИли какие впредь надеждыВ прозримой дальности блеснут?Ты зришь, что он стремится вечноОт совершенства к совершенству,От одного дово́да реетК другим бессмертия дово́дам,Как светозарная чертаНеусыпляемой зарницыВ торжественных явленьях нощиЛетит, туда же протяженна,Отколе низлетает быстро;Ты зришь, что мыслящее существоБежит со мною совокупно,Бежит далече – неусыпно,Меня он выпередить тщится;И правда – времени смеется,Хоть плоть ему и уступает.Вот что вещает небо мне!Тогда как миролюбный плугВ браздах по тридцати веснахОтсвечивать при солнце будет,Блудящий пламенный мир некий,Как странник тверди огневласый,Сойдет в сию долину небаИ сблизится тогда с землей.Что, сын мой? – Ты бледнеешь – тщетно;Не лучше ль ободряться чувствомИ той гадательною мыслью,Что сей небесный посетительПровозвестит земле средь молнийПремудрости и славы полдни?Или какой Кумеин векВосставит на холмах вселенной?Не будет ли едино стадоПод пастырем единым в мире?Иль будет снова в ВизантииИз-под срацинских рук Рим новыйИли на западе Рим древний?Не новые ли СципионыИ вседержители ужасныПо средиземным глубинамПомчатся с громом в кораблях?Иль паки грозны ГаннибалыИз глубины гробов возникнутИ ступят на утесы Альпов?Или с Платонами Афины,С Периклами, с ареопагомПрейдут в Сармацию на диво?Гордяся крыльями моими,Мудрец не может ли достигнутьДо врат последних естества?Иль оного исходит, первых.И наконец – дерзнет в пучину?Оттоль с отвагой пронесясьСреди огнистой колесницы,Коснется, может быть, – престола,Где предстоит, поникши долуИ персты робкие сложа,Всех мать, природа многогруда,Вдали безмолвная судьба,Пространство, долгота, движенье,Иль вес, иль мера и число,Порядок, сила, красотаИ наконец – духов различных жребий;Тогда, – так, – и тогда постигнетНепостижимого! – но ах!Предместник мой – минувший век –Его свидетель покушений;Мудрец едва не приближалсяК пределам тайным естества;И вдруг, увы! – как человек,Нашел себя в ужасной безднеИ в ту ж минуту меж великихДвух бесконечностей безмерных.Дух должен быть героем сильным,Когда потребна человекуВсемерная возможность силБыть совершенным человеком,Чтоб человека же познать,Познать себя, всего себя.Ах! что ж потребно мудрецу?Ему быть должно? – быть божеством,Дабы уведать божествоИли в зачатьи – естество?..И самый ангел воплощенный,Невтон – бледнеет изумленный,Остановляяся меж сихДвух бесконечностей ужасных,И ощущает омрак в духе,Непостижимый, неисследный.Перед его же страшным трономПрирода робко мимо и́дет,Не разделяет вечных правС иным совместником каким;Он всю оставил мрачну тайнуЕдиному себе, – себе…А может быть… но ты трепещешь!Не содрогайся, сын мой, ныне!Но лучше сим великим чувством,Великой мыслью сей дыши!Дух человеческий бессмертен;Он сроден вечно простиратьсяПо тайной лествице до края,Хоть край – бежит от взоров вечно.Ты жди, как я, – иль мой наместник,Иной громопернатый вестник,Поставим на вратах временНадежды светоносный факел!Тогда питай сие предчувство,Что колесо природы скрытоВеликий обращает год,Что в плоти серафим иной,Иль Петр, или Екатерина,Другой Невтон, и Локк другой,Или другой здесь ЛомоносовТоржественной стопою внидутВ врата Кумеиных времен;А может быть – переселитсяВосток и юг чудесно в север;Не отрицай сих чувств – и жди,Как путник на брегу морском!1802 или 1803

