скачать книгу бесплатно
На въезде в город Валера съезжает во дворы и начинает плутать между однотипных многоэтажек. Милая девушка на ресепшене встречает нас в белоснежном одеянии:
– Давайте сюда щеночка. Не разворачивайте, мы постараемся не испачкать вашу шубку. Но если он испуган, не нужно его лишать единственной родной вещи. Как его зовут? – Говорит девушка и забирает из моих рук пса, замотанного в шубу. – Ути какой хорошенький. Не бойся, малыш, сейчас мы тебя вылечим. Так как его зовут?
– Да у него ещё нет имени, я только наша его у себя в заборе.
– Нужно придумать, я должна его оформить.
Я зависаю на мгновение и начинаю перебирать в памяти все известные мне собачьи клички. Шарик? Бобик? Полкан?
– Песец. Напишите, что его зовут Песец, – слышу я, как Валера говорит девушке.
– Какой Песец? Это не кличка, а фигня какая-то, – возмущаюсь я.
– Слушай, ты всё равно его отдать хочешь. Хозяева придумают ему нормальную кличку. А для того, чтоб оформить его в больничке, Песец вполне подходит. Да и посмотри на него – вылитый песец.
Я не знаю, то ли смеяться, то ли плакать. Он действительно похож не на щенка, а на песца. Из продолговатого белого кулька шубы торчит только чёрный нос. Рукав сзади очень похож на хвост. Ну ей-богу, песец, одним словом. Как Валера это заметил?
Я начинаю хохотать, и тогда щенок исполняет своё первое «гав». Точнее, жалкое «тяфф», но для меня это был первый радостный звук за три часа знакомства.
– А фамилия? Мы регистрируем животных по кличкам и фамилиям владельцев.
– Зотов. Песец Зотов, – Валера максимально серьёзным голосом говорит администратору. И ставит несколько подписей на бумагах, мгновенно появившихся на столе.
– Звучит, – говорю я и давлюсь со смеха.
– Ожидайте в зоне отдыха. Врач его осмотрит и выйдет к вам, – говорит девушка и скрывается за белой дверью.
– Может, мне пойти с ним, – кричу я вслед закрывающейся двери.
– Пошли кофе попьём. Все с ним будет хорошо.
Два американо в бумажных стаканах. Мы сидим на пластиковых стульях вдоль стены. Волнения нет. Я уверена, что с псом всё будет хорошо. Мы молчим. Я думаю, какой же странный сегодня день. Впрочем, как и весь последний год. Со мной за последние десять лет произошло меньше, чем за неполный две тысячи семнадцатый.
– Как Соня? – спрашиваю я.
– Да не особо. Температура, сопли, кашель. Все как обычно. Мать вернется завтра, я сегодня тоже переночую с ней. Дома Нина Павловна, но я не хочу, чтоб она чувствовала себя брошенным родителями ребёнком.
– Конечно. Я понимаю.
– А как твой день? Прости, что вчера так с твоей мамой получилось. Я правда уже ехал, но тут мне позвонила Соня и я поехал к ней. Давай твоих родителей к нам в гости позовём?
– Мама в бешенстве. Она всех родственников собирала, чтоб демонстрировать тебя. Что её дочь не неудачница-разведенка в тридцать пять лет. А тут на тебе, презентация не получилась.
– Мне жаль.
– Да не бери в голову. Её сегодня порвало. Она позвонила и выдала всё то, что полгода копила. Если кратко, то я содержанка бесхребетная, а ты меня поматросишь и бросишь. И опять я у корыта разбитого одна останусь. Ну и только падшие женщины без принципов и этических норм спят с женатыми.
– Ты расстроилась?
– Есть немного.
– Как её угомонить?
– Это невозможно.
– А папа?
– А папа счастлив. У него свое видение мира, а меня он безусловно любит. Даже бесхребетную содержанку.
– Давай позовем их в гости, и я попробую очаровать твоих родителей.
– Маму очарует только новый штамп в моем паспорте и внук на подходе. А ты можешь быть хоть Дракулой, только лишь бы законным. Она свято верит, что раз ты не разведен до сих пор, то и не собираешься. А время, когда я могу родить, кончается.
– А ты что думаешь?
