Мелодии весны

«Когда порхаешь мотыльком…»

Когда порхаешь мотыльком,Ища достойную дубравку[2],То помни: в «рвении» такомЗаслужишь от судьбы булавку.9 июня 2003 г.

Альфред Бодров

Родился в Грузии в городе Кутаиси в 1942 году. По окончании неполной средней школы получил среднетехническое образование, трудился на оборонном предприятии. В 1973 году окончил исторический факультет МГПИ им. Ленина и преподавал в техникумах, перешёл в СМИ, увлёкся литературным творчеством. Публикуется в журналах и сборниках, выпустил пять книг и два лирических сборника, имеет литературные дипломы, стал членом Союза журналистов России и Интернационального Союза писателей.

Брезгливая Домна

Фельдшер физиокабинета и по совместительству философ-герменевтик Иван Алексеевич Малофеев ввалился к себе в квартиру в уличной обуви, в широкополой темно-серой фетровой шляпе, в макинтоше «реглан» и с порога потребовал у полноватой супруги Роны Артемовны свежую газету. Она привычно проворчала:

– Ты бы сначала переобулся, снял бы с себя шляпу, реглан, умылся бы, а потом сел бы ужинать, как всегда, с газетой.

– Ты не понимаешь, – горячился хозяин квартиры, – сегодня в «Столичном комсомольце» напечатана скандальная статья о нашем министре обороны. Мне не терпится посмотреть на заголовок. Ты принеси, я тебе сейчас его прочитаю. «Пашка-мерседес. Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны», – прочитал Иван Алексеевич, когда Рона Артёмовна всё же принесла мужу требуемую газету.

Только после этого он совершил обычный вечерний ритуал, установленный супругой за сорок лет совместной жизни с Иваном Алексеевичем.

Разворачивая газету за столом с тарелкой, в которой аккуратно лежали два аппетитных антрекота с кровью и луком, на пол выпал конверт. Мыслитель-герменевтик поднял письмо и удивился. Вместо обратного адреса стоял прочерк, а на почтовом штемпеле значился город-курорт Сочи. Из столовой, в которой традиционно проходила семейная трапеза, Иван Алексеевич окликнул супругу, которая в этот момент хлопотала над десертом. Рона Артёмовна не спеша, торжественно внесла в столовую пиалы с малиновым муссом из манной крупы, с преданностью молодой кошечки вглядываясь в глаза мужу. Словно величайшую реликвию поставила перед сладкоежкой мужем вожделенную пиалу. Со стороны сцена выглядела так трогательно, что невольно всякому гостю, случайно оказавшемуся её свидетелем, могло почудиться сходство с жизнью и бытом старосветских помещиков из гоголевского Миргорода.

Поставив перед Иваном Алексеевичем десерт, она взобралась к нему на колени, поджала ноги под себя и преданно взглянула ещё раз в глаза мужу.

– Милый, тебе понравились мои антрекоты с кровью и луком? – спросила она в ожидании всяческих похвал и комплиментов.

– Дорогая, у тебя всегда все получается хорошо, что бы ты ни готовила. Сегодня твои антрекоты удались особенно, как никогда, и мусс твой получился лучше прежних. Ты вообще сегодня превзошла сама себя. Спасибо тебе за заботу и любовь.

Рона расплылась в улыбке от умиления и снова спросила:

– Мусс тебе понравился? – с таким же умилением ей в унисон он отвечал:

– Конечно, милая. Кто же ещё может готовить такой мусс, как ты? Супруга насторожилась.

– Я не знаю, тебе виднее. Ты ко многим женщинам ходишь, рассказываешь им о герменевтике и продлеваешь многим из них молодость при помощи инъекций новокаина, разговариваешь с ними на языке эсперанто. Я не знаю, чем ещё ты с ними занимаешься, может быть, они угощают тебя своим рецептом мусса в знак благодарности за новокаиновую молодость.

Иван Алексеевич удивился:

– Роночка, ты меня ревнуешь? Мы с тобой прожили сорок лет душа в душу, и только сейчас ты стала ревновать? Ты лучше почитай письмо, которое пришло тебе без обратного адреса. Кто же тебе пишет из Сочи? Курортный любовник? Кто он, с кем и когда ты познакомилась?

Он с загадочной улыбкой спрашивал жену, испытующе вглядываясь в её глаза, словно боясь обнаружить в них тайные мысли.

– Кстати, скажи, куда девалась наша домработница и твоя подруга Домна? Я её почему-то давно не вижу. Не знаешь?

