скачать книгу бесплатно
Попробовала шевелиться – руки и ноги привязаны к железным скобам. Печально, в движении назрела насущная необходимость. Что полагается делать в щепетильной такой ситуации, громко кричать или терпеливо лопнуть? Пошарила пальцами на возможное расстояние, кнопку не обнаружила.
Тут же дверь отворилась, вошла полногрудая девушка с военной выправкой, с завидными пышными ямочками на молочно-белом лице. – Доброе утро, мисс Есения Бриджес! Мое имя – Милана. Просто Милана, без всяких там миссок. Вы находитесь в спецотделении Института восстановления человека. Сегодня 11 июля 67-го года, пять часов тридцать минут утра. Вы проспали три дня. Прошу сохранять спокойствие. Закон гарантирует, что вы не будете подвергнуты физическому насилию и травмирующему гипнотическому воздействию. Через четыре часа вас навестит офицер службы безопасности. Советую проявить благоразумие и быть с ним откровенной. Как говорится в таких случаях и как есть на самом деле, для вашей же пользы.
– Мне необходимо подняться.
– Вы имеете право вставать, свободно передвигаться по комнате и пользоваться всем необходимым. Ваши личные вещи уложены в эти сумки.
– Руки и ноги связаны.
Охранница усмехнулась:
– Ваши руки и ноги свободны, мисс. Мы были вынуждены подвергнуть вас легкому гипнотическому воздействию ради демонстрации наших возможностей. Превосходящих ваше мастерство, как мощь армии превосходит силу одного человека.
Могучий подземный толчок тряхнул бетонное здание, грохот ударил в уши, тяжелые стены посыпались. Секунда – пол обвалился, мебель поехала вниз, полетела в открытую бездну. Пламя вырвалось из провала, удушливый сернистый дым вцепился в глаза и легкие…
Далее по сценарию одной из них полагалось выскочить вон на улицу, с громким кашлем, истошными криками, а другой бесследно исчезнуть, сменив внешность в мужском туалете.
Охранница подняла брови, с высокомерным любопытством разглядывая лежащую перед ней старушенцию:
– Производит впечатление. Только по-детски все это, не забывайте: имеете дело с профи. Вы, должно быть, проголодались? Не возражаете, если я принесу завтрак через полчаса?
Есения не возражала. Она заглянула в санузел и обнаружила множество способов самоубийства. Заметила: стоит подумать о попытке вскрытия вен, испытываешь страх смерти, животный, неодолимый. Что раньше никак не входило в число ее тайных фобий. (Смерти девушка не боялась. Смерть она помнила.) Значит, на эту тему уже хорошо поработали. Возможно, в рамках закона. «Впрочем, – подумала с горечью, – вряд ли на мне подобных законы распространяются. Мы для них на Земле излишни».
Бороться не хотелось и не моглось. Даже думать ни о чем не хотелось. Кажется, это называется апатия. Еще один результат гипноза. Сколько пунктиков заложили в ее мозги? При попытке побега она придет в заранее предусмотренное место. А очень стараясь солгать, назовет ключевые секреты, выдающие ее с головой. Их арсенал воздействий многогранен и остроумен, вряд ли с ним можно бороться. Разве что уходя в глухую защиту.
Еся не стала чваниться и с удовольствием съела великолепную курицу. Целиком, три дня голодовки требовали компенсации. Спросила, не станет ли завтрак заодно обедом и ужином? Оказалось, подобные помыслы обижают добрых хозяев. Трехразовое питание пленнице обеспечено, каждый день, без всяких условий.
Девушка вспомнила вкус тошнотворной, противной смеси, которой пичкали девочку из реалистичных снов. И лишь сейчас поняла: это была просто каша. Похожей ее кормила когда-то в Ричмонде мама. Вполне нормальная пища. Хорошая для людей.
Скромный интерьер комнаты не предполагал наличия дефицитных книг. (Команды из волонтеров искали обрывки учебников и всякого-разного чтива под обломками городов, что позволяло частично восстанавливать прежние знания и получать представление о довоенной истории.) Оставалось бездельничать и дремать в ожидании первого допроса. Кто его проведет, девушка уже знала. Прочая информация о будущем оказалась для нее недоступна.
