скачать книгу бесплатно
– Правда, классный был кадр!? – спросил жених с нескрываемым восторгом.
– Отличный! – Александра засмеялась и помогла встать Евгению. – Хватит с нас приключений. Поехали на банкет!
Большое двухэтажное кафе под названием «Восьмое чудо света» располагалось на окраине города в его промышленной зоне. Железнодорожные пути, высокие серые заборы, отороченные сверху витками колючей проволоки, облезлые железные ворота, разномастные гаражи, дымящиеся трубы окружали «Восьмое чудо света» и подчеркивали остроумность его названия. Перед входом в кафе стояла разношерстная толпа встречающих. Молодые вышли из «Мерседеса» и направились к ним.
Да будет вечным их союз,
Как птицы две в местах облачных,
Летят пусть и забудут грусть,
А мы встречаем новобрачных! —
во весь голос завелась тамада стихами, по всей видимости, собственного производства.
Крепко взявшись за руки, словно боясь потеряться на собственной свадьбе, молодые вышли к гостям. Живой коридор из нескольких десятков в разнобой наряженных людей жаждал проглотить их небольшую проходку. Аплодисменты и крики «Поздравляем!» настойчиво требовали от новобрачных прошагать сквозь свадебный строй. Даже если бы молодые, набрались вдруг ума и захотели сбежать, то отступать им уже было некуда. Вдохнув побольше воздуха, словно прыгая в бездну, они шагнули вперед. Над свадебным строем, будто гимн победы над полем сраженья, раздалось дружное многократное «ура!». Захлопали хлопушки, заискрились бенгальские огни. Искры прожгли дырки в легких синтетических вечерних платьях, хлопушки оглушили еще вполне трезвых и пока здравомыслящих гостей. Дойдя до родителей через эту плюющуюся радостью, бенгальскими искрами, криками и конфетти свадебную массу, молодые остановились. На тяжелом подносе из нержавеющий стали перед ними возникли два высоких бокала с шампанским. Сердечки на бокалах манили и звали в объятия Бахуса. Ангелочки, нарисованные под ними, лицемерно улыбались. Вслед за алкоголем молодых встречали родители невесты. Почти не дыша, как держит сапер неразорвавшуюся бомбу, мама Александры ухватила узловатыми пальцами поднос с бокалами. Стоящий рядом ее муж и отчим невесты крепко, словно руль автомобиля, держал двумя руками огромный свадебный каравай с полной солонкой наверху. Казалось, что вот-вот он даст газу, и умчится самым первым за свадебный стол к коньяку и закуске.
Из двух бокалов счастье мы
Хлебнем и устали не зная,
Их разобьем мы за спиной,
Потом дойдем до каравая!
Я не успевал записывать уникальные по своей глупости речи тамады – немолодой и не худенькой женщины с ярко-коричневой, почти рыжей, шевелюрой на голове вместо прически. Мне так и хотелось попросить ее повторить свои перлы, но я передумал, решив, что: во-первых, для этого вопроса я вызывающе трезв, а во-вторых, что я потом могу взять видео со свадьбы и восполнить пробелы.
Молодые выпили шампанское, взмахнули руками и, не оборачиваясь, как научила их тамада, бросили пустую посуду назад. Сердечки разлетелись в стеклянную пыль. Ангелы-лицемеры ответили за все. Раздался бой стекла, завыла автомобильная сигнализация. Лицо тамады на секунду исказилось до неузнаваемости. Свадебная болтушка смотрела то на молодых, то на «Дэу Матиз», жалобно моргающий в самом конце пустой парковки.
– Никогда не думала, что бокалы можно взять и вот так бросить на тридцать метров!
– Мы спортом занимаемся, – виновато хором ответили молодые.
– Заметно!
Тамада достала откуда-то из глубин своего торжественного платья пульт дистанционного управления, выключила сигнализацию и, вернув на лицо улыбку Буратино, продолжила, но уже без былого оптимизма:
На счастье бьются все бокалы!
Сердца на счастье бьются здесь!
И чтоб любви всегда хватало
Должны мы хлебушка поесть!
Новобрачные по знаку тамады подошли к караваю, посолили, как положено, друг другу и откусили по очереди.
Кто будет в дом носить зарплату,
Сейчас увидим мы, ура!
А ну-ка дай те мне лопату —
Такой кусок у жениха!
