Операция «Сепарация»

Мы закрепляем за собой эмоциональные привычки и любые сценарии, потому что:

1) в детстве раскусили, что именно так можем получить желаемое,

2) бабушка/мама/папа именно так себя вели и всё, что нужно получали.

Причин, наверное, больше, чем две, я сейчас про свои. То есть, чаще всего злость – это приобретенная привычная реакция защиты от внешнего раздражителя.

Если что-то вызывает угрозу (мнимую или настоящую), а у человека недостаточно сил, чтобы противостоять этому экологично, то он может войти в одно из таких эмоциональных состояний:

– аффект (яркий выплеск эмоций, гнев, ярость, агрессия, потеря контроля над поведением);

– стресс (непредсказуемая реакция на экстремальное внешнее событие);

– фрустрация (озлобленность, подавленность, внешняя и внутренняя агрессия).

При некоторых физических заболеваниях это тоже возможно. Когда происходят физиологические изменения в работе высшей нервной деятельности и неадекватные реакции – следствие изменённой психической деятельность.

Эти умные слова я прочитала в книжках. Они помогли мне понять, почему алкоголики в определенных фазах не могут управлять своим эмоциональным состоянием. И чем дольше длится болезнь, тем глубже проблема. С этим я столкнулась лично. Взывать к логике или благоразумию такого человека бесполезно. Рисовать с ним взрывы в человечках тоже. Там нужна медицинская помощь и его сильная мотивация управлять рецидивами.

В общем, хочу донести до вас идею, что зрелый здоровый человек вполне может перепривычить свои привычки и самостоятельно управлять своими реакциями на события и проявления внешнего и внутреннего мира. Если он осознает, что не здоров и не справляется, то есть специально обученные люди с препаратами и техниками, которые могут помочь. Радикальные или консервативные.

Причём, принять решение о том, что пришло время получить помощь или найти собственные инструменты, взрослый человек тоже обязан самостоятельно. Ведь если моя реакция на жизненные события ранит меня или кого-то ещё, то это (перефразируя известное выражение)

не жизнь такая, а мы такие.

Ожидание

Что лежит в основе гнева, обиды, ревности? Чаще всего ожидание.

По моему опыту, оно и есть суть инфантилизма. Да, собственно,

ожидание = инфантилизм

Маленький ребенок чувствует, что его мама в курсе всех проблем. Он чувствует, что мама или папа всё порешают, как волшебники в вертолётах. Ведь в первые (самые сладкие!) годы жизни так и происходит.

Мы всё время пытаемся вернуться в то чудесное состояние, где большие важные люди понимают наши потребности и легко удовлетворяют их. Неповзрослевший ум очень этого жаждет.

Зрелые товарищи знают, что каждый в этом мире проживает свою жизнь. Что каждый выводит свою душу на более высокий уровень. Развивает. Иногда об других людей. Иногда об рифы своего восприятия реальности. По-разному. Зрелый отличается от ребенка тем, что знает – каждый получает в жизни те условия и уроки, которые помогут его душе расти.

Он знает это и про себя, и (что важно!) про других.

Когда мы начинаем пользоваться этим знанием, уровень наших ожиданий становится все ниже и ниже. До тех пор, пока не исчезнет совсем.

Детские ожидания – это мифы. Как писала одна из участниц марафона взросления, который я когда-то проводила: «Я считаю, что другие люди должны быть честными, порядочными и должны хорошо ко мне относиться». Это её личный детский миф о том, что люди должны быть адекватны ей и её поступкам.

Мы-то с вами знаем, что не должны. Все люди адекватны только своим представлениям о мире и людях. Если мне кто-то нахамил без причины, это не потому, что со мной что-то не так, а потому что у этого человека такая реакция на моё проявление.

Этому есть доказательство от обратного: если я не хамлю, то уж точно не потому, что вокруг меня сплошные одуванчики. Это мой осознанный выбор. Иногда просто привычка.

Никто никому не должен

Это болючая фраза не про равнодушие. В современном мире её используют чаще в эгоистичном контексте: «я не должен родителям», «я не должен детям», «я не должен/должна жене/муж». Я никому ничего не должен, ни начальству, ни стране, ни соседям, ни миру. И мне никто не должен. Получается инфантилизм в квадрате.

Но на самом деле это про то, что зрелый человек проживает свою взрослую жизнь не из долженствования, а из осознанного выбора: я выбираю дать родителям, детям, стране. Потому что по-взрослому вижу, что могу им дать, и что они дают мне взамен. Без ожиданий, что они сделают такой же выбор. А когда кто-то вдруг попадёт в точку удовлетворения моих ожиданий, то это не норма, а чудо, за которое можно поблагодарить.

Я благодарю другого за его выбор дать мне то, что мне подошло. А если не подошло, спокойно говорю ему об этом.

Выбрать просто говорить людям о своих состояниях и эмоциях – необходимость. Чтобы ожидание волшебных приступов телепатии от других людей снижалось. Ну, и задавать вопросы, если что-то непонятно.

