скачать книгу бесплатно
• 2002 – Ким Стэнли Робинсон. Годы риса и соли (The Years of Rice and Salt)
• 2003–2013 – Маргарет Этвуд. Трилогия «Орикс и Коростель» (Oryx and Crake)
• 2006 – Дмитрий Сафонов. Эпидемия
• 2007 – Алексей Фомин. Россия 2015. Эпидемия
• 2008–2014 – Скотт Сиглер. Трилогия «Инфицированные» (Infected)
• 2009 – Марина и Сергей Дяченко. Лихорадка
• 2009–2010 – Андрей Круз. Трилогия «Эпоха мёртвых»
• 2010 – Стив Альтен. Эпидемия. Начало конца (Grim Reaper: End of Days)
• 2010 – Алексей Пехов. Ангел смерти • 2011 – Яна Вагнер. Вонгозеро • 2013 – Александр Зимний. Пандемия
• 2014 – Эмили Мендель. Одиннадцатая станция (Station Eleven)
• 2016 – Джо Хилл. Пожарный (The Fireman)
• 2017 – А. Дж. Риддл. Пандемия (Pandemic)
• 2019 – Константин Калбазов. Пандора. Карантин
• 2019 – Маркус Седжвик. Снежинка, штат Аризона (Snowflake, AZ) • 2020 – Алексей Сидоров. Зараза
• 2020 – сборник «Постэпидемия»
Записки-истории
Валерия Василевская, Галина Соловьева
Есения
Сколько Еся знала себя, она постоянно боялась ареста или разоблачения. Теперь ей казалось: в пеленках умела уже притворяться и гипнотизировать взглядом, а мысль, что от конспирации зависит ее выживание, завелась в голове до прихода на эту грешную землю.
И, конечно, ей крупно везло. Врач больницы, где у мутантки родилась нормальная девочка, не отличался смекалкой и научной сообразительностью. Он не направил младенца к своему коллеге генетику: какие бы отклонения ни показали тесты, люди с измененными генами всегда порождают мутантов. Повесил младенцу на шею красный кулончик с надписью: «Есения Бриджес, 12 мая 49 г., Ричмонд, Северная Каролина». Больше девочкой никто не интересовался.
Дорогостоящие углубленные исследования предназначены для ребят из золотого фонда. Это и замечательно. Еся спокойно росла, привыкая к нашему миру. И даже училась в Детройте – ближайшем из «инкубаторов». В родном Ричмонде школу единственному незаконнорожденному дитятке, разумеется, не построили.
Оставалось лишь притворяться, будто лезешь из кожи вон, едва успевая на троечки, делать вид, что не замечаешь, о чем думает собеседник, и показывать самые скверные результаты по интуиции. Ну а если вдруг ненароком девчонка себя выдавала, приходилось влиять на свидетелей.
Особенно Есе нравилось убегать в ближайший лесок, играть с лягушками-белочками, ставить глупых зверюшек рядами аккуратно на задние лапки, заставляя маршировать. Или прыгать с крыши строений, наслаждаясь неспешным планированием в теплых струях упругого воздуха. Случалось, подруги и взрослые, даже школьные учителя, заставали шалунью врасплох. Но, почему-то, никто не вспоминал об этом.
Мутантка всегда носила свой алый кулон поверх платья. Не потому, что этого требовала дирекция. Кулончик ее поддерживал. С ярким пятном на виду, она была вне их правил, вне их больших интересов.
Но однажды с урока девочек вызвали в медкабинет.
– Иди, Еся, – сказал учитель. – Я думаю, и тебе необходимо провериться.
Пристальный взгляд – и словесник спокойно идет к доске, объясняет мальчишкам правило написания модальных глаголов. Зато в дверь заглянул очкарик в распахнутом белом халате:
– Не хватает девочки Бриджес.
– Есть такая. Обычно мутантов комиссии не осматривают. Иди, Еся. Ты подросла, тебе тоже надо провериться.