Тамада закончила свою речь и с удовлетворением выдохнула. Поэтическая часть программы давалась ей с трудом. Кусок каравая, застрявший во рту жениха, вдохновил ее на новую тираду. Не дождавшись, пока Женя прожует, она ловко выхватила из рук родителей каравай, подняла его над головой – дабы все увидели, насколько широко открывается у жениха нижняя челюсть, – и с восторгом человека, открывшего Америку, прокричала:
– Зарплату домой будет приносить Женя!
Гости с готовностью бурно зааплодировали, словно этой новости они ждали добрую половину всей своей жизни. Семейное счастье казалось всем скорым и неизбежным.
Дальше все шло как на самой обычной свадьбе – без лишней суеты, но и без пауз. Гости безостановочно наливали и опустошали рюмки и бокалы, ели, безжалостно стуча столовыми приборами по тарелкам, пафосно и не очень говорили торжественные речи, дарили молодым всевозможные подарки – от цветастого постельного белья, расписанного под хохлому до небольших конвертов с неизвестными денежными суммами. Фотограф безостановочно щелкал затвором огромного дорогого фотоаппарата марки «Кэнон». Изредка он куда-то уводил молодых, прихватив с собой шампанское и бокалы. Его коллега по цеху, видеооператор Алексей, без устали снимал гостей и иногда присаживался рядом со мной, чтобы перекусить. Я рисовал кривые рожицы в своем блокноте и уже было не на шутку заскучал, как видеооператор, наклонившись надо мной, таинственным шёпотом произнес:
– Сейчас будут красть невесту. Смотрите, это очень интересно.
– Интересно было бы, если бы мою невесту украли десять лет назад и не вернули, – ответил я, но смотреть все же приготовился.
К жениху подошли гости со стороны невесты, что-то начали ему весело рассказывать и куда-то звать вместе с собой. Наивный и беспечный он оставил свою невесту на попечение не менее наивного свидетеля – молодого щуплого человека в больших круглых очках на хиленькой переносице – и пошел с ними на улицу. Стоило ему скрыться из виду, как возле свидетеля, неожиданно, словно из-под земли, возникла тамада с воздушными шариками в руках. С авторитетом свадебного распорядителя сказала она что-то ему, и они направились в конец танцпола готовить какой-то конкурс. Как только они удалились, к невесте подошла свидетельница, прошептала ей на ухо несколько слов и они, похихикивая на ходу, скрылись в недрах подсобных помещений. Фотограф и видеооператор взяли камеры наизготовку.
– Невесту украли! – раздалось в кафе, и гости оживились, словно все они были пассажирами, а их скорый поезд вот-вот должен был отойти от перрона. Стоящая под алкогольными парами свадьба была готова дать длинный гудок и застучать тяжелыми колесами по кривым рельсам праздничного застолья.
Свидетель бросил готовить конкурс и побежал за женихом. Вскоре они оба вернулись в кафе, и началась суета.
– Выкуп, хочу выкуп! – вертелась перед женихом свидетельница и махала возле его носа туфелькой невесты.
– Выкуп! Выкуп! – хором кричали гости со стороны невесты.
Кафе наполнилось шумом и гамом.
– Обойдетесь! – весело отрезал жених и вместе со свидетелем и еще несколькими друзьями направился на поиски. Фотограф и видеооператор неизменно следовали за ними.
Осмотрев несколько подсобных помещений, Евгений остановился возле одной двери и дернул ее. Дверь была заперта.
– Она тут! – закричали сопровождавшие Евгения друзья. – Ломай ее!
Но тут между дверью и женихом встала свидетельница.
– Выкуп! Невесту спасет только выкуп!
В руках у свидетельницы мелькнул ключ от двери. Она картинно положила его внутрь туфельки.
– Даю тысячу рублей! – крикнул жених.
– Тысяча, это только за каблучок с этой туфельки!
Свидетельница подняла туфлю невесты высоко над головой.
– Хорошо, даю две!
– Две – это каблучок с подошвой! – не соглашалась свидетельница.
– Две с половиной – торговался жених.
– Пять – и по рукам! – вдруг взвинтила цену свидетельница.
– Пять так пять! – неожиданно согласился жених, и в руках у свидетельницы зашуршала розовая купюра.
– За пять надо под дверью скакать! За пять тебе будет только туфелька, но без ключа! Еще пять по двадцать пять и невеста твоя!
– Офигеть! – возмутился жених. – И откуда такие расценки!
– Денег нет, пой песню – подсказала свидетельница.
