скачать книгу бесплатно
перечтёшь ли «Детей и отцов»
сразу станет до жуткого жалко
и крестьян и дворян и купцов
уложить бы по взбитым постелькам
молоком шоколадным поить
семенить мимо спящих и мельком
по смешным волосам проводить
только время с тупой его тягой
вспять не двинется сколько ни ной
вот и вновь оно белкой летягой
перекинулось в месяц иной
выцвел нежный расписанный батик
вытек в дачной котомке шампунь
развязался на тапочке бантик
энтропия Россия июнь
«Видишь, мороз обжёг…»
Видишь, мороз обжёг
маленького мыша:
это январский шок,
это зима пришла.
Минус скакал на плюс,
снег превращался в шарж —
но оборвался блюз
и разыгрался марш.
Я отращу броню,
выйду с детьми к реке,
весело уроню
тельце в пуховике:
буду смотреть не вверх
прямо, а как-то вбок,
где самолётный бег —
и, несомненно, Бог.
«Привет, лужок с цветами пряными…»
Привет, лужок с цветами пряными!
Привет, подлесок!
Вот начался участок с ямами.
Прощай, подвеска.
Дни деревенские с дурачеством
да электричеством
весь год нас радовали качеством
и количеством.
Но пал под снегом последний мятлик, иссяк прополис.
Мы воленс-ноленс возвращаемся в мегаполис.
Ну здравствуй, кухня, здравствуй, ванная,
вода из крана,
аляповатое сияние
телеэкрана.
Отмыть с рук-ног, другого многого
сажи корочку.
Сходить к родителям, к стоматологу
и в «Пятёрочку».
Истосковаться по разнотравью, лесному гребню,
придумать сказку – и сделать явью. «Ну что, в деревню?»
Посвящается К
Вот она я, в сатиновом платье у растревоженного плетня,
вокруг царапчатой каруселью собаки и ребятня;
в ожидании твоего поцелуя и выходного дня
дел охапка целая у меня:
объяснить, сколько у слов бывает родов,
выскороговорить имена затерянных городов,
выпутать воздушного змея из проводов,
влезть на дерево, выдохнуть от трудов.
А вот он ты, хитросплетение света и темноты, —
хотя какая там темнота, полкрупинки для красоты,
а дальше льдины и водопады, черепахи, слоны, киты,
планета верхом на крохотке пустоты.
Души у нас переглядываются, перемигиваются; тела
разъединяют мелкие несделанные дела,
небо, пока в закате не выгоревшее дотла,
и ещё не произнесённое «я ждала».
Дочке
Мой божок 3D-моделек,
баночек гуашных,
акварели, карамелек,
снов смешных и страшных,
целый день по кругу движет
тяжкие мыслишки:
наберёт, да не оближет
ложечку «Растишки».
Ты чего, моя конфета,
грусть-кручину множишь?
На какой вопрос ответа
отыскать не можешь?
Я приду с тобой к ответу —
или постараюсь.
Я-то в жизни, по секрету,
плохо разбираюсь.
«Та девочка, живая, не из сказки…»
Та девочка, живая, не из сказки,
которая писала по указке
с наклоном вправо, ровно до полей
диктанты про неясные салазки,
не виданных ни разу журавлей, —
которая легко произносила
слова «стыдливость», «совесть» и «душа»
и на обои их переносила
при помощи карандаша, —
которая размазывала слёзки,
когда не брали в салки и снежки,
завидовала косам старшей тёзки,
слагала оскорблённые стишки, —
которая клочок «Московской правды»
прочла и не спала потом всю ночь,
как некто проиграл соседу в карты
жену и дочь, —
ты выросла, дошла почти до трети,
уютно обустроилась на свете,
порой таком постыдном и пустом,
и вечером со всей округи дети
к твоей домине тянутся хвостом.
Не держишь больше мулине и пялец,
а если кто невежествен и груб,
умело разгибаешь средний палец
и выпускаешь отповедь из губ.
Ты поселила злость на место грусти,
ты твёрдо полюбила захолустье,
где журавлей – что в городе собак.
Ты знаешь Степанцова наизусть
и выносишь зной не хуже, чем дубак.
Та девочка, сноп солнечного света,
фрагмент звезды, осколочек поэта,
забавный сплав обиды и мечты, —
ты выжила, родная. Или это
уже не ты?
«Мой кедрик, кедрик-лапочка…»
Я посадил дерево…
(Виктор Цой)
Мой кедрик, кедрик-лапочка,
мелькнул как метеор:
его прихлопнул тапочкой
естественный отбор.
Я, офисная девица,
возни не убоясь,
сама сажала деревце
в питательную грязь.
Ему мурлыкал песенки
поместный чернозём,
и три соседки-сосенки
заботились о нём.
Но так в природе издревле,
простите, повелось:
кого не смыло ливнями,
того затопчет лось.
И кедрик мой поверженный
побился и зачах.
Но он живёт по-прежнему:
живёт в моих стихах.
Что счастьем нежным брезжило,
что стоило труда,
то в мире нашем бешеном
не сгинет навсегда!
II место
Бикмуллина Зарина
Россия, г. Казань
