скачать книгу бесплатно
«Далась тебе эта стрелка, – всплывает надпись на лобовом стекле, – да ещё зелёная. Делать больше нечего?».
– Ездить без неё не могу, – я лихорадочно жму на шестерёнки и пытаюсь отмахнуться от колокольчика, – мне направление надо, голос же постоянно врёт! Он тупой, у него же прямое с кривым – одно и тоже!
«Точно надо?», – лобовое стекло фактурно складывается в ухмылку, – «последний раз спрашиваю; потом не отвертишься, без шансов».
В этот момент, машине удаётся отодрать лапки от полупропиленного когтями дуба, и, уронив вниз последнюю, творчески исполненную табуретку на двух ножках, мы, сбивая в полёте жёлуди и листья, рвём вперёд. От удара жёлуди лопаются, из них с писком и чириканьем разбрызгиваются сказки, тут же запечатлеваясь на планирующих листьях. Вся эта пелена, подхваченная потоком воздуха, стелется за машиной, но застревает в цепях и котах. Коты, побросав ножи для тунца, ловят листья на сковороды и отжарив во фритюре, торопливо едят. После чего, с разлившимся по мордам вдохновением, разбегаются по цепям и начинают драть гитары когтями. Ударная волна музыки поддаёт нам под задний бампер.
– Газу! – ору я, – стрелку мне! Стрелку! Дорогу мне! Дорогу!
На лобовом стекле всплывает зелёная стрелка, направленная прямо на меня.
– Главная дорога – это дорога к себе! – ржёт в голос лобовое стекло, – счастливого пути, иди прямо и никуда не сворачивай!
Достаю из сумочки гаечный ключ, чтобы подкорректировать улыбчивость стекла, но тут динамик произносит:
– Внимание! Приводнение в бассейн для искусственных форм жизни! – и склочно добавляет, – и для умных: будешь сдавать назад, помни, что это не вперёд!
Плюхаемся в фиолетовую воду, мимо окна брассом проплывают сучковатое бревно с ручками, две заводных лягушки и подпоясанный ломом топор. Топор явно лидирует.
– Я утомилась, – сообщает мне машина, – поехали домой. Лапки надо сушить.
Проплываем мимо стройных улиток в праздничных кимоно, замешивающих совковыми лопатами бетон на рисовом поле. За их спинами возвышаются густо побеленные шалаши с ярко подведёнными глазами. Шалаши внимательно смотрят на машину и прищуриваются.
– Дай-ка, мне ещё газу, – начинает нервничать машина, – чего они пялятся? На мне узоров нет и цветы на мне не растут! Газу мне!
– Газу дам, – мрачно отвечаю я, – но дороги нет, стрелка ничего, кроме меня не показывает!
– Ничего, – воодушевлённо отвечает машина, – дорогу найдём, я её аккумулятором почую!
Лопаты продолжают флегматично перемешивать бетон, в который от рёва мотора ссыпаются улитки и рис. Кимоно вспархивают вверх, рассаживаются на электропроводах и начинают распевать хокку.
– Осторожно! – машина в истерике, – ты же на стену прёшь! Тормози!
Педали тормоза нет, как и шестерёнки, пробиваю ногой дно, пытаюсь тормозить пяткой, и в этом момент стрелка срывается с лобового стекла и бьёт меня прямо в сердце.
…стоим с машиной под домом, прислушиваемся к напевам котов-электрогитаристов. С машинной крыши свисает спелая лесная земляника. Лапки сушатся на бельевых верёвках. В лобовом стекле торчит гаечный ключ. В моей груди – зелёная стрелка-направление.
– Вот скажи, – спрашивает машина, – ты зачем мне а бак четыре бутылки пепси-колы на чеченских минеральных водах залила?
– Так ты пить хотела, – отвечаю я.
И мы с машиной ласково обнимаемся.
Наступила ночь.
Илона Волынская. Кирилл Кащеев
Выборы по Паркинсону
«Требуется премьер-министр. Рабочий день – с 4.00 утра до 11.59 вечера. Кандидат должен выдержать бой в три раунда с чемпионом в тяжёлом весе. По достижении пенсионного возрасти (65 лет) – смерть во славу Родины. Кандидату предстоит экзамен на знание парламентской процедуры: ответивший менее чем на 95 % вопросов подлежит ликвидации. Набравший менее 75 % голосов при оценке популярности по методу Гэллапа также подлежит ликвидации. Финальное испытание – речь перед Конгрессом баптистов: присутствующих надо превратить в поклонников рок-н-ролла. Неудача также влечёт физическую ликвидацию. Соискателям явиться в спортивный клуб (с чёрного хода) 19 сентября в 11.15. Боксёрские перчатки предоставляются; майку, шорты и тапочки приносить с собой».
Сирил Н. Паркинсон «Законы Паркинсона»
Высокая тощая стерва в чёрном – ненавижу тощих стерв! – дочитала последнюю строчку, посмотрела на нас поверх своих узких прямоугольных стервозных очков, захлопнула красную папку и скомандовала:
– Господа, вы можете сесть!
Наконец-то! Наглость и хамство – выслушивать кретинские откровения их паршивого гуру стоя! Рухнул в кресло, и краем глаза глянул на своих, так сказать, коллег.
Колобок-коротконожка. Нездоровый цвет лица – больная печень. Печать партпрошлого на изрядный целлюлит. Закатился вглубь кресла и сейчас шуршит, мостится, «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утёсах». Противно смотреть… Ну куда лезешь, жирный?
Со следующим диагноз ясен. «Ихний», «ейный», «хворточка» и «просрачиваем». Крепкий хозяйственник, твёрдая рука – друг индейцев. У нас таких обожают. Ублюдочный любимец ублюдочного народа.
Его сосед – угрюмый неопределённый молчун. Ещё ни звука не произнёс. Загривок бычий, башку пригнул. Мобила, костюм от Босс, часы от Картье – новая форма старых у?рок. Только золотые перстни на каждом пальце слегка выбиваются из имиджа. Что хочешь ставлю – под золотыми перстнями ещё одни, татуированные. Топтал зону, топтал. Жаль, не опустили и не зарыли там козла.
Ну и последний. Кого ненавижу даже больше тощих стерв – таких самоуверенных сволочей. Американский типаж, взлелеянный Голливудом: благородный загорелый профиль, прищур от Клинта Иствуда. Образование юридическое, два языка, стажировка за границей, свой бизнес. Взгляд почувствовал моментально, вскинул голову, улыбнулся: тридцать два блендамедных зуба наружу.
Спокойный, лыбится! Гад.
Фигня, нельзя собой владеть, когда знаешь, что предстоит! Я – человек сдержанный, даже очень сдержанный, в меня это воспитанием вложено, а все-таки… Или что-то знает? Договорился? А может, не он один? Все, кроме меня? Подонки, суки, ляди…
Чёрная тощая стерва многозначительно откашлялась:
– Итак, господа! Несколько последних слов… для приговорённых.
– Ну зачем так пессимистично, – пробормотал толстячок. Его голос, мягкий жирный голос, испуганно дрогнул. Боишься? Правильно делаешь! Сидел бы дома.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
