скачать книгу бесплатно
– Я ничего не предполагал, – мягко возразил Паркер.
Лорд Питер отошел от туалетного столика, взглянул на содержимое шкафа и перевернул пару-тройку книг на прикроватной полке.
– «Харчевня королевы «Гусиные лапы», «Аметистовый перстень»[8 - Романы А. Франса.], «Южный ветер»[9 - Роман Н. Дугласа.] (Наш юный друг очень верно придерживался типажа.), «Хроника кадета Кутра»[10 - Роман А. Эрмана.] (Только этого не хватало!), «Манон Леско»[11 - Роман А. Прево, известного как аббат Прево.]. Хм! Есть еще что-нибудь в этой комнате, на что мне стоит взглянуть?
– Пожалуй, нет. Куда хочешь направиться дальше?
– Вниз. Постой, чьи здесь еще комнаты? Эта, помнится, Джеральда. Хелен сейчас в церкви. Вот и заглянем. Пыль здесь, конечно, вытирали и сделали ее непригодной для осмотра.
– Боюсь, что так. Но я не смог бы выставить герцогиню из ее собственной спальни.
– Разумеется. Вот окно, из которого кричал Джеральд. На каминной решетке, конечно, ничего нет – огонь с тех пор разводили. Интересно, куда Джеральд подевал то письмо – я имею в виду от Фриборна.
– Никому не удалось вытянуть из него ни слова по этому поводу, – произнес Паркер. – Старый мистер Мерблс пытался выяснить, но ничего не добился. Герцог настаивает, что он его просто уничтожил. Мерблс считает, что это абсурд. И это справедливо. Если герцог хотел выдвинуть обвинения против жениха сестры, ему бы потребовались доказательства своих утверждений. Или он, как один из тех римских братьев, хотел просто провозгласить: «Как глава семьи, я запрещаю ваш брак, и этого достаточно»?
– Джеральд добрый, приличный, порядочный, хорошо воспитанный выпускник привилегированной школы – и невозможный осел. Но не думаю, что у него настолько средневековые повадки.
– Но если письмо у него, почему бы его не предъявить?
– А действительно, почему? Письма от однокурсников и друзей из Египта, как правило, не компромат.
– А нельзя ли предположить, – осторожно начал Паркер, – что в письме содержится… упоминание о давнишней… э-э-э… любовной связи твоего брата… и он не хотел, чтобы о ней узнала герцогиня.
Лорд Питер помолчал, рассматривая ряд обуви, и наконец ответил.
– Это дельная мысль. Бывали интрижки, хоть и незначительные, но Хелен раздула бы из этого пожар по максимуму. – Лорд Питер присвистнул. – И все же, когда дело попахивает виселицей…
– Неужели, Уимзи, ты полагаешь, что твой брат допускает возможность виселицы?
– Думаю, Мерблс ему достаточно недвусмысленно это объяснил.
– Так-то оно так. Но неужели он и впрямь считает – пускай исключительно в воображении, – что английского пэра можно повесить на основании косвенных улик?
Лорд Питер задумался над этим вопросом.
– Воображение не самая сильная сторона Джеральда, – признал он наконец. – По-моему, пэров всегда именно вешали… Им же не отрубали голову на площади Тауэр-хилл или что-то в этом роде?
– Я это выясню, – пообещал Паркер. – Но графа Феррерса совершенно точно повесили в 1760 году.
– Неужели? Что ж, как сказал старый язычник о Евангелии, «это было давно, и будем надеяться – неправда».
– Правда, – подтвердил Паркер. – А потом его вскрыли и анатомировали. Но эту часть процедуры больше не соблюдают.
– Мы обязательно расскажем об этом Джеральду, – заявил лорд Питер, – и убедим его отнестись к делу серьезно. В каких сапогах он ходил в среду вечером?
– Вон в тех, – показал Паркер, – но эти идиоты их почистили.
– Вижу. Ага! Добротные тяжелые высокие сапоги со шнуровкой. Способствуют приливу крови к голове.
– Еще на нем были бриджи. Вот эти.
– Весьма тщательный выбор наряда для простой прогулки по саду. Однако, как ты наверняка собираешься заметить, ночь была сырой. Надо спросить у Хелен, не мучился ли Джеральд бессонницей.
– Я спрашивал. Она ответила, что обычно – нет, но иногда у него болели зубы, и он не мог уснуть.
– Но зубная боль не гонит человека на улицу в холодную ночь. Ладно, пойдем вниз.
