скачать книгу бесплатно
Лишь пальцем прикоснись…
Все колокольца в ряд
Так сладко зазвучат —
Нежнее тот напев,
Чем пенье арф и дев,
Птиц в небе голубом,
Сирен в краю морском —
Где им тягаться с ним!»
И махом он одним
К царице подскочил,
Чудесный рог вручил.
Лишь пальцем прикоснись,
И звуком насладись!
Дочка султана и Князь цветов
Из старинной кёльнской листовки[3 - Здесь и далее под листовкой («fliegendes Blatt») понимается небольшой печатный сборник песен. Такие сборники были широко распространены в Германии XVIII века и послужили одним из основных источников текстов для «Волшебного рога мальчика». Подробнее см. диссертацию А. И. Есаулова «Волшебный рог мальчика»: стратегии рецепции фольклорного материала» (М., 2010).]
Жила-была султана дочь,
Вставать любила рано —
Чуть только утро сменит ночь,
Спешила в сад султана.
Смотрела, как блестят цветы,
В росе искристой млея,
«Но кто Творец сей красоты, —
Подумала немея, —
Должно быть, тот Творец велик,
Дары Его святые,
Раз вертограды он воздвиг
Прекрасные такие.
Увидев лик Его хоть раз,
Его б я полюбила!
Отца оставив тот же час,
Я б сад его растила».
И светлый муж ночной порой
Явился к ней однажды:
«Открой, красавица, открой,
Я полон сильной жажды».
Дитя скорей к окну бежит,
Отринув грезы ночи,
Там перед ней Христос стоит
И смотрит деве в очи.
Дверь распахнула вмиг она,
Главу склонила долу
И, вящей радости полна,
Ждет внять Его глаголу.
«Откуда мог в наш султанат
Сей Юноша явиться?
Он краше остальных стократ,
Никто с Ним не сравнится».
«Услышал, дева, я твой зов,
Пришел я за тобою.
В саду Отца я – Князь цветов.
Пойдешь ли ты со Мною?»
«Скажи мне, Боже, далеко
До кущ Отца, до сада?
Там вечно ждать могла б легко:
Цветы – моя отрада».
«Средь вечности лежит мой сад,
Да и за ней – повсюду.
Венцом я красным твой наряд
Украсить не забуду».
И снял одно из тех колец,
Что золотом пылает:
«Идти желаешь под венец?» —
Он деву вопрошает.
Она с любовью всей к Нему
Сквозь муки и сквозь слезы:
«Скажи мне, сердце почему
Горит красней, чем розы?»
«Пылает сердце для тебя,
Те розы нес тебе Я,
И в час предсмертный возлюбя,
И в муки час слабея.
Отец зовет, идем скорей,
Я за тебя так бился», —
Сказал Христос и вместе с ней
В далекий путь пустился.
Телль и его сын
Переписано Арнимом с торца дома в швейцарском Арте[4 - Селение в кантоне Швиц.]
Телль
В кантоне Ури славном
Фогт шляпу натянул:
«Я быть желаю главным,
Чтоб всяк мне присягнул».
Не оказал я чести
Той шляпе никакой.
И фогт возжаждал мести:
«Вот тоже мне герой!»
Мол, душу твою выну,
Не так, мол, запоешь:
Сейчас с макушки сына
Ты яблоко собьешь.
Сын
Отец мой, в чем моя вина,
Что мне за участь суждена?
Телль
Замри дитя, коль жизнь мила,
И, верю я, моя стрела
К тебе не прикоснется.
Безвинен ты, безгрешен я,
Молися Господу, дитя,
Уж Он не промахнется.
Ты выше голову держи.
Стреляю я. Мы всякой лжи
Противимся сегодня!
Сын
Отец, Господь нас охранил:
Ты яблоко стрелою сбил —
Вот благодать Господня!
Бабушка Знахарка
Из «Годви» Марии[5 - «Годви» – роман Клеменса Брентано, изданный под псевдонимом Мария.] (Бремен, 1802)
Мария, куда ты обедать ходила?
Родимая дочка моя!
Я к Знахарке, к бабушке нашей, ходила.
Ах, матушка, тошно же мне!
И чем же она тебя угощала?
Родимая дочка моя!
Да рыбкой копченой она угощала.
Ах, матушка, тошно же мне!
А где же Знахарка ту рыбку поймала?
Родимая дочка моя!
Наверно, в саду среди трав и поймала.
Ах, матушка, тошно же мне!
А чем же она эту рыбку удила?
Родимая дочка моя!
Волшебною палочкой, видно, удила.
Ах, матушка, тошно же мне!
А что ты не съела, куда подевала?
Родимая дочка моя!
За мною собачка ее доедала.
Ах, матушка, тошно же мне!
Куда же собачка потом побежала?
Родимая дочка моя!
Собачку на сотню частей разорвало.
Ах, матушка, тошно же мне!
Мария, а где б отдохнуть ты хотела?
Родимая дочка моя!
На кладбище я отдохнуть бы хотела.
Ах, матушка, тошно же мне!
Видение Исайи
Мартин Лютер
Из «Новых сокровищ детей Божиих»
(Циттау, 1710)
Очами духовными видел Исайя-пророк,
Как в славе Своей восседает на троне наш Бог,
Высок был тот трон, и повсюду он свет излучал,
Создателя нашего ангелов хор окружал.
И двух серафимов пророческий взор различил,
У каждого было по шесть ослепительных крыл.
Двумя прикрывали они свой лик,
Ещё два – чтоб взор к их стопам не проник,