Рона снова обворожительно улыбнулась, обняла мужа за шею и с иронией спросила:

– Ты меня ревнуешь к Домне, дорогой?

Он тоже обнял супругу и с улыбкой спросил, но она прочитала в его глазах еле уловимую тревогу:

– Глупости. Подумай сама, как я могу тебя ревновать к Домне? Эта старая дева заболела шизофренией, у неё развилась мужебоязнь. Я помню, как много раз повторяла о брезгливом отношении к грязным мужским носкам. Помнишь, она говорила, что как только подумает, что ей придется стирать грязные потные мужские носки, так у неё пропадает всякое желание не только выходить замуж, но даже серьёзные знакомства заводить.

– Я не думала, что ты такой циник, – сказала она, читая письмо. Иван Алексеевич заметил, как менялось выражение лица супруги по мере прочтения «курортного послания». Он успокоился, поняв по её выражению лица, что письмо было не от тайного воздыхателя, однако какая-то необъяснимая червоточина на сердце оставалась, ожидая комментариев от любимой жены. Наконец, она сложила письмо, вложила его снова в конверт и с таинственной улыбкой сказала ему: – Наша Домна прямо в сочинском дендрарии родила здорового крепыша. В мальчише-кибальчише четыре кило восемьсот граммов и пятьдесят два сантиметра роста.

Он вдруг натужно рассмеялся, смеялся долго, в промежутке между приступами смеха с трудом говорил:

– Вот это да… старая дева… брезгливая Домна… родила… родила прямо в дендрарии… ха-ха-ха…

Он неожиданно умолк и серьёзно, но с тревогой в голосе спросил:

– Она не написала, от кого у неё ребёночек?

Рона с прежней обворожительной улыбкой обвила его шею пухлыми короткими цепкими пальчиками и ядовитой коброй злобно прошипела:

– Помнишь, ты говорил мне, что сам постирал свои носки?

– Помню, но причем тут дендрарий? То есть брезгливая Домна, я хотел сказать.

– Вспомни, где я тогда была. В медсанчасти со сломанной рукой, не так ли?

Иван Алексеевич растерянно отвечал вопросом на вопрос:

– Что ты имеешь в виду?

– Не догадываешься, дамский угодничек? Что тогда делала Домна?

– Тебя навещала в стационаре.

– Чем она занималась в промежутке между посещениями больницы?

– Готовила, стирала, убирала, для тебя же, кстати, ужин и обед готовила и тебе приносила.

– Чем ты занимался в это время? Газетки почитывал про воров-министров и носки свои постирывал?

– Дорогая моя жёнушка, признаюсь тебе, мои носки стирала Домна.

– Домна? Странно, она брезгливо относилась к грязным чужим носкам и вдруг сама себе изменила. Ты не скажешь, что с нею случилось, почему в ней такие перемены произошли?

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, кроме того, что она неспроста вдруг постирала твои носки.

– Ты не справедлива. На что ты намекаешь, милая?

– Я не намекаю, я вычитаю. Промежуток времени между днём родов у Домны и днём, когда она постирала тебе грязные носки, составил восемь с половиной месяцев. Не правда ли, от брезгливого отношения к грязным мужским носкам тоже может быть польза?

– Вот видишь, восемь с половиной, а не девять месяцев, сама же ты это сказала.

Фыркнув, Рона Артёмовна встала с колен мужа на ноги и направилась к кухне, но посреди комнаты остановилась, услышав голос Ивана Алексеевича:

– Скажи, хорошая моя, сорок лет назад ты действительно легла в больницу накануне свадьбы на один день с воспалением придатков? Но за один день их не вылечивают.

– Что? – спросила она, повернувшись лицом к мужу, но вопрос повис в воздухе: на похолодевшую Рону Артёмовну смотрел огромный жирный заголовок: «Вор должен сидеть в тюрьме». Она почувствовала вдруг себя побитой кошкой, укравшей чужую рыбу.

Валерий Бокарёв

Бокарёв Валерий Павлович – член Московской городской организации Союза писателей России, поэт, лауреат конкурса имени Анны Ахматовой (2014 год); победитель Международного конкурса «Национальная литературная премия “Золотое перо Руси” 2021» с присвоением звания «ЗОЛОТОЕ ПЕРО РУСИ».

Автор семи сборников стихотворений и прозы, а также многочисленных публикаций стихов и прозы в газетах, журналах и ежегодных конкурсных альманахах и сборниках МГО СПР.