…Мокрые серые стены, холодный каменный пол. На столе лежит трупик девочки. Врач, проводящий вскрытие, раскладывает по ванночкам извлеченные внутренности. Трое мужчин стоят за его спиной, с брезгливым, нескрываемым ужасом смотрят на эту картину.
– Что ж вы тушуетесь? – Патологоанатом явно раздражен. – Вы очень хотели видеть, в чем особенность этого ребенка. Вот сердце, вот печень, вот легкие. Аномалий я как раз не вижу, все органы как у людей в этом возрасте. Ясно одно – причина смерти в пищевом отравлении. Вы убиваете ни в чем не повинных детей! Вы не должны были скармливать им нашу пищу! Этот вывод войдет в отчет, будьте спокойны.
Кто спокоен, так это Еся. Ей легко и нисколько не страшно, разрезанный животик не болит. Она медленно облетает вонючую секцию морга и уплывает к солнцу…
Подполковник службы безопасности – мужчина среднего роста с волевым печальным лицом – вошел к пленнице, будто шагнул в реальность из страшных снов. Поздоровался, сел к столу, внимательно посмотрел. Девушка-старушка приподнялась на постели, смущенно пригладила седину, пробормотала какие-то извинения, что ее постоянно клонит в сон.
Итак, на допрос выводить не будут. Значит, не исключают возможность побега. Опасаются непредсказуемых выходок с ее стороны, не очень надеются на хваленый профессионализм сотрудников.
Офицер легко прочитал ее нескрытые мысли. Усмехнулся, то ли подтверждая, то ли опровергая. Заговорил негромко, искренне:
– Мисс Бриджес! Как отец спасенного семейства я тронут вашей самоотверженностью. Так или иначе, вы знали, на что шли. Благодарю от себя лично, от имени Инессы, от наших троих детей.
Как частное лицо я приношу извинения за вынужденное ограничение вашей свободы, за причиненные неудобства и сделаю все возможное, чтоб неудобств было как можно меньше.
Моя мать прекрасно готовит. Она спрашивает, понравилось ли вам ее блюдо, и просит, чтоб вы каждый день делали заказы на завтрак, обед и ужин. В пожеланиях не стесняйтесь. Это самое малое, чем наша семья может скрасить ваше временное заточение.
– Передайте миссис Кобичер, что жареная курица мне очень понравилась, большое спасибо. Но делать заказы не буду, перед смертью не надышишься и не наешься.
Подозревать меня в самоотверженности не стоит. Когда я спасала попавших в беду людей, я не предусмотрела, чем это обернется. У меня не было времени на обдумывание, а значит, не было выбора.
Но я ни о чем не жалею и ваши извинения принимаю. Когда-нибудь кто-нибудь все равно ограничил бы мою свободу. Я – одна, обреченная среди миллионов вас. Но могу ли спросить: вы как частное лицо Иудой себя не считаете?
Именно так в глубине души он и думал. Сказал другое:
– Мисс Бриджис, я вижу, вы очень рассудительная… гм, девушка. Но неправильно оцениваете ситуацию. Как офицер службы безопасности, я вынужден вам напомнить первую статью Конституции Объединенного человечества: «Личность – ничто. Общество – многое. Жизнь на Планете – все».
Если бы факт вашего существования затрагивал лишь мои личные интересы, в этом случае вы могли бы обвинять меня в вероломстве. К сожалению, это не так.
Наличие на Земле таких существ, как вы, опасно для Жизни. Мы не можем позволить себе расхлябанности, позиции выжидания, которую занимали наши предки. Вы знаете, чем обернулось это для них и для нас. Я призван Планетой охранять ее мирный покой и буду служить добросовестно до конца своих дней. Чего бы мне это ни стоило. Даже пренебрегая собственными кармическими интересами.
– Цель опять оправдывает средства? – Научите, как жить иначе. – Не логично звучит, мистер Кобичер. – Кобчер, Мартин Кобчер, с вашего позволения.
– Простите за ошибку. Насколько я помню, мы с вами никогда не представлялись друг другу.
