Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие

– Всё-таки об этом мне намекали видения. Я готов, – ему хочется найти ответ на один важнейший для него вопрос, который сможет поставить все точки над "и", – были ли Олаф и Мираэтта настоящими? – усомнившись в лицах, он вспоминает моменты знакомства. Быстрое и нелепое, опьянённо поработившее Карвера. Он поднимается. Хватается за голову и слышит, как за непроницаемой дверью кто-то скребётся. Дверь быстро распахивается.

Яркий свет ударяет по глазам. Закрывая ладонью источник света, щурится, понимая, что настал этот момент. Он поднимается и выходит из клетки. Та самая девушка, которая посадила заключённого в кандалы, стоит, держа подготовленные наручники. В коридоре стоят ещё двое с пистолетами наготове.

– Без глупостей, – выдаёт один из них.

"Как же… – думает он. – Впереди меня ждут испытания", – Карвера волнует не пытка, а именно её способы. На него надевают наручники за спиной. Он бросает взгляд на солдата, явно уставшего, который сразу же отворачивается, видимо, понимая, что смотреть чудовищам в глаза не стоит.

Четверо двигаются по подвальным каменным помещениям. Молчание, зависнув в воздухе, подогревается навалившимся напряжением. Карвер всё же, хоть и сомневается, но знает, что сделанный им выбор приведёт его к правде. К тому же, сама судьба привела к этому, ведь сам Старшторм решил предать его этой пытке. Пребывая где-то в воспоминаниях, в размышлениях идёт следом за главным, никак не реагируя на окружающую обстановку. Увязнув в астрале, всё повторяет самому себе, что путь его праведный, что нужно лишь пройти через огонь, чтобы истлеть и воскреснуть, подобно фениксу. Перед лицом Стрелка показывается дверь. Массивная, деревянная с железными вставками, так и предупреждает своим видом, что за ней обычно все заканчивают свои дни.

– Если ты выживешь, то, я лично плюну тебе в лицо, – бубнит стражник.

Массивные врата в гибельные муки, нисколько не возбудившие Стрелка, после того, как опускается рычаг, открываются. В помещении стоят крупный деревянный стол и стул, под ними валяются массивные цепи. Позади стула у пола на стене решётка.

– Пшёл! – Карвера толкают в помещение, но он никак не сопротивляется. Лишь успев обернуться, перед глазами дверь медленно закрывается, под шум механизмов, скрытых за стенами. На стенах висят фонари, которые позволяют достаточно хорошо разглядеть обстановку. Он осматривается. Замечает только старинную кровь, эхо погибших на сером камне. Всё кажется, будто происходило когда-то в прошлой жизни, а может, какие-то воспоминания к нему вернулись, и он, сам того не понимая, уже думает ими, использует для создания мировоззрения. Как далеко в прошлое Майнбласт может заглянуть, сам не знает, помнит лишь выстрел, а далее, как тьма. Всё что известно было на тот момент, это кто он, откуда, да и то, что корабль уже заждался.

Только из всего прошлого смущает заключённого ещё пару деталей: от той, что считает, как якобы пристрелил своего отца, в чём ещё сомневается, до той, что помнит, как мать покинула его ещё в детстве. Да и, заглянув чуть глубже, понимает, что где-то в бездне витают и моменты, как проходило его обучение фехтованию, стрельбе. И всё это пришло, лишь взглянув на помещение, в котором оказался. "Возвращается ли ко мне память? Или… Или я это уже помню ещё со знакомства с Келемдаром? Странно", – думает Стрелок.

Сделав пару шагов к столу, разглядывает поверхность, на которой тысячи царапин, по всей видимости, оставленные ногтями. Приглянувшись, за спиной раздаётся шум механизмов. Дверь неспешно распахивается. Заключённый, обернувшись, встречается с серьёзным взглядом Старшторма, который спешно забегает в темницу. Под глазами главнокомандующего ордена образовались мешки, говорящие о его усталости, по всей видимости, из-за проблем с дуритами. Он поправляет тёмные взъерошенные волосы и приказывает двум стражникам, следующих за ним:

– Заковать его, – махнув, Гавиллад стоит напротив стола, а Карвера сажают на стул. Покорно дав себя заковать, смотрит на уставшего главу ордена. – Это всё формальности, Карвер, – кивнув, даёт подчинённым уйти. Дверь остаётся открытой. – У меня нет времени с тобой беседовать. Проверим, насколько ты силён духом. В любом случае, это всё пойдёт на пользу. Ордену. Как бы то ни было, – тот нагибается к Стрелку, – нам нужны подчинённые. Что ж, – разогнувшись, – надеюсь, в конечном счёте ты не умрёшь от этого всего. По крайней мере, физически. Тебя проверят через час, – развернувшись, тот направляется к выходу, приговаривая: – Карвер, пойми – это вынужденная мера. Закрывайте!

