скачать книгу бесплатно
– Да. И от церкви, и от колокольни.
– Хорошо. Просто замечательно. Лорд Питер наверняка захочет подняться на колокольню. Знаете, лорд Питер, вид наших колоколов… Прошу прощения. Что такое, дорогая?
– Не забывай: скоро ужин, так что не задерживай лорда Питера.
– Нет-нет, дорогая, не забуду. Но нашему гостю действительно хочется взглянуть на колокола. Да и сама церковь достойна внимания. В ней находится интересная купель двенадцатого века. А крыша – достойный образец древней архитектуры. Да-да, дорогая, мы уже идем.
За дверью тускло мерцал в сумерках снег. Метель усилилась. Даже следы, оставленные звонарями менее часа назад, почти замело. Лорд Питер со своим провожатым миновали подъездную аллею и перешли через дорогу. Впереди темнели очертания величественной церкви. Мистер Годфри освещал путь допотопной масляной лампой. Процессия обогнула покойницкую и двинулась по дорожке, окаймленной могильными плитами, к южному входу. Тяжелая дверь отворилась с протяжным скрипом. В нос лорду Питеру ударил типичный церковный запах – смесь ароматов старого дерева, лака, пыли, трав, книг, парафиновых ламп, цветов и свечей. Помещение согревалось небольшими печками с тлеющими в них дровами. Тусклый свет лампы выхватил из тьмы цветочный орнамент на кафедре, часть каменной колонны, медную табличку на стене. Эхо шагов гулко разносилось над высокими хорами.
– Все здесь в процессе реставрации, – тихо промолвил святой отец, – кроме окна в дальнем конце северного нефа, которого отсюда не видно. От оригинального норманнского здания ничего не осталось, лишь купол над алтарем. Хотя если вы приглядитесь, то заметите, что черты норманнской архитектуры прослеживаются также в выступающих частях здания и перекрытиях. Как только станет светлее, вы поймете, о чем я говорю. О да, Джек Годфри совершенно прав, лорд Питер: мы не должны терять времени попусту. Я, как человек увлекающийся, частенько теряю счет времени.
Венаблз повел гостя в западную часть храма, а оттуда, в свете лампы мистера Годфри, вверх по винтовой лестнице, каменные ступени которой были изрядно истерты ногами бесчисленного количества давно почивших звонарей. Вскоре процессия остановилась. Раздался звон ключей, а потом лампа всколыхнулась, осветив узкую дверь справа от лестницы. Последовав за своими провожатыми, Уимзи оказался в небольшой комнатке – святая святых звонарей.
В комнатке этой не было ничего примечательного, разве что очень высокие потолки, что неудивительно при такой колокольне. Днем помещение прекрасно освещалось, поскольку в трех стенах имелись большие окна, а четвертую, незастекленную, защищала прочная железная решетка – ведь комната звонарей располагалась прямо над хорами и залезть в нее не составило бы труда.
Пока Джек Годфри ставил обычную лампу на пол и зажигал парафиновую, висевшую на стене, Уимзи разглядел восемь свисающих сверху веревок. Их утолщенные нижние концы были аккуратно закреплены на вставленных в стены крюках, а верхние – таинственным образом терялись высоко под сводами колокольни. Свет становился все ярче, и теперь Уимзи мог разглядеть структуру и цвет стен, покрытых простой штукатуркой. Единственным украшением служил девиз, начертанный готическими буквами чуть ниже окон: «Они не обладают даром речи и не владеют языками, но их голоса слышны повсюду». Рядом располагались деревянные, медные и даже каменные таблички в память о достижениях местных звонарей.
– Думаю, после сегодняшнего представления здесь появится еще одна табличка, – раздался возле уха Уимзи голос священника.
