скачать книгу бесплатно
– Ну я, и что?
– Вы уверены? – капитан внимательно посмотрел на него.
– Да! – Боб засопел. – Там в углу зелёным фломастером написан иероглиф.
– Пройдёмте в соседнюю комнату и поговорим.
Мы вошли в игровую, близнецов уже не было. Капитан плотно закрыл дверь и кивком предложил нам пройти к карточному столу.
– Расскажите, как она к вам попала?
– Не, это не смогу, – помотал головой Боб, – я не помню.
– Хорошо, когда Вы ей расплатились?
– Нет, не расплатился. Мы, когда ехали сюда, по дороге встретили бабку, которую грабанули какие-то подонки, и я ей отдал эту тысячу.
Капитан озадачено посмотрел на него, потом на нас.
– Это было при вас?
Гусёна отважно бросилась на защиту Боба:
– Да что случилось-то?! Мы что не имеем права распоряжаться своими деньгами?! Не фальшивые же они были? Боб не помнит, но это деньги с его зарплаты. Не могли же в его организации платить фальшивками. Кстати они были последними.
Капитан угрюмо хмыкнул.
– А кто ещё видел, что вы отдали эти деньги бабке? Кроме вас.
Гусёна сжала руку Бобу и ответила сама:
– Таксист.
– Да. Он подтверждает это, – капитан поморщился, и тут впервые я обратила внимание на его волосы. Они были чёрного цвета с медным оттенком. Я даже не представляла, что такие бывают. Капитан фыркнул и отвернулся от меня.
– Или вы говорите всё, или мы уходим, – грозно проговорила Гусёна и приказала нам. – Нечего тут рассиживать!
– Её убили. В доме всё перевернули. Думаю, искали эту тысячу, но им и в голову не пришло, что она лежит в пластиковом пакете, на вешалке при входе, – парень хмыкнул.
И тут я всё поняла. Это – розыгрыш! Я засмеялась. Гусёна и Боб переглянулись и захихикали. Капитан фыркнул и положил перед нами на стол корочки. Боб немедленно принялся их изучать.
– Зря вы мне не верите! Это дело очень серьёзное. Дело в том, что это… хм… неразменная тысяча, – Боб сердито фыркнул, но капитан покачал головой. – Я не шучу. Бабка прошлась по трём магазинам, расплачиваясь во всех них за продукты. Сдача копилась, а тысяча возвращалась. Я в Передовом опросил трёх продавщиц, и они все запомнили эту тысячу, по этому иероглифу.
– Класс! – Боб весело хрюкнул. – Я такое читал у Стругацких, но там был неразменный пятак. Постойте-постойте! Неувязочка! Эта тысяча не вернулась ко мне!
– Конечно, потому что Вы – её создатель.
– Не верю! – отрезала Гусёна, потом предложила. – Надо провести эксперимент!
– Вы – просто генератор идей, – Капитан насмешливо улыбнулся, и мы обеспокоенно переглянулись, но тот спокойно взглянул на неё. – Какой? Я слушаю Вас. Предлагайте!
– Давайте запрём эту тысячу в сейфе у владелицы этого Гостевого дома. Если она вернётся к Вам, то мы поверим.
– Неразменные деньги так не работают, они возвращаются в момент покупки и передачи покупаемого продукта или товара.
– Мы всё равно не верим! – упорствовала Гусёна.
Капитан забрал удостоверение и, не говоря ни слова, вышел. Его отстранённое равнодушие меня взбесило, особенно то, что он, разговаривая со всеми, смотрел им в лицо, а меня упорно игнорировал. Поэтому я вскочила и чуть ли не бегом отправилась за ним. Было обидно и почему-то интересно. Опять возникло ощущение, что я в сказке, и, как в детстве, захотелось, чтобы она длилась и длилась.
В холле нас ожидала ещё одна новость. Капитан смотрел в окно, за которым завывала вьюга, а трое измученных ментов, в снегу и с красными лицами что-то говорили ему. Я подобралась поближе, и опять разозлилась – капитан по-звериному повёл плечами, сообщив, что он чувствует моё присутствие, но не повернулся.
– А если мы все возьмём лопаты? – спросил он у одного из измученных полицейских.