Заключённый остаётся один, не проронив ни слова. Стрелок облокачивается на спинку стула, чувствуя грубую тяжесть на запястьях. Закрывает глаза и слышит, как позади скрипят механизмы. Что-то открывается, а далее открывается и решётка у пола, которую он не видит. Карвер начинает немного нервничать, ведь из отверстия за спиной, напрягает сначала треск, а после будто тысячи тараканов скребутся в ночной тишине. Звук усиливается, слышится, как когти царапают камень. Стараясь сконцентрироваться на будущем и даже прошлом, знает, что нечто должно будет убить его и, наверное, не один раз. Посмотрев на фонарь, всмотревшись в пламя, верит, что всё происходящее должно помочь в раскрытии таинственных замыслов Эмиралеса.

Чёрные существа размером с небольшую крысу, на лапах которых острые как лезвия когти, выбегают роем из дыры. Наваливаясь друг на друга, они будто выплёскиваются на пол, а после, будто осознав, что Карвер – свежая пища, мгновенно набрасываются на него. Карабкаясь по ногам, разрывают одежду. От страха Майнбласт смотрит на них и старается держать себя в руках. Двигая ногами и сбрасывая их, те когтями вонзаются сильнее, чтобы удержаться. Сжав кулаки, тот пытается поднять руки, но кандалы не позволяют. Поняв, что ничего не сделать, мирится со своей участью. Эти монстры зовутся эмлаглаб'биларисами, что переводится как "поедающий глаза". Хоть Стрелок и не знал это, тем не менее, он понимает, что они хотят добраться до головы, ведь с каждой секундой неуклюжие существа пробираются выше. Нападая друг на друга, по ним видно, что они голодны настолько, что порвут любого ради того, чтобы утолить жажду. В чёрном как уголь образе, виднеются их белые зубы, сосредоточенные только впереди, как у грызунов. Как пилы, зубцов множество и стоят они в несколько рядов. Глаза такие же смоляно-черные, хотя и проскакивает белое глазное яблоко. Обтянутые шерстью комки смерти, не успокаиваясь, разрывают плоть, оставляя кровавые подтёки.

Крысы уже на грудной клетке. Карвер поднимает глаза и вновь встречает огонёк. Такой ласковый, он плачет пламенными слезами, даруя надежду на скорое прекращение агонии. Одно существо падает уже с лица, расцарапав кожу. Второе же, устроившись прямо напротив глаза, замирает, водя своей мордой, видимо, выбирая, куда вонзить свои зубы.

Открыв пасть, показывается язык, на котором нечто, подобие рта. Раскрыв и его, иглой вонзается в глаз. Кровь растекается по лицу, а Карвер, задыхаясь, старается не предаваться панике, но от шока и потери сознания он бы не отказался. Второй глаз тоже теряется под гнётом крыс. Боль охватывает уже всё тело, когда пасти вторгаются дальше, кусая уже внутренние части глазниц. Нервы не сдают, его мышцы напрягаются, и заключённый дёргается. По всем нервным окончаниям проходит пламенная агония. Всё же, Майнбласт предаётся воплям. Цепи гремят и звучит оркестр боли и страданий, хор голодно звучит в комнате, где пытка охватывает пространство.

Майнбласт дёргается. Чувствуя, что силы его покидают, теряет возможность чувствовать тело. Тот словно проваливается в бездну. Долгожданные сновидения приходят. Только Карвер пока этого не понимает, всё так, будто проживает эти сюжеты в реальности, но в тотальном беспамятстве, словно оказывается в другом мире.

– Простите! – испуганная девушка с золотистыми волосами и до боли милым личиком сталкивается с Майнбластом. Она не в печали, но мокрые глаза говорят о недавних переживаниях. Бросив холодный взгляд, Стрелок двигается дальше, оставляя девицу позади.

Вокруг кипит жизнь. Небольшой город веселится, ведь этот день знаменует последний длинный день в году, говорящий о скорых приходах морозов. В этот праздник все жители собираются на площади, дарят друг другу подарки и продают зимнюю одежду, в основном порванную и изношенную. Бедное населения преобладает, но также на остров в это время привозят товары из Ройла – более богатого государства с бо́льшими территориями.