– Остается лишь надеяться, что я никоим образом этому не помешаю, – произнес Уимзи. – Я вижу тут древние инструкции звонарей. «Следи за временем и не пропускай свою очередь, иначе непременно поплатишься. За каждую ошибку – кувшин пива». Здесь не говорится о размере кувшина, но само слово подразумевает, что порция отнюдь не маленькая. «Если твой колокол упадет, придется заплатить шесть пенсов». Не слишком высокая цена, учитывая последствия такого падения. Но, с другой стороны, если платить по шесть пенсов за каждое ругательство, то получится недешево. Как вы считаете, святой отец? Который из колоколов мой?
– Вот этот, милорд. – Джек Годфри отцепил веревку второго колокола, и она повисла почти до самого пола. – Когда вы раскачаете колокол, мы подгоним веревку под ваш рост. Или, может, хотите, чтобы вам помогли раскачать его?
– Нет, – запротестовал Уимзи. – Что это за звонарь, если не может раскачать собственный колокол.
Его светлость схватился за веревку и осторожно потянул вниз, одновременно подбирая левой рукой провисающий конец. И вскоре высоко на колокольне с тихой дрожью в голосе заговорил Саваоф, а за ним и его собратья, когда остальные звонари заняли свои места.
«Тин-тин-тин», – раздался серебристый напев Гауде.
«Тан-тан-тан», – отозвался Саваоф.
«Дин-дин-дин, дан-дан-дан», – подхватили Джон и Иерихон.
«Бим-бам-бим-бам», – не остались в долгу номер пятый и Димити.
«Бом», – вклинился Бетти Томас.
А Тейлор Пол величаво поднял свой огромный бронзовый язык, натянув веревку так, что заскрипело колесо, и могущественно проревел:
«Бо-бо-бо…»
Уимзи умело раскачал колокол и ударил в него. Теперь, когда веревку подогнали по его росту, священник предложил прозвонить несколько музыкальных фраз, чтобы лорд Питер в полной мере «почувствовал» свой колокол.
– Можете отпустить веревки, парни, – милостиво разрешил Эзекайя Лавендер, когда музыкальную фразу повторили несколько раз. – Не торопись вперед других, Уолли Пратт. Теперь послушайте меня. Постарайтесь не допустить ошибок. Вы все придете сюда ровно без четверти одиннадцать. Мы, как обычно, возвестим о начале службы и послушаем проповедь святого отца. Когда же он закончит, вы снова спокойно подниметесь сюда и займете свои места. Пока прихожане будут петь гимн, я отобью девять погребальных ударов по старому году, а затем вы возьметесь за веревки и будете дожидаться, когда часы пробьют полночь. Я скомандую: «Начали!» – и вы все должны пребывать в полной готовности. Святой отец обещал подняться на колокольню, чтобы время от времени давать отдых одному из нас, что весьма любезно с его стороны. Я тебя отпускаю, Альф Доннингтон, если, конечно, ты не забудешь принести свое обычное.
– Ни за что не забуду, – ответил тот. – До встречи, парни.
Лампа осветила лестницу, и звонари последовали за ней.
– А теперь, – произнес священник, – вы, лорд Питер, наверняка захотите осмотреть… О господи! – всплеснул он руками, когда крутая винтовая лестница утонула в темноте. – Где, скажите на милость, Джек Годфри? Джек! Вероятно, он уже спустился вниз с остальными. Бедняга. Наверняка ему хочется поскорее вернуться домой к ужину. Однако нельзя быть таким эгоистичным. К сожалению, ключи от колокольни у него, так что попасть мы туда не сумеем. Впрочем, вы сможете взглянуть на нее завтра. Да, Джек, да, мы уже идем. Будьте осторожны. Ступени так вытерты, что недолго и оступиться. Ну вот мы и спустились. Целые и невредимые. Прекрасно! А теперь, прежде чем мы вернемся в дом, мне хотелось бы показать вам, лорд Питер…
В этот момент часы пробили три четверти восьмого.
– Господи помилуй! – ошеломленно воскликнул святой отец. – Мы опоздали на ужин! Моя жена… Знаете, можно подождать и до вечера. Если вы пожелаете посетить службу, то в полной мере оцените величие и красоту нашей церкви. В ее убранстве множество интереснейших деталей. Однако если на них не указать, вы, боюсь, их даже не заметите. Вот, например, купель… Джек! А ну-ка принеси нам лампу. Так вот. Есть в ней кое-что необычное, и я непременно покажу вам. Джек!