В ваших словах нет логики. На каком основании вы называете меня «существом»? Меня, рожденную земной матерью от земного отца? На основании каких признаков вы причисляете меня к инопланетянам? Кто просматривал мое будущее, кто утверждает, что я опасна для Жизни на Земле?
– Я отвечу на все вопросы. За короткое время нашего знакомства, мисс Бриджес, вы проявили множество неординарных способностей, не свойственных даже людям шестой расы. Что стоит хотя бы этот маскарад! Я надеюсь, вы сами не станете возражать против собственной исключительности.
Второе: я носом чую внеземные формы жизни, это наследственное. Что, собственно, и послужило поводом для ареста.
Третье, самое главное: инопланетное существо определяется в нашем институте приборами Райдера. Не забывайте, вы спали три дня кряду, мы успели провести все необходимые тесты. Результат однозначен: Есения Бриджес является разумным существом внеземного происхождения на уровне матрицы.
Ваша безукоризненная земная физиология – высочайшая степень приспособляемости к условиям, в которые вы попали либо случайно, либо волей направляющей вас цивилизации. Что нам и придется выяснить. Несколько интуитов просматривают ваше прошлое и будущее. Ошибка должна быть исключена. На эту работу затребовано две-три недели.
Исход нашей встречи будет зависеть от доклада специалистов и от вашей полной откровенности. Вы многое знаете о себе, мисс Бриджес. Напишите об этом, я оставлю опросник. Отвечать следует подробно, по всем пунктам. Добавлять можно любые аргументы, которые посчитаете нужным. Например, если вы считаете себя безопасной для человечества, приведите доказательства на эту тему.
– Оправдываться, стараться, чтобы любые слова были истолкованы против меня?
– Вы нам не доверяете, мисс. У вас есть на то основания?
«У меня есть все основания не доверять мужчинам рода Кобчер».
Он взглянул на нее долгим взглядом, старательно блокируя чувства… Тоже знает…
– На этом наша встреча закончена. Вам не следует рассматривать мое задание как просьбу. Принимайте его как приказ. От выполнения которого будет зависеть ваше будущее.
– Вы меня расстреляете?
– Ни в коем случае. Одним из пунктов нашего соглашения с Планетой является отречение от методов насилия. Вам не грозит даже пожизненное заключение. Самое радикальное, что мы можем сделать, – это передать вас в распоряжение Космического Содружества. Есению аж передернуло:
– Я – землянка с необычными свойствами! Я такой родилась! Я не виновата, что так получилось! Я боюсь улетать отсюда! Я там умру! «А что вы будете делать со своим..?»
– «Мы с женой не знаем, что нам делать. Многое прояснится после решения вашего вопроса». До свиданья, мисс Бриджес. Я зайду к вам завтра после полудня. Этого времени достаточно для заполнения анкеты.
И еще одно обстоятельство. Очевидно, с точки зрения прав… гм, землянки, я должен позволить вам принимать любой облик. Не рассчитывайте, что «неожиданным эффектом» маскарада вам удастся воспользоваться для совершения побега. Камеры записывают каждый ваш шаг, каждую деформацию, вам не удастся вызвать в наших людях испуг или растерянность.
Но очень прошу, Есения, уберите хотя бы этот дурацкий горб! Ваши страдания передаются мне по естественным каналам восприятия. Я чувствую, как вам больно. Прошу, избавьте меня хотя бы от развивающегося остеохондроза.
– Желаете посмотреть, как это делается?
– Ни в коем случае. Я потом проанализирую запись.
Он ушел. Странный человек. Оставляет по себе впечатление силы и бессилия. И желание новой встречи. Следует проанализировать его подспудное влияние на психику.
Ишь, как пел дифирамбы законности и гуманности, с рефреном о системах слежения. А горб, в самом деле, лучше убрать: если конспирация не приносит результатов, в ее сохранении нет смысла.
Но где заняться «косметикой»? Через зеркало, вмонтированное в стену ванной комнаты, виден каждый угол. Вряд ли стоит его закрывать, все равно придут, сдернут штору и еще сильней ограничат свободу поступков и помыслов.