Дань благотворению

Его Высокопревосходительствугосподину адмиралу и разных орденовкавалеру Николаю СеменовичуМордвинову, милостивому государюи благотворителю с благодарнейшимсердцем приноситВотще тюльпан в долине спит,Коль на чело его склоненноСкатился с тверди Маргарит,Подъяв чело одушевленно;Как в злачном храме, он в долинеПриносит тонкий фимиамБагряной утренней богине.Благотворитель! – я тобойК блаженству ныне примирилсяС жестокосердою судьбой,Твоей душой одушевился.Денница мне – твоя душа;Она своей росой целебной,В очах ток слезный осуша,Врачует мой недуг душевныйИ духи жизненные вспятьМоей Камене обращает,Да пламя Фебово опятьПо томным жилам в ней взыграет.О сердце! – биться не престаньВ горящих чувствах бестревожно,Доколе парка непреложнаС тебя известну взыщет дань.4 марта 1802

Торжественный день столетия от основания града св. Петра

Кто там, подобная денницеВ венце горящем над главой,В величественной багряницеБлистает в славе над Невой?Столетня юность с красотою,С улыбкой важность в ней цветет;В деснице дань она несетБогоподобному Герою,Не призрак ли я зрю теперь?Нет – зрю Петрополя я дщерь.«Сто лет, потомки восхищенны! –Так дщерь престольна вопиет, –Сто лет уже, как град священныйВозник из тьмы ничтожной в свет.И кто? какой сей дух небесный,Дух приснопамятный в веках,Одушевя недвижный прах,Воздвигнул стены толь чудесны?Немврод? – Орфей? – иль  Озирид?Нет – Петр, полночный наш Алкид.О полубог полувселенной,Живый востока в высоте!Сойди! Сойди с горы священной!Се возрождённый в лепотеВзывает росс в гремящем лике!Се дышит он хвалой к тебеИ славу воздает судьбе,Как первозданный, в шумном клике!О тень! божественная тень!Да будет свят навек сей день!В сей день, толико мне желанный,Праправнук августейший твой,Небесным сердцем одаренный,Екатерины внук драгой,Предыдя в блеске славы ратнойПотомственным твоим полкам,Велит торжествовать громам.Вдруг гром в полках гремит трикратный;Вдруг миллионом повторен:«О Петр! – живи! – ты нам священ».Живя ты в вечности, – в том мире,Живешь еще и в сих веках;Ты жив в громах, – жив в тихой лиреТы жив в державе, – жив в душах,Ты в чувствах вечен и негиблем,Так памятник твой свеж и юн;Храм грома, – там горит перун;Храм правды, – он вовек незыблем;Храм мирных муз, – тебя он чтит.Великий! – всё тебя твердит…Дивятся царства изумленны,Что столь огромный сей колосс,На зыбкой персти утвержденный,Через столетие возрос.Вселенной чудо, храм ДианыДля блеска и твердыни силТри века с златом поглотил;А здесь не храм – но град державныйПрестол полмира, через векНа степень доблести востек.Гордящась чистыми струями,Препоясующа сей градНева, чуждаясь меж стенами,Мне мнится, хочет течь назад;Чело зелено воздымаяИз-под волнистых кровов водИ разверзая влажный свод,Недоумеет, взор вращает.