Полет дракона

– Отпусти Дженну. Сейчас же! – повторил Септимус.

– А то что? – презрительно усмехнулся Саймон. – Наложишь на меня свое жалкое заклинание? Тогда слушай, негодяй. У меня в мизинце силы больше, чем у тебя будет за всю твою ничтожную жизнь! И если ты немедленно не уберешься с дороги, я пущу ее в ход. Дошло?

Саймон направил на Септимуса мизинец левой руки, и Дженна ахнула: на пальце было кольцо с символом обратной магики. До боли знакомое кольцо.

Дженна с трудом наклонила голову, вырвавшись из руки всадника.

– В чем дело, Саймон? – пронзительно вскрикнула она. – Ты же мой брат! Почему ты так поступаешь?

Вместо ответа Саймон вцепился левой рукой в ее золотой обруч, правой натягивая поводья.

– Уясни наконец, принцесса: я не твой брат! – огрызнулся он. – Ты всего лишь непрошеный подкидыш, которого мой доверчивый отец притащил однажды в дом. Вот и все! Ты ничего нам не принесла, кроме бед, ты разрушила нашу семью! Поняла?!

Дженна побелела как полотно – будто кто-то ударил ее под дых. Она посмотрела на Септимуса в поисках поддержки, и на короткий миг Септимус поднял на нее глаза в таком же недоумении, как и она. Но именно в тот момент, когда их взгляды встретились, Гром оказался на свободе. Он возбужденно раздул ноздри, мышцы его напряглись, и в одну секунду конь исчез, во всю прыть уносясь навстречу солнцу по дороге, ведущей к Северным воротам.

Септимус потрясенно смотрел им вслед. После колдовства у него кружилась голова, ведь конь все время сопротивлялся ему, вдобавок мальчик еще только учился пригвождать к месту. Септимус понял, что у него есть последний шанс спасти Дженну. Он мотнул головой, прогоняя из мыслей туман, и, все еще дрожа, переместился к Северным воротам.

6

Северные ворота

А у Северных ворот Сайлас Хип играл в шустрые шашки со сторожем Гринджем. Сайлас и Гриндж совсем недавно покончили с прежней враждой. Когда Саймон Хип, старший сын Сайласа, попытался сбежать с дочерью Гринджа Люси, чтобы потом жениться на ней, – и Сайлас и Гриндж пришли в ужас. Гриндж запер Люси на чердаке своей сторожки, чтобы она опять чего не удумала. И только когда Сайлас в скором времени сообщил ему, что Саймон ушел на Болота Песчаного Тростника и с тех пор его никто не видел, Гриндж наконец выпустил Люси с чердака. Ведь всем известно: выжить ночью на Болотах Песчаного Тростника почти невозможно.

У Сайласа и Гринджа оказалось много общего. Во-первых, Люси и Саймон, а во‐вторых, шустрые шашки. В детстве они оба любили в них играть. Сейчас этой настольной игрой мало кто увлекался в Замке, а когда-то она была очень популярна, и финал премьер-лиги по шустрым шашкам был главным событием года.

На первый взгляд это была простая игра с фишками. На доске для шустрых шашек стояло два замка, отделенных друг от друга рекой. У каждого игрока был набор фишек различных форм и размеров, и цель игры заключалась в том, чтобы перевести через реку как можно больше фишек и попасть в замок противника. Но особый азарт придавала игре одна хитрость: у фишек была своя голова на плечах, более того, у них были свои ноги.

Вот потому-то игру в свое время и полюбили, но, увы, теперь она стала редкостью. К несчастью, триста лет назад чары-фишкотворцы сгорели в Великом пожаре. И с тех пор многие наборы для шустрых шашек постепенно растерялись, потому что фишки то и дело убегали на поиски приключений или нового, более интересного набора для шустрых шашек. Конечно, никто никогда не жаловался, что в его коробке поселилось целое племя новых фигурок, но совсем другое дело, когда твои собственные фишки вдруг начинали скучать и уходили. В итоге триста лет спустя большинство фишек исчезли: их смыл в канаву дождь, втоптали в землю лошади, а многие из уцелевших счастливо обитали в новых, еще не открытых племенах фишек под половицами.

Многие волшебники, в том числе Сайлас, играли в магическую версию шустрых шашек. Здесь и замки, и река на доске были настоящими, хотя, конечно, и очень маленькими. Гринджу всегда хотелось сыграть с таким набором шашек. Когда Сайлас однажды упомянул, что у него где-то на чердаке завалялся полный, еще не распечатанный набор для магических шустрых шашек, Гриндж чудесным образом преодолел давнюю неприязнь к семейству Хипов и предложил Сайласу время от времени играть вместе. Вскоре они стали регулярно встречаться для игры, и оба с нетерпением ждали этих встреч.