– Мне очень дорога наша жизнь. Я люблю тебя и знаю, что и ты меня любишь. Сейчас мне этого более чем достаточно. И я тебе верю, ты ж сказал, что разводишься, значит, это вопрос времени, и ты его решишь. Ты вообще такой мужчина, который все вопросы решает. Только не быстро.
– Ты моя умница. Спасибо за доверие, я его оправдаю. С мамой что-нибудь придумаем, – говорит Валера и притягивает меня к себе. Крепко обнимает и очень неприлично начинает меня целовать.
– Э… Чей Песец? – это говорит, вышедший молоденький доктор в очках.
– Наш! – хором говорим мы и вскакиваем со стульев.
– Мы сделали ему рентген и наложили гипс на лапу. Он немного истощен, но в целом отлично себя чувствует. Еще мы поставили ему капельницу с витаминами и вкололи антибиотик. Через полчаса можете его забрать.
– Спасибо, доктор. А что ещё с ним нужно делать?
– Да ничего особенного. Через неделю можно снять повязку самим. Список витаминов я напишу в рекомендациях. Кормите его кормом для щенков, прививку можно сделать не раньше, чем через месяц. Перед этим дать глистогонное, – отвечает доктор и уходит.
Домой мы едем молча. Песец в песце спит, похрапывая у меня на руках. Только загипсованная лапа свешивается с одного края. Два мешка корма, лежанка, игрушки, миски и витамины. Быстро он оброс вещами, я оглянуться не успела. Буду отдавать парня с приданым. И да, это мальчик. Валера отвозит нас домой, помогает выгрузить все вещи, а потом уезжает обратно к Соне.
Я пытаюсь соорудить псу лежанку у печки, но он категорически не согласен слезать с моих рук, и я забираю его к себе в кровать на второй этаж. Так же, на шубе, он засыпает у меня в ногах. А я в той же самой пижаме забираюсь под одеяло. Я так её и не переодела за целый день. В этот момент я вспоминаю, что бросила свои рисунки на крыльце, и бегу смотреть, не испорчены, ли они.
Припорошенные снегом, они лежат там, где я их оставила. Стряхиваю снег и заношу их в дом. Завтра начну рисовать настоящую картину. До дня рождения почти две недели, я точно успею. Счастливая и довольная, я засыпаю.
Глава 3
Я просыпаюсь, оттого что пёс лижет моё лицо. Мой нос уже блестит от его слюней, а на подушке образовалось мокрое пятно. Я открываю глаза и тут же получаю языком в глаз. Мы с ним оба под одеялом. Видимо, ночью он переполз ко мне. Мягкое щенячье пузико щекочет мне грудь. Очень непривычно просыпаться с собакой под одним одеялом. Я слышу грохот внизу, так всегда появляется Валера. У него всё падает, телефон звенит, а он громко ругается. Он очень большой и громкий. Слышимость в этом доме хорошая, и я по звукам могу определить, всё, что происходит внизу. Вот он включает чайник, хлопающий стук дверки холодильника, – видимо, он пытается что-то найти поесть. А потом звук отодвигающегося стула по полу. И тишина.
Мне очень не хочется вставать с кровати. Облизанный нос замерз мгновенно, и я грею его руками под одеялом. Псу надоело лежать, и он теперь ползает по одеялу и жалобно скулит. Видимо, он хочет есть, или пить, или писать. Я пока не разбираюсь в его потребностях, но что-то из этого.
Нехотя сажусь на кровати и ищу ногами на полу свои мохнатые тапки. Одеваю их и со щенком под мышкой спускаюсь на первый этаж. Там Валера уже устроил бурную деятельность по приготовлению завтрака.
– Привет, – говорю я и иду его целовать. – М-м-м… Как вкусно пахнет.
– Ты чего так рано встала, я слишком громко шумел?
– Это не ты, это пёс. Он выспался и разбудил меня. Проголодался, – я это понимаю, глядя, как он с жадностью стал поедать корм.
Воскресное утро. Милые семейные будни, как же я их люблю.
– Вари кофе, я поделюсь с тобой яичницей.
– А где ты нашел яйца?
– С собой принёс, – говорит Валера и начинает хохотать. Ему нравится случившийся каламбур. – Что ты за женщина такая, если я таскаю еду из холодильника бывшей жены. Знал, что дома ничего нет, а жрать хотел зверски.
