скачать книгу бесплатно
– У тебя, наверно, много девушек, Вадим?
– Почему так думаешь? – чувствуя какой-то подвох, в свою очередь задал он вопрос.
– Ты такой видный парень, первый боец в Новгороде! Высокий, красивый, сильный!
– Ну и что? – смущенно ответил он. – У меня никого нет.
– Как? Неужели ты ни с кем не встречался?
– Только с тобой…
– Врешь поди!
– Я правду говорю! – искренне сказал он. И столько было простоты и непосредственности в его взгляде, что она поверила. Некоторое время задумчиво смотрела куда-то вдаль, потом тихо поманила его к себе:
– Наклонись, я что-то важное скажу.
Он нагнулся, и она чмокнула его в щеку, а потом засмеялась и побежала прочь. Ошарашенный, он остался стоять на месте. На щеке горел ее поцелуй, и сладостное чувство разливалось по всему телу. Ему хотелось повторения такого небывалого наслаждения, и он уже готов был кинуться вслед за ней, как к нему подбежали насколько парней с криком:
– Так вот он где скрывается! А там торговые наших уже в улицу загнали!
Он глянул на Велижану. Она стояла вдали и, смеясь, смотрела на него. Теперь она казалась ему еще красивей, от нее исходило необыкновенное сияние. Он было рванулся к ней, но дюжина цепких рук ухватила его и потащила к месту кулачного боя…
А потом его снова нарасхват зазывали в гости. Он пытался отказываться, но это не помогало. Каждый считал за честь попотчевать знатного бойца, выпить за его здоровье, посидеть рядом. Ему хотелось вырваться и уйти к Велижане, он искал ее взглядом, но ее нигде не было.
Не нашел он ее на другой день и на берегу Волхова. Походил, походил, потом махнул рукой и стал кататься один. Подумаешь, красотуля, одна, что ли, такая? Вон сколько девушек, и все смотрят на него с обожанием. Приглашай к себе в санки любую, с удовольствием пойдут! И Вадим поманил первую попавшуюся, которая приглянулась ему. И та, не колеблясь, стала кататься с ним. Как-то, спустившись с горы, встретился с Любавой. Ему приятно было видеть ее, и он спросил, ласково заглядывая в глаза:
– Любава, где ты пропадала? Я обыскался, думал, куда-то уехала!
– Не очень-то старался! – набычившись, отвечала она. – Вон вокруг тебя сколько девиц крутится, и ты не брезгуешь ими!
– Мало ли с кем катаюсь! А ты разве одна проводила время? Тоже парни крутятся! Но я всегда о тебе помнил!
– А ты не обманываешь? – смягчившись, спросила она.
– Ни в коем случае! – горячо проговорил он. – Я тебя искал по всему берегу, но ты как сквозь землю провалилась!
– Ну ладно уж, – сдалась она наконец. – Пойдем кататься!
Когда спускались в третий раз, в самом конце пути санки замедлили бег, он созоровал: свалился вместе с Любавой в снег. Они несколько раз перевернулись, а потом он, уловив момент, поцеловал ее в щечку. Она вскочила, как ужаленная, расширенными глазами смотрела на него, гневно выкрикнула:
– Как ты смел?
Потом вдруг поутихла, медленно двинулась наверх. Он поплелся следом, посмеиваясь про себя.
