скачать книгу бесплатно
Разгоряченные бегом, мы как-то мало замечаем, как буря начинает постепенно утихать. Густо идет снег. Еще минут 15–20 – и опять наступило горное безмолвие.
Замедляем темп. Опасность миновала. Чувство тревоги сменяется радостью, что ты в своей жизни пережил бурную симфонию гор, которая и сейчас, при воспоминании об этом, звучит отдельными, но грозными аккордами.
Дышать становилось все легче и легче. Снегопад затихал. Внизу видны скалы Приюта одиннадцати.
Еще немного, и мы у места нашей стоянки. Окружившие товарищи осыпают нас вопросами.
Будка почти готова. Шендригайлов, Склярский и несколько балкарцев пришивают последние листы железа.
Узнав о случившемся несчастье с Братолюбовым, подшучиваем над его расцарапанной физиономией, но все смеются, указывая на наши лица. Кто-то подает зеркало, и мы удивленно смотрим на волдыри, которые покрывают наши лица: ультрафиолетовые лучи на большой высоте оказали свое действие.
Из цейсовского бинокля Раковский и наши товарищи по путешествию наблюдали наш подъем и очень волновались, когда начался снегопад.
Зовут в палатку ужинать. Для того чтобы согреться, пьем чай с коньяком.
Начинает темнеть.
Щеглов, Тизенгаузен, Еланчик и Шендригайлов ложатся еще в недостроенной будке. Остальные решили провести вторую ночевку на старом месте, в палатке.
Нельзя сказать, что ночевать в будке было очень тепло. Ведь она еще была не готова. Железные стенки промерзли настолько, что от них шел «могильный холод». Но все же после пережитого на высоте 4100 м мы чувствовали себя, как дома.
Через облака на Кругозор
Наступило утро 24 июля. Собираться в обратную дорогу мы не спешили. Дожидаемся Шендригайлова, который принимает деятельное участие в окончательной достройке будки. Раковский угощает нас консервами и горячим чаем. Выяснилось, что керосину ему хватит. Плотно закусив, снаряжаемся в обратный путь. Флягу с водой, оставленную на ночь снаружи, разорвало: вода в ней превратилась в лед.
В 9 часов начинаем спуск.
Внизу, как вата, навалены облака, из которых торчат только верхние части хребта. Над нами солнце – Эльбрус улыбался, а там, внизу, – пасмурная погода и, может быть, льет дождь. За двое суток мы свыклись с горной природой, сжились с ней, но было как-то странно спускаться в облака. Через облака на «Кругозор». Через час мы вошли в туман. Чем ниже, тем гуще он становился. Скоро начался снегопад. Поджидаем Братолюбова и Шендригайлова, которые сильно отстали, делая панорамный снимок.
Теперь нужно идти всем вместе, не теряя друг друга из поля зрения. В таких условиях, отстав или уйдя вперед, можно легко отбиться, потерять группу и стать перед не совсем приятной задачей – одному выбираться из тумана, тем более что ледниковые трещины еще впереди.
Снегопад усиливается. Ноги глубоко проваливаются в снег. Омар начинает замедлять движение. Нужно быть осторожным, так как мы подходим к району ледниковых трещин.
Трещина опасна тогда, когда она замаскирована, засыпана или, вернее, запорошена снегом. Ступнув на такое место, провалишься через снег, полетишь в ледниковую пропасть и наверное обретешь себе могилу.
Идем медленно. Втыкаем ледорубы в снег. Если он уперся в твердый лед или фирн, продвигаемся дальше. А иногда ледоруб проваливается, что называется, до отказа. Поворочав им немного, видишь, как снег проваливается, осыпается, и вырисовывается зияющая трещина. Но прыгать через нее рано: нужно определить действительные края. Ведь при прыжке нога может упереться не на лед, а на необвалившийся снег.
– Не связаться ли веревкой? – объясняя, спрашиваем Омара.
Он уклончиво продолжает продвигаться дальше, усиленно работая ледорубом. Может быть, с детства, охотясь один в горах за турами, Омар немного пренебрежительно относится к альпийскому тросу, к этому предохраняющему средству, которое предполагает наличие коллектива.
Вскоре мы залезли в настоящую «трясину» – впереди и с боков нас опоясывали глубокие и широкие трещины.
Казалось, нет проходу. Крупные хлопья падающего снега мешали ориентироваться.
Омар остановился. На наши вопросы он отвечал, как и всегда: «Не знаю». Но вот он снимает веревку со своего плеча и начинает ее разматывать, подчеркивая тем самым, что положение серьезное и нужно связываться.
Большое уменье перебираться через трещины проявил Рудольф Брешар. Связавшись, мы почувствовали, какую большую ценность представляет в горах веревка, которая до сего времени отягощала наши плечи.
Считаем друг друга – не отбился ли кто-нибудь. Нас восемь – где же девятый? Через полминуты выясняется, что Братолюбов, решив заснять нашу группу, в этот критический момент отошел в сторону, рискуя провалиться в трещину. На этот раз профессиональная привычка его не покинула.
Подождав Братолюбова, связанные веревкой, мы начали продвигаться смелее и более энергично.
Снегопад прекратился, и мы благополучно вышли из сети ледниковых трещин. Вскоре показались и осыпи. Мы подходили к Кругозору.
Хотелось скорее, скорее спуститься в живописную долину Азау, полежать на траве среди деревьев, искупаться в горной речушке, хотелось быть среди живой природы, с которой свыкается человек в течение своей жизни и которая в этот момент была нам так близка, так мила.