– Во саду ли в огороде
– затянул жених и друзья подхватили:
Бегали китайцы,
Одного из них поймали
Оторвали яйцы!
– О, нет, нет! – такая песня нам не подходит, – возмутилась свидетельница. – Во-первых, что это за пошлый куплет, а во-вторых оторвали не яйцы, а яйца!
– Что было, то и оторвали! – засмеялся жених и запел другую песню:
– Я люблю тебя до слез, миллионы свежих роз! А дальше я не знаю!
– Хорошо! – свидетельница на ходу придумывала новое испытание. – Тогда давай ты станцуешь.
– Запросто! Только я буду прыгать в танце! – сказал жених, прыгнул и вырвал у свидетельницы туфлю вместе с ключом.
– Ура! – закричали друзья жениха, и оттеснили от дверей свидетельницу.
– Я иду к тебе, любовь моя! – прокричал жених, вставил ключ в замок и распахнул дверь.
В темном помещении подсобки, белея свадебным платьем между ящиков и коробок, раскинув на полу белокурые локоны, лежала Александра. Она была мертва.
Глава 4
Полиция приехала минут через пятнадцать после прибытия «скорой помощи». Старший следователь майор Андрей Петров – коренастый, простоватый на вид мужичек с огромными клешнями-руками – был знаком мне с давних времен. Будучи журналистом, я сделал о нем два сюжета: один про то, как он на корпоративе с шашлыками, посвященному Дню милиции, спалил по пьянке служебный УАЗик; и второй сюжет о том, как майор Петров в одиночку обезоружил троих матерых преступников. Первое, конечно никак не противоречило второму. Настоящий мужчина может, как говориться и «на грудь взять» и в морду дать. Но за сюжет о том, как в милиции горят на работе не только люди, но и материальная часть, Петров обижался на меня чуть ли не год, а за второй сюжет сказал сухое «спасибо». Можно считать, что на данный момент наши отношения с ним были на нулевой отметке. Возможно, что именно поэтому он с большой насторожённостью осмотрел мою фигуру, сидящую с блокнотом и ручкой в руках посреди банкетного зала рядом с врачами «скорой помощи» возле трупа невесты.
– Что здесь произошло? – спросил Петров медиков.
– Летальный исход по неустановленной пока причине, – ответил врач скорой.
– То есть как «по неустановленной»? – удивился Петров.
– Следов какого-либо явного насилия я не обнаружил, возможно, что-то с сердцем, возможно, нет. Вскрытие покажет.
– Понятно, – сказал Петров, и принялся составлять протокол.
– А я бы осмотрел место происшествия, сделал бы список гостей и опросил бы свидетелей, – без особого вступления влез с советом я.
– А, Дмитрий, привет! – Петров сделал вид, что только что узнал меня. – Хорошо повеселились! Или ты здесь по работе?
– По работе.
– А по какой? Я слышал, что ты теперь детектив?
– Здесь я был как журналист, но…
– Понятно, – ответил Петров. Это было его любимое слово. – Что тут произошло?
– Невесту украли, спрятали в подсобке, когда нашли, она была уже мертва – ответил я, как по-писанному.
– А почему она лежит тут, в банкетном зале?
– Сюда ее вынесли, думали, что она очнется на свежем воздухе. Потом вызвали «скорую», потом вас.
– Понятно. А где эта подсобка?
– Пошли, – предложил я.
– Ефименко, Зварыгин! – крикнул Петров своей группе. – Составьте полный список гостей и начните опрашивать свидетелей! И чтоб никаких: «Ой, этого мы пропустили!»
Мы прошли с майором в подсобку. Меленькая комната два на три метра была, по сути, складом, в котором хранились и коробки с баночным пивом и бытовая химия, и какая-то сантехника. Вентиляции в подсобке не было. Воздух был спертым, и пахло чем-то перцовым, словно кто-то распылил здесь баллончик со слезоточивым газом.
– Да, уж, тут не мудрено скончаться, – поморщился майор и широко распахнул ногой дверь подсобки. – Кому пришла в голову мысль ее тут закрыть?
– Свидетельнице.
– За какие такие коврижки? Они что, мужика не поделили?
Я вспомнил, как в фотостудии невеста осадила фотографа, но решил пока промолчать. Мало ли что бывает в жизни. По крайней мере, лично я не стал бы мстить сопернику, за такую мелочь, как увод невесты, в данном случае жениха. Скорее, наоборот, за эту небольшую гадость я только сказал бы огромное спасибо любому подлецу.