Скатились с горы еще пару раз. И вдруг Вадим заметил, что Любава стала посматривать на него как-то извиняюще, искательно и словно выжидая чего-то. Он некоторое время колебался, а потом, когда поднимались в гору, наклонился и снова поцеловал в щечку. Лицо ее вспыхнуло, она доверчиво прижалась к нему. Так они стояли некоторое время, а потом снова зашагали, боясь взглянуть друг на друга…
После обеда опять кулачный бой, обильные угощения. В одном доме настойчивый хозяин приневолил Вадима выпить с ним целый бокал вина. У него закружилась голова, а потом вдруг стало легко и радостно, окружающие начали казаться такими близкими и родными, что хотелось всех обнять и расцеловать. Рядом с ним возникла молодая красивая женщина. Она ласково глядела призывными голубыми глазами и шептала жарко и страстно:
– Вадим, голубь мой ненаглядный! Сокрушил ты мое сердечко. Позови, куда угодно пойду за тобой…
Он видел, что она была пьяна, чувствовал, что ласки ее притворны и обманны, что, наверно, недавно она дарила их другому мужчине, а завтра будет удостаивать знаками внимания еще кого-нибудь. Он оттолкнул ее и, пошатываясь, двинулся к выходу, но она увязалась за ним, в темных сенях приникла к нему и поцеловала жаркими горячими губами. Он весь задрожал, схватил ее в свои объятия и стал целовать и губы, и щеки… Не помнил, сколько продолжалось это сумасшествие, но потом вдруг вырвался и бросился бежать на улицу…
Опомнившись, остановился, огляделся вокруг, а потом зашагал к дому. В его разгоряченном мозгу метались покаянные мысли, он клял себя и свое поведение, называл его дурным и предосудительным. Он много слышал о любви, его сверстники и окружение часто говорили о ней, из рассказов знал, какое это большое и глубокое чувство, ждал, что оно придет к нему. А вот на поверку оказалось, что он мелкий и недостойный человек: сначала увлекся Любавой, потом влюбился в Велижану, сегодня он снова вернулся к Любаве и вдруг стал целоваться с совсем незнакомой женщиной. «Я их одинаково сильно люблю, – признавался он себе. – Они все мне нравятся, каждая по душе. Выходит я никчемный, никудышный человек, пустой и ветреный гуляка!» Нет, хватит. Завтра он запрется дома и никуда не пойдет. Ему достаточно этих бесшабашных дней. Он снова вернется к прежней размеренной жизни, будет стучать в кузнице, вместе с отцом обслуживать заказчиков.
Он проспал до полудня. Только принялся за еду, как явились друзья и просто незнакомые люди и стали звать на площадь, где собирались мужчины на очередной кулачный бой. Отказываться было бесполезно, теперь без его участия они теряли всякую привлекательность. Ему пришлось уступить, и он снова бился, вызывая восхищение у многочисленных зрителей и поклонников. А потом его так же водили из дома в дом, не зная, куда посадить и чем угостить…
II
Миновали масленичные дни, Вадим вернулся в кузницу, взялся за молот. Работы снова было невпроворот, он возвращался домой усталый, ужинал и ложился спать, не помышляя о гулянках.
Однажды в кузницу явился известный в Новгороде купец Азар. Невысокий, поджарый, с короткой бородкой и лихо закрученными усами, он по-хозяйски прошелся по кузнице, уютно устроился на чурбаке напротив наковальни и стал наблюдать за работой кузнецов. Отец и сын умело расправлялись с подковой. Вадим бил кувалдой, Дубун постукивал молоточком, иногда подносил ее поближе к глазам, внимательно рассматривал, как видно, замечал какие-то недоработки, клал изделие на наковальню, и снова раздавался согласованный стук.
Наконец подкова брошена в воду, инструменты на рабочий стол. Дубун подошел к купцу, пожал руку, произнес густым басом:
– Будь здоров, Азар.
И – сыну:
– Неси отвар.
Вадим поставил на стол чугунок, глиняные бокалы, присел на скамейку рядом с отцом. Торговец разглядывал их, улыбался. Были они удивительно похожи друг на друга. Оба здоровенные, широкоплечие, с тяжелыми руками, в толстых негнущихся пальцах объемистые бокалы казались игрушечными. И в лицах было сходство: крутолобые, носы горбинкой, глаза голубые, смелые и строгие.
Раньше Дубун был первым бойцом в кулачных сражениях, теперь сын занял его место.
– Как работается, много ли заказов? – вежливо начал разговор купец.
– Слава богам, не жалуемся, – не торопясь отвечал Дубун.
– Изделия ваши хвалят в округе, это я слышал. Только вот что-то кузница неважнецкая, старенькая уже.
– Да, подумываю новую ставить. Эта отслужила свое.
– Средств понадобится много…
– А ты что, хочешь помочь? – хитровато и с усмешкой спросил Дубун, зная скупость и прижимистость торгашей.
Азар кашлянул, стал пить отвар. Сменил разговор:
– У тебя, кажись, еще двое сыновей?
– Есть такие! – с гордостью ответил отец. – И кузнечному делу обучены!
– И где же они?
– С промысловой ватагой ушли на реку Онегу добывать пушнину. Прибыльное дело.
Купец подумал, кивнул в знак согласия, произнес:
– Коли повезет, больше, чем в кузнице, заработать могут.
– Надеюсь.
– Когда должны вернуться?
– Зимний сезон закончился. На днях ожидаю.