Пристальный взгляд на медика, одноклассников, преподавателя. (Девчонка всегда сидела на самой последней парте, чтобы всех держать под контролем.) У словесника на лице явно выраженный миг забвения, мальчишки вообще не в курсе. Практикант как ни в чем не бывало стоит у дверей:
– Я вас жду.
Пришлось вставать и идти, даже губы обидно задергались. Поняла: указанья тут мало. Не смогла незаметно исчезнуть даже за полминуты перехода по коридору.
В просторном медкабинете одноклассницы в серых рубахах по приказу очкастого медика ходили сквозь аппараты. Машины жужжали, дрожали, выплевывали на стол длинные тонкие ленты с зашифрованными результатами. Впервые в жизни Есении пришлось пройти вслед за всеми.
На другой день – тот же тип в дверях класса. – Есению Бриджес, пожалуйста.
В медкабинете разложены ленты с ее показателями, раскрыто личное дело. Парень уселся за стол, как будто заправский врач уставился в расшифровки. Девочка поняла: попалась. Или близка к этому.
– Мисс Бриджес, генетический осмотр дал странные результаты. Похоже, произошла ошибка. Прошу вас еще раз пройти тесты.
Гипноз бессилен. Мутантка заново пробирается через жужжанье и щелканье, словно через детектор лжи. Пока одевалась за ширмой и, повинуясь жесту жестокого человека, устраивалась на стульчике, практикант сантиметр за сантиметром сверял результаты, полученные вчера и сегодня. Этот парень – просто чудовище. Он пьет кофе, жует бутерброд и видит реальность, которая бывает на самом деле. Нет возможности запустить в его голову отшлифованную ложную информацию.
И девочка отступила, подчинилась течению событий. Она уже знала: скоро подчинит события себе.
– Мисс Есения, у меня для вас новость, хорошая, но очень странная. Приборы не выявили в вашем геноме отклонений от нормы. То есть вроде бы нет оснований причислять вас к категории мутантов. С другой стороны, генетические линейки Татьяны и Томаса Бриджес не оставляют сомнений – вы их родная дочь.
Вы – уникум, потрясающее исключение, единственное в своем роде. До сих пор подобных феноменов выявлено не было. Возможно, Природа решила преподнести человечеству величайший подарок в виде возвращения генов в норму. Возможно, если б мутанты были допущены к деторождению, сегодня мы стали б свидетелями необычайных событий.
Или подводят школьные приборы, и я ошибаюсь вместе с ними. Вопросов много, надо найти ответ. Я выпишу вам направление в Институт восстановления человека в Вашингтоне. Жду вас вместе с одним из родителей в ближайшие каникулы на кафедре генной диагностики.
Есения приняла бланк с энтузиазмом смертника, выслушавшего собственный приговор. Ну вот, начинается травля, которой боялась с детства. Начинается мучительная погоня общества за общественно опасной девочкой…
Каникул решила не дожидаться, тем же вечером поработала перед старым треснувшим зеркалом, изменила себя сверху донизу. Из пухленькой кареглазой брюнетки превратилась в блеклую худышку с мышиными волосами и невыразительным личиком. Получилось не хорошо и не плохо, главное – не броско и не узнаваемо. При необходимости можно изменить.
Не заходя к миссис Вагнер, внушила квартирной хозяйке, что приезжала мама и дочь забрала домой: скончалась старая бабушка. Завтра болтливая дамочка разнесет по всему Детройту кучу вестей из Ричмонда, которые будто бы слышала за вечерним чаем от гостьи. Потом начнутся каникулы. Потом будут все полагать, что девочку задержали с проверками в институте. Пока хватятся, Еся сбежит далеко. Недосягаемо далеко.
Решено – сделано. Автобус останавливается у контрольного пункта в пять вечера. Охранникам не впервой выпускать одинокую девочку по пустому листку вместо пропуска, а водителям – катать по использованным билетам. Даже если этим же рейсом отбудет въедливый медик, он ее ни за что не узнает. Главное – постоянно блокировать свои мысли, чтобы кто-то из пассажиров случайно не прочитал. Но к тщательным блокировкам Есения с детства привыкла.