– Нет, ничего не выйдет. Хорошо, что мы верёвку привязали к столбу ворот, не вернулись бы. Там ветер с ног валит. Даже не представлял, что такой бывает. Ведь не в степи мы. А главное там два дерева на дорогу повалило.
Раздался глухой удар, все замерли, а спустя несколько минут в холл ввалился весь в снегу Пахомыч.
– Вашему авто – хана, господа полицейские. Сосна на него упала.
– Аварийку можно вызвать? – угрюмо спросил капитан.
– Не проблема, но как она сюда доедет? Ну, я предупредил, а уж Вы решайте, – Пахомыч покашлял. – Метёт, как в степи. Давно такого не было.
– Пошли отсюда, – прошипела Гусёна, которая решила пасти меня.
– Ты что, интересно же! – также прошептала я и прикусила губу, потому что капитан странно повёл плечом. Я замерла, как мышка, перед котом.
Он отпустил сторожа.
– Спасибо. Идите. Вы правы, отсюда не выехать, – быстро обернулся и зло прошипел. – Вам интересно значит?
Не оборачиваясь, он направился в кабинет Тамары Витольдовны. Гусёна сердито толкнула меня:
– Вот зверюга! Всё услышал.
– Ну и ладно! Тоже мне, представитель власти. Пошли отсюда! – и вдруг в животе всё сжалось в комок, я поняла, что капитан из-за нас очень волновался и не знал, как нас защитить от чего-то.
Я такое уже переживала, когда вела разговор с родителями о принятом решении жить отдельно. Семья настороженно сидела на кухне, готовясь найти слова, которые могут мне помешать. У мамы горели щёки, сестры по-кошачьи щурились, готовые высказать разные гипотезы, почему я хочу жить отдельно, у отца побелели губы. Я, было, сначала взбесилась, неожиданно в животе что-то собралось в комок, и увидела это – тщательно скрываемую ими заботу обо мне и желание защитить. Я остановила разговор сразу:
– Господи, и я вас люблю, очень! Но я должна попробовать жить без постоянной опоры на вас. Я должна научиться.
Они тогда хором резко выдохнули, а отец проворчал:
– Кайден-Кайден! Ах, Кайден! Пробуй, малышка! Но помни, мы всегда рядом.
А сестры, вечно шпыняющие меня, бросились меня обнимать, а потом помогали собирать вещи. Только мама долго сердилась, поэтому первое время я ей постоянно звонила, пока она не отпустила меня в полёт под названием взрослая жизнь.
Это воспоминание меня ошеломило. Так почему этот капитан так тревожится? Неужели из-за этой мистики с деньгами?
Вышедший в холл Боб посмотрел на захлопнувшуюся за капитаном дверь, потом на меня и пробормотал:
– Это что с тобой? У тебя щеки горят, и челюсть выпячена, как будто драться собралась.
Гусёна тревожно заглянула мне в лицо и потащила нас к камину. Там никого не было, потом немедленно потребовала:
– Надо, пока здесь никого нет, обдумать эту мистику!
Мы сели так, чтобы видеть холл, не хотелось, чтобы слушали наш разговор. От огня шло мощное успокаивающее тепло. Боб угрюмо шмыгнул носом, и включил что-то на телефоне. Зазвучала музыка Майкла Олдфилда.
Мы с Гусёной переглянулись, это было показателем, что Боб готов к боевым действиям. Как-то я умудрилась на банановой кожуре растянуть ногу, тогда-то я и узнала, что они не похожи на других. Гусёна посадила меня в газон и кивнула Бобу.
– Нужен лёд и тугая повязка, и через три дня не останется последствий. Эх! Я должна уже идти на работу!
– Спокойно, я использую отгулы, – заявил Боб, врубил музыку Майкла Олдфилда и отправился в ближайшее кафе. Уж не знаю, как он договорился, но в пакете он принёс лёд и два полотенца, а потом оттащил меня на руках в такси и домой. Мне он сунул тогда в руки телефон и потребовал:
– Скажи начальнику, что гриппуешь и работу возьмёшь на дом.
