скачать книгу бесплатно
Мать за дверью наверняка подслушивала.
– Как так?!
– Да как чмо опущенное! Как будто он, сука, лучший идеальный друг! Как будто он виноват!
– Блять, Марк! Какую же дичь ты несешь! – Женя согнулась пополам, утыкаясь лицом в свои колени, сидя на пятках. Подниматься ей не хотелось то ли от нервов, то ли от стыда. – Конечно, он виноват! И ведет себя так, потому что до этого вел себя как сука последняя. Но, твою мать, то, что ОН сделал, не такая дикая хуйня, как та, в которой ТЫ его обвиняешь.
Женя замолчала. Марк тоже. Саша вдруг понял, что знал даже меньше Марка. У того были какие-то основания для дебильных подозрений, Женя знала что-то другое. А Саша не знал ничего. И был очень даже рад этому.
– Ну. – Марк на Женю смотрел внимательно, поторапливал.
– Что ну? Он встречался с Лерой. Я обещала ей, потом ему, что не расскажу, но, честно, это не так хреново, по сравнению с тем, что ты думаешь. – Она поморщилась. – Они вообще, насколько я знаю, до всего, ну… этого расстались. Луч сказал, что это вообще бред какой-то был, типа ему стыдно пиздец, ну и всякое такое. И тут, короче, ангина твоя, смерть ее, Луч так пересрался, ты бы знал. – Она сделала страшные убедительные глаза. – Мне сказал, что глаз с тебя спускать не будет, типа такого друга терять – тупо, и вообще он раскаивается. Ой, в смысле не раскаивается. – Женя запнулась. – Ну, то есть раскаивается, но я не то хотела сказать. Он, короче, просто боялся, что ты тоже умереть можешь.
– От ангины?
– Ну, Лера же умерла.
Марк дернул бровью вверх, изогнул ее. Изнутри его потряхивало, даже руки начали мелко дрожать от злости. Постепенно накатывал страх.
Луч не виноват. Конечно.
– Понятно.
– Что тебе понятно? – Саша фыркнул, посмотрев на брата в ответ так же липко. Обида на брата была минутной, но достаточной для легкого злорадства.
– Саш, завали.
– Ой, да пошел ты на хуй.
– Жень, какого хуя ты молчала? – Марк посмотрел на Женю в упор, с обидой, но без злости, она вся досталась Саше.
– Марк, ваши личные отношения – не мое дело. Я не понимаю, зачем вообще мне нужно было знать об этом всем. – Она терла холодной рукой горящее лицо. – Если честно, лучше бы не знала.
– Понятно.
Марк встал, вышел из комнаты и не столкнулся у двери с матерью, как ожидал. Она сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор на очень тихой громкости, подслушивала все-таки.
– Все хорошо?
– Да, мам. Не парься.
* * *
Отношения с Лучом тоже налаживались. Медленнее, чем рассчитывал Луч, но прогресс намечался. Марк больше не прогонял его, общался почти как раньше, смеялся, разговаривал, отвечал. Выходил из дома и из своей зоны комфорта. Только слушал и смотрел внимательнее, чем раньше. А потом улыбался, как раньше.
В Москву Даша все-таки приехала, но не жить, как планировала тогда на крыше. Просто в Питере ей подвернулась хорошая работа, и жизнь драмой быть резко перестала. Это было уже в конце лета, когда Марк вернулся в Москву, а Саша с Женей остались в Твери. В Москве у Марка остался только Луч. И новая работа. И какая-то хрень с учебой.
Пить в баре после пропитого лета было роскошью, поэтому Луч просто притащил к Марку две двухлитровые баклажки пива.
Дома даже не было шумно, они смеялись, вспоминали Питер, рассказывали Даше про поход, умолчав только про палатки и Олю. Марку нравилось. Ему нравилась Даша, смеющаяся наравне с Лучом. Даша такая красивая, тонкая, маленькая и небледная, какой всегда была Лера из-за своей анемии. И Луч – такой восхитительно подавленный, что хотелось надавить еще сильнее, заставить заорать или выпустить ему кишки через глаза. Проткнуть, как Капитошку.