– Что случилось? – интересуется мужчина у девушки. Карвер слышит их, ведь отошёл всего на пару шагов. Посмотрев под ноги, бросается во внимание обыкновенное колечко. Осознавая, что это украшение принадлежит девице, поднимает ценность, оборачивается и не замечает тех неизвестных. Осмотрев толпу, тот замечает странность: у всех словно размыты лица.

Людей становится всё больше. Они, словно промысловая рыба, толкаются и дерутся, сдавливая со всех сторон. Солнечная погода слепит, несмотря на то, что шляпа на голове – прекрасное укрытие для глаз. Бледная кожа каждого светится, оставляя фантомы в зорком, но безэмоциональном взоре. Продолжая двигаться по видениям, выходит на теневые улицы.

В руках кольцо. Рассматривая его, он не находит ничего интересного в нём, да и полезного тоже. Обычная на вид безделушка. Серебряная драгоценность отлита в плохой мастерской. Бросает его в карман, переводит взгляд назад – никого нет.

Площадь пустая. Создаётся ощущение, будто никого и не было. По привычке рука уже лежит на револьвере. Делая шаги в сторону открытой зоны, вертится, стараясь заметить хоть кого-то. Стоят старые каменные дома, затухшие печи не испускают дыма, и зелёные листочки шелестят на слабом ветре, обволакивая блаженством всё тяжёлое, что накопилось внутри. Едва уловимые девичьи всхлипы слышатся наёмнику, поэтому он старается уловить направление звука. Вертясь на одном месте, никого не видит. После же, вновь вернув взгляд в то место, куда, как кажется, уже смотрел, замечает девушку. Сияющая безмерной красотой, девица стоит и рыдает, рядом с ней стоит мужчина, на спине которого висит большой деревянный щит, с умбоном в центре. Идя к ним, их лица размываются. Уже находясь совсем рядом, они вовсе отворачиваются.

– Вы потеряли кольцо, – говорит Майнбласт. А неизвестная всё плачет. Достав украшение, убийца протягивает на ладони пропавшую вещь. Двое резко оборачиваются. У них дымятся глазницы, улыбки скованы, будто искусственно натянуты кукловодом. Стрелок пугается и делает шаг назад, сжав кольцо в кулак.

– Карвер! – послышалось за спиной. Резко обернувшись, выхватывает револьвер. Он видит толпу, стремительно движущуюся к нему. Все они не имеют внешнего вида как такового, они забыты в безызвестии. Бесформенные фантомы, похожие на людей, почти бегут по направлению к Карверу. Агрессивно отпихивая от себя каждого препятствующего, они как крысы давят друг друга, чтобы добраться до пищи. – Карвер! – за ними вспышками гремят зарницы, вызывая тревожное чувство. Меч оказывается во второй руке.

На его плечо кладут ладонь, вновь обратив свой взгляд на двух странников, видит бездну на месте глаз двух незнакомцев. Чёрные дыры уже не испускают огня, в них всё пропадает.

– Меня зовут Мираэтта! А это мой друг Олаф!

– Мать твою, Мира! – гневно добавляет Олаф. – Он не в себе! Посмотри на него! – осмотрев своё тело, Майнбласт переводит взгляд на пару и видит кровь, текущую из их глаз. Стреляет сначала в одного, а потом в другого незнакомца, те падают.

Вновь бросив взгляд на приближающихся фантомов, они размываются, и кажется, что мир меняется. Теперь же Майнбласт видит орду приближающихся эмлаглаб'биларисов. Проморгавшись, вновь видит каменные стены и уже смеющийся огонёк. На теле его крысы и багровые следы, боль невероятно сильная, словно тот погружается дальше в океан раскалённых игл. Мглистый разум не позволяет думать, а руки пытаются вырваться из цепей. Существа вновь заползают на тело, царапая и раздражая кожу, пока не отрывают глаза во второй раз. Успев проронить крик, тот вновь пропадает во тьме.

Стрелок стоит на стенах города Традстольм. Позади торчат домики, из труб выходит дым, и зимнее время года играет красками, высыпая множество снега на голову каждого жителя. В руках у него револьвер, направленный на неизвестного, держащего полуторный меч. Боевая стойка говорит о желании сражаться.

– Давай сразимся на равных, наёмник! – дерзко. – Или ты слишком неумел и пользуешься огнестрелом? – усмехнувшись, Стрелок производит выстрел, заставив тело противника упасть за стены, оставив после себя лишь головной убор. Подобравшись к месту смерти, он устремляет поникший взор вниз за стены.