Наступило долгое молчание. Азар маленькими глотками потягивал отвар, кузнецы пили жадно и много: горячая работа требовала большого количества жидкости.
Наконец купец произнес задумчиво:
– Есть еще более выгодная работа…
Дубун вылил из чугунка остатки себе в бокал, задал вопрос:
– Это какая же?
– В дальнее плавание с купеческим судном сходить.
– Опасное дело…
– Опасное. И море бывает сердитым, а главное, много сейчас морских разбойников развелось, нападают и грабят почем зря. Викингами зовут себя. И кого только нет на морских просторах! И норманнские, и славянские, и финские викинги. А то и просто маленькие князьки, ярлы различные, и графы, и герцоги шныряют в поисках добычи. Туго приходится нашему брату, купцу.
Дубун кинул на него цепкий взгляд, чуть помедлив, спросил:
– Это что, ты к Вадиму, что ли, примериваешься?
– К нему. Набираю на свое судно крепких парней.
Дубун откинулся назад, проговорил жестко:
– Не пущу.
– Ты не слышал, какую цену заплачу.
– И какую?
– Впятеро большую, чем он в твоей кузнице зарабатывает.
Дубун на мгновение застыл, соображая. Глаза его при этом странно заблестели.
– Прикинь к тому же, что не каждого беру, а только по выбору. Потому и плата такая высокая.
Дубун искоса взглянул на купца, спросил:
– Не обманешь?
– Как можно!
Кузнец допил отвар, обратился к сыну:
– Ты как на это?
– Как скажешь, батя.
– Как скажу… Предложение-то заманчивое!
– Ну раз так, то я – согласен.
– Вот и ладненько, вот и сговорились! Ну что, по рукам? – радостно проговорил купец.
Дубун еще немного подумал, потом хлопнул крепкой, как железо, ладонью по белой ладони Азара. «Ударить по рукам» – означало заключить сделку; возврата назад уже не было.
– Договор следует обмыть, не так ли? – Дубун вынул из-под стола сумку, в которой оказался кувшин с вином, хлеб и копченый окорок. Кузнецы сняли фартуки, помыли руки, чинно уселись за стол.
– И когда отплытие? – спросил Дубун.
– Не раньше как через месяц, – отвечал Азар, разливая в бокалы вино; Вадим в это время резал на куски окорок и хлеб. – Тоже жду промысловую партию с севера, не знаю, с чем вернутся.
– Ну не с пустыми руками, – солидно заметил Дубун.
– Надеюсь. Только за последние годы доход резко упал. Батюшка наш, князь Гостомысл, тяжелую руку наложил на промысловое дело. До него в казну мы со ста шкурок отдавали пять, а теперь он требует все десять. Это надо же: в два раза сборы увеличились! Дерет, как с иноземных торговцев!
– Дружинников своих в кольчуги и панцири одел, – мимоходом заметил Вадим.
– Плевать мне на его дружину! – вспылил Азар. – Мне моя прибыль важнее! Были у нас в Новгороде князья – и Избор, и Владимир, и Столпосвят, и Бравлин, и Буривой, а так купцов не обирали!
В сердцах Азар одним махом выпил весь бокал вина, стал закусывать, часто-часто жуя и чавкая.
– Недолго ему осталось править, – раздумчиво проговорил кузнец. – Годков-то вон сколько!..
– Еще бы! – вскинулся Азар. – За восемьдесят перевалило. Куда больше!
– И никого из сыновей не осталось. Все погибли в боях или от болезней умерли.
– Четверых имел, – подтвердил купец. – Первый, Выбором звали, очень смышленым был, говорят. В схватке с норманнами погиб.
– А норманнов Гостомысл отвадил от наших земель. Скольких побил! Теперь боятся к нам нос сунуть.
– И не только норманнов, – добавил Вадим. – Даже хазар разгромил!
– Славная была победа, – подтвердил Азар. – Только двух сыновей он в той битве потерял. Не осталось у него наследников. Умрет Гостомысл – и прервется княжеский род Славена.
– Как же мы без князя жить-то будем? – испуганно спросил Вадим.
– Как, как… Очень просто. Соберем вече и изберем себе посадника, – проговорил Азар. – Найдем разумного человека, который бы наши чаяния понимал и нас слушался.
– Тогда жди боярского и купеческого правления, – упершись взглядом в стол, убежденно проговорил Дубун. – Тогда и сбор в казну с их доходов уменьшится.