Что ж, если фигуре Еси суждено остаться в архивах в состоянии откровенности, пусть это доставит народу ехидное удовольствие.
Приняв решение, старушка укуталась одеялом. Расслабление, избавление от старой формы, принятие новой. Десять минут на создание чернового варианта, полчаса на отработку деталей. И скоро Милана-2 уже шагает по комнате, красуясь пред жерлами камер. Брюки до середины икры, застежка не сходится, кофточка лопнула по всем швам, оставляя нескромному взгляду простор для обозрения и фантазии. Роскошные черные волосы струятся до пояса, щеки пылают стыдом, глаза сверкают злорадством. Долго же будут рассказывать о тебе анекдоты, моя телохранительница Милана, высокомерная и «неповторимо прекрасная»!
Воображая, какой хохот стоит по ту сторону стекол, Есения прошла в ванную, устроилась перед зеркалом и начала раздеваться. Медленно и кокетливо – Милане было что со вкусом показать. Покружилась, демонстрируя женские прелести. Получилось здорово, вряд ли знатоки оригинала выскажут недовольство неточностями. Встала под душ, пустила струю ледяной воды. Если дамочка казематного образца не в курсе, сейчас она прибежит, благодаря «естественным каналам восприятия».
Девушка в самом деле появилась довольно скоро. Анонимные наблюдатели имели возможность видеть, как коллега бледнела с досады и дрожала от холода, окидывая затравленным взглядом свою обнаженную копию, розовую от удовольствия.
– Мисс Бриджес! Вы не имеете права насмехаться над офицером безопасности! Вы будете строго наказаны!
– Никто не знает, какие права я имею, а каких не имею! Я равно буду наказана, что бы ни сделала и чего бы ни делала! Если вы не желаете, чтобы весь институт любовался этими шикарными телесами, принесите скорее одежду. Сами знаете, что вам идет. Если буду выглядеть плохо, смеяться будут не надо мной, а над вами!
Милана была вынуждена принять поражение. Девушка удалилась и через час бесплодных поисков поддержки и понимания среди начальства принесла два пакета с одежкой, которую шила сама. Сложила трофеи к ногам торжествующей победительницы, закутанной, подобно греческой богине, в драпированную простынку. Невольно отметила: «Это безобразие мне идет, продемонстрирую вечером перед Кимом». От предчувствия скорой встречи на душе потеплело, захотелось простить это загадочное существо, мечущееся в поисках собственной формы. А Есении стало стыдно за неблаговидную выходку. Месть радости не принесла, остался осадок на сердце. И сознание факта, что она не такая хорошая, как себе представляла. Захотелось просить прощения, но… подумала и не смогла. Вряд ли горделивая красавица поверит в ее искренность.
Девушки так и расстались. Начальство удалило Милану от дела «инопланетянки» во избежание подмены. И далее наблюдало поведение таинственной узницы, подспудно ее провоцируя на новые безумные выходки, на новую демонстрацию необычайных способностей.
После обеда – опять сон. Столь великой тяги к дремоте не было никогда. И опять наплывают видения…
…Белый свет… Ослепительно белый и ослепительно чистый… Справа и слева, сверху и снизу, пронизывает пространства густым молочным сиянием… Его переливы легки и неуловимы, его музыка чиста и прекрасна… Он поет чарующим хором ангельских голосов, отзывается в душах счастливым долгожданным умиротворением… ОН – гармония великой любви, взаимной, разнополой и по-детски непосредственной. ОН – ВЕЛИКАЯ ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ СИЛА ОТДЫХАЮЩЕЙ ЖИЗНИ, ЕЕ ИСТОК И ЕЕ НАПОЛНИТЕЛЬ. ОН – ЕЕ ТВОРЕЦ, ЕЕ ГРАНДИОЗНОЕ РАЗВИТИЕ И ПРЕДНАМЕРЕННОЕ СВОРАЧИВАНИЕ. ОН ЕСИ ВЕЗДЕ И ВО ВСЕМ, ОН ЕСИ НАШИ СКОРБНЫЕ ДУШИ… МЫ СИЯЕМ ЛЮБОВЬЮ К НЕМУ И СУЩЕСТВУЕМ, БЛАГОДАРЯ ЕГО ЛЮБВИ К НАМ…
Так рассуждает (чувствует? воспринимает?) душа убиенной девочки, купаясь в ЕГО БЛАГОДАТНЫХ ЛУЧАХ, отдыхая в ПОТОКАХ ЕГО ЧИСТОЙ ЛЮБВИ… Прекрасное сновидение, в нем хочется задержаться навечно… Вечность более не пугает непостижимой для человеческого ума холодной беспредельностью. Она ложится вокруг, доступная и ласкающая, и ты простираешься в ней, словно в теплом уютном доме, на диванах ее пространств и времен…
Еся очнулась. И долго-долго лежала, сохраняя в душе блаженство. Как просто, уйти – туда… Отсюда – туда, как спасение, как решение всех проблем…
А что, если ОН не приемлет трусливых и жалких? А если Жизнь возложила на нее обязательства? Другие появятся следом – братья и сестры по вечности… Их надо принять и сберечь.