Однако Джек, внезапно утративший слух, звенел ключами на крыльце, и святой отец, тяжело вздохнув, вынужден был признать поражение.
– Похоже, я в очередной раз потерял счет времени, – произнес он, шагая по занесенной снегом дорожке.
– Наверное, – вежливо произнес Уимзи, – находясь в храме так долго, теряешь ощущение реальности.
– Вы совершенно правы, хотя в храме довольно много напоминаний о течении времени. Напомните мне завтра, чтобы я показал вам могилу Натаниеля Перкинса. Это наша местная знаменитость. Выдающийся спортсмен. Он не пропускал ни одного кулачного боя в округе и однажды судил бой самого Тома Сэйерса. А когда он умер… Ну, вот мы и дома. Я расскажу вам о Натаниеле Перкинсе позднее. Дорогая, вот мы наконец и вернулись! Не так уж сильно мы опоздали. Проходите, проходите. Вы непременно должны плотно поужинать, лорд Питер, чтобы вам хватило сил для нашего сегодняшнего представления. Так, что у нас тут? Тушеные бычьи хвосты? Восхитительно! Очень питательно. Надеюсь, лорд Питер, вы такое едите.
Глава 2
Колокола в деле
Когда мы охвачены радостью, колокола радуются вместе с нами. Когда же мы звоним по усопшему, в их голосах звучит скорбь.
«Правила звонарей» в Саутхилле, Бедфордшир
После ужина миссис Венаблз решительно взяла бразды правления в свои руки и отправила лорда Питера в отведенную ему комнату, совершенно не обращая внимания на возражения супруга, беспомощно рыскавшего по пребывавшим в беспорядке полкам книжного шкафа в поисках «Истории колоколов церкви Святого Павла» преподобного Кристофера Вулкота.
– Не представляю, куда она подевалась, – сокрушался святой отец. – Какой же я все-таки несобранный. Но, возможно, вы захотите взглянуть на это – мой собственный скромный вклад в изучение колоколов и звонов. Я знаю, дорогая, знаю, мне не следует докучать лорду Питеру. Это не слишком любезно с моей стороны.
– Тебе тоже не помешает отдохнуть, Теодор.
– Да-да, дорогая. Одну минуту. Я только…
В этот момент Уимзи понял, что единственный способ заставить Венаблза успокоиться – просто уйти прочь, что и сделал. На верхней ступеньке его уже встречал Бантер, который тотчас же уложил милорда под стеганое одеяло и сунул в изножье кровати бутылку с горячей водой.
В камине потрескивали поленья. Уимзи подвинул лампу поближе, взял в руки брошюру, которую дал ему святой отец, и принялся изучать титульную страницу.
ИССЛЕДОВАНИЕ МАТЕМАТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ КОЛОКОЛЬНОГО ЗВОНА, А ТАКЖЕ ИНСТРУКЦИЯ ПО УПРАВЛЕНИЮ КОЛОКОЛАМИ ИЗ РАЗНЫХ ПОЗИЦИЙ И С ПРИМЕНЕНИЕМ ВСЕХ ИЗВЕСТНЫХ МЕТОДИК
Составитель: Теодор Венаблз, магистр гуманитарных наук, священник церкви Святого Павла, преподаватель колледжа Гонвилл-энд-Киз Кембриджского университета, а также автор работ: «Колокольный звон в сельских церквях», «Пятьдесят отрывков из мелодий для нечетного количества колоколов», «Чествование Господа праздничным перезвоном» – и других.
MCMII
В совокупности с недавно съеденными тушеными бычьими хвостами текст брошюры подействовал на Уимзи как снотворное. В комнате было так тепло, а день выдался таким насыщенным, что строчки поплыли у лорда Питера перед глазами. Он начал клевать носом, однако вскинул голову, когда в камине с треском подпрыгнул уголек, и снова попытался сосредоточиться на чтении:
«…если пятый колокол следует за седьмым, а седьмой за шестым, то они – ведущие, в то время как им предшествует перезвон второго, третьего и четвертого колоколов. Но если шестой и седьмой звонят вместе без участия пятого, то тогда…»
Голова лорда Питера снова опустилась на грудь, и на сей раз ничто не помешало ему погрузиться в сон.