– В лучшем случае, невеста и свидетельница оказались тут случайно, – начал я, – они не знали, где спрятаться и, вполне возможно, сунулись сюда наугад.
– В лучшем?.. Дверь что, была заперта? – перебил меня Петров.
– Да.
– А у кого был ключ от двери?
– У свидетельницы.
– А где она взяла ключ? И где она сейчас?
– Ее увезли на другой «скорой». Она потеряла сознание, когда медики констатировали смерть.
– Понятно. – Майор хлопнул в ладоши, словно поймал в них кого-то, и хотел расплющить. – Будем подождать результаты экспертизы, – сказал он нарочито неправильно, после чего решительно развернулся и вышел из подсобки, на ходу бросив подчинённым: – Подсобку опечатать, с руководства кафе взять объяснение, почему в подсобке пахнет непонятно чем. И кстати, выяснить, чем именно там пахнет.
Следующий день начался с головной боли. «Боже! – подумал я. – Вчера я не пил ни грамма, а голова болит, словно я несколько дней провел в винных погребах!» Размышления о мертвой Александре не давали мне уснуть большую часть ночи. Только под утро я задремал каким-то едва уловимым призрачным полусном-полубредом, от которого, по всей видимости, голова моя трещала по всем швам. «Александра. Симпатичная, жизнерадостная девушка. Спортсменка. Неужели какой-то скрытый недуг свалил ее в день собственной свадьбы? – не переставал размышлять я. – Или здесь кроется нечто большее, чем затхлый воздух подсобки и какое-то заболевание? Во что бы то ни стало мне надо это выяснить, иначе я не только лишусь сна и покоя, но и предстану в неприглядном свете, прежде всего для самого себя, ведь как-никак, а с покойной мы были в хороших отношениях».
Первым делом нужно было как-то взбодриться и избавится от головной боли. Ничего лучшего, чем открыть бар и вынуть из его соблазнительного нутра бутылку коньяка, я в это утро придумать не смог. С первыми глотками живительного напитка ко мне стала приходить ясность мысли. «Надо поговорить со свидетельницей раньше, чем это сделает майор Петров, – первое, что пришло мне в голову после пятидесяти граммов. – Иначе этот мужичок-полицейский с огромными ручищами, которыми можно капать канавы без лопаты, может одним неосторожным словом так запугать бедняжку, что потом от нее нельзя будет дождаться ни слова, ни полслова». Но где искать свидетельницу, которую вчера с роковой свадьбы увезли в больницу на «скорой» я не знал. У меня не было никаких контактов ни жениха, ни невесты, ни тем более свидетельницы. В этот трагический день я, как всегда, отложил обмен телефонами на потом, а этого «потом» просто не суждено было быть. Вдруг я вспомнил, что тамада, еще до того как случилась трагедия, ходила между гостей и раздавала всем свои визитки. Я не хотел брать размалеванный сердечками кусок картона, но она была так навязчива, что я сунул визитку в карман, лишь бы отделаться. «Все равно выброшу в ближайшую помойку», – подумал я тогда, но дальнейшие события отвлекли меня от чистки кармана. Благодарный коньяку за столь светлую мысль, я полез в карман и извлек из него визитку тамады. «Агнета Илларионовна» – значилось там каким-то витиеватым шрифтом. Ура! На душе у меня полегчало. Уж кто-кто, а тамада должна знать телефоны жениха, невесты и наверняка свидетелей.
– Да, это я, – ответили мне на другом конце телефонного соединения. – Я все еще не могу прийти в себя. Для меня свадьба – это нечто святое, нечто божественное, а тут такой случай…
Далее Агнета рассказала мне все, что могла сказать немолодая и, судя по всему, незамужняя, женщина о чужих свадьбах. Я подождал, пока Агнета Илларионовна хотя бы частично выговориться и попросил дать мне все известные ей телефоны. После нескольких минут, которые Агнета провела, роясь в записной книжке, я получил всего два телефона: телефон Александры и телефон фотографа Олега. Больше тамада ничем мне помочь не могла. Звонить фотографу было бессмысленно. Вряд ли он знал, куда увезли свидетельницу, но на всякий случай, я записал его телефон.
Следующая рюмка коньяка развернула мои поиски в несколько ином направлении. Вспомнив свое журналистское прошлое, я позвонил в «скорую помощь» и представился корреспондентом, который пишет репортаж о трагедии на свадьбе.