Вдруг глас раздался волновой,И гул помчался над водой:«Как? Стены предо мною ныне!Ужель в стенах бегут струи?Мне кажется, в иной долинеПустынны я вела край.Доселе со́сна, ель тенистыГляделися в моих водах;Досель теснились в жидкий прахГраниты стропотны, лесисты,Где волчий взор в дубраве рдел,Как огнь в зелену ночь горел.А ныне там, где скромно кралисьРыбачьи челны близ брегов,С бесценным бременем помчалисьОтважны сонмища судов.Ермий, сей купли вождь, со славойРазвешивая легкий флаг,Меж полюсами на зыбяхЛетит с гордыней величавой,Летит то с севера на юг,То с запада в восточный круг.Досель страшились робки ботыПредать себя речным водам,А ныне ополченны флотыС отвагой скачут по морям;Кипящу бездну рассекают,Хребет царя морей нагнув,И, звучны своды вод давнув,Пучину славой наполняют.Но кто виновник их побед? –Сей ботик, – их почтенный дед…Доселе, дебри где дремали,Там убран сад, цветет лицей;Где мертвенны утесы спали,Там, из могилы встав своей,Скудели в зданиях багреют;Где ил тонул под серым мхом,Там прянул водомет сребром;Там куполы в огне краснеют;Там стогны в мрачну даль идутИли стражницы твердь секут.Бессмертный! кто тебе подобен!Зевесов иль Филиппов сынС тобой равняться б был удобенИль Цезарь, римский исполин!Их памятник – бесчеловечность;А ты – урок дал естеству,Как ты подобен божеству;Ты про́йдешь целу славы вечность,Подобно как Нева меж рек», –Рек невский гений и потек.Так, россы! – зрите ль, что вершиныНадменных гор перед ПетромПоникнувши легли в долиныИ пали в страхе ниц челом,А тамо, где долина крылась,Возникнул холм, напружа дол,И холм в блестящу твердь взошел?Так точно гордость низложилась,А дар души из тьмы воззван,Ценен, – возвышен, – осиян.Се там хранилища законаВ священном ужасе стоят!Се там Паллады, АполлонаИ муз святилища блестят,Где усмирял он древню дикостьИ злобу стер, где змий шипел,Где самый рок он одолел,Открыл души своей великостьИ всё, едва не всё возмог,Как полпланеты полубог.Се храмина, чертог законов,Отколе боголепный гласРешил судьбину миллионов;Отколе не единый разПылал перун, сопутник славы,Карал вражду внутри и вне;Отколь престолам, – царствам, – мне, –Векам – твердилися уставы!Се славы колыбель! о росс!Чудись, как в славе ты возрос!О Первый Петр! во всем ты первый,Хоть кратко факел твой светил;Но твой праправнук, внук Минервы,В себе его возобновил;А ты, – ты в климатах безвестных;Се гроб! – тут спит твой прах;Тут торжествую – во слезах.Ужасна тень! – зри с гор небесных!Се дань на гроб сердца кладут!И благодарны слезы льют!Но, о премудрый основатель!Одних ли сих творец ты стен?Одних ли сих чудес ты здатель?Народ тобою сотворен;Народ – трофей в трофеях главный!А ты – России всей творец.О росс! благословляй венецПетровых стен столетья славный!» –Так дщерь Петрополя реклаИ жертву с страхом воздала.Май 1803