Да, надо, пора вставать. Прости меня, Господи, за глупость мою. Надо писать ответы на вопросы, надо решать, что преподнести на блюдечке, а что оставить за кадром. Надо продумать линию поведения. Надо убедить людей верить ей, надо пытаться остаться на Земле. Здесь – ее Родина…
Но хочется, хочется спать… Я встану попозже, потом…
Откуда она все знает? Кто, словно пленку, перематывает перед ней события двухсотлетнего прошлого? Она не жила тогда. Ее душа – искусственный гибрид, созданный насильственным методом семьдесят три года назад. И покинувший этот мир в результате насилия через шесть лет.
Но души не умирают, почти никогда. Они возвращаются в земную юдоль, настигают своих убийц, находят потомков своих убийц. Они мстят многократно, жестоко и мучаются от собственного несовершенства. Веками. Пока не научатся прощать в Боге, пока не находят успокоения в Боге…
…Великая Пустота приняла в ледяные объятия флотилию кораблей с голубого Теото-тима, возглавляемую Верховным Вождем. Нам предстоит жизнь, предателям – смерть. Скоро взрыв остановит вращение еще одной единицы космоса, населенной неблагодарными существами, неспособными вдохновиться Великой Вечной Идеей. Планета станет осколками, осколки сложатся в астероидный пояс… Через тысячи тысяч лет, иные разумные, на иных планетах Лиоза, сложат о нас легенды, певучие и поучительные… …Мы достигли врат перехода из одних параллелей в другие. Курсируя в точке прокола, мы посетим миры, указанные Вождем, потратив на перемещения как можно меньше энергии. Любимцев судьбы ожидают удобные новые земли и невероятное будущее!
…Ужас, постигший нас, до сих пор виден в глазах отступников. Перламутровая Пуанто-Приз казалась лакомым кусочком, но мы об нее сломали зубы. Аборигены взяли корабли в ловушку силовых полей задолго до проникновения флотилии в стратосферу. На нас были нацелены пушки четырех линейных эскадр, развернутых в боевом порядке на расстоянии выстрела. Звездолеты и экипаж держали парализованными двенадцать дней. Каждый час, каждый миг мог стать последним.
Но нас отпустили. Воины и командный состав получили сообщение по телепатической связи: «Представители Пуанто-Приз уведомляют представителей Теото-тима: постановлением референдума Космического Содружества от 11159.0732.5//9993, виновники разрушения Родной Планеты отныне и навсегда объявляются вне закона. В гуманитарной и медицинской помощи им отказано. Разрешение на временное либо на постоянное проживание в любом из обитаемых миров, входящих в систему Космического Содружества, им не предоставляется. Преступники не подлежат поселению на необитаемую Планету, подходящую им по биофизическим параметрам, во избежание новых разрушений.
Руководство КС не берет на себя ответственности перед Создателем и перед Разумным Космосом за их дальнейшую деятельность. На все воля Божия! Конец связи». Ни пояснений, ни извинений.