Они миновали бильярдную, где в этот момент полковник очень красиво закатил шар, и вошли в пристроенную к ней небольшую оранжерею.
Лорд Питер мрачно обвел взглядом хризантемы и ящики с цветочными луковицами.
– Чертовы цветы выглядят отменно здоровыми. Получается, ты каждый день позволял садовнику копошиться здесь, чтобы их поливать?
– Позволял, – подтвердил Паркер извиняющимся тоном. – Но дал строгие инструкции ходить только по циновкам.
– Хорошо. Убирай их, и приступим к работе.
Держа перед глазами лупу, Уимзи внимательно осмотрел пол.
– Полагаю, все ходили этим путем?
– Да, – ответил Паркер. – Я опознал большинство следов. Люди входили и выходили. Вот это герцог. Шел с улицы. Перешагнул тело. (Паркер открыл внешнюю дверь и поднял циновки, чтобы показать окрашенную кровью утоптанную гравийную тропинку). Возле тела он опустился на колени. Вот отпечатки коленей, вот – ступней. Затем направился через оранжерею в дом, оставляя внутри следы черной грязи и гальки.
Лорд Питер осторожно присел на корточки над отпечатками и внимательно рассмотрел.
– Повезло, что здесь такой податливый гравий.
– Да. Это единственный подобный участок. Садовник объяснил: здесь так растоптано и грязно потому, что он регулярно ходит к бадье наполнять лейки. Бадью постоянно пополняют из колодца, а потом воду переносят в лейках. В этом году здесь особенно топко, поэтому несколько недель назад положили новый гравий.
– Жаль, не распространили свое благое намерение на всю дорожку, – проворчал лорд Питер, неустойчиво балансируя на куске мешковины. – Пока все подтверждает слова старины Джеральда. Что за слон наступал сбоку от ящика? Кто таков?
– А, это констебль. Навскидку больше центнера весом. Он нам неинтересен. Вот резиновая подошва Крейкса, с характерным рисунком. Он тут везде наследил. Вот смазанные отпечатки домашних тапочек Арбатнота, а калоши – мистера Петтигрю-Робинсона. О них мы можем забыть. Но вот через порог ступила женская нога в крепкой обуви. Полагаю, леди Мэри. Вот опять у края колодца. Подошла поглядеть на тело.
– Да, – кивнул лорд Питер, – и вернулась, подцепив на сапожок несколько красных камешков. Все правильно.
На внешней стене оранжереи висели полки для мелких растений, а под ними – огороженный рядом горшков с крупными хризантемами – располагался унылый клочок влажной земли, где беспорядочно торчали вытянутые жилистые кактусы и стелились папоротники.
– Что тебя заинтересовало? – спросил Паркер, видя, как его друг вглядывается в зеленый уголок.
Лорд Питер извлек свой длинный нос из промежутка между двумя горшками и спросил:
– Кто и что сюда ставил?
Паркер поспешил к другу. Среди кактусов виднелся ясный отпечаток некоего длинного предмета с четкими углами, который когда-то стоял вне поля зрения за горшками.
– Хорошо еще, что садовник Джеральда не из тех добросовестных идиотов, которые даже кактус не могут оставить на зиму в покое, – проговорил лорд Питер. – Упорно поднимают поникшие головки до тех пор, пока несчастное растение не превратится в красного дикобраза. Измерь.
Паркер измерил.
– Два с половиной фута на шесть дюймов, – сказал он. – Приличного веса: вдавилось в землю и поломало растение. Что это было? Поддон от чего-то?
– Не похоже, – возразил лорд Питер. – Земля вдавлена сильнее с дальнего края. Такое впечатление, что здесь стояло что-то громоздкое и прислоненное к стеклу. Если хочешь знать мое мнение, это был чемодан.
– Чемодан? – удивился лорд Паркер. – Зачем сюда ставить чемодан?
– И в самом деле, зачем? Можно предположить, что он простоял здесь недолго. Днем его бы заметили. Но кто-то вполне мог быстро сунуть чемодан сюда, если его с ним застукали – скажем, в три часа утра, – чтобы спрятать с глаз.
– В таком случае когда же его забрали?
– Почти сразу, надо думать. До рассвета. Иначе его не проглядел бы даже инспектор Крейкс.
– Полагаю, это не чемоданчик врача?