Желание любителю отечества

Лето паляще летит;Молния в туче немеет;Осень на буре висит;Риза туманна сизеет.Брови навислы еяИней на долы кидают;Голые рощи, слезя,Вздохи шумящи выводят.Злачны веночки падут;Травка ложится и сохнет;Кролики в норы бегут;Спящая мошка не дохнет.Мила весна! ты повей;Всё при тебе поновится;Будет опять всё живей,В зелени одушевится.Пусть и твое, прозябая,Счастье ещё оживётИли, туман презирая,Вёсну свою призовет,Чтобы морозы унять,Страшные робкой надежде,Чтобы муравку поднятьВ новой зеленой одежде!<1804>

Полнощь

Открылось царство тьмы над дремлющей вселенной;Туман, что в море спал, луною осребреннойПодъемлется над сей ужасной глубинойИль пресмыкается над рощею густой,Где тени прячутся и дремлют меж листами;Как разливается он всюду над полями?О мрачна нощь! отколь начало ты влечешь?От коего отца иль матери течешь?Не ты ль седая дщерь тьмы оной первобытной,Котора некогда взошла над бездной скрытнойЛелеять нежныя природы колыбель? –Так, – черновласая Хаоса древня дщерь,Ты успши дня труды покоишь и теперь;Ты дремлющий полкруг под тению качаешь;Увы! – ты также взор умершего смыкаешь.О нощь! – лишь погрузишь в пучину мрака твердь,Трепещет грудь моя; в тебе мечтаю смерть;Там зрю узлы червей, где кудри завивались;Там зрю в ланитах желчь, где розы усмехались.Одр спящего и гроб бездушный – всё одно;Сон зрится смертию – смерть сном, и всё равно.Се полнощь! – тихо всё; луна с среды нисходитИ к западным водам Плиад с собой уводит.Здесь силюся возвесть я полусонный взорНа крыты бледным мхом хребты дремотных гор.Луна сребрит пары, что из могил воссталиИ человеческ вид в лучах образовали;Его ли слышу глас? – Иль шепчет ветр из рощи?Нет, – здесь язык шумит, – язык невнятный нощи.Двенадцать бьет, – вся тварь вокруг меня молчит;Грех спит ли? – Мудрость бдит! И – можно ль? – зависть бдит!Но труд, – невинность, – всё почиет под тенями;Лишь кличут совы там с огнистыми очами.Воздушно озеро сседаяся бежит;Сверкает молния, и твердь вдали гремит.Селитряный огонь восток весь озаряетИ сумрачных холмов вершины убеляет.Кто тамо посреде восточных туч грядет?Не страшный ль судия с собою рок несет?Предыдет огнь ему, а следом кровы мрачны;Лице его блестит, как образ солнцезрачный;Вся риза в молниях волнуется на немИ препоясана зодиаком кругом;Он быстро в мир грядет, и сам стопой сафирнойПронзает в выспренних странах помост эфирный.Се в час полунощи грядетЖених, одеян в страшный свет!Блажен тот раб, его же срящетГотового в небесный брак;Несчастен же, кого обрящетПоверженна в унылый мрак!Блюди, душе моя смущенна,Да сном не будет отягченнаИ вечной смерти осужденна;Но, воспрянув от сна, гласи:«О трисвятый! – воззри! – спаси!»Еще ль душа, в мечтах несвязных погруженна,Еще ли в узах спит стозвенных задушенна?Восстань! – возжги елей и созерцай чертог,Где ждет тебя жених – твой судия, твой бог!О ты, надеяйся на будущи годины,Забывый строгое условие судьбины,Сын неги, – ищущий бессмертья в днях своих!Вострепещи, когда познает сей жених,Что масло во твоем скудельнике скудеетИ огнь живый небес внутри тебя мертвеет!Ты буйствен, ты не мудр, – проснись! ступай со мной!Открою, где чертог премудрость зиждет свой;На мшистых сих гробах, где мир небесный веет!Ступай! – учись! – гроза прешла, – луна багреет…<1804>

Против сахара

Любезно лакомство Венеры,Камыш Канарских островов,Желчь негров, неги сласть без меры,Враг пчел, друг неких птиц и псов!Не ты ль стихию вскипяченнуС приправой хинского листаДля вкуса строишь услажденнуИ манишь лакомы уста?Не ты ли водку умягчаешьРассыпчивым своим песком,Позыв в желудке умножаешьНа многи брашна за столом?Не ты ль зимою подслащаешьПередвоенный виноград,А летним знойным днем влагаешьСвою приятность в лимонад?Ты в вафлях клетчатых блистаешьСмеешься в каше, в пирогахИ в пудине, как снег, сияешь.Ей! – ты душа в таких вещах.Но если нервы в нас слабеютИ власть свою скорбут берет,Иль зубы от тебя чернеют,Противный дух из уст идет;За сладостью твоей небеснойЗловонье адско вслед летит;Что я скажу? – О не́ктар лестный!В тебе сокрытый яд лежит.То мало; – коль за подлу ценуНевольник черный быв продан,Отводится к позорну пленуОт африканских милых стран;Когда, лишась супруги вернойИль в чадах – нежных, милых чад,Идет окован в грусти чернойИ в сердце чувствует весь ад;Идет под тяжкими бичамиНад тростником свой век кончать,Труд мочит кровью и слезами,Чтоб вкус Европы щекотать;И наконец – он умирает,Чтоб сластолюбью услужить,Затем – что без того не знаетОно мудрейших мер открыть;Что я тогда скажу, смущенный?Не сахар – сладкий яд мы пьем,В слезах и поте распущенный;Не не́ктар – кровь несчастну льем.Не лучше ль не́ктар надлежалоИскать нам в свекле иль в пчелах?Пчела в защиту носит жало,А беззащитный негр – в цепях.Китай с аравскими странамиНе дорожился бы травойИли пряжеными бобами;То вымысл роскоши пустой.Как стыдно золотому векуЖелезным варварством блистатьИ к вечному наук упрекуПричудливый вкус щекотать!<1804>

Песнь несчастного на новый год к благодетелю

Without shelter from the blasts in vain we hope the tender plant.