Валерий Павлович является выпускником химического факультета МГУ, доктором технических наук, профессором МФТИ, учёным физико-химиком, автором более двухсот научных статей и патентов, одной монографии и двух учебных пособий.

«Мне небо говорит, что скоро будет лето…»

Мне небо говорит, что скоро будет лето.Хотя снега ещё земли не отдают.Но с каждым днём всё больше птиц и света.И как сияет день, и как они поют!

«Снег летит, белит аллеи…»

Снег летит, белит аллеи.Лёд то тает, то искрится.Мы живём уже в апреле,Но зима ещё таится.Под охапками сугробовИ в лесу окаменелом,Успокоившись, без злобы,Сохранилась, уцелела.Но уже капель дождямиВ подоконники кидает.И всё ярче солнце днямиКраски лета зажигает.

Ива

Снег оставил серые пригорки.Превратил себя в холодный ветер.Много птиц и голоса их звонки,Но цветов пока я не заметил.Лишь цветёт почти полгода ива,Серебром снега напоминая.Потому морозящая силаТе цветы не губит, а ласкает.

Кучевые облака

Снег, подтаявший пока,Устилает шумный двор.Кучевые облака!И от них такой простор!Кучевые облака,Признак солнечной зари,Вы откуда и куда,Долгожданные мои?Кучевые облакаОсвещают небосклон.Их последняя строкаСоздаёт вечерний фон.

«Весною все озёра синие…»

Весною все озёра синие,И воздуха сапфир густойСлегка подравнивает в линиюСкользящий журавлиный строй.Весною воздух – весь из запаха!А травоцветие земли,Там, где она ещё не вспахана,От изумрудных искр горит!Весною звёзды улыбаются,И неба вычищенный шарНочной прохладой разливается,Гася в душе моей пожар.

«Ночь покрыла кусты изумрудным листом…»

Ночь покрыла кусты изумрудным листом.Майский жук стал меж лиц пролетать.Я поставлю цветы пред собою на столИ тебя буду вновь вспоминать.Отчего я грущу? Почему по ночамТихий запах и шелест, и светВзгляд притянут к мерцающим лунным лучам?Потому что любимой здесь нет.Я тебя бы повёл косогорами вниз.К бурной Рузе, сейчас она спит.Посмотри, как разжёг отражение бризОт костра, что почти не горит.Слышишь эхо лягушек? Туман от полей.Не ходить бы сейчас, а летать!Наступает рассвет… и поёт соловей…Жаль, тебя не могу я обнять.

«За Вербным воскресеньем следом…»

За Вербным воскресеньем следом,Как будто не было весны,Пушистым, чистым, толстым снегомНакрыло землю и мосты.Река, что в ледоходе билась,Покрылась серой пеленой,Затихла и угомонилась.И лес притихший предо мной.

«Весна алеет меж кустами…»

Весна алеет меж кустами.Грачи давно уж прилетели.Мы восторгаться не устанемНабухшей почкой, днём капели,Весенним небом ярко-синимИ ветром с тёплыми руками.Мы в бесконечность отодвинемПоследних льдин холодный камень.Всё будет тёплым, даже встречиС часами пришлыми страданий.Всё будет тёплым, даже вечер —Пастух со звёздными стадами.И мы, и лунный свет в ладонях,И осязание желаний.В ошеломляющих погоняхЗавертится пора свиданий.

«Опять сирень благоухает…»

Опять сирень благоухает!Как миллионы лет назад.Мне запаха её хватает,Но как цветам её я рад!Не изменилась – всё такая.Года лишь близких укрывают.Ну а сирень – она вечна,Как о бессмертии мечта.Пройдут столетия, эпохи.Развеет ветром славы крохи.Что мы оставим на Земле?Мир – в наших душах, мир – во мне!Он гибнет, множится, стихаетИ, как сирень, вновь расцветает.Что мы оставим на Земле?

«Весна идёт…»

Весна идёт!Я ощущаю ароматный шорох —Листва растёт!А завтра будет так,Как будто ночью возгорелся порох —И всё в листах.Весна идёт.Всё покрывая теньюОт шёлковой листвы.Из-под земли проклюнулись растенья,Чтоб возмужать в деревья и кусты.Весна идёт!В грачиных перебранках,В сверкании молнийИ в разливах рек.Весна идёт.Под мерный звук рубанкаНа дачном полеТихо тает снег.