Смешанные чувства я ловлю у себя в сердце. Мне в очередной раз стыдно за свою бесхозяйственность. Но при этом очень коробит это его свойское отношение к тому дому. К дому бывшей жены. И, честно говоря, я хоть и понимаю, что Валера до сих пор считает его своим, но мне это нравится. Потому что сначала заработал на него, а потом ещё и построил. А ещё там живет его ребёнок.
– Какая есть, – огрызаюсь я. – Так-то там Зоя за хозяйством следит, и на твои деньги, между прочим. Можно сказать, ты взял яйца из своего второго холодильника, – это я вяло пытаюсь притянуть за уши эту двусмысленную ситуацию.
– Чувствую подвох в твоих словах. Ты недовольна? Ты тоже хочешь помощницу по хозяйству? – говорит Валера, и шипящая сковородка зависает у него в руках.
– Всё нормально. Просто это как-то неправильно. Есть в доме бывшей жены, спать там, а ещё и с собой еду забирать, – кажется, это я зря сказала, понимаю я слишком поздно.
– Слушай, давай ты просто начнешь готовить или покупать продукты, и я перестану там есть. А насчёт спать – это происходит, только если Катя уезжает. Ты и сама знаешь почему. Я не хочу, чтоб моя дочь чувствовала себя брошенной, когда родители где-то там. А вот я не понимаю, с чего это я начал перед тобой оправдываться? Я в чем-то перед тобой провинился? Давай ты прямо скажешь мне свои претензии и мы их обсудим. Я просто не в состоянии сейчас догадываться.
– Прости, нет претензий. Ты идеальный.
– Опять чувствую, что есть подвох. Обычно после таких слов следует вздох и многозначительное «но»…
– Нет никакого «но». Зря я это сказала. Это всё мама вчера со своими речами.
– Но тебя вчера всё устраивало. Что не так сегодня?
– Сегодня меня тоже всё устраивает, что ты ко мне прицепился. Я извинилась. Дурацкий разговор, давай его закончим. Вот кофе. Делись яйцами.
Мое настроение было испорчено, и я всячески пыталась остановиться. Если мы сейчас продолжим выяснять, кто больше неправ в вопросе с яйцами, то поругаемся. Это я знала совершенно точно. Потому что моя фантазия уже рисовала картинки их совместного завтрака на огромной кухне их некогда идеального дома. Ревность к его семье ядом потекла по венам. Мне нечего было предъявить Валере, кроме моей зависти к его большой семье. К тому, что он даже после развода останется любимым папочкой.
Если так задуматься, то именно этим утром я приблизилась к пониманию того, что мама имеет в виду, говоря, что у него есть Я и есть СЕМЬЯ. И это две разные ценности. Но понимание этого пришло ко мне значительно позже, а сейчас я очень хотела сменить тему и не углубляться в говнотёрки. И в этом мне помог пёс. Краем глаза я заметила, что он собрался навалить кучу рядом с дверью.
Изрядно поев, он ходил по дому и всё обнюхивал. Утолив голод, он почувствовал необходимость в удовлетворении другой нужды.
– Нет, нет, нет. Подожди! Здесь нельзя какать! – я вскакиваю из-за стола, хватаю пса и бегу с нам на улицу. Но не успеваю и уже в коридоре чувствую, как мне на ногу падает оно. Опускаю пса на снег, но уже поздно, свои дела он сделал на мои тапки. И радостно стал прыгать по свежему пушистому снегу.
– Что за утро, – снимаю тапки и со злостью кидаю их в сугроб у крыльца, а сама босиком возвращаюсь в дом. – Сейчас выпью кофе и пойду на просторы интернета пристраивать пса.
– Как скора ты на расправу. Дай парню шанс. Ты же всегда мечтала о собаке, и вот тебе – знак судьбы, – это довольный Валера с набитым едой ртом, хохочет.
– Я не готова к какашкам. Я знаю себя – мгновенно к нему привяжусь, если сразу не отдам. Он милый и прикольный. Я глазом не успею моргнуть, а пёс уже меня воспитывает, а не я его. Надо быстро его пристроить в хорошие руки.
– Давай садись за стол. Выпей свой кофе, и утро станет не таким ужасным.