Мой шеф, выслушав меня, потребовал к завтрашнему дню две корзины цветов. Я согласилась и стала соображать, что придумать. Выслушав мои инструкции, Боб отправился к нам в магазин, приволок всё, что я сказала. А потом сопел, рассматривая, что я делаю. Из-за того, что я не могла отходить и смотреть, получалось обыденно и скучно.
– Нужно что-то необычное, – пробормотала я. – Привези мне что-нибудь не совместимое с цветами
Боб уехал в магазин. Скоро стол был завален разноцветной проволокой, шурупами, гвоздями, обрезками оргстекла, крохотными серебряными замочками и даже пружинами. Боб включил музыку. В результате корзины украсились скрученными из проволоки разноцветными шарами и сияющими, дрожащими пружинами. Боб сунул мне в руки чашку с чаем и увёз корзины к шефу. Через полчаса шеф позвонил и дрожащим голосом проговорил:
– Три дня твоих! Выздоравливай, Кай. Уж не знаю, как ты это делаешь, но клиент верещит от восторга. Да и мне понравилось, чрезвычайно. Это очень креативно! Не обидишься, если девчонки тоже будут использовать такой приём?
– Да ради Бога, лишь бы продавалось!
Меня тогда Боб удивил, он починил у меня дома электрочайник, а из подаренной мне на новоселье сёстрами электромясорубки соорудил мультиварку. В которой три дня готовил мне и себе каши и супы. Гусёна приносилась, обвешанная сетками с продуктами. Так мы прожили три дня совместно.
У меня в этой квартире был диван и два кресла. После взмаха руки Гусёны, Боб ринулся в бой, и кресла, которые и забыли, что они когда-то были кресло-кроватями, вернули первозданные в мебельном комбинате функции. Они стали такими удобными, что я предложила выложить все его изменения мебели в Сети. Боб сделал больше, он выложил это на каком-то специализированном сайте и, как, оказалось, заработал деньги.
После этого случая у меня и появилась вторая семья очень динамичная. Мы в любой момент объединялись, чтобы помочь друг другу.
Когда к Гусёне внезапно заявился, когда-то испарившийся, пьяный отец, намереваясь навечно поселиться, то именно мы, с Бобом, а не Гусёна встретили его. Пьянчуга тогда пытался куражиться, что-то бормотал об алиментах, но я очень сухо потребовала, его паспорт. Для этого случая, я натянула чёрный английский костюм Гусёны, благо дело у нас с ней был один размер. Отец-беглец забеспокоился, а я спросила.
– Ведь у вас там есть отметка, о том, что Вы – отец, или бывший муж. Я с удовольствием посмотрю все документы, свидетельствующее об оплате Вами алиментов. Простите, что так официально, но мы сделаем процесс показательным. Борис, сфотографируйте его. Сделаем запрос в полиции.
Боб начал его фотографировать. Это доконало негодника, и он навсегда исчез из жизни Гусёны. Она только потом призналась, что этот тип жил с её матерью, не зарегистрировавшись, а когда сбежал от них, то вывез из дома все вещи, оставив в полном смысле пустую квартиру. Так мы научились не только жить в, так сказать, мирное время, но и быть готовыми к боевым действиям, защищая друг друга.
Теперь слова Гусёны меня подтолкнули к высказыванию мыслей вслух.
– Думайте, этот капитан не врал? Если это так, то это такое приключение, от которого всем станет тошно.
– Это почему? – удивилась Гусёна.
– Вы что, слепые что ли? Он же не хотел, нас в это вмешивать.
Для меня это было очевидным, но Боб, привыкший во всём сомневаться, возразил:
– Это как же ты определила? Я вот даже не могу толком описать его. Меня это очень тревожит. Такое со мной впервые. Девчонки, а из вас кто-нибудь запомнил его лицо?
Я, было, возмутилась, но потом растерялась.
– Странно. Я тоже лица не помню. Помню плечи и волосы медно-чёрные.
– Плечи, – хихикнула Гусёна, но потом вздохнула. – Уж не знаю, как он это устроил, но я запомнила только подбородок, квадратный, как у борца.
– Я и того меньше, – подвёл итог Боб, – запомнил только огромный перстень на правой руке, из какого-то чёрного камня. Ещё удивился, полицейский и перстень.
Я отмахнулась.