Они сидели в комнате, разлив пиво по большим кружкам, высыпав в огромную салатницу чипсы и сухарики, смотрели самые осточертевшие музыкальные клипы на ноутбуке и ржали над ними.
– Луч, ты че такой? – Марк отпил из своей кружки, хлебнув и пены. – Решил показать, каким говном я был в Питере?
– Да ладно, не говном ты был, просто грустненьким. – Даша посмеялась, заикаясь.
– Нет. Просто. – Луч вяло пошевелил пальцами, типа отмахнулся. Взялся за кружку, отпил и закинул ногу на ногу, устроившись в своем кресле-мешке.
– Какой-то непростой вы, Кирилл Витальевич. Беспокоит чет? – Марк ухмылялся, склабился и нарывался. Луч и забыл, как сильно от Марка иногда несло тверским быдлом. А все две недели после возвращения из Твери он таким и был. Он сидел рядом, жевал свою мятную жвачку так громко, будто с открытым ртом. И как только пивом не подавился?
– Марк, ну оставь его. Нет настроения, может. – Даша посмотрела укоризненно, выпятив губу так, как будто это у нее настроение было дерьмовым из-за того, что это она сболтнула лишнего недавно. Такая красивая полненькая губа. Чихнет, и губа эта лопнет. Как у Луча, если Марк ему сейчас врежет.
– Да я помогаю, да, Луч? – Марк поржал коротко, покашлял, фыркнул в кружку. – Не хочешь сказать «спасибо»? Нет?
– Марк. – Даша посмеялась, но тон был укоризненный.
– Ой, да иди ты. – Луч хмыкнул, сделал вид, что не неприятно.
А потом, когда спустя час понял, что стал немного лишним, прихватил с собой остатки последней бутылки и ушел. Даша с Марком сделали вид, что не заметили.
Вообще-то раскладушку Марк доставал именно для Луча, если бы тот вдруг решил остаться. А она так и не понадобилась.
Под футболкой выше поясницы оказалось гораздо интереснее, чем тогда на крыше. И ниже – тоже. Даша была очень худой. Почти такой же, как Лера тогда, когда он видел ее в последний раз без одежды. Только Дашина грудь была почти полностью плоской, а Лере на это жаловаться не приходилось. Даже ляжки, которые ему так нравилось мять раньше, стали тоньше.
И запаха почти не было. Даша была почти незаметной – тихой и сухой – не потела почти, только нагревалась, как индукционная плита – местами, а на лице появлялись красные круги.
Они с Лерой всегда потом проветривали комнату, даже зимой, потому что дышать было нечем. Ее волосы постоянно оставались на липком теле, на простыне, на подушке, на полу. Даша была аккуратной – после нее Марк не нашел ничего.
Она уехала на следующий же день, мило поболтав с утра за завтраком, позвонив Лучевому, который «так рано ушел», вызвала такси и вернулась в Питер. Марка на прощание она только обняла неловко.
Теперь хотя бы стало понятно. Теперь это точно «да было дело, пару раз случайно, ничего такого».
Луч пришел под вечер.
Сел смотреть фильм на его ноутбуке, жевал пиццу, которую притащил, и молчал. Марк улыбался, смотрел больше на него, чем фильм, и не мог перестать.
Луч не вытерпел:
– А ты везде, где окажешься, бабу себе найдешь?
Марк еле сдержался, подавил смех. Хорошо, что Луч опять был без линз, нацепил свои очки и почти не видел его выражения лица сбоку.
– Куда ты мне ее притащишь, ты имеешь в виду?
– Ты же вроде еще скорбеть должен. – Лучевой все еще делал вид, что смотрит фильм. И ест пиццу.
– Ну вы ведь меня так старательно лечили от этого. Вот я вылечился. Или тебя что-то не устраивает?
– Все устраивает, просто спросил.
* * *
Новая работа разнообразием Марка не радовала. Она вообще его не радовала. Ни дружелюбным коллективом, ни цыплячьими рубашками, ни тем, что устроили его по блату.
Луч над ним издевался. Точно мстил за последний разговор «по душам». Он провел рукой по лицу.
В двадцать один год работать официантом – определенно бесперспективняк. Лишиться почти будущей жены – совершенно полный провал. Лучший друг дебил – это как прицеп, с которым никто не возьмет.