– Почему ты защищаешь это мохнатого засранца? Ты же понимаешь, что это только начало? Он будет всё грызть. Портить наши вещи. Им нужно заниматься, а я собираюсь выйти на работу.
– Ты уже полгода собираешься и непонятно, когда выйдешь. Может, ты до лета учиться будешь. А щенок быстро вырастет и поумнеет. Видно же, что это отличный пёс. Сторожевой. А я люблю собак.
– А если мы уехать захотим?
– Придумаем что-нибудь.
– Не уговаривай меня. Я сначала захочу собаку, а потом её заведу, когда буду готова. А не наоборот. Нарисовался на мою голову комок проблем.
Я продолжаю рассуждать, как щенок не вовремя появился, а Валера заканчивает есть и выходит на улицу. И через минуту я вижу, как он бегает и играет с псом по снежной глади. Что делать? И я тоже выхожу на улицу.
Я сажусь на ступеньку крыльца и наблюдаю за снежной вакханалией. А потом иду принимать в ней участие.
* * *
– Пошли в кино? – предлагает Валера уже вечером. – Заодно поужинаем в новом ресторане. Я на прошлой неделе обедал там с Борькой. Тебе понравится.
Мы валяемся на кровати. И мне очень не хочется никуда идти. Но это мое обычное состояние. А вот Валера не такой. Ему нужен движняк. Он уже и со щенком погулял и поиграл. Новости всё изучил. И даже прикрутил болтающуюся ручку у шкафчика на кухне. Пока я готовила обед, он переделал все возможные дела и сейчас изнывал от тоски. Ну не его это – дома зависать. Точнее, залегать.
– Пошли… Только чур фильм выбираю я, – соглашаюсь я и сползаю с кровати. Нехотя стягиваю любимую пижаму и заглядываю в недра шкафа в поисках, что бы надеть. – А как мы щенка оставим без надзора?
– Вот и проверим, как он одиночество переносит. Мы ж не на два дня уезжаем, а на три часа.
Шкаф увешан одеждой Валеры. Костюмы и рубашки заполонили собой всё пространство узкого шкафа. Мои наряды скромной кучкой прибиты к стенке. Весь мой богатый гардероб из прошлой жизни у мамы в кладовке. Я запаковала свои дизайнерские платья, модные брендовые шмотки, обе шубы и двадцать пар туфлей на высоком каблуке и без сожаления отправила их на склад. Сердце мамы такого варварства не выдержало, и она забрала одежду и обувь домой. В надежде, что я одумаюсь и опять начну ходить в «приличном» виде. Но, видимо, это возраст, и я больше не хочу ходить на девятисантиметровых шпильках. Кеды и кроссы – мои сегодняшние друзья.
Агрессивная напускная сексуальность уступила место кэжуалу[1 - Кэ?жуал (англ. Casual) – стиль одежды для повседневного использования, главными чертами которого являются удобство и практичность.]. И мне так комфортно и удобно. Тем более то, что я так усердно следила за собой, одевалась с иголочки, не уберегло меня от измены мужа. Он всё равно ушел от меня, и не к более ухоженной и красивой, а к той, которую полюбил. Поэтому сейчас у меня отторжение напускной красоты. Максимум естественности. Мне важно, чтоб Валера любил меня такой, и я гипертрофированно небрежно отношусь к своему внешнему виду. Я больше так не хочу – ты стараешься, делаешь с собой максимум больных и дорогих манипуляций красоты, а потом он уходит к женщине с волосатыми ногами. А у тебя десять сеансов лазерной эпиляции всего тела, включая труднодоступные места, потому что, видите ли, чёрный волос на попе ему не нравится.
У меня психотравма брошенки от первого мужа, и Валера за неё огребает. Но у нас разница в возрасте двадцать лет, так что я для него максимально молодая и красивая даже в пижаме. И надо сказать, что бывшая жена Валеры – эталон. Я видела её фотографии в большом доме, когда работала там. Соревноваться в красоте, стиле и совершенстве с такой – я проиграю даже в свои тридцать пять против её пятидесяти пяти. Но насмешка жизни такова, что мой бывший муж бросил меня, а Валера меня любит. Но я не очень разбираюсь, что в голове у мужчин. Что ими руководит по жизни и почему они меняют одну женщину на другую, для меня загадка.