Вышла у аэропорта, забралась в грузовую тарелку и устроилась поудобнее, пока грузчики заполняли отсеки и трюмы коробками. У рабочих не семь пядей во лбу, они ее в упор не увидят. Просмотрела до взлета маршрут и наметила планы действий.
Другой континент, Европа. Ну что ж, чем дальше, тем лучше, маме с папой потом подскажет что-нибудь утешительное. Теперь не глупо избавиться от фискалящего кулона, частично оставив красное, чтобы все принимали на веру без ненужных новых проверок: эта девчонка из мутантов. Девчонка зажала металл между тонкими пальчиками, и он разомлел, словно мякиш. Оторвала подвеску, стерла надпись, измяла и выбросила. На цепочке остался алеть маленький треугольник без единой цифры и буквы.
Подумала и решилась на изощренную хитрость. Неприятная процедура, но, пожалуй, необходимая. Усилием мысли наставила себе ссадин и синяков, не пощадила даже голову и лицо. Смело можно потом наврать: ударили по затылку, вообще ничего не помню. Тарелка взвилась в высоту вертикальным резким прыжком. Такой тошнотворной боли Еся не представляла. Обхватила виски ладонями и постаралась забыться.
Опять эти сны… В минуты нервного напряжения приходят картины прошлой непонятной недожитой жизни… Узнаваемые, правдоподобные…
…Вот она в пеленках, голодная, крошечная, беспомощная. Кто-то держит ее на руках, кто-то подносит к матери, длинноволосой женщине за толстой черной решеткой. Кто-то требует накормить плачущую малышку. Мать испуганно жмется в угол, с ужасом, с отвращением отталкивает ребенка. Кто-то бьет ее по лицу, наотмашь, зеленой ладонью, уходит и запирает за собой тяжелую дверь…
…Белые-белые стены огромной солнечной комнаты, рядами стоят кроватки с высокими огражденьями. Девочка поднимается на неуверенных ножках, хватает руками прутья, с любопытством смотрит вокруг. Детишки в постельках разные, и, как понимает Еся своим современным умом, проникающим в сновидения, все они очень уродливы. Открывается дверь, входят взрослые, зеленые лица в масках, говорят на чужом языке. Малышка тянет ручонки, зовет к себе нянечку Кайю. Есения из современности видит сверху, как доктора деловито обходят палату, вынимают умерших за ночь и складывают в тележку. Выжившим детям дается жидкая кашка в бутылочках. Есеня жадно потягивает приятную теплую смесь и смотрит с любовью на девушку с фиолетовыми глазами. Нянечка улыбается, гладит девочку по головушке…
…Летний день, ослепительный, теплый. Малыши с очень странными лицами, не похожие друг на друга, бегают по лужайке. Еся рвет полевые цветы, протягивает подружке, лысенькой и забавной, с полосками под глазами. Ребенок берет букет и вдруг начинает плакать. Есе тоже больно дышать, она смотрит вокруг, ищет няню, но та лежит на земле, из открытого рта вытекает желтая струйка крови… Мама Кайя в последний раз поднимает руки к детишкам, как будто их утешает… Один за другим, дети падают личиками в траву… Есе страшно, она ревет, теребит, поднимает. каждого… Пятна алой, оранжевой крови светятся на ладонях…
– Девочка! Что с тобой? – Легкое тормошение возвращает беглянку в сознание.
Не открывая глаз, Еся определила: в медпункте аэропорта.
– Кто ты такая? Откуда? Как сообщить родителям?
Слишком много вопросов, которые следует обезвредить неправильными ответами.
– Не знаю… не помню… мне плохо…
– Кто тебя жестоко избил?
– Не видела… Голова кружится… И тошнит…
– Это сотрясение мозга, тебя отвезут в больницу. Я сделаю укольчик, потерпи.
Пришлось потерпеть. И обезболивающее, и дезинфицирующие растворы, которыми медсестра обработала кровоточащие ранки. При желании, Еся могла восстановить свое тело за два или три часа. После медикаментов выздоровление растянется на недели. Но это, опять же, к лучшему, так будет правдоподобнее.