С учебой определенно надо было что-то делать. Но точно не работать по профессии.
Марк начертил профиль в блокноте. Пусть менеджер думает, что он учит меню. Если менеджер вообще о нем подумает, учитывая, что он спит в углу барной стойки.
Бармен – под ней. Официант – за столиком в углу, который не видит камера.
Профиль стал морщинистый у глаз и как будто улыбчивый. Хотя бы есть работа.
Хотя не совсем ясно, зачем во вторник в четыре утра кому-то вообще нужно работающее кафе, кроме персонала, которому за работу платят деньги. Но если на то пошло, то зачем на форменной рубашке курицы – тоже никто не объяснил.
Спать хотелось почти сильно, поэтому Марк нарисовал в блокноте полудлинные патлы Луча. Нефор-скейтбордист. Хотя бы не такой прыщавый и убогий, как при знакомстве. Мерзкий до стертой эмали.
У Марка было время, чтобы подумать. Потеряв Лерку, Марк вдруг понял, что почти ни с кем не общался. Чуть-чуть с одногруппниками, но не настолько, чтобы они беспокоились о его прогулах. Чуть-чуть с бывшими одноклассниками, но не настолько, чтобы его вспоминали когда-то, кроме поездок в Москву со словами «надо бы пересечься».
Были Женя и Саша. Но они были всегда, как мама и папа, их не могло не быть.
Был Луч. Иногда Марк очень хотел, чтобы его не было. Но сам Луч считал, что он, как мама и папа, должен быть.
Была Лера. Она должна была быть всегда, но ее не было. И теперь, без Леры, Марк не хотел, чтобы Луча не было.
Теперь Марк начал немного ценить тех, кто «должны всегда», потому что не должны.
Семью не выбирают. Луча Марк тоже не выбирал.
Никогда бы не выбрал придурка, который даже не знает название улицы, на которой живет. Он бы перестал с ним общаться в тот момент, когда искал его улицу почти час.
«Ну вторая Лучевая, слева от Тверской. Ну слева, если от Кремля. Ты че тупишь? Пятый дом. Позвони, как придешь».
Чертова Большая Никитинская, а не Лучевая. В понимании Кирилла, Лучевая – любая из улиц, которые лучами ведут от Кремля. Лучевая в голове у него болезнь, на мозги ему давит. Лерка тогда долго смеялась, Лерка тогда его Лучевым назвала, а Марк поддержал – со злостью и бешенством, потому что ноги в октябре промокли в кедах, потому что ветер препротивный, а Кирилл даже трубку не брал. Бесполезный идиот.
Был.
А сейчас – нет. Сейчас лучший друг. Единственный. Ну, или потому, что единственный.
Телефон в фартуке завибрировал. Раньше был Кирилл Маяк. Теперь Лучевой Маяк написал:
«Ну как работка?)))»
Марк закатил глаза, опустил руку под официантскую стойку, чтобы не было заметно телефона в руке, напечатал:
«Иди в жопу».
«Где благодарность?»
«Там, откуда ты свою голову достал».
«Это было сейчас так тупо, что даже не смешно. Забудь про юмор, даже не пытайся, официант – твое призвание».
А затем еще одно от Луча:
«Петушара».
И следом:
«Хотя у тебя такой ебальник простигосподи».
Марк усмехнулся, постарался не заржать в голос. Напечатал почти вслепую, краем глаза следя за менеджером:
«Кукареку епта. Бодипозитив рулит».
«Харя-позитив, уебище)))».
«Ты хули не спишь?»
«Не могу спать, пока ты страдаешь. Наслаждаюсь. И немного представляю тебя в цыплячьей рубашке)))».
«Пиздец, Луч. Пиздец».
А потом еще одно от Марка:
«Завали ебало».
…Лучевой печатает.
Тишина.
…Лучевой печатает.
«Да шучу я. Не кипишуй. Мой хуй спокоен как удав».
«Луч, нам надо поговорить».
«А сейчас мы что делает?)»
Сообщение отредактировано: «Делаем».
«Ты понял о чем я».
Сообщение прочитано. Лучевой не отвечает. В зале тишина, даже музыка стала потише – хостес надоело читать под осточертевший за несколько месяцев плейлист.