Тем утром Сайлас покинул Дворец и короткой дорогой направился к Северным воротам, взяв с собой драгоценную коробку с шашками. Сайлас шел медленно, потому что рядом, скрипя суставами, вприпрыжку бежал крупный лохматый волкодав. Макси уже давно вырос, но по-прежнему везде следовал за своим хозяином. Сайлас Хип был Обычным волшебником и носил темно-синюю тунику с серебряным поясом. Как и у всего семейства, у Сайласа были кудрявые соломенные волосы, в последнее время их слегка тронула седина. Но глаза оставались такими же ярко-зелеными. Сайлас шел по улицам, освещенным утренним солнышком, и довольно мурлыкал под нос песенку, потому что, в отличие от своей жены Сары, он ни о чем не тревожился слишком долго, считая, что все когда-нибудь само собой образуется.

Сайлас и Гриндж по-приятельски уселись перед сторожкой и разложили доску, опытным глазом рассматривая фишки и пытаясь угадать, в каком те сегодня настроении. Фишки были очень непостоянны: никогда не знаешь, чем закончится партия. Некоторых можно было легко убедить действовать по твоему плану, другие упрямились. Иногда они притворялись, что ходят по-твоему, но в последний момент предавали. Бывало, одни даже засыпали в самый решающий момент, а остальные бешено носились по доске, внося сумятицу. Загвоздка была в том, чтобы быстро понять настроение твоих фишек и фишек соперника, а потом, используя эти знания, перейти на другую сторону доски и захватить замок противника. Каждая игра складывалась по-новому: одни соревнования заканчивались неразберихой, другие настоящим сражением, а лучше всего – когда было смешно до колик.

Когда Септимус возник у Северных ворот, первое, что он услышал, был громкий гогот Гринджа.

– Ха, не ожидал, что он сделает «двойную утку»? Этот толстяк знает в игре толк! Я подозревал, что он выкинет что-то в ентом духе! Теперь мой запасной опять на доске!

И Гриндж, коренастый человечек в кожаной курточке, который был не прочь поспорить, нагнулся и достал из бочонка большую круглую фишку. Та взволнованно вытянула толстые ножки и побежала на доску.

– Эй! – испуганно запротестовал Гриндж, когда фишка нырнула прямо в реку и исчезла в глубокой воде. – Куда ты лезешь, ах ты, него… Гляди-ка, Сайлас, это не твой ли паренек? Откуда он взялся? Да уж, вы, Хипы, повсюду попадаетесь…

– Не проведешь, Гриндж! – усмехнулся Сайлас, увлеченно пытавшийся уговорить свою фишку втиснуться в туннель под замком Гринджа. – Я знаю, что ты задумал. Стоит мне отвлечься от доски, как твой толкач спихнет моего туннельщика в реку! Я ж не вчера родился!

– Да смотри, там правда маленький ученик, Септимус. Похоже, он творит магику…

Перемещение слегка утомило Септимуса – до сих пор не рассеялся туман в голове. Макси под столом взвыл, и шерсть у него немного встала дыбом.

– Так я тебе и поверил, Гриндж! – ответил Сайлас, безуспешно пытаясь заставить своего толкача запихнуть туннельщика под замок.

– Да не, вон же он! Здорово, парень! Пришел повидать папаню?

Сайлас наконец-то оторвался от игры и оглянулся.

– А, привет, Септимус! – удивленно сказал он. – Уже научился перемещаться? Вот какой у меня младшенький молодчина! Ученик самого Архиволшебника! – не в первый раз сообщил Гринджу Сайлас.

– Серьезно? Да что ты говоришь! – пробормотал Гриндж, по локоть окунув руку в реку, чтобы достать злосчастную фишку.

Он, правда, подзабыл, что у Сайласа игра с сюрпризом: в реке обитают настоящие маленькие крокодилы.

– Ой! – взвизгнул Гриндж.

– Пап, пап! – завопил Септимус. – Дженна! Саймон увез Дженну! Они едут сюда! Пусть Гриндж поднимет разводной мост! Скорее!

– Что ты сказал?

Сайлас видел, как у Септимуса шевелятся губы, но ничего не слышал. Септимус еще не до конца переместился.

– Подними мост, папа!