Проснулся он от колокольного звона.
Мгновение его светлость никак не мог припомнить, где находится и что происходит, но потом откинул одеяло, сел на кровати, всклокоченный и пристыженный, под спокойным взглядом Бантера.
– О господи! Я заснул! Почему вы меня не разбудили? Они начали без меня.
– Миссис Венаблз распорядилась, чтобы вас не беспокоили до половины двенадцатого. А преподобный велел передать вам, милорд, что перед службой они ограничатся перезвоном в шесть колоколов.
– Который час?
– Почти одиннадцать, милорд.
Едва только эти слова сорвались с губ Бантера, перезвон начал стихать, и Джубили начал свой пятиминутный бой.
– Проклятье! – воскликнул Уимзи. – Так не годится. Мне непременно нужно попасть в церковь и послушать проповедь. Подайте мне щетку для волос. Снегопад не прекратился?
– Не только не прекратился, но и усилился, милорд.
Поспешно приведя себя в порядок, лорд Питер сбежал вниз по лестнице. Бантер, как и подобает преданному слуге, последовал за ним. Выйдя на улицу, они добрались до церкви в свете электрического фонарика Бантера и вошли внутрь в тот момент, когда под сводами раздались последние звуки органа. Хор и священник заняли свои места, и Уимзи, заморгав от ударившего ему в глаза желтоватого света, заметил в отдалении семерых звонарей, сидевших на поставленных в ряд стульях. Питер осторожно пробрался к ним, а Бантер, заранее выяснив, кто где сидит, прошел к скамье в северном нефе и уселся рядом с Эмили. Старый Эзекайя Лавендер поприветствовал Уимзи надтреснутым смехом, а потом протянул ему молитвенник и опустился на колени.
– Возлюбленные мои братья…
Уимзи поднялся с колен и огляделся. Охваченный благоговейным трепетом, он вдруг ощутил себя маленьким и незначительным в этом величественном помещении, заполненном людьми, пришедшими на службу, несмотря на метель и стужу. Внимание всякого, кто переступал порог этого святилища, сразу привлекали широкий неф, утопающие в полумраке боковые приделы, высокий купол, который совершенно не портили проглядывавшие из-под лепнины тонкие ребра свода, чудесный уединенный алтарь со стрельчатой аркой и пятью узкими окнами, выходящими на восток. Исходящее от всего этого великолепия мягкое свечение не оставило равнодушным и его светлость. Взгляд Уимзи скользнул по нефу и перекочевал на изящные колонны, верхушки которых расходились в стороны, подобно струям фонтана, и плавно перетекали в широкие легкие арки, поддерживавшие верхний ряд окон, освещавших хоры. Его светлость замер в восторге и восхищении. Там, в высоте, тускло мерцая в полумраке позолоченными локонами и крыльями, парили ангелы, херувимы и серафимы, устремляя взгляды к небесам и словно пытаясь взмыть еще выше.
– Господи! – с благоговением выдохнул Уимзи, а потом тихо прошептал: – «И воссел на херувимов, и полетел, и понесся на крыльях ветра».[8 - Псалом 17:11.]
Мистер Эзекайя Лавендер больно ткнул своего товарища под ребра, и Уимзи вдруг понял, что прихожане вновь начали молиться, в то время как он один все еще стоит разинув рот. Его светлость поспешно зашелестел страницами молитвенника, чтобы подхватить слова молитвы. Со стороны он наверняка выглядел как слабоумный или язычник, никогда прежде не видевший молитвослова, поэтому мистер Лавендер помог отыскать нужную страницу и принялся громко читать псалмы ему на ухо.