В больнице опять повезло. Прежде чем ее обнаружили, тарелочка облетела несколько аэродромов Европы, подбросить избитую девочку в багажный отсек могли в любом из них. Сделали зарисовки безбилетной пассажирки, послали в поселки мутантов по маршруту летательного аппарата. Есения не расстроилась: даже родная мать теперь бы ее не узнала. Так и случилось, не опознал никто.
Она назвалась Дариной и «смутно припоминала» незначительные отрывки своего туманного прошлого. «Избитую» подлечили и отправили в школу мутантов, где она получила кулон и профессию лаборантки. И где никому почему-то не приходила мысль об углубленных исследованиях в поисках «дивных феноменов».
Так Доди попала в Париж – поселок мутантов на Волге, на территории бывшего могучего государства, называемого Россией. А впрочем, в начале эры Нового Человечества, после ядерных бомбардировок, после дьявольской оккупации пришельцев с Теото-Тима, все на свете сделалось бывшим: и державы, и цивилизация, что творилась тысячелетиями в неразрывном драчливом единстве созидателей и разрушителей. Кто бы мог подумать всерьез: разрушители победят? Что когда-то свободные, сильные, прекрасные в разнообразии многоликокультурных рас, земляне поделятся на мутантов, на инфицированных (абсолютно неприкасаемых), на золотой фонд, слабеющий от недостатка продуктов, не тронутых радиацией? Что восстановлением утраченного… Да что там, сбиранием крох от испорченного пирога будут заняты все профессии, все возраста от дошкольников до глубоких стариков?
Париж стал техническим центром сельскохозяйственной зоны, к счастью и по чистой случайности обойденной атомной бомбой. В обязанность лаборантки входил контроль территории, посевов и крошечных стад генетически не измененного, чудом выжившего скота. И девчушка с первых недель так увлеклась анализами, пробирками и показателями, что чуть было не попалась.
Этот кошмар начался ночью. Дарина уже спала, вдруг вздрогнула, веки открылись с ощущением явной опасности, пальцы сами схватили бластер. Вокруг – тишина. Свет ритмично затухал и снова включался – простая, но эффективная управа против крыскотов, нападающих на человека во владениях человека. Дохлый зверь на полу – не то. Чувствовалось вторжение невидимого врага. Замерев, не дыша, не мигая, девушка просмотрела каждый угол своей квартиры, проверила сохранность запора, обследовала лестничную площадку, вниз, вверх, чердак, крышу дома, территорию дворика, улицу. Не погнушалась заглянуть в головы соседей и сослуживцев. Ничего особенного. Никаких злонамеренных умыслов не прослеживалось по всей территории поселка.
Успокоение не пришло. Ужас усиливался, мышцы одеревенели, словно под дулом бластера. Следовало немедленно найти источник опасности, пока… опасность сама не отыскала ее!
Оружие смерти слепо не целилось в бедное сердце. Оно искало Дарину, сжимало круги по спирали. Тяжелый гарпун метил в грудь, терзал защитный слой жертвы, пытался подвесить девушку на жало, словно акулу!
Этот поиск не был игрой талантливого мальчишки-хакера, которому всюду мерещится романтика военных лет. Работали профессионалы, мужчина и женщина. Интуиты ловили в поселке инородное существо, чужие глаза лезли в душу… Пелена упадет, и тогда…
Доди слилась с крыскотом, отключила ментальное поле и телесное излучение. Натянула тройным одеялом затухающую ауру животного, снабдила ее информацией о проходящей туче, занесшей в поселок дожди с радиоактивными выбросами мелькнувшего в атмосфере инопланетного аппарата. (Так вот в чем причина проверки! Человечество больше не спорит о наличии разума в космосе, дует на молоко.) Информация есть информация, она содержится в любом носителе, даже в трупе.