Голос вернулся к Септимусу на последнем слове.

– Да что стряслось? Не надо так кричать!

Позади донесся стук копыт, и Септимус понял, что уже слишком поздно. Он выскочил навстречу лошади в последней отчаянной попытке остановить ее, но Сайлас вцепился в него и оттащил назад.

– Осторожней! Убиться хочешь?

Лошадь Саймона пронеслась мимо. Дженна кричала что-то Септимусу и Сайласу, но ее слова потерялись в топоте копыт и порыве ветра.

Септимус, Сайлас и Гриндж смотрели, как лошадь уносит двух наездников через мост. Ступив на скользкую колею, Саймон с силой дернул скакуна вправо, и, едва не поскользнувшись, Гром понесся к Северной дороге. Из уроков географии в Молодой армии Септимус знал, что Северная дорога шла вдоль реки, через Односторонний мост, а если ехать достаточно быстро, то спустя день можно попасть в Пограничье, или Дурные Земли, как его часто называли в Замке.

– Отвратительно! – воскликнул Сайлас, провожая взглядом лошадь. – Какая неосторожная езда, я такого никогда еще не видел! Да он просто выпендривается перед своей подружкой! Я считаю, молодым людям нельзя давать быстрых скакунов! Они только гонят, гонят и ни о чем не думают…

– Папа! – заорал Септимус, отчаянно пытаясь вставить слово. – Папа! Это был Саймон!

– Саймон? – растерялся Сайлас. – В смысле? Наш Саймон?

– Это Саймон, и он увез Дженну!

– Куда увез? Зачем? Да что происходит? Мне кто-нибудь вообще объяснит?

Сайлас осел на стул, смутно понимая, что день с самого начала не задался, хотя пока не ясно почему.

– Я же пытаюсь тебе сказать, – раздраженно ответил Септимус. – Это был Саймон, и он…

Но Септимуса опять прервали.

В дверях сторожки появилась Люси Гриндж – юная красавица с карими глазами и светло-русыми волосами, заплетенными в две длинные косы, которые спускались до самой талии. На ней было простое длинное белое летнее платье, которое девушка сама расшила невиданными цветами, а на ногах – тяжелые коричневые сапоги, подвязанные розовыми лентами. Люси была известна своим странным вкусом в одежде.

– Саймон? – спросила Люси, побледнев под веснушками. – Это был Саймон?

– Люси, не смей больше при мне упоминать это имя! – сердито отозвался Гриндж, уставившись в игральную доску и огорчаясь тому, как такое замечательное утро могло превратиться в настоящий кошмар.

«Ну конечно, – недовольно сказал он себе, – надо было думать раньше. Вечно эти Хипы! От них одни несчастья!»

– Да, это был Саймон, и он увез Дженну, – ровно произнес Септимус.

Из его голоса исчезли тревожные нотки, потому что все равно было уже поздно.

– Но, – пробурчал Сайлас, – ничего не понимаю…

А вот Люси Гриндж все прекрасно поняла.

– Почему?! – закричала она. – Почему он увез не меня?!

7

Парник

– Он гнал как сумасшедший, Сара! – задыхаясь, рассказывал Сайлас.

Сару с ее подругой Салли Маллин он нашел в королевском парнике. Женщины рассаживали по горшочкам травы.

– Он чуть не втоптал Септимуса в землю, я едва успел оттащить мальчика в сторону! И Дженна орала как резаная! Какой кошмар!

– Нет! – выдохнула Сара. – Не могу поверить!

– Пап, Дженна не орала, – возразил Септимус, лишь бы мама не расстраивалась еще больше. – Дженна не стала бы орать. Она только крикнула что-то, и все.

– Что? – спросила Сара. – Что она крикнула?

– Не знаю, – угрюмо ответил Септимус. – Я не расслышал из-за топота копыт.

– Может, она хотела сказать, что скоро вернется? Может, Саймон просто повез ее кататься к реке? – с надеждой предположила Сара, но не смогла убедить даже себя.

Салли, которая жила во Дворце, пока отстраивали заново ее «Дом чая и пива», в утешение положила руку подруге на плечо.

– Не надо так беспокоиться, Сара. Он просто очень упрямый и решил похвастаться перед сестрой своим быстрым скакуном. Они все так делают. Он скоро вернется.

Сара с благодарностью посмотрела на Салли, но в глубине души ее не покидало очень дурное предчувствие. С Саймоном что-то случилось, ее Саймон превратился в кого-то другого… Но в кого?