– Нет, если только он не полный дурак. С какой стати оставлять медицинский чемодан в грязном сыром месте, когда по всем законам здравого смысла и удобства его следовало бы разместить рядом с телом? Если не брать в расчет садовника и Крейкса, в среду вечером что-то здесь спрятать могли только Джеральд, Кэткарт или, скажем, Мэри. И никто другой.
– Да, – согласился Паркер. – Но здесь был еще один человек.
– Кто?
– Назовем его Неизвестной Личностью.
– Кого?
Вместо ответа Паркер гордо шагнул к циновке, аккуратно уложенной на деревянные рамки, и с видом епископа, снимающего покрывало с памятника, продемонстрировал V-образную линию следов.
– Не принадлежат никому, кого я видел или о ком слышал.
– Ура! – воскликнул лорд Питер. – «Следы ведут на косогор, отчетливо видны…»[12 - У. Вордсворт «Люси Грей». Пер. Игн. Ивановского.]
– Не радуйся раньше времени, – заметил Паркер. – Скорее подходят другие строки: «Следы пересекают мост… а дальше чистый снег»[13 - Там же.].
– Великий поэт Вордсворт, – кивнул лорд Питер. – Очень часто в этом убеждаюсь. Итак. Следы мужчины с ногами десятого размера, со стертыми каблуками и заплатой на левой внутренней стороне подошвы появляются с твердой части тропинки, где отпечатков не видно, и ведут к телу – сюда, где лужа крови. Весьма странно, тебе не кажется? Нет? Похоже, нет. А под телом следов не было? Невозможно определить – сплошное месиво. Неизвестный подошел довольно близко, вот его глубоко вдавленный след. Возможно, он хотел бросить Кэткарта в колодец, но тут услышал шум, встрепенулся, развернулся – и убежал на цыпочках в кусты.
– Да, – кивнул Паркер. – Следы выводят к одной из заросших травой лесных тропинок и там обрываются.
– Ага! Ну, мы позже по ним пройдемся. Так, а откуда же они начинаются?
Друзья проследовали по дорожке дальше от дома. Кроме участка у оранжереи, гравий везде был старым, утоптанным и твердым, и отпечатков там почти не осталось, тем более что в последние дни шли дожди, но Паркер заверил Уимзи, что там были явные признаки волочения и следы крови.
– Следы какого типа – смазанные?
– Да, в основном смазанные. К тому же смещенное покрытие на всем пути. А вот здесь нечто странное.
На границе с травянистым участком виднелся четкий отпечаток глубоко вдавленной в землю мужской ладони. Пальцы указывали в сторону дома. Гравий на дорожке был взрыт двумя длинными бороздами, трава на границе с тропинкой перепачкана кровью, вырвана и примята.
– Мне это не нравится, – заметил лорд Питер.
– Да, жутковато смотрится, – согласился Паркер.
– Бедняга! Здесь он из последних сил пытался упираться. Это объясняет кровь у двери в оранжерею. Но каким надо быть исчадием ада, чтобы тащить тело, в котором еще теплится жизнь?
Через несколько ярдов тропинка сливалась с главной подъездной аллеей, вдоль которой росли деревья, дальше от дороги переходящие в густую чащу. В точке пересечения Паркер обратил внимание лорда Уимзи еще на некоторые малозаметные следы, а еще ярдов через двадцать друзья свернули в сторону чащи. Одно из деревьев когда-то давно упало, образовав небольшую полянку, теперь аккуратно накрытую закрепленным брезентом. В воздухе стоял густой запах грибов, плесени и гниющих листьев.
– Место трагедии, – коротко пояснил Паркер, отворачивая брезент.
Лорд Питер печально опустил взгляд. В пальто и сером шарфе, с узким, продолговатым лицом, он походил на большого меланхоличного аиста. Тут жертва упала, корчась от боли, смахнув телом в сторону опавшие листья и оставив углубление во влажной земле. Темное пятно указывало место, где в почву впиталось много крови. И эта же кровь придала желтым тополиным листьям не по-осеннему ржавый окрас.
– Здесь нашли платок и револьвер, – сообщил Паркер. – Я пытался обнаружить отпечатки пальцев, но дождь и грязь все уничтожили.
Уимзи вытащил свою лупу, улегся на живот и пустился в персональный ознакомительный тур по местности, неспешно ползая из стороны в сторону. Паркер молча следовал за ним.