– Хвалите его с тимпаном и ликами, хвалите его на струнах и органе…
Пронзительные голоса одетых в стихари хористов эхом отзывались под сводами храма, и ангелы, казалось, вторили им своими позолоченными устами.
– Хвалите его на звучных кимвалах, хвалите его на кимвалах громогласных…
– Все дышащее да хвалит Господа! Аллилуйя.
Близилась полночь. Святой отец подошел к ступеням алтаря и произнес своим мягким, хорошо поставленным голосом короткое обращение, в котором призывал славить Господа не только с помощью струн и органа, но и с помощью сладкоголосых колоколов этой прекрасной, горячо любимой церкви. В своей речи он ненавязчиво упомянул о присутствии в церкви заезжего странника – «только не оборачивайтесь, чтобы посмотреть на него, поскольку это будет неучтиво», – которого Провидение послало на помощь. Питер Уимзи зарделся, священник произнес слова благословения, и, когда орган снова заиграл, Эзекайя Лавендер зычно крикнул:
– Пора, ребята!
Стараясь не шуметь, звонари поднялись со стульев и направились к лестнице, ведущей на колокольню. Все сняли верхнюю одежду и повесили на вбитые в стену крючки, а лорд Питер с удовольствием взглянул на скамью с огромным коричневым бочонком с оловянными кружками. Очевидно, хозяин «Красной коровы» сдержал слово и снабдил звонарей «своим обычным».
Звонари заняли места, и Эзекайя Лавендер сверился с часами.
– Пора! – воскликнул он, а затем поплевал на ладони, взялся за утолщенную часть веревки Тейлора Пола и мягко привел колокол в движение.
«Бом-бом-бом». Пауза. «Бом-бом-бом». Снова пауза. «Бом-бом-бом». Девять погребальных ударов по усопшему. Год канул в Лету. Еще двенадцать ударов: по одному в память о каждом месяце. После этого наступила тишина, а затем с высоты раздался переливчатый бой часов, возвестивший о наступлении полночи. Звонари ухватились за веревки.
– Начали!
И колокола заговорили: Гауде, Саваоф, Джон, Иерихон, Джубили, Димити, Бетти Томас и Тейлор Пол, – прогнав радостным звоном тишину из темной башни. Их широкие рты открывались и закрывались, медные языки раскачивались из стороны в сторону, огромные колеса вращались, приводимые в движение веревками.
«Тин-тан-дин-дан-бим-бам-бом-бо. Тан-тин-дин-дан-бам-бим-бо-бом. Тин-тан-дан-дин-бим-бам-бом-бо. Тан-тин-дан-дин-бам-бим-бо-бом. Тан-дан-тин-бам-дин-бо-бим-бом». Каждый колокол на своем месте, отбивает мелодию. Вниз, вверх, пауза, удар. Три, четыре, три, четыре. Четкий ритм. Снова и снова. Чарующий перезвон разливался в небе над бесконечными, покрытыми снегом болотами, над прямыми, точно стрелы, темными дамбами, стонущими от порывов ветра тополями. Звонкие переливы проникали сквозь запорошенные снегом решетчатые оконца колокольни, разносились на крыльях ветра над спящими графствами, и на много миль вокруг были слышны голоса семерых друзей – малыша Гауде, серебряного Саваофа, силачей Джона и Иерихона, весельчака Джубили, сладкоголосых Димити и Бетти Томаса. Руководил же их хором величественный гигант Тейлор Пол. Вверх и вниз метались тени звонарей на стенах колокольни. Вверх и вниз взмывали алые концы веревок. Вверх и вниз раскачивались колокола церкви Святого Павла.