«Зелёный дым – в лесу цветут берёзы…»

Зелёный дым – в лесу цветут берёзы.И кружат прошлогодний тёмный листВесенние неопытные грозы.А вечерами – соловьиный свист!В излучине реки, там, за еловой тенью,Церковной колокольни белый следВ водоворотах бурое волненьеВ Москву-реку уносит. Яркий светТо в петушином крике искажаясь,То раздробясь меж крыльями скворцаИ золотом на лица опускаясь,Наполнит созерцанием сердца.

«Снова мухи ожили, летают…»

Снова мухи ожили, летают.Скоро листья развернут берёзы,Ведь в лесу остатки снега таютИ текут зимы прощанья слезы.Но внезапно с молнией и громомУпадёт на землю снегопад.То зима своим прощальным словомПробует вернуться к нам, назад.

«Пью нектар из рюмок первоцвета…»

Пью нектар из рюмок первоцветаИ вдыхаю аромат берёз.На полянах марево от светаИ в шмелях кружащихся откос.Но придёт черёмуховый холодС моросящим дождиком в лицо.И тогда, найдя для грусти повод,Только к ночи выйду на крыльцо.Глубина чернеющего небаС блёстками растаявшей земли.Насыщают тело лучше хлебаРощи, где запели соловьи.Отойдёт черёмуховый холод,Снег цветов развеется дождём.Ощутив опять по солнцу голод,Мы с восторгом в лето перейдём.

8 Марта

Взгляни, какой сегодня день!Хотя на улице мороз,Но чёткая какая теньНа снег ложится от берёз!И небо в чистой бирюзеКолдует звонких птиц прилёт.Капель сосулек – знак Весне.Цветами к нам она идёт!

«Опять серёжки на ольхе…»

Опять серёжки на ольхеИ заячьи хвосты на вербе.Я по дорожке налегкеИду, всё тёмное отвергнув.Сливаются восторги птиц,Вертящихся на голых ветках,В сплошную радужную сеткуПод пенье маленьких синиц.Вот бабочка, гудящий шмель —Природа снова оживает.На солнцепёке целый деньЦветы довольные сияют.А в отдаленье облакаНагромождают формы к лету.И стебельки стремятся к светуИ тянется к перу рука.

«Трещал сверчок из-под намокшей крыши…»

Трещал сверчок из-под намокшей крыши,И дождь стучал о прошлогодний лист.Весна идёт! Её движенье слышу!И пёстрых птиц художественный свист.Весна идёт! С бодрящими дождями,С живительной росой, искрящейся в траве.Спешащими куда-то муравьямиИ радостью, проснувшейся во мне.

«Вчера весна дралась с зимою…»

Вчера весна дралась с зимоюИ почему-то отступила.И вот ветра пошли волною,И запуржило, завьюжило.И целый день с небес холодных,То хлопьями, то в одиночкуНеслась орда снегов голодных,Съедая первый лист и почку.Сегодня снег не прекратился.В снегу глубоком вязнут ноги.По просекам летал и вился,Облагораживал дороги.Всё сразу изменилось в мире,А сам он будто бы растаял.Машины вязли и скользили,А птицы ожидали мая.

«Там, где Родина, небо синее…»

Там, где Родина, небо синееИ поёт ключевая вода.С каждым днём всё сильней и сильнееВместе с птицами тянет туда.

«Какая свобода! Грачиные стаи…»

Какая свобода! Грачиные стаи.Сегодня природу как книгу листаю.И может быть завтра мне ветка берёзыПодарит, как брату, влюблённости слёзы.

Светлана Бугримова

Бугримова Светлана (Лана Бьюри – Lana B’uri) проживает почти четверть века в США, в славном городе Нью-Йорке, но свою связь с Россией и чувства любви к месту, где она родилась 12 апреля 1964 года, не потеряла. Так и живёт между разными мирами, понимая всё больше, какая же малюсенькая и одинокая со своей уникальной жизнью в космосе наша голубая планета Земля. И постоянно вдохновляясь красотой этой жизни, отражает это в своих творческих работах и произведениях. А это и стихи на русском и английском языках, и сказки с баснями для детей и взрослых. Это коллажные работы, фотография и цифровое искусство. А также создание целых творческих международных проектов, основателем и спонсором которых она является (в них дети и взрослые иллюстрируют литературные работы Ланы Бьюри).