Я, кстати, этого не умела. Спрашивать, говорить своим детям о своих чувствах? Нет. Такая привычка. Но ведь мы все живые люди. Нам можно испытывать любые эмоции. Заявлять о своих чувствах – нормально, решила я и заработала лапками.

Лягушачьи лапки

Чтобы установить с близкими сердечный контакт, мне нужно было научиться не бояться говорить им то, что чувствую. В «я-сообщении»: я злюсь, я сержусь, я обижена. Без обвинений и претензий.

Мы имеем права на свои чувства. А главное – ответственность за них берём на себя! Я долго тренировала это – не перекладывать на других ответственность за то, что чувствую, за то, что происходит в моём внутреннем мире. Твердила себе:

без обвинений, ожиданий, без претензий,

без обвинений, ожиданий, без претензий,

без обвинений, ожиданий, без претензий.

После того, как приучила себя вываливать чувства на бумагу, у меня уже получалось сохранять внутренний ресурс. Да и отслеживать привычные сценарии стало проще. Я тренировалась на всех:

– снижать уровень ожиданий,

– проговаривать свои потребности и эмоции в «я-сообщении»,

– не обвинять с лёту, когда что-то не так,

– задавать вопросы, если были не понятны реакции или поступок других,

– не требовать, чтобы меня обслуживали.

Кстати, по поводу последнего. Понять, что муж и дети не обязаны выполнять мои функции, как хозяйки дома, и научиться просить о помощи мне помог курс психолога Романа Гриценко по родительскому коучингу. Там я освоила технику «ты-я-мы», через которую стала строить конструктивные обращения к мужу и детям.

1. Ты. Проговаривала их потребность.

2. Я. Озвучивала свои чувства и потребности.

3. Мы. Предлагала выход и готова была договориться, чтобы найти общее решение.

Например, вместо того чтобы наехать на мужа, который лежит на диване после работы, научилась говорить так: «Солнышко, я понимаю, что ты устал на работе и не хочешь ничего делать по дому. (ты) Я тоже устала на работе и тоже ничего не хочу делать. (я) Давай я приготовлю ужин, а ты помоешь посуду и сделаешь с детьми уроки? Или наоборот. Как тебе лучше? (мы)»

Сначала получалось коряво. Я была слишком прямолинейна и авторитарна (мамин сценарий) и умела только приказы отдавать. Дети и муж, к которым я, неловко выстраивая фразы, подъезжала с «ты-я-мы», смотрели недоверчиво и искали подвоха. Я внутри бесилась, но продолжала. Через время всё стало получаться, и скоро я поняла, что таким методом гораздо проще строить доброжелательные отношения. Было даже весело, когда научилась добавлять в «ты-я-мы» немного юмора.

Техника «ты (твои потребности) – я (мои потребности) – мы (наши потребности) отлично работает.

Надеюсь, что через меня ей обучились и мои дети. Ведь ребёнок всегда берёт от родителя самые выгодные сценарии. Мне, правда, пришлось научиться принимать их подростковую эмоциональную неустойчивость, раздражительность, тревожность и разрешить им честно сообщать о своих чувствах и мыслях. Разрешить, потому что себе я этого не разрешала. И – бессознательно! – им тоже запрещала. Так я о них заботилась.

Вовремя вспомнила, что сама была подростком, что хотела говорить о том, что чувствую, но боялась сделать это как-то не так или получить не такую реакцию, как ждала. Ведь я уже только во взрослом возрасте поняла, что не паршивый характер, а гормональные перепады лишают подростков опоры. Что они не всегда могут управлять собой во время вспышек озлобленности или раздражения именно по физиологическим причинам.

Я училась принимать любые их чувства и зеркалила в ответном «я-сообщении». Перестала быть идеальной мамой, которая выдерживает всё, а потом взрывается на ровном месте, потому что пружина слишком долго была сжата. Говорила им о своих чувствах сразу. Не обвиняя в том, что чувствую. Это мои чувства. Моя реакция на происходящее вокруг.

Это всё было совсем не так, как у нас с мамой. Мне нужно было научиться этому, чтобы легче отрезать детей от себя, когда придёт время. Я готовила их к разным поворотам судьбы. Позаботилась, чтобы они находили опору в себе, если что-то идёт не так. Сейчас им обоим уже за 24, и я вижу, что у меня получилось.

Хотя, отработать эту технику с мамой оказалось в разы сложнее. Слишком сильной была моя привычка то подчиняться, то бузить. И мамина привычка управлять всем единолично.

Челлендж 5П. Понять

В челлендже, который я начала в мае 2021 года, когда привезла маму после инсульта к себе, у меня была одна задача – сепарироваться. Для этого я поставила себе задачу подняться по-быстренькому по пяти ступенькам: понять, познать, принять, простить, полюбить её проявления и продержаться одну неделю на пятой ступени тотальной любви и принятия. Это было наивно, конечно, но я хотела, чтобы мы с ней научились любить друг друга без ожиданий и претензий. Не как мама и дочка, а как две полноценных зрелых личности.