Akenside

Звукнул времени суровыйМеталлический язык;Звукнул – отозвался новый,И помчал далече зык.Снова солнцы покатилисьПо палящим небесам;Снова шумны обратилисьВремени колеса там.Будьте вновь благословенны,Земнородны племена!Будьте паки восхищенны,Как и в прежни времена!Пейте в полной чаше радость!Пейте здравия струи!Ощущайте жизни сладость!Украшайте дни свои!Мне судьбина отрекласяБурю жизни отвратить;Знать, она еще кляласяГорьку желчь свою разлить.Рок, о рок, – почто толь раноТы мне желчь подносишь в дар?Неужель на свежу рануСвежий мне даешь удар?Где для горькой раны срящуВрачество в грядущий год?Где, – в каких сердцах обрящуПротив грозных туч отвод?Муж состраждущий, муж кроткий!Если лиры моеяВнял ты некогда глас робкий,Ах! – к тебе спешу вновь я.Обратися, муж великий!Се ударил новый час!Пусть часы живешь толики,Сколько благ лиешь на нас!Пусть трех персты парк суровыхЖизни нить твоей прядутИз шелков драгих и новыхИ ей крепость придадут!А когда еще тобоюТяжкий рок мой не забыт,Ах! – не поздно мне с судьбоюМир тобою заключитьКоль не поздо, в новом годеНе пролью я новых слез;После бурь в другой погодеОсушу их средь очес.1795, <1804>

Глас возрожденной Ольги к сыну Святославлю

Едва лишь полночь под звезда́миВ глубокой томной тишине,Махнув снотворными крылами,Прешла – и в утренней странеБелеть свет начал сквозь завесы,Я зрю – два жителя славянскиС смущенным неким видом тамИз хижин тихо выступают.Единый млад и воин был;Другой от многих лет согбенИ представляет гражданина.«Не слышишь ли, – младой вещает, –Протяжный тамо томный стон?Не знаешь ли, что значит он?Он простирается оттоле,Где вдруг спираются на твердиКровавоогненны столпыИ где Полярная звездаДрожит сквозь неку слезну влагу».

Старец

Я слышу, юноша, шум ветровИ вижу там огни живые;Но взор и слух мой слаб. О рок!Мне мнится: дух бесплотный ходитТам над порогами Днепра;Он тихо прорицает жребий…Толики знамения мракаНе носят рок простых людей,Но час вздыхающих князей,Час судорожный полбогов.Да, – смерть касается престола…

Юноша

Как? – неужель!..

Старец

Владыки нет…Да, – нет его, – мне шепчет дух.Едва минувший век пал в безднуИ лег с другими в ряд веками,То князь – туда ж за ним вослед.Едва лишь возгремел над намиВ горящей юности сей век, –Век, скрыпнув медным колесом,Погнался в мрак грядущей дали,А пламенны миры по твердиВ гармоньи новой двиглись плавно;Князь, – томный князь взглянул на них, –Вздохнул, – вздохнул в последний раз.

Юноша

О рок всемощный! – пред тобоюИ вечные громады гор,И одночасные пылинкиС одной внезапностию гибнут.Уж нет того, пред кем колеблясьСудьба племен висела в страхе;Кто, новые уроки МарсаВнимая, шел сквозь огнь и бездны;Кому ни шумный Буг, ни бурный Истр,Ни пропасти – жилища теней,Ни омрачны Фракийски горы,Ни даже Тибр, ни ЭриданВ стремлении не воспящали;Кто, будучи среди бессмертья,Вдруг смертной хенью был покрыт;Разрушив легионы греков,Погиб – от кова печенегов.Он, как огнистый метеор,В полудни своего владеньяПознал внезапу ранний вечер.

Старец

Я вижу, нечто там – вдали – мелькает,И слышу глас – как ветра шум,Что сквозь глухую дебрь взывает.Не слышишь ли? – Или не видишь!