Уимзи, не сводивший глаз с веревок и напряженно вслушивавшийся в ритм ведущего колокола, сосредоточился на своем задании. Он лишь краем глаза увидел старика Эзекайю, двигавшегося с плавной грацией отлаженного механизма и слегка наклонявшегося каждый раз, когда необходимо было привести в движение массивный колокол, и Уолли Пратта с перекошенным от напряжения лицом и беспрестанно шевелившимися губами, повторявшими замысловатую последовательность ударов. Его колокол двинулся в сторону колокола его светлости, уклонился от номера шестого, номера седьмого и номера пятого, ударил дважды, вновь наклонился и громко прозвонил в унисон с Саваофом. Последний перехватил лидерство и весело затрезвонил, задавая ритм своим собратьям. Восседавшему высоко на флюгере петуху показалось, будто даже каменные башенки под его позолоченными лапами, проникшись торжественностью момента, начали плавно раскачиваться из стороны в сторону подобно гнущимся от ветра деревьям внизу.
Прихожане стали постепенно подниматься со своих мест и устремляться к выходу. Огоньки их фонариков и масляных ламп рассыпались в ночи подобно поднятым ветром искрам костра. Сняв с себя стихарь и епитрахиль, святой отец облачился в повседневную сутану, поднялся на колокольню и уселся на скамью, готовый в любой момент прийти на помощь. Сквозь перезвон колоколов послышался бой часов. В конце первого часа священник взял веревку из рук взволнованного Уолли, чтобы тот мог немного отдохнуть и промочить горло. Тихое бульканье свидетельствовало о том, что подношение мистера Доннингтона пришлось как нельзя кстати.
Уимзи, получив передышку в конце третьего часа, заметил миссис Венаблз и сопровождающего ее Бантера, сидевших на скамье рядом с кружками.
– Надеюсь, вы не выбились из сил, – произнесла миссис Венаблз.
– Ничего подобного. Только во рту пересохло. – Недолго думая лорд Питер осушил поданную ему кружку и поинтересовался, как звучат колокола.
– Очень красиво! – воскликнула она. На самом деле миссис Веналбз совершенно не интересовалась колокольным звоном и клевала носом. Однако знала, что муж наверняка расстроится, если она не поддержит его своим присутствием. – Удивительно, правда? Какими мягкими и спокойными кажутся звуки здесь, в помещении. Хотя нас отделяет целый этаж. – Миссис Венаблз зевнула.
Перезвон продолжался. Уимзи, понимая, что священник будет занят на колокольне еще четверть часа, внезапно захотел послушать, как звучат колокола на улице, спустился вниз по винтовой лестнице и отворил дверь южного входа, однако едва переступил порог, звон чуть не оглушил его. Снегопад немного утих. Его светлость свернул направо, решив, что негоже идти вокруг церкви против часовой стрелки, и двинулся по тропинке вдоль стены, которая тянулась до западного входа. Укрытый от непогоды за каменной стеной, Уимзи совершил в некотором роде святотатство, закурив. Немного постояв и переведя дух, он снова свернул направо. Вскоре тропинка оборвалась, и Уимзи пришлось пробираться сквозь заросли жухлой травы и надгробных плит, которые располагались вдоль всего бокового придела. У северной стены храма его светлость вновь оказался на тропинке, ведущей к небольшой двери. Лорд Питер подергал за ручку, но дверь была заперта, и он двинулся дальше. Только вот теперь, когда огибал восточную оконечность церкви, ветер что есть силы дул ему в лицо, обжигая кожу. Остановившись на мгновение, чтобы перевести дух, Уимзи окинул взглядом простиравшиеся перед церковью болота. Все вокруг утопало в темноте. Лишь в отдалении светился тусклый огонек в окне одного из домов. Прикинув расстояние, Уимзи предположил, что дом этот находится где-то у той пустынной дороги, по которой они приехали к священнику, и подивился тому, что кто-то не спит в три часа ночи. Однако ему совсем не хотелось стоять на улице в такой холод. К тому же он мечтал поскорее взяться за колокол. Уимзи снова обошел церковь, открыл южную дверь и поднялся на колокольню. Святой отец вернул ему веревку, сообщив последовательность ударов.
В шесть часов утра все звонари держались молодцами, разве что тщательно зачесанный чуб теперь упал Уолли Пратту на глаза, по лбу обильно струился пот, однако позиций он не сдавал, все так же энергично орудуя веревкой. Свежий и веселый кузнец, казалось, был готов звонить хоть до следующего Рождества. На лбу хозяина паба залегли морщины, однако послабления он себе не давал. Но самым энергичным из всех был старик Эзекайя, продолжая двигаться так же четко и ритмично, словно слился со своей веревкой воедино, а его надтреснутый голос звучал четко и громко, как и несколько часов назад.