– Какое-то время он ходил взад-вперед. Не курил. Что-то обдумывал или кого-то ждал. А это что такое? Ага! Снова нога десятого размера, обладатель которой пробирался сюда сквозь деревья с дальней стороны от дороги. Никаких следов борьбы, что очень странно. Кэткарта застрелили с близкого расстояния. Так?
– Да. Выстрел опалил на его груди рубашку.
– Так почему же он спокойно стоял и ничего не предпринимал для своего спасения?
– Полагаю, – предположил Паркер, – он назначил с Десятым Размером встречу. И тот человек, не вызывая подозрений, подошел к нему вплотную.
– Значит, беседа поначалу складывалась дружеским образом – по крайней мере, со стороны Кэткарта. Загвоздка с револьвером. Откуда у Десятого Размера револьвер Джеральда?
– Дверь в оранжерею оставалась незапертой, – неуверенно произнес Паркер.
– Об этом не знал никто, кроме Джеральда и Флеминга, – возразил лорд Питер. – И что же, ты хочешь сказать, что Десятый Размер явился сюда, потом сбегал в кабинет, взял револьвер, вернулся и застрелил Кэткарта? На мой взгляд, просто нелепость. Уж если решил пострелять, надо вооружиться заранее.
– Более вероятно, что это Кэткарт принес револьвер с собой, – согласился Паркер.
– В таком случае почему отсутствуют следы борьбы?
– Может быть, Кэткарт застрелился? – предположил детектив.
– Тогда зачем Десятый Размер перетащил его на видное место, а затем сбежал?
– Стоп. А если предположить следующее. У Десятого Размера с Кэткартом была назначена встреча – допустим, с целью шантажа. Он каким-то образом сообщил жертве о своих намерениях между девятью сорока пятью и пятнадцатью минутами одиннадцатого. Это объясняет изменение в поведении Кэткарта и подтверждает, что и Арбатнот, и герцог говорили правду. После ссоры с твоим братом Кэткарт стремительно убегает. Расхаживает туда-сюда в ожидании Десятого Размера, тот приходит и ругается с ним. Кэткарт предлагает деньги, Десятый Размер требует больше. Кэткарт отвечает, что у него столько нет. Оппонент грозит, что в таком случае не будет молчать, на что Кэткарт говорит: «В таком случае можете убираться к дьяволу! А я буду вам попутчиком». И стреляется из револьвера, который предусмотрительно захватил с собой. Десятого Размера охватывает чувство раскаяния. Он замечает, что Кэткарт еще жив, и то несет, то волочит его к дому. Он меньше и слабее Кэткарта, и для него это тяжкий труд. Они добираются до оранжереи, когда раненый, потеряв много крови, испускает дух. Десятый Размер понимает, что оказался в трудном положении: три часа утра, он один над трупом – это как-то надо объяснить. Бросает тело и поспешно ретируется. Появляется герцог Денверский и натыкается на труп. Живописная сцена.
– Неплохо, – похвалил лорд Питер. – Вполне достойно. Однако когда, по-твоему, это случилось? Джеральд обнаружил труп в три утра. Врач, прибывший в половине пятого, утверждает, что Кэткарт был мертв в течение нескольких часов. Ну ладно. Тогда как насчет выстрела, который моя сестра слышала в три часа?
– Сразу оговорюсь, старина: не хочу показаться грубым по отношению к твоей сестре. Скажу так: по-моему, стрелял браконьер.
– Конечно, браконьер, – согласился лорд Питер. – Во всех смыслах этого слова. Что же, Паркер, тогда все сходится. Давай примем это объяснение как временное. Наша первейшая задача – найти Десятый Размер, поскольку он может свидетельствовать, что Кэткарт совершил самоубийство, а это – если иметь в виду дальнейшую судьбу моего брата – единственное, что имеет значение. Но ради удовлетворения самолюбия мне хотелось бы понять вот что: чем именно Десятый Размер шантажировал Кэткарта? Чей чемодан стоял у оранжереи? Что Джеральд делал в саду в три часа утра?
– Давай начнем с того, что определим, откуда явился этот Десятый Размер, – предложил Паркер.
– Ого! – воскликнул Уимзи, когда они вернулись на тропу. – Да тут настоящий клад! Смотри, Паркер!
Из грязи и облетевших листьев он поднял маленький блестящий предмет, и тот вспыхнул в его пальцах белыми и зелеными искрами.
Это был амулет из тех, какие женщины носят на браслетах – миниатюрный бриллиантовый кот с яркими изумрудными глазами.