Сайлас до сих пор не отдышался. Они с Септимусом со всех ног мчались от Северных ворот, оставив там спящего Макси под столом для шустрых шашек. А Гриндж тем временем тащил свою дочку Люси на чердак, чтобы та снова не попыталась сбежать вслед за Саймоном.

Над скамейкой тревожно парил Альтер Мелла. Всю прошлую ночь он просидел в излюбленной таверне призраков – «Дыра в стене» – и ушел оттуда слишком поздно. Теперь он корил себя за это. Будь он здесь, он мог бы остановить Саймона, хотя и не знал, как именно. Но можно было попробовать.

Сара в растерянности продолжала возиться с рассадой петрушки и убрала за ухо упавшую на лицо прядь волос.

– Я не верю, чтобы Саймон увез куда-то Дженну против ее воли, – настаивала она, взрыхляя землю лопаткой.

– Конечно нет, – успокаивала ее Салли.

– А он увез! – возразил Септимус. – Дженна не хотела с ним ехать. Я пригвоздил коня к месту, но он не дал ей слезть. И очень разозлился.

– Ну, он так гордился своей лошадью, – оправдывала сына Сара. – Может, он просто расстроился, что ты ее заколдовал. Я уверена, они скоро вернутся.

– Да он же ее похитил, мам! – почти вскипел Септимус.

Он не мог понять, почему Сара продолжает искать для Саймона оправдания. Просто он еще не привык к тому, как обычно ведут себя все матери.

Подавленный Альтер Мелла проплыл сквозь груду разбитых горшков.

– Это я во всем виноват, Сара, – сказал он. – Кто же еще? Если бы я поставил перед Дворцом нормальную охрану, а не бесполезных Старейшин, этого бы никогда не случилось!

– Не вините себя, – ответила Сара, тускло улыбнувшись. – Даже охрана пропустила бы Саймона. Он же все-таки Хип.

– Но она бы не выпустила его наружу, – подчеркнул Септимус, – если бы Дженна не сказала, что хочет с ним ехать.

– Септимус, нельзя так разговаривать с Альтером, – рассердилась Сара. – Ты должен уважать Архиволшебника, тем более что у него учился твой учитель.

– Ах, Сара, – вздохнул призрак, – мальчик прав.

Альтер поднялся со скамьи и оказался у Септимуса за спиной. Альтер был не настолько бесплотен, как Старейшины. Его пурпурные одежды Архиволшебника хотя и выцвели, но выглядели почти настоящими, и на них даже остались дырка от пули и пятно крови чуть ниже сердца. Седые волосы призрака были, по обыкновению, зачесаны в хвост, а зеленые глаза сверкнули, когда он взглянул на ученика Марсии.

– Итак, – спросил Альтер у Септимуса, – что теперь прикажешь делать?

– Я? Что я прикажу делать?

– Ну да. Ты же ученик Архиволшебника. Я подумал, ты мог бы решать за Марсию.

– Мы должны отправиться за Дженной. И вернуть ее. Именно это мы и должны сделать.

Сара уронила лопатку, которой копала ямки для рассады. Совок со звоном упал прямо на ногу Альтеру. Призрак поспешно отступил.

– Септимус! – воскликнула Сара. – Ты никуда не отправишься! Мне и так тяжело, что Джо-Джо, Сэм, Эд и Эрик бегают по лесу, как дикари, и занимаются бог знает чем. Они меня почти не навещают! Нико вот тоже ушел куда-то с Рупертом Гринджем испытывать какую-то лодку и до сих пор не вернулся, хотя обещал появиться еще на прошлой неделе, чтобы отвезти Дженну к тетушке Зельде. Вдруг с ним что-нибудь случилось? Я так волнуюсь… А тут еще Саймон и Дженна исчезли… – И Сара залилась слезами.

Сайлас бережно обнял жену.

– Любимая, ну хватит, не надо так переживать. Все образуется, – прошептал он.

– Сейчас же схожу и принесу тебе чашку хорошего чая с ячменным пирогом, – сказала Салли, – и все сразу станет хорошо, вот увидишь! – И она засеменила на кухню.

Но Сару ее слова не успокоили.

– Саймон и Дженна… исчезли… – надрывалась она. – Ну почему? Ну почему Саймон это сделал? Зачем он ее увез?

Альтер положил свою бестелесную руку на плечо Септимусу.

– Пошли, парень, – сказал он. – Оставим твоих родителей ненадолго одних. Отведи-ка меня к Марсии.