Без четверти восемь священник оставил звонарей, чтобы подготовиться к утренней службе. Пиво в бочонке почти закончилось, а на лице Уолли Пратта, которому оставалось продержаться всего полтора часа, отразилось напряжение. Сквозь южное окно начал пробиваться бледный голубоватый свет наступающего утра.
В десять минут десятого на колокольне снова появился святой отец с часами в руках и сияющей улыбкой на лице.
В половине десятого колокола стали звонко и победоносно отбивать последнюю музыкальную фразу: «Тин-тан-дин-дан-бим-бам-бом-бо».
Отзвуки перезвона пролетели над болотами и стихли. Звонари отпустили веревки.
– Восхитительно, парни, просто восхитительно! – воскликнул исполненный ликования мистер Венаблз. – Вы это сделали, и, видит бог, лучше и нельзя было.
– Верно, – кивнул мистер Лавендер. – Недурно получилось. Да, мы сделали. Как это звучало внизу, сэр?
– Прекрасно, – ответил святой отец. – Такого безупречного и мелодичного перезвона я еще не слышал ни разу в своей жизни. Вы все наверняка ужасно проголодались. Но в моем доме уже накрыт стол. Вот теперь, Уолли, ты можешь называть себя настоящим звонарем. Ты с честью выдержал тяжелое испытание, верно, Эзекайя?
– Справился весьма средне, – проворчал старик. – Слишком ты напрягался: гляди-ка, аж взмок весь, – однако серьезных ошибок не допустил, а это уже что-то. Только вот я заметил, что ты постоянно что-то бормотал себе под нос и считал удары. А ведь я сотню раз повторял, что нужно внимательнее глядеть на веревки, и тогда не придется…
– Ну-ну! – попытался подбодрить парня Венаблз. – Не обращай внимания, Уолли. Ты прекрасно справился. А где же наш лорд Питер? Ах вот вы где. Не могу выразить словами, насколько мы вам благодарны. Надеюсь, вы не слишком утомились?
– Нет, – возразил лорд Питер, которому никак не удавалось отделаться от своих товарищей, энергично пожимавших ему руки. На самом деле он устал так, что едва держался на ногах. Слишком давно не звонил в колокола на протяжении многих часов. И теперь его одолевало лишь одно желание – забиться в угол и заснуть. – Я… в полном порядке.
Уимзи покачнулся и наверняка свалился бы вниз с крутой лестницы, если бы его вовремя не подхватила сильная рука кузнеца.
– Завтрак, – громко сказал обеспокоенный священник. – Завтрак, вот что сейчас необходимо нам всем. И горячий кофе. Очень бодрит. Да-да, мне и самому хочется выпить горячего кофе. Ха! Глядите-ка. Снегопад закончился. Как красив этот белоснежный мир. Жаль, что эта красота скоро растает. Полагаю, наша Тридцатифутовая дамба выйдет из берегов. Вы уверены, что с вами все в порядке? Тогда идемте, идемте скорее. Ох ты… Моя жена пришла. Станет бранить меня за опоздание. Мы уже идем, дорогая… Да? Что такое, Джонсон?
Последняя фраза относилась к молодому человеку в униформе шофера, стоявшему рядом с миссис Венаблз, однако женщина не дала ему ответить:
– Мой дорогой Теодор… Ты не можешь уехать прямо сейчас. Тебе надо съесть хотя бы что-нибудь.
Мистер Венаблз решительно прервал жену и перевел взгляд на молодого человека.
– Агнес, дорогая, извини. Я нужен, Джонсон?
– Мистер Генри прислал меня сообщить, что даме утром стало гораздо хуже. Они опасаются, что до вечера она не доживет, сэр. Несчастной хочется исповедаться как можно скорее.