Нас выбросили из района густонаселенного космоса с ошеломительной скоростью. Пилоты были вынуждены тормозить, спасая гелондрическую обшивку, потратив на вынужденный маневр половину горючего.
Пятеро отступников выброшены за борт. Их тела сопровождают корабли, привязанные перед смотровыми люками. Новый капитан флагмана приступил к своим обязанностям…
…Быть может, и не стоило проводить рискованные эксперименты с ядром Теото-тима. Извлеченная из недр энергия не беспредельна. Использование колькамидия в двигателях и в вооружении кораблей не гарантирует нам победу над аборигенами этого сектора.
Вождь сам совершит судьбоносный выбор, укажет конечный пункт нашего странствия. Его учение верно, его идеи бессмертны!
…Пора подниматься, за окнами темнеет… Не надо быть очень умной, чтобы понять: люди копаются в ее ментальном поле, искусственно вызывают вековые воспоминания. Значит, знают способ их прочтения. Возможно, визуальный. Пусть! В самом деле, пора определиться и с формой, и с содержанием. Нельзя навсегда оставаться искусственным существом вне окружающей Жизни.
В дверь тактично постучали (вот это уже что-то новенькое), зазвенели ключи, и в комнату вошла женщина лет восьмидесяти, прямая и энергичная, подталкивая к столу тележку с закрытой посудой.
– Добрый вечер, голубушка! Меня попросили поухаживать за тобой. Покушай пирожки, пока горяченькие, специально тебе напекла.
Девушка с усилием поднялась, ужинать не хотелось. Но вошедшая представляла собой нечто любопытное. Далекое впечатление шевельнулось и спряталось, не желая предстать страшным воспоминанием…
– Спасибо, миссис. Но для меня одной слишком много. Может быть, вы составите компанию? Если инструкция позволяет.
– Почему бы и нет, посижу с тобой рядом, деточка. Я в безопасности не служу, сама себе инструкция.
Пленница откусила пирожок, запила густым молоком, преувеличенно похвалила и то, и другое, втираясь к бабульке в доверие. Сморщенное лицо засияло:
– Уж как я для тебя старалась! Не побрезгуй, голубушка, кушай. Ты ведь можешь есть все, что другие едят?
– Конечно, иначе бы умерла в детстве. А вы, как я понимаю…
– Мать Мартина, Елена Кобчер. Сношенька попросила позаботиться о тебе. Младенчик у нас Егорушка болен, вот она и переживает вдвойне – за него и за тебя. Очень мучается, что так получилось. Ты уж прости нас, деточка. Женщины политику не делают, женщины – жертвы политики. Вот и ты стала жертвой. Я многое сердцем чувствую, а сыну доказать не могу. Он только хмурится да меня гонит прочь. Все думает о чем-то, в архивах допоздна засиживается.
– В архивах? Вы думаете, сохранились какие-то сведения?
– А как же, все сохранилось. Задокументировано, пронумеровано, даже рисунки сделаны. Сразу после Великих войн это было, люди только из концлагерей вышли. Страшные годы, болезные… – Старушка задумалась, замолчала.
– О чем вы говорите, миссис Кобчер? Что ищет Мартин в архивах?
– Не знаю, деточка, не сказывает…
– Может быть, сохранились записи вашего мужа?
– О чем ты говоришь, милочка? Ничего я не знаю…
Еще три планеты позади. Две насыщены ядовитыми атмосферами, говорить о возможности выживания не приходится. Разумное население третьей, хотя ничего не слыхало о Космическом Содружестве и его референдуме, обладает могучей защитой. На уровне стратосферы мы все ощутили страх, переходящий в панику.
Не дождавшись приказа Вождя, пилоты были вынуждены вывести звездолеты на более высокую орбиту, а позже, в связи с непрекращающейся истерией, охватившей доблестных воинов, их жен и детей, вовсе покинуть систему Ю-Сикир-Ден…
…Еще двадцать человек повешены за бортом. Моя Мешеле мертва. Она тоже была пилотом, поступившим по своему усмотрению. Я вижу изуродованное лицо любимой, но не могу его целовать. Я устал. Мне хочется быть рядом с ней. Этого хочется многим…