Глаза на другой половине ринга брезгливо отстранились, взмыли вверх, окинули поселок оценивающим взглядом. Вся округа фонила инопланетным присутствием и избыточной радиацией. С крыш, с дорог, с людей и животных веяло дождем, пролившимся поздним вечером. Это было правдоподобно, совпадало с данными противовоздушной обороны. Взгляды телепатов ушли в небо, в стороны приходящих ветров, занялись поисками летательного аппарата. Насколько хватило моченьки, девушка раскидала чужеродные излучения по району и до рассвета лежала живым трупом. Утром сказалась больной, на работу не вышла. Лежала голодной, опасаясь движения пищи, способного ее выдать. Ночью обстрел повторился. Глаз было больше. Если бы лаборантка могла разложиться на атомы, она бы сделала это. Пришлось поступить прозаичнее – притвориться гниющей плотью. Ее усохшая аура информации не доставляла, но прибавились запахи тления. Чуть сняла фоновое излучение с поселка, потянула в сторону пустыни. Так и лежала всю ночь, ни жива ни мертва, отключив сознание от мозга, контролируя противника через вышедшее в реальность астральное тело.
Впрочем, все обошлось, и Доди сделала вывод: сама была виновата. Слишком бурно обрадовалась свободе взрослой жизни, позабыла про контролеров общественной безопасности. Теперь Дарина старалась вести себя осторожнее. Но блуждающие тарелки больше не залетали, а юность брала свое. Жить хотелось по-настоящему. Когда человек полон сил, ему трудно изо дня в день притворяться серенькой мышью. И девушка научилась дурачиться потихоньку, с реальной пользой для дела.
Купол «летающей калоши» не натягивала никогда, даже в морозную и ветреную погоду. При виде надвигавшегося ненастья прикидывала степень опасности. Теплые благодатные дожди притягивала к посевам, распределяла по всей территории сельскохозяйственной зоны.
Радиоактивные тучи и ураганные ветра уводила в сторону лежащей за горизонтом пустыни. Если ядовитые осадки выпадали ночью, утром дольше обычного кружила над полями и садами, тщательно очищала молодые ростки и деревья.
Никто не знал о стараниях молчаливой худенькой девушки. Начальник синьор Рибейро не раз выговаривал Доди за затянутые полеты в ущерб стационарным работам. Лаборантка обещала исправиться и засиживалась с рутиной до позднего вечера.
Она уже знала: людям не угодишь, никогда. «Летает как ведьма в гробу», – ворчали односельчане, наблюдая из-под руки за стоящей в кабине девушкой.
Человек, не скрывающей своей неординарности, но избегающий скучных встреч и пустых разговоров, вряд ли будет любим сослуживцами. Если встретит единственное понимающее сердце – уже много, в нем и найдет свое счастье.
Искать понимание среди молодежи поселка Дарине как раз не хотелось. Она отклоняла любые дружеские предложения и гуляла ночами одна по темным дорожкам сада. Что запрещалось строго правилами безопасности.
Но девчонка жила вне правил. В ее силовое поле со стуком врезались вредители – пикирующие вампиры и прыгучие грызуны. Она убивала их взглядом – не терять же квалификации! И даже распространила по улицам мыслеформу: весь род агрессивных тварей выведет до основания. Летучие мышки не выдержали напора, сорвались с обжитых мест, забрали детенышей и улетели. Крыскоты выбрали выжидательную позицию и старались с ней не встречаться.
Зато местные животноводы готовы были носить новую лаборантку на руках. При острой необходимости. Как раз до дверей свинофермы. Потому что никто лучше Доди не мог оказать скотинке ветеринарную помощь. Секреты своих успехов молодая специалистка держала в тайне, из загона гнала двуногих. Но ловко лечила все, от травм до смертельных инфекций, делала без ножа бескровные операции. И сама понимала: не к добру она совершает добрые дела, ох, не к добру.
Но тяга к всеобщему исцелению казалась неодолимой. В красивых мечтах Дарина себя видела первопроходцем, возвращающим Природе ее первозданное лицо, доброе и прекрасное.