С этими мыслями я достаю одно из немногих своих платьев, кажется, в нём я ещё с Валерой никуда не ходила. Беру его и иду в ванную краситься. Сегодня я буду красоткой. Сыграю на контрасте.
Прямоугольное зеркало в массивной деревянной раме я сделала сама. С помощью лобзика, шкурки и суперклея. Сейчас оно висит над раковинной в ванне и я изучаю в нём своё отражение. Через несколько месяцев мне тридцать шесть. Едва заметная сеточка морщин вокруг глаз как следствие прогулов визита к косметологу. Чуть больше, чем нужно, отросшие корни волос – пора к парикмахеру. Ногти обрезаны максимально коротко и поражают своим здоровым цветом – долгое отсутствие гель-лака пошло им на пользу. Но это совсем не портит общую картину, потому что я сияю. Даже не накрашенная и без причёски я нравлюсь себе. У меня взгляд влюбленной и любимой женщины. Счастье скрашивает моё небрежное отношение к уходу, но я понимаю, что скоро эту игру стоит прекращать. Пора брать себя в руки и выходить из своего кокона. Но счастье любит тишину, и этим я оправдываю своё добровольное заточение в старом доме.
Вот и начну сегодня с похода в кино. Душ, фен, косметичка. И через сорок пять минут я готова. Подмигиваю сама себе в зеркале и выхожу.
– Ты просто невероятно красивая! – таким возгласом меня встречает Валера. – Почему ты так редко красишься? И это платье просто бомба, почему ты его никогда не надевала?
– Спасибо дорогой, приглашай меня чаще в ресторан и узнаешь про меня много нового, – мне приятно. Я вижу восхищение и восторг у него во взгляде.
– Так я приглашаю, ты сама редко соглашаешься.
– С каких это пор мои отказы тебя останавливают? – с хохотом кружусь я по комнате.
Осматриваю критическим взглядом белый полушубок – к сожалению, констатирую тот факт, что он теперь только для собаки. Беру пальто и выхожу на улицу. Валера в сером костюме чистит свои лакированные туфли с металлической каёмкой по краю. Белый шарф сверху на коричневом кашемировом пальто меня веселит и отдает девяностыми. Лысая макушка, широкий лоб и сломанный в двух местах нос – он очень похож на киношных бандитов того времени. А вдвоём мы с ним похожи на бандита и его тёлочку, собравшихся на раут во всем самом дорогом.
Щенка мы оставляем в коридоре. У него есть миска, лежанка и палка. Валера сказал, что если есть осиновая палка, то он не будет грызть мебель. Будет грызть её. Посмотрим. Меня больше волнуют какашки, а мебель не очень.
Машина с водителем везёт нас в центр. Яркая подсветка ночного города поражает своей красотой. Я ещё не видела, как украсили Невский проспект к Новому году. Он великолепен, в общем, как и весь Петербург. Ощущение праздника витает в воздухе и заставляет поверить, что новогодняя сказка творится здесь и сейчас.
Я всем сердцем люблю свой родной город. Я родилась и выросла в самом его центре – на Гончарной улице. Это сейчас на каждой подворотне решётка с кодовым замком, а в годы моего детства мы бегали насквозь от Московского вокзала до Невского проспекта. Одна моя часть любит загородную жизнь с её простором, природой и тишиной, а вторая стремится вернуться обратно в тесноту узких улиц.
Машина останавливается около кинотеатра «Художественный», и мы поднимаемся к кассам по мраморной лестнице. Отличный русский фильм нравится нам обоим. Я уже и не помню, когда так хохотала. Сначала я смотрела, что идёт в Доме кино, но там, как назло, дни старого американского кино. Ну не сегодня настроение для «Завтрака у Тиффани», хоть я его и люблю. Хотелось чего-то проще и веселее.
Выйдя из кинотеатра в приподнятом настроении, мы пошли пешком в сторону улицы Рубинштейна. Хотелось прогуляться перед ужином. Мелкий сухой снежок падал неспешно. Без ветра и излишней питерской влажности мороз почти не чувствуется. Витрины магазинов сверкали нарядным оформлением, а ажурные гирлянды на каждом столбе создавали атмосферу всеобщего веселья. Бесконечное количество людей вокруг – и каждый спешит по своему делу. Я отвыкла от такого множества лиц.