Свои работы Светлана пишет и публикует, проводя мероприятия на основе своего творчества, с 2004 года (www.focusonbeautyus.com, www.justonelittlestarptoject.com). Что касается художественных работ, то она делала персональные выставки в США, и России, и в Украине, а также заочно участвовала в международных конкурсах и выставках. Светлана является дипломантом и лауреатом многих из них. Весной (а затем и осенью) 2021 года в конкурсе АЕА (Art Excellence Awards), организованном в России Международной Академией Современного Искусства, она стала лауреатом и дипломантом сразу нескольких номинаций как с художественными работами, так и с литературными. Лана также стала членом МАСИ в 2021 году. Является членом Пушкинского общества в Америке, членом СПСА (Союза писателей Северной Америки) и кандидатом в члены Интернационального Союза писателей.

У неё много творческих планов и устремлений, где особое место занимают детские проекты.

В лодке плыли…

В лодке плыли человечки,Каждый с шариком своим.Кто-то вёз с собой колечки,Кто-то солнца шар над ним.Солнце было,Шторм и ветер…Кто-то шарик свой терял.Ну а кто-то —Новый, важный —Шарик только надувал.Всё менялосьВ цвете, формеИ размере тех шаров.Только в мире-океанеПлыл КовчегЖивых даров.

Женщина в саду

(творчество во время карантина)

Стояла женщина в саду,В цветах и бабочках весёлых.А мир стонал весь: «Не могу…»И отделялся от основы.И в изоляции немойСреди картинной красотыОна пыталась лишь собойЗакрыть разломы пустоты.

Весна

Мечта качалась на качелях.Летела вверх, спускалась вниз.И соловья ночные трели,И лёгкий, свежий ночью бризЕй возрождаться вновь велели.Мечта – ведь это не каприз.А песня в свежем исполненииДушою новоюНа бис!

О царе Природы и о Ней самой

В маске шмыгал человечекСредь бушующей весны.Распускались вверх деревья,Видя розовые сны.Царь Природы ж жилВ потёмкахИ кошмарах по ночам.Он в перчатках, маске плотной«Свежим» воздухом дышал.Наступить ему б на «эту»,Что позволила кутить,Пока он царёк Природы,Задыхаясь в маске плотной,Над вопросом размышляет:Ему жить или не жить?..

Где начало Любви?

Я смотрела восходИ глаза твои в нём,Что светились ясным и чистым огнём.И спросила себя:«Где ж и когда Любовь была рождена?Как случилось,Что чудо это в мире безумства упорно живёт,Превращая хаос в порядокИ растапливая любой лёд?Может, сердце – то место,Где начало её?..Только вот парадокс!Разбито должно быть потерей, неверьем оно.А здоровое сердце (как у быка)Не рождает Любовь никогда!Ум?С расчётом холодным,Как своё защитить?..Он не сможет Любви поток пережить!Знать, душа узнает путь Любви на Земле,Вспоминая небесное странствие в небытие».Я смотрела закатИ глаза твои в нём,Что наполненный ясным горячим огнём.И подумалось мне:«Мир идёт отдыхать.А Любовь – здесь, сейчас,Чтоб его сохранять».

Когда мне становится грустно. Калейдоскоп

Когда мне становится грустно,Я достаю трубуИ наблюдаю движение стёкол,Забив на всякую ерунду.Стёкла сверкают, как звёзды,Летят звездопадом цветным.И ты понимаешь:Нужно быть несерьёзным,Чтоб серьёзные беды испарились, как дым.

В цвете

Вот и сказано всё этим:Жёлтой розы аромат,И Земле, что голубая,Наш с Луны прощальный взгляд.Неужели же не станетЭтих красок на Земле.Где же людям жить годами?Жизнь случится тогда где?

Окружение

Окружай себя лишь тем,С чем прекрасным станет день.Шарик надувной сердечком,На руке блестит колечко,Поводок, и пёс бежит,Чайка над волной кружит,Или мелкий дождик брызжет,Непогоду ворожит.Ты вдыхаешь – ты живёшь!Выдыхаешь – счастья ждёшь!Окружай себя лишь теми,С кем любовь стучится в двери.

Познай себя…

Познать себя нельзя с собоюБез мира,Без людей,Без птиц.Лицо твое —Всего лишь отраженьеСудьбы твоей и многих разных лиц.

Путь

Мне по дороге с облаками,Что впереди стоят горамиИ закрывают горизонт.Мне по пути с садов цветением,Что кронами с переплетениемНад головою натянулись,Словно зонт.Мне с птицами в полёте вечномБыть навсегда.Ведь любит этот мир беспечный и быстротечный,                                                     к тому же вечныйМоя душа.