Как женщина, не допущенная к деторождению, Доди могла быть зачислена в экспедиции «ассенизаторов» и в зонах предельно высокого уровня радиации использовать чудо-способности. Но именно откровенности девушка и боялась, сначала частичной и добровольной, затем вынужденной и полной. Оставалось хоронить себя в провинции, смутно предчувствуя неотвратимые перемены. Созидаемые то ли велением Судьбы, то ли собственной дерзкой мечтой, переходящей на уровни, программирующие события этого мира…
Однажды осенним вечером, возвращаясь домой из Путилина – административного центра нескольких фермерских зон, – девушка разглядела мигающий свет авариек. Скорее снизила скорость, сделала круг над рощей. Так и есть, городские жители расслабились в сельской местности, тарелку вел сын-подросток. И здорово накуролесил в системах телепатического управления, смешал алгоритмы полета с подачей в кабину воздуха. Сквозь металлический купол Есения разглядела двоих перепуганных ребятишек пяти и тринадцати лет, взвинченную мамашу и, конечно, главу семейства, мужчину лет сорока. Супруг скрывал от жены растущее беспокойство, ситуация принимала трагический оборот.
Дарина успела вовремя. Вызванные спасатели прилетят через полчаса, а минуты через четыре семья начнет задыхаться, будет вынуждена открыть дверцу, в щель мгновенно ворвутся ядовитые насекомые. Тучи москитов уже облепили тарелку, привлеченные теплом двигателя. Летучие мышки стайками собирались вокруг, охотно поедая насекомых, но надеясь на более существенную добычу. Пара красных волков и шестилапый северодонт кружили по поляне, вставали на задние лапы, заглядывали в иллюминаторы, пугая женщину и детей. Мужчина не мог стрелять без разгерметизации. Разгерметизация грозила гибелью.
Повинуясь естественному состраданию, Дарина укрепила свое защитное поле (интересно, оно удержит натиск северодонта?), посадила калошу в траву под взглядами терпящих бедствие. И сразу поймала ужас: человек в тарелке без купола! Инопланетяне вернулись!
Мужчина выдернул бластер и прицелился в сердце девушки. Пришлось его обездвижить, мягко, на всякий случай. Вторая напасть, тоже срочная: северодонт с разбега бьет рогом в защитное поле. Если прикрытие треснет, в щель залетит мошкара, а это будет опасно. Пришлось и ему уделить пару секунд внимания. После резких энерго-ударов в двойные глаза навыкате, мутант жалобно захрюрыкал и убежал в чащу леса, ломая кусты и деревья.
Северодонтов запрещено убивать, а жаль, у них очень вкусное мясо. Мутированные кабаны гармонично вписались в систему европейских лесов и даже приносят пользу: поедают ядовитых грызунов. Предпринимались попытки приручить детенышей новомодного гиганта, но безрезультатно – как северодонта ни корми, он в лес смотрит. Что касается красных волков, почуяв превосходящую силу, они сами попятились в темь под тяжелые лапы елей и оттуда сверкали жадными ненавидящими глазами.
Медлить было нельзя, люди уже задыхались. Дарина набросила поле вокруг аварийной тарелки, откинула кровососов. Получилось очень эффектно: фонтан перепончатокрылых на фоне звездного неба. Подала в сознание взрослых: «Вы ошибаетесь, я такой же человек, как и вы. Моя машина усовершенствована, она обладает мощным защитным ресурсом. Мистер Кобичер, немедленно уберите бластер и переходите ко мне. Ваша нерешительность погубит всех. Через две минуты плотность защиты ослабнет, вы окажетесь в безвыходном положении!» Частично слова были правдой: чересчур объемное поле невозможно поддерживать долго.
Женщина дернула дверку, не дождавшись советов мужа. Она подтолкнула мальчика, и тот легко перепрыгнул с одного борта на другой. Следом Доди поймала малышку, а мамочка все сидела, жадно хватая воздух. Лишь теперь Дарина заметила пульсирующий живот. Мужчина спрятал оружие, помог перебраться жене и был вынужден прыгнуть сам. Материя поля щелкнула, сокращаясь за его спиной. Вампиры с азартным свистом метнулись в дверцу тарелки, разочарованно закружились по салону. Там оставались лишь запахи и тепло человеческих тел. Охота не удалась.
