скачать книгу бесплатно
Глупо было ждать от этого процесса чего-то принципиально нового, а место и форма рекламы не оставляли никаких иллюзий насчет «куртуазности» или даже «эстетичности» мероприятия, зато гарантировали недорогой билет на занимательное шоу. Да и когда еще будет настроение и время посмотреть в действии механику современного отечественного борделя?
«А может, и знакомых встречу? – улыбнулся Фёдоров. – Соседи как-никак…»
Пятнадцатый дом пестрел массой вывесок. Фёдоров попытался угадать, за какой может скрываться подобное заведение. Но быстро понял, что это бесполезно. Ни тебе намека на массажный салон, сауну или даже парикмахерскую!
«И потом, как ходят в бордель? – задумался он перед витринами. – Ясно, что не со своими тапочками…»
Логика подсказывала, что цветы и презервативы покупать тоже ни к чему. И завалиться на часик с колой и попкорном, пожалуй, перебор. Более подходящим моменту он нашел коньяк и шоколадку и, еще немного поглазев на вывески, снова достал телефон:
– Ну, я у пятнадцатого дома, и где вы?
– А я вас вижу! – огорошила трубка. – Это ведь вы в джинсовой куртке?
– Я… – опешил Фёдоров.
– Сейчас к вам подойдут. А вы пока повернитесь и идите на другую сторону улицы.
– Конспираторы! – фыркнул Фёдоров и поплелся к дому напротив.
Но выпорхнувшая навстречу девчушка с горящими кавказскими глазами светилась таким искренним задором и радушием, что моментально смахнула весь зашевелившийся было негатив.
Преступив врата обители древнейшего культа всех времен и народов, первым делом Фёдоров получил тапочки.
– Проходите, присаживайтесь, – спокойно и уверенно встретила озирающегося клиента миловидная властная дама.
Даже его, не знавшего публичных домов эпохи Калигулы и Нерона, современный храм разврата поразил крайним аскетизмом. Обычная двухкомнатная квартирка большого многоквартирного дома, в которой нет вообще ничего – только тапочки да скамеечка в межкомнатном пространстве. Ощущение покинутости этому месту добавляли забитый фанерой встроенный шкаф да густой, влажный, банный запах. Царящую эстетическую стерильность нарушали лишь три небольших пролома в штукатурке, своеобразным декором запечатлев всплески мужского негатива. Два явно от кулака и один от ноги. Фёдоров с интересом разглядывал и эти вмятины, и устало прислонившуюся к косяку строгую, хорошо сложенную женщину, и промелькнувших за ней в дверном проеме худенькую девочку-негритянку и другую, полную, чернобровую, тюркских кровей.
– Ну вот, всех девушек вы посмотрели, выбирайте!
– Вот это?! – выпучил глаза Фёдоров. – Это все?! Вы же говорили про шестерых…
– Остальные девушки работают.
– А как же та, что меня встречала?
– Ее нельзя, она уезжает.
– Да хоть вот эту, – показал Фёдоров на выпорхнувшую из душа кавказскую красавицу в полотенце.
– Эту девушку нельзя, она работает, – бесстрастно и безапелляционно известила дама. – Работающих девушек выбирать нельзя.
Похлопав глазами, он задумался. Наиболее привлекательной из всех, кого он видел в проеме, была сама дама, но чутье подсказывало, что это чувство бесплодно.
– Знаете, я тут у вас в первый раз, мне надо подумать, – промямлил Фёдоров.
– Думайте, – разрешила дама.
Идея провести час с негритянкой наверняка показалась бы Фёдорову заманчивой в другое время. Предрассудков у него не было. Но начинать свое знакомство с древнейшим ремеслом с такой юной крошки! Бог знает, сколько ей лет, как определишь возраст негра? Он психологически не мог воспринимать ее как сексуального партнера.
Со второй претенденткой было не легче. Эта восточная дама никак не показалась ему красавицей.
«Это ж сколько надо выпить! – думал он, тиская пакет с коньяком. – Здесь точно не хватит! Так мне за нее еще и платить!»
– Вы решили?! – уже с признаками раздражения обратилась строгая дама. – Возьмете негритянку?
– Для меня это слишком суровый экстрим. Я к этому не готов, – честно признался Фёдоров.
– Тогда берите Розу!
– А Роза не мой тип…
– Ну, знаете! Пока вы здесь выбираете, и этих разберут! Сейчас люди придут! Решайте быстрее!
Единственным желанием Фёдорова было вежливо откланяться и уйти…
«А приходил зачем?! – разозлился он на себя. – Решаю чего-то, как девочка! Будто шмотки выбираю!.. Какая, к черту, разница?!»
– Разрешите, я пройду, еще раз посмотрю и определюсь.