Гаджимурад Гасанов

Проживает в городе Махачкале Республики Дагестан. Уроженец селения Караг Табасаранского района Республики Дагестан. Имеет филологическое образование. Является автором трёх сборников рассказов и повестей на табасаранском языке: «Зайнаб», «След рыси», «Петля судьбы» (Дагестанское книжное издательство). В 2016 году в издательстве «Написано пером» (Санкт-Петербург) на русском языке издал сборник рассказов и повестей «Зайнаб». В 2017 году в издательстве «Современники и классики» (Москва) вышел двухтомник «Млечный путь Зайнаб. Зарра». В том же году в «СуперИздательстве» (Санкт-Петербург) вышел 3-й том сборника рассказов и повестей «Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада». В 2020 году в Интернациональном Союзе писателей (г. Москва) опубликованы романы. «Тайна Дюрка» и «Жажда Дюрка». В альманахах, журналах «Российский колокол», «Золотые пески Болгарии», «СовременникЪ», англоязычном журнале «Dovlatoff» ИД Максима Бурдина напечатаны десятки рассказов, отрывки из повестей, романов. В Ялте на конкурсе «Ялос-2017» за книгу «Зайнаб» присуждено 3-е место в номинации «Прозаическое» с присвоением звания «Лучший писатель года».

Интернациональным Союзом писателей за выдающиеся заслуги в области литературы Г. Р. Гасанов был выдвинут на получение Московской премии по итогам 2017 года. А в 2020 году стал финалистом Московской литературной премии. Романы Г. Гасанова «Тайна Дюрка», «Жажда Дюрка» стали финалистами Лондонской литературной премии 2020 года. За внесение значительного вклада в развитие литературы, искусства России, ближнего и дальнего зарубежья Гаджимурад Гасанов в 2021 году ИСП награждён орденом Святой Анны. Интернациональным Союзом писателей выдвинут на получение ордена А. Невского – к 800-летию со дня его рождения.

Благочестивая узница

(повесть)

Хасан несколько раз обращался в милицию, прокуратуру района с просьбой, чтобы под Урцми-даг, на заброшенную колхозную ферму соседнего района, организовали спецоперацию. Там не прислушались к нему. Тогда сам в поисках Шах-Зады с братьями, Гаджимагомедом и несколькими джигитами села решил оправляться под Урцми-даг. Он догадывался, душегубы Шархана ее прячут. Но Шархан прежде, задев самолюбие Хасана, выманил в западню. В таких важных вопросах редко, когда чувства Хасана брали верх над его разумом. На этот раз так получилось, что Хасан, не послушав Гаджимагомеда, один, без прикрытия, отправился на встречу с Шарханом, где и попался. В капкан Шархана угодили и братья Хасана, Гаджимагомед, которые прикрывали его. Им по подземным лабиринтам как-то удалось вырваться из плена.

На кошаре, расположенной под Урцми-дагом – она была арендована Шарханом, – всего несколько лет назад от зари до зари кипела жизнь. Летом на отгонные пастбищах колхоз перегонял три отары овец. На тучных пастбищах паслись сотни бычков. В места забоя скота, на рынки республики отправляли тонны мяса, молока. На стойбищах, в домах животноводов, в палатках, шалашах днем и ночью кипела жизнь.

Неожиданно страну захлестнула волна горбачевской перестройки, необдуманных перемен. Экономически банкротилась вся страна: республики, края, губернии, заводы, фабрики, районы, совхозы, колхозы. Все перемены происходили с дикой приватизацией заводов, фабрик, сельскохозяйственной техники, строений, земли. Они повлекли за собой невиданные процессы разрухи и распада.

У колхоза сперва с кошар незаметно исчез мелкий рогатый скот, потом опустели коровники, загоны, дома приунывших животноводов. Летом в домах перестал звучать многоголосый гомон детей, проводящих каникулы с родителями в горах. За какие-то два-три года непонятных реформ сельское хозяйство колхоза, полностью района пришло в полнейший упадок.

Только в одном из чабанских домиков фермерского хозяйства в горах остались пьяные угрюмые лица кирпичного цвета, обросшие грязной щетиной. Они пасли скот фермерского хозяйства, лично Шархана и каких-то районных начальников.

Недалеко от домика животноводов обосновались угрюмые лица. Эти люди недавно прибыли после вечерних сумерек. Поставили брезентовую палатку с печкой-буржуйкой, раскладушки, телевизор, рядом какую-ту антенну с тарелкой на самом верху.