Септимус и Альтер вышли из Дворца и направились по Змеиной канаве, которая вела к реке.

Замок был окружен водой. Его воздвигли на внутренней стороне широкой излучины реки, но после строительства стен выкопали еще что-то вроде рва. Ров был широкий и глубокий, его заполняла вода, потому что с обеих сторон он впадал в реку. Здесь местные жители очень любили рыбачить, а летом – купаться. Недавно они соорудили длинные – до самой середины рва – деревянные мостки, чтобы дети могли нырять с них. А предприимчивый Руперт Гриндж начал сдавать в прокат свое новое изобретение – маленькие лодочки с педалями для тех, кто любил часами плескаться в воде. Эти катамаранчики так и прозвали – «руперты». Развлечение стало очень популярным среди жителей Замка, за исключением двоих: Уизела Ван Клампфа и его домоправительницы Уны Браккет, которые имели несчастье жить по соседству с новым пирсом и лодочным складом, где хранились «руперты».

Септимус слишком хорошо знал дорогу к домику профессора Ван Клампфа, хотя лучше бы он ее не знал. Как только мальчик стал учеником Марсии, волшебница начала каждую субботу посылать его к профессору за новыми составными частями от Тенеловки. Но даже если у профессора и была готова какая-нибудь часть (что случалось весьма редко) и он отдавал ее Септимусу, Уна Браккет подстерегала его у двери и требовала вернуть назад. Она вопила, что ни за что нельзя доверять мальчишке такую ценную вещь. Якобы Марсия должна сама прийти и забрать ее. Между Марсией и Уной разгорелась заочная борьба, а Септимус метался между ними, как воланчик. И так каждую субботу. Септимус стоял возле дома профессора Ван Клампфа и ждал столько, сколько мог выдерживать насмешки разжалованных солдат из Молодой армии, которые вечно болтались у пирса и на спор ныряли в воду.

В конце концов, к облегчению Септимуса, Альтер посоветовал Марсии сдаться и самой забирать готовые части изделия. Может, Уна Браккет и права, сказал он. Тенеловка на самом деле очень сложное магическое устройство, поэтому несправедливо взваливать на Септимуса такую ответственность. А чтобы позлить Уну, Марсия время от времени приходила без предупреждения самым ранним утром.

Полчаса назад мальчишки с пирса наблюдали такую картину: волшебница пришла по Змеиной канаве и злорадно дернула за веревочку на двери профессора Ван Клампфа. Марсия долго ждала снаружи, рассерженно притопывая по булыжной дороге ножками в туфлях из кожи фиолетового питона. Изнутри доносились шарканье и ругань, пока Уна Браккет (которая по долгим и настойчивым звонкам догадалась, что на пороге стоит Марсия) не открыла дверь. Не прошло и года.

А теперь Септимус снова появился у этой двери, и в компании Альтера ему было не легче. По вполне понятным причинам призрак решил остаться невидимым для задиристых мальчишек. Но у Септимуса, в его ярко-зеленой одежде с блестящим серебряным поясом, такой возможности не было.

Естественно, очень скоро с пирса понеслись окрики и пронзительный свист.

– Эй ты, совсем нос задрал?

– Зеленое пузо, зеленое пузо!

– Эй, гусеница! Че тут опять забыла?

И так далее и тому подобное. Септимус отчаянно боролся с желанием превратить их всех самих в гусениц, но это было против правил магики, и мальчишки это знали.

– Мы пришли, – сказал Альтеру Септимус и с силой дернул за веревочку.

Где-то очень далеко, так, что даже они не услышали, зазвенел колокольчик, сильно разозлив домоправительницу. Теперь придется подождать. Септимус повернулся к призраку, который парил у него за спиной и разглядывал дом.

– А ты сможешь войти? – спросил Септимус, надеясь, что у призрака получится.

– Хм… не знаю, – ответил Альтер. – Вроде знакомый дом. Кажется, я когда-то ходил на праздник у реки. Вечеринка была еще та – в итоге мы все оказались в воде. По-моему, праздник был в этом доме, но… Ладно, скоро выясним.

Септимус кивнул. Он знал, что призраки могут перемещаться только туда, где бывали при жизни. Альтер исходил все закоулки Замка, а как Архиволшебник побывал в очень многих служебных зданиях. Но что касается домов обычных жителей, тут было сложнее. С молодым Альтером многие дружили, но даже его не все приглашали к себе домой.

Дверь внезапно распахнулась.

– А, опять ты? – проворчала Уна Браккет, высокая сварливая женщина с очень короткими черными волосами.