– Главное не это, давайте разберёмся с бабкой! Я ещё тогда удивилась, почему это она по лесу с авоськой шастает? Не грибы же зимой собирает? Прикиньте, мы подъехали в девять утра, значит, она вышла затемно? Зачем? И ещё! Как-то я с трудом представляю пьяных мордоворотов, поджидающих старушек в заснеженном лесу.
К камину подошла семья Клавдии Николаевны, и мы отправились в бильярдную и уселись в уголке. У стола Серж и Анджей о чём-то бурно спорили. Гусёна продолжила:
– И Боб… он был, как опоённый. Бабах! И ни с того ни с сего дал ей денег.
– Это ты брось! – остановила её я. – Он всегда нищим подаёт.
Лицо Гусёны вытянулось. Вот это да! Оказывается, она этого не знала. Всё! Сейчас начнётся, ведь Боб для неё не просто друг, хотя она это и скрывает зачем-то от него.
– А-а? – Гусёна не знала, как это спросить.
Боб хмыкнул, посмотрел на меня, потом на неё, и что-то решил для себя.
– А зачем это тебе знать?
Гусёна покраснела, потом побелела, губы у неё задрожали, и она просипела:
– Чтобы знать кого я… э-э… в смысле… э-э… с кем…
Больше она не могда выдавить ни слова, а Боб смутился, и начал рассказывать, чуть дрожащим голосом:
– У меня был сложный период в жизни. Чтобы подзаработать, решил я через интернет продавать детали для компов. Я всё заранее разузнал и понял, что одному такое дело не потянуть, да и не разбираюсь я в финансах. Мы решили с приятелем фирму организовать. Пошли мы уже фирму официально оформлять и по дороге налетели на нищего, который в мусоре рылся. Мой друг на него шикнул, а дедок покраснел до слез. Мне жалко его стало, и я кинул ему свой кошелёк, там и денег-то было триста или четыреста, но на хлеб и молоко хватит. А дедок говорит: «Помоги внучек до дому дойти! ». Мой приятель стал орать, а я удивился, что у нас горит что ли? Уговорил его подождать часок.
Боб сморщился. Мы боялись его тронуть, такое страдание было на лице нашего друга. Он не рассказывал нам, как попал в детский дом, но как-то обмолвился, что когда-то жил с дедушкой и бабушкой. Боб вздохнул.
– Довёл я деда до дома и его бабке на руки сдал. А там такая нищета… Но бабка! Гордая! На стол последнее выставила и пригласила чаю попить. У меня с собой ноутбук был. Я сел пить чай и заказал им через интернет продукты, сразу же оплатил карточкой: курицу, какую-то крупу, молоко, хлеб. Вот тогда-то пока ждали продукты и узнали, что дед случайно в мусорное ведро свой кошелёк выкинул, а ведро вынес на помойку. Только, через час спохватился. Эти старики не хотели, чтобы их за нищих приняли. Они посчитали, сколько я на продукты потратил, и стали мне отдавать по сотне в течение полугода. Больше не могли, пенсии маленькие, почти всё на лекарства уходило. Эх! Я к ним в гости приходил, сотню забирал и гостинцев оставлял, – Боб замолчал и уставился на то, как Серж кием по столу лупил и что-то доказывал Анджею.
Гусёна прошептала:
– А нищим почему подаёшь?
– От стариков, когда возвращался, на нищенку налетел, и последние деньги из кармана вывернул, пришлось пешком идти. Пришёл… м-да… короче, пока я мотался, приятеля моего там прямо и задержали. Аферистом он оказался, много таких, как я, лохов на их последние деньги развёл. Менты давно его искали. М-да… теперь я честный сисадмин, звёзд с неба не хватаю, но и не бедствую.
Гусёна вскочила и бросилась ему на шею, стала целовать в щеки. Я её понимаю, она вечно без денег и стреляет их у нас, потому что на свои деньги всегда что-то покупает в поликлинику. Боб изумлённо заглянул ей в глаза и застыл, держа её, как розу.
Я решила, что им надо поговорить без меня. Заметила, что играющие у стола смотрят на нас с изумлением, и не только это. Чтобы уточнить, подошла к бильярдному столу и тронула Сержа за плечо, тот с интересом воззрился на меня. Я улыбнулась.