– Пожалуйста, – пожала плечами дама, освободив проход к кухне.
Фёдоров прошел к комнате отдыха – наблюдательному пункту и командному центру борделя. Отсюда отлично просматривалась улица и магазины вдоль пятнадцатого дома, на подоконнике лежала груда телефонов, обстановка продолжала поражать аскетизмом – здесь не было ничего, кроме тумбы-холодильника и двух небольших лавок. В комнате отдыха, кухне, не было даже захудалого столика!
«Видимо, чай на работе они не пьют… – удивился он про себя. – И отдыхают на этих жестких скамейках?! Уж поставили бы девчонкам какой-нибудь диванчик!»
– Вы наконец выбрали?
Фёдоров вновь взглянул на сидящих претенденток. Негритянка отрешенно смотрела в стену, а Роза вытянулась в дугу, всем телом демонстрируя готовность к взлету.
– Давайте Розу!
– Ну что? Веди меня! Будешь гидом, я здесь ни черта не знаю, – обратился он к назначенной на пути к алтарю богини Иштар спутнице.
Вообще-то в сумрачной комнате «алтаря» было три, она была перетянута не то простынями, не то занавесками, делящими ее на три отделения с тремя кроватями и тумбами и почему-то двумя креслами. За дальней занавеской, очевидно, проистекало совокупление. Роза, указав на мятое ложе, как фокусница, сгребла постель и взмахнула неведомо откуда взявшейся свежей простыней.
– Раздевайтесь. Я сейчас приду, только деньги администратору отнесу. Если хотите, можете принять душ.
Недолго побыв в борделе, Фёдоров уже ощутил, что первое чувство запустения обманчиво и народа в этой маленькой квартирке куда больше, чем кажется. Кроме прочего, начинал раздражать царящий везде минимализм. На стенах отсутствовал даже элементарный крючок или вешалка! Очевидно, все оскорбляющие алтарь Иштар покровы предполагалось сбрасывать в кресла. Других вариантов все одно не было. Взамен он принял из рук азиатской жрицы полотенце.
Обычная ванная комната жилого дома явно не справлялась с выпавшей на ее долю нагрузкой, обретя весьма специфические черты. Колонка не была рассчитана на нужды заведения – видимо, поэтому вода в ванной не отключалась и все вентили были демонтированы. Стены затянул живописный орнамент из плесени, на полу плескалась лужа.
«Целая квартира баб! – думал Фёдоров с раздражением. – Что, им порядок не навести?!»
Впрочем, с этой бедой здесь боролись – в пустой ванной стояло два нестационарных предмета: жидкое мыло и средство от плесени.
На ложе продажной любви Фёдоров восходил подобно римлянину, с единственным желанием – не напрягаться. У него не было никаких оснований мешать жрице демонстрировать свое искусство.
Возлежа в обители порока, он размышлял обо всем увиденном да слышимом из-за соседней занавески. Там клиент, очевидно, был недоволен…
Фёдоров тоже был не в восторге. Окружающая убогость удручала. Кроме того, принявшаяся за исполнение древнейшего ритуала Роза проявляла какую-то до боли знакомую и странную в этом месте неуклюжесть, не компенсируемую даже ее явным старанием. Он легко мог припомнить пару вполне пристойных подруг, которые управлялись с этим куда профессиональней.
– Нет уж, Роза, извини. Сегодня у тебя ленивый клиент, ты сверху, – вяло отвечал он на ее робкие потуги смыться с рабочего места. И бедная Роза снова пыхтела как паровоз.
«Пожалуй, больше не выжмет… не в той форме, – размышлял Фёдоров, глядя на нее. – Эх, надо было негритянку брать! Та точно пошустрей!.. Может, и поменять? А то что целый час на это смотреть?»
Но самоотверженные усилия Розы вызывали в душе Фёдорова отклик. Он не помнил, чтобы кто-то в этой жизни ради него так старался.
«Жена точно никогда не напрягалась, а эта… и не старая совсем, да в общем и не толстая. И чего я на нее взъелся?! Вполне нормальная, симпатичная женщина. Обстановка была нервозной…»
Ему захотелось отплатить Розе за старания, сделать что-то приятное. К сожалению, ее большая красивая грудь оказалась малочувствительной к ласке, эрогенные зоны располагались по бокам и ниже…
К тому времени недовольство на соседней кровати переросло в более громкую фазу:
– Это мои деньги! Ты понимаешь, что это мои деньги?! – доносилось оттуда.
Всколыхнув покров, мимо пронеслась девица. В сумерках Фёдорову даже показалось, что на ее лице блеснула слезинка. Через минуту в обратном направлении просеменила уже знакомая худенькая негритянка.