– Мне нужно увидеть Архиволшебника, – сказал Септимус. – Пожалуйста.

– Она занята, – бросила Уна.

– Это очень срочно, – не сдавался Септимус. – Дело жизни и смерти.

Домоправительница подозрительно зыркнула на него. Она помялась, видимо взвешивая, какое из зол будет меньшим: если пустить Септимуса в дом или если Архиволшебник придет в ярость и сгоряча разнесет тут все.

– Ладно, заходи.

Уна раскрыла дверь пошире, и Септимус вошел, а следом за ним и Альтер.

Но стоило Альтеру перешагнуть порог, как внезапным порывом ветра призрака отшвырнуло на улицу.

– Вот досада! – пробурчал он, поднимаясь на ноги. – Теперь я вспомнил, вечеринка была в соседнем доме.

– Что-то ветерок подул вдруг, – озадаченно произнесла Уна и сердито закрыла дверь, оставив Альтера парить снаружи.

Затем она повернулась к Септимусу, который стоял в темной прихожей, больше всего мечтая снова оказаться вне этого дома, на солнышке и с Альтером.

– Чего стоишь, спускайся в лабораторию, – проворчала домоправительница.

8

Лаборатория

Септимус перешагнул через бумажный пакет с морковкой и пошел за Уной Браккет по темному коридору. Раньше ему дозволялось зайти только в узенькую прихожую, выходившую окном на улицу, но сейчас, следуя за домоправительницей по длинным, едва освещенным коридорам, он решил, что дом тянется бесконечно.

Уна Браккет остановилась у низенькой двери и зажгла свечу. Вскоре Септимус оказался на крутой деревянной лестнице, и они спустились в сырой, пахнущий плесенью подвал – длинный и тесный, с низким сводчатым потолком. Было даже слышно, как за его стенами с грохотом вытаскивают «руперты» из лодочного склада. Подвал был завален скопившейся за годы рухлядью: здесь были груды ржавых треножников и газовых горелок, горы деревянных ящиков, забитых старыми пожелтевшими бумагами, и море сломанных инструментов. Даже пара старых коньков висела на стене.

Ведя робкого Септимуса за собой, Уна отправилась в самый дальний угол подвала и прошла под низеньким сводом. Свеча задрожала, когда Уна исчезла за углом, и Септимус оказался в кромешной темноте. Он не знал, куда идти, но не очень расстроился, ведь с ним было кольцо дракона. Как всегда, оно начало светиться в темноте, и вскоре мальчик снова мог ориентироваться.

– Ты где? Я к тебе не нанималась!

Резкий голос Уны Браккет пронзил полумрак, и она вернулась за Септимусом.

– Мальчишкам со свечами сюда нельзя! – сердито бросила она, заметив огонек у него в руках.

– Но… – возразил Септимус.

– Мальчишкам вообще сюда нельзя! Будь моя воля, я бы их на порог не пускала! Одни беды с этими мальчишками.

– Но…

– Быстро убери свечу и не отставай!

Септимус сунул правую руку в карман и пошел за Уной в узкий туннель, выложенный кирпичом. Туннель пролегал глубоко под землей, под соседними домами и садами. Огонек свечи дрогнул и потух от холодного сквозняка, который дул здесь, принося с собой запахи сырой земли и плесени. Септимус вздрогнул и уже начал сомневаться, туда ли ведет его Уна.

И вдруг она остановилась. Дорогу им преградила деревянная дверь. Из связки ключей на поясе домоправительница выбрала самый большой и вставила в замочную скважину, которая почему-то находилась посередине двери. Едва Септимус заглянул Уне через плечо, пытаясь понять, что она делает, как из-за двери раздалось громкое жужжание.

Уна Браккет резко отпрыгнула и всем своим весом приземлилась на ногу Септимуса.

– Ай! Ой! – вскрикнул он.

– Отойди!

Она со всей силы толкнула мальчика, и тот едва не покатился по полу. Но вовремя: в следующий миг деревянная дверь опустилась вниз, как миниатюрный разводной мост.

– Подожди там, – рявкнула Уна. – Дальше тебе нельзя. Я сама скажу госпоже Марсии, что к ней пришли.

С этими словами Уна Браккет прошагала прямо по двери, как будто это и впрямь был мост.

Септимус пошел следом за ней в лабораторию.

Профессор Уизел Ван Клампф выбрал себе самое дикое место, какое Септимус когда-либо видел, а он повидал их немало с тех пор, как стал учеником Марсии.