Много времени я потратила на то, чтобы сепарироваться в индивидуальных сессиях, практиках, терапевтических группах и вот – контрольная проверка. Ревизия. Сверка по всем отделам. Чтобы достойно её пройти и выдержать, легче было в это поиграть. Меньше напряжения.

Когда я забирала её с той квартиры, где она жила до больницы, во мне поднималась буря эмоций. Нам нужно было забрать все её вещи и перевезти их из Москвы в Крым. Я понимала, что туда она больше не вернётся и работать больше не будет. Мы собирали её чемоданы и коробки, и тут я увидела свою маму новыми глазами. Я такой её не знала и не могла понять, как и когда с ней всё это произошло.

Мы перебирали её носильные вещи. Когда я предлагала выбросить то, что уже не имеет вида, изношено, она говорила твёрдое «Нет». Мне приходилось приводить кучу аргументов, наиглавнейший из которых был один – мы не сможем вывезти всё. Это слишком много для моих рук и для поезда.

В очередной мой подход к мешку «на выброс» она произнесла фразу: «Тебе лишь бы выбросить. Тебя, вообще, не волнует, чего я хочу. Была б твоя воля, ты бы и меня выбросила». И тут меня порвало. Я понимала, что делаю всё возможное, чтобы ей помочь, позаботиться о ней, забрать к себе, но она сейчас живёт в своей ирреальности, где красной нитью пульсирует убеждение: «Я никому не нужна. Мои проблемы и чувства никого не волнуют. Надо драться за всё, что моё».

Я так ясно это увидела, как будто мне показали кино.

Тут же горячей волной окатило осознание, что я и сама живу в этой ирреальности. Часто не замечаю искренней заботы мужа и детей, не говорю им, что чувствую, когда мне больно или тяжело и включаю режим выживания.

Когда становится мучительно больно за бесцельно прожитые годы, лучший выход – хвататься за что-то осязаемое, материальное. Шопинг, трудоголизм, накопительство. Перенести вектор внимания, чтобы убедить себя, что всё, что чувствуешь и переживаешь в этот момент, не так важно. В первую очередь, не важно для себя. Так проще проживать боль. Я подхватила эту программу в детстве, как единственно рабочую. От мамы. А она – от бабушки. И в моих детях это всё тоже уже проявлено.

Я чётко увидела эту программу выживания моего рода, которые мама мне сейчас демонстрировала. Выживание любой ценой (через хитрость, манипуляции, сценарий жертвы, тотальный контроль, стяжательство) – это рабочий способ пережить сложный период. Его не выкорчевать просто так. А я хотела.

Ведь я и сама часто говорила мужу и детям: «Я тут никому не нужна. Никого не волнует, что я чувствую». Сама истерила, когда дети что-то разбивали или ломали. Когда не хватало денег до зарплаты и приходилось есть голые макароны. Всё это – отголоски программы выживания. Я ей подчинялась и сопротивлялась одновременно. Не хотела, чтобы это стало для нас нормальным. Боялась, что мы никогда не выберемся из этого.

Я хотела управлять своими чувствами и своей жизнью и не умела.

Тогда, в Москве, когда мы перебирали вещи, мне стало настолько страшно не смочь никогда, что я сказала маме очень громко: «Ты мне, пожалуйста, такого никогда больше не говори. Как ты можешь так? Откуда ты взяла, что мне на тебя наплевать? Если ты когда-нибудь ещё скажешь мне, что ты мне не нужна, то я перестану с тобой общаться». И вышла из квартиры. Подышать.

В том моменте и в том состоянии меня не хватило на «ты-я-мы». Эту целительную фразу я смогла сформулировать только через месяц, когда мама уже немного пришла в себя. Она опять стояла в дверях нашей квартиры со всеми своими сумками. Я спросила: «Ты точно решила? Может, всё-таки останешься?» А хотела сказать: «Я понимаю, что тебе тяжело и кажется, что ты в нашем доме никому не нужна. Мне тоже тяжело. И я тоже чувствую, что никому не нужна. Давай мы с тобой договоримся, что с этого дня мы станем нужны самим себе. Ведь мы рождены по великому божьему замыслу и не имеем права жить свою жизнь так, чтобы Богу было от этого горько. Я предлагаю нам обеим жить так, чтобы Бог восхищался тем, какое великое мудрое чудо он сотворил. Давай друг другу помогать в этом? Как тебе? Не уезжай».

Мама промолчала и уехала.

Я не нашла в себе сил произнести спасительную фразу вслух.

Глава 2. Сепарация мозга

Стереотипы в твоей голове

Когда я увидела свой эмоциональный инфантилизм и бросила силы на то, чтобы созреть сердцем, я научилась:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.