– Да! Нет у меня груди! Нету! Вот такая я, безгрудая! – с акцентом раздалось из-за занавески спустя некоторое время.
– Что ты мне даешь?! Это не мои трусы! – возвысился возмущенный мужской голос.
– Эй! Трусы верните! – ответил им Фёдоров: происходящее его страшно развлекало.
– Эльза! Прекрати! Мешаешь! – взмолилась выбивающаяся из сил Роза.
– Запыхалась? Ну, ложись, – вздохнул растроганный Фёдоров, решив, что нет смысла искать в этом мире чего-то нового как под звездами, так и меж этих простыней. Та моментально рухнула, радостно задрав ноги.
Естественное желание мужчины «удовлетворить» или хотя бы «доставить удовольствие» женщине в борделе подвергается серьезному испытанию. Столь раздутым самомнением Фёдоров не обладал. Но все одно заниматься здесь больше было нечем. А то, что телу Розы не чужды обычные живые реакции, стало даже приятным сюрпризом!
– А ты совсем не замучена клиентами, – комплиментом выразил он свое искреннее удивление, когда это занятие ему порядком надоело. – Передохнем? У меня коньяк есть.
– Так клиенты разные бывают, – вздохнула Роза, поднимаясь. – Ты чуткий, а отчего сюда занесло?
– Не знаю… – признался Фёдоров. – Все вокруг сексуально-обеспеченные, материально-озабоченные, с тобой сравнить – никакой разницы! А насколько ты мне дешевле обошлась?!
Хихикнув, она метнулась за стопками, принесла одну.
– А себе? – удивился Фёдоров.
– Нельзя, – помотала головой Роза.
– Ты откуда?
– Из Казахстана.
– Хоть шоколадку возьми, это тоже тебе.
– Спасибо! – обрадовалась Роза, и шоколадка тут же исчезла с тумбочки.
«Видимо, в Казахстане пьют коньяк без шоколадки…» – с грустью подумал Фёдоров и опрокинул стопку.
– А можно и мне глоточек? – робко показала Роза на опустевший бокал.
– А себе стопку не проще принести?
– Нельзя!
Пожав плечами, он налил и ей.
– А эта дама здесь хозяйка?
– Нет, это администратор, их у нас двое, они посменно работают. Хозяин здесь мужик русский.
«Мент, наверное, – решил Фёдоров, – в этой округе все кабаки давно ментам принадлежат. Где у нас еще такой университет успешного предпринимательства?!»
В сумеречные владения богини разврата нырнула следующая пара, тихо засуетившись за занавеской. Роза, очевидно не приученная транжирить оплаченное время клиента, скользнула вниз, к животу, свернувшись на нем калачиком.
– Повезло мне сегодня, как повезло! Я хоть член могу посмотреть! Большой!.. До самого пупка!.. Никогда такого не видела!
От такого заявления у Фёдорова глаза на лоб полезли. Оно вызвало моментальный сбой мозга с переплетением извилин. К подобным комплиментам он привык и относил их к дежурным, то есть обычному вранью, которое дамы говорят всем своим партнерам, дабы просто сделать им приятное… Но чтобы от шлюхи в борделе! Здесь, в этой упрощенной модели человеческих отношений, напрочь лишенной привычных условностей и приличий, сама возможность вранья казалась неестественной и дикой!
– Ты давно здесь?
– В Питере уже год.
– А здесь?
– Здесь почти месяц. Я до этого посудомойкой работала.
– Не обижают?
– Нет! – уверенно ответила Роза.
– Это главное, – вздохнул Фёдоров, поглаживая ей волосы. – И ты все время здесь?
– Нет, нас можно заказать. Но только в эти дома, рядом! Охранник приезжает, привозит, увозит, но стоит это уже две тысячи в час!
Предоставив Розе заниматься своими служебными обязанностями, Фёдоров предавался размышлениям. Давно его представления о жизни не претерпевали столь резкой трансформации. Надо было как-то вправить съехавшую крышу. Но окружающая обстановка этому не способствовала.
Только что занятая койка вдруг взорвалась бурной встречей земляков из Осетии. С перечислением имен, мест и поиском общих знакомых в Питере. Фёдоров слушал это, понимая, что процесс «вправления крыши», очевидно, затянется.
Общего знакомого нашли быстро:
– Ты не представляешь! Он так в меня влюбился! Я просто не знала, что делать! А я же не могу… Это же парень моей лучшей подруги! – доносились из-за штор откровения юной проститутки.
Фёдоров не мог припомнить, где он прочел: «…самое искреннее, чистое и честное место на земле – публичный дом». Он уже воспринимал эту мысль не как парадоксальную метафору.
– Роза! Время! – раздался со стуком в дверь голос строгой дамы, прервав его философские размышления.