– Прошу вас, мисс… Ванешь, как можно скорее, – попросил отец семейства, пристегивая детям ремни безопасности. – У Инессы болит живот. – Конечно, мистер Кобичер. – Калоша набирала высоту. – Через десять минут мы будем в Париже. Там нет родильного отделения, но вашей супруге помогут до прибытия акушерки. Оказать посильную помощь Дарина могла бы сама, но боялась энерговоздействия на младенца, последствия могут быть скверными. Она аккуратно вывела тарелку на оптимальную высоту, где аллергенные запахи леса оставались внизу, а разреженный воздух стратосферы – далеко сверху. И плавно, старательно облетая воздушные ямы, доставила страдальцев к порогу стационара. Далеко за лесом мелькнула тарелка спасателей, летящих по вызову.
Девушка передала семейство дежурной медсестре, слетала за врачом на окраину поселка. И лишь потом, припарковывая калошу у входа в подъезд, поняла: нарисовалась красиво, запросто не сотрешь.
Нельзя отнимать краткосрочную память у детей в послестрессовом состоянии: грозит полной потерей памяти. Законом запрещено гипнотизировать беременную женщину: возможны осложнения у ребенка. Не стоит даже пытаться воздействовать на сильнейшего гипнотизера: бессмысленно.
Этот бдительный мистер Кобичер сразу ее раскусил, потому и не доверял, потому не спешил пересаживаться. И назвал по новой фамилии, полученной в больнице, на легальных условиях. Хотел сказать старое имя, но вовремя спохватился, а Доди и не заметила! Слишком много сил и внимания уделяла чужой безопасности, не думала о своей!
О, как он ее опасался, как он ей не доверял! Сам воздействовал на подсознание, усыплял, притуплял ее бдительность. Немедленно надо исчезнуть!
Доди выскочила из тарелки, вбежала на второй этаж, резко дернула дверь квартиры. В прихожей метнулись крыскоты, с писком выскочили на площадку. Самые нужные вещи покидала в старую сумку, скорее бросилась к зеркалу. Пол менять слишком сложно, возраст значительно легче. Меланин разрушается в волосах за три с половиной минуты, морщины ложатся на лицо и руки за пять. В изменении костей лица нет необходимости, но деформация позвоночника добавит правдоподобия. О Боже, как это больно! Но горб получился отменный. Скорее, бежать отсюда, убираться как можно дальше! А потом утопить калошу в глубоком гиблом болоте! Старушка, промышляющая нищенством, вряд ли вызовет подозрение. На первых порах сойдет, а дальше как-нибудь выкрутимся.
Бабулька, с трудом приноравливаясь к слабеющим старческим мышцам, прыжками слетела вниз и шлепнулась в кресло пилота. Нажала кнопку «готовность»… Крепкий сон затуманил сознание. Отключаясь, девушка стукнулась седенькой головой об мигающую панель.
Вот тут обнаглевшие крысы и взяли б жестокий реванш. Если б не Мартин Кобчер. Он тихонько вышел из тьмы, аккуратно подвинул старушку на сиденье для пассажиров, нажал на клавишу «старт»…
Другие люди… Их много… Они нервозно смеются, внимательно смотрят в кроватки, виновато отводят глаза… Страшные, некрасивые, Есеня не может привыкнуть к их светлым пугающим лицам. Ей кажется, белые люди почему-то боятся детей… Они приносят еду, насильно толкают ложку сквозь крепко сжатые зубы, девчоночка плачет, выплевывает. Недвижно лежит за перильцами и с каждым днем все слабеет… Недобрые лица мелькают в кошмарном калейдоскопе… Откуда-то из глубин всплывает фигура Кобичера… Девочка напрягается. Она думает, этот мужчина самый злобный и самый главный, от него здесь зависит все…
Кто это понял? Дитя или Есения-девушка? Все зависело раньше от Кобичера, все зависит от него и теперь…
Дарина открыла глаза. Незнакомая комната обставлена скромной необходимой мебелью, приглушенный свет, удобная постель. Камера наблюдения смотрит прямо в лицо. Попалась, финита ля комедия.