Отходящая душа Святослава

Где я? – Что сделалось со мною? –Но омрак мой минул! – он тяжек.Куда лечу? – А там – кого я вижу? –Там – одаль – в сфере светлых теней,Не тень ли матери? – Да удалюся!Духов согласных поищу!Зрю, как главою покиваетИ глумным оком зрит она!Прости, брегов днепровских дщерь!Я отхожу; прости навеки!

Тень Ольги,

(вещающая внуку)

Владимир! – Ольги внук, Владимир,Тебе реку: внемли! – В час гневныйМой сын, несчастный твой отец,Оставил ввек сей дол плачевный,Приял и дел и дней конец.Лишь росс со мной навек простился,И зреть меня он в нем не смел,Как и того теперь лишился.Я зрела, как он в твердь летел…Да, зрела я, как печенегиИзобретали страшный ков;Он воздохнул; днепровски брегиПромчали вздох сквозь тьму лесов,Чертеж небесный и священный,Чтобы народ весь возродить,Оставлен на случа?й пременный.Чертеж сей должен ты открыть.Чертеж теперь славянам лестен,В нем целый дух мой помещен,А дух душе твоей известен.Разгни его! – и росс блажен.Ты узришь в нем, что дар сладчайший,Что небо земнородным шлет,Есть царь, любезный, царь кротчайший,Который свой народ брежет.Народ к нему любовь имеет;Народу доверяет тот;Сей в верности к царю твердеетИ из любви дает живот;Сей царь далече вздохи внемлет;Он пагубы гнездо сечет.Змеится ль крамола? – не дремлет;Вражда ли близ? – далече вред.Как прах, вражду он рассыпает;Он вне Отечества оплот,Внутри судья, – и созидаетБлагим и мудрым свой народ;Как промысл миром управляетПо мере сродных миру прав,Так царством он повелевает,Как царственный велит устав.Любимец неба! – ты не болеВоззришь на блещущий свой сан,Как на залог, что к лучшей долеТебе в народе свыше дан.Тебя порфира украшает;Чело твое венец златыйС величеством приосеняет;Жезл силы в длани носишь ты;Но в сем убранстве, в сей одеждеТы будешь столько лишь блистать,Сколь служит то к прямой надежде,Чтоб в царстве счастье соблюдать.Питомец мой багрянородный!Ты должен мудрость насаждатьСреди пелен в умы народны,Чтоб с сердцем души воспитать.В бичах вселенной дерзких, злостных,О коих гром один твердит,Век каждый щедр и плодовит;Но чтоб найти в порфироносныхТого, кто бы умел хранитьВладенье в тишине блаженной,То надлежит переходитьВсю древню летопись вселеннойИ происшествий мира нить.Ни стен гранитная твердыня,Ни ополчений страшный вид,Ни лесть, ни ложная святыняСтрашилища не защитит;Судьба проникнет сквозь граниты;Личина спадша обнажит.Кто он? Волк, кровью лишь омытый,Любовь, одна любовь – твой щит.Ты князь – пусть все отверзутся укрепы!Пусть ржавые врата скрыпят!Пусть с костью свыкшиесь заклепы,С сухих спадая ног, звучат!Пусть ангела земной ад внемлет,Где свет едва бывал знаком!Пусть свежий луч его объемлетИзгибы темны в аде том!Тогда полки смертей погибнутПо вымышленным там гробам;Висящи косы все поникнут;Дух жизни паки взвеет там.Се вид! – отец сынов сретает,Сестра внимает братний глас,Супруга мужа прижимает, –Слезится радость их из глаз.От сих родятся верны внуки,Друзья престолам и сердцам:Пожарский, Минин, Долгорукий,Румянцев и Суворов сам.Но лавры рано ль, поздно ль злачны,Сколь слава к жатве ни зовет,Вменятся в кипарисы злачныВ той длани, что их в поле жнет.Так ты твори! и будь спаситель,Отец и друг своих племен!Отец твой не был просветитель,Он витязь, – к рыцарству рожден.Я водрузила божье знамяВ холмах Аланских с чертежом;В Иулиане гибло пламя…Ты возроди. – Прости затем!

Юноша