Множество людей смотрят на убийцу. Все они безэмоционально наблюдают, как живые трупы. Дрогнув, Карвер отходит назад, обратив взгляд на город, где, кажется, всё отобразилось зеркально. Убрав орудия по местам, двигается по стене к башне. Дверь отпирается и оттуда выходит человек с пистолетом, который тут же открывает огонь на поражение. Поймав момент, наёмник уклоняется и метко стреляет в ответ. Бездыханное тело падает. Майнбласт оборачивается и видит трёх одинаковых мертвецов. Их лица прикрыты горящей тканью. Убрав тряпки, встречается с самим собой.

Глаза вновь открываются, они выпучены. Он видит тёплый свет, вызывающий только отвращение. В мыслях проскакивают желания избавиться от происходящего, но механизм уже запущен. Безумство порабощает, как порабощает агония – она, будто кипящая смола, покрывает каждый миллиметр его бессмертного тела. Кровавые слёзы спускаются с лица, оставляя за собой живительный сок, что собирают крысоподобные чудовища. Вновь в яблоко впиваются крохотные зубы. Крик давит на стены, но всё возвращается назад, сдавливая сердце под прессом собственного выбора.

– Выбор… – шепчет неизвестный в саване, смотрящий на Майнбласта. Капюшон прикрывает его лицо, оставляя только безобразную, безумную улыбку. Губы его черны не то от краски, не то от неизвестного заболевания. Виднеющиеся дёсна бледны, как полумесяц в холодную зимнюю погоду. Вокруг тысячи свечей и лишь одна горит, освещая всё пространство вокруг. – Гриф увидит собственную смерть, с темницы выйдут легионы! – встав, неизвестный подбирается ближе. Длинные пальцы, говорящие о арахнодактилии, касаются кожи мученика, на подушечках остаются красные пятна. Когти странника небрежно поломаны, а сам он делает резкие, неестественные движения.

– Карвер! – женоподобный голос эхом звучит позади Майнбласта. Не имея возможности обернуться, он наблюдает за безумцем.

– Не слушай голос! – странник, выкрикнув фразу, резко разворачивается и принимается кружить вокруг свечи. – Здесь тысячи других! Они не настоящие, имеют множество имён: Олаф, Оле, Мираэтта! Знакомы? – захлёбывается ядовитым смехом.

– Карвер!

– Нет! Оно не то, что нужно для тебя! Оно поработит тебя! Оно не всё и всё одновременно! Твой выбор сделан! Гриф увидит собственную смерть и пропадёт! Темницы распахнутся и среди них будет подавленный страдалец с эпохи прошлой! Оно не всё и всё одновременно… – меркнет его энергия. Замолкнув, тот сгибается, испуская хрип. Он садится. Подняв голову, выкрикивает, разгибаясь: – обрати свой взор на пламя! Что видишь? Ничего! Ты не готов! Страдай! Я жду тебя! – Карвер, обернувшись, видит дыру в воздухе. Она поглощает весь свет, оставляя искажения по окружности. Провалившись в неё, всё размывается, и перед глазами вновь эмлаглаб'биларис, уже готовый вонзить язык в глазницу.

– Хватит! – захлёбывается в крови, тряся головой, он повторяет вновь и вновь, сбрасывая с себя эмлаглаб'биларисов. – Хватит! Хватит! – крысоподобная тварь, крепко вцепившись в кожу лица, присматривается и ударяет языком с мелкой пастью в глазное яблоко. Майнбласт тут же теряет сознание.

– Пришёл! Мы наладили связь с тобой! Кто я – не важно! Кто ты – тем более! Ты пришёл по собственной воле, – вытаскивает свечу из подсвечника и, покапав расплавленным воском на застывшие восковые потоки на полу, ставит. Тот начинает кружиться вокруг огонька, так же обходя Майнбласта. Он будто пританцовывает, показывая своё сумасшествие.

– Карвер! – позади Стрелка слышится голос Винит.

– Что видишь ты? – неизвестный в саване перебивает бездну. – Узри всех тех, кто не способен противостоять. Ты можешь больше чем другие! – всматриваясь в язычок пламени. Дым, что поднимается над пламенем, образует фантомы.

Погружаясь в шелест пламени и дыма, страдалец сталкивается с человеком. В руинах поселения неизвестный пробирается сквозь образования войны и смерти. В его руках палка, а одежда разорвана. Странник что-то бормочет себе под нос, в глазах горит безысходность, что отражается в каждом движении. Лениво и устало шагает, внимательно осматривая округу. Вглядываясь, Карвер видит, что в другой руке у него старый, избитый дробовик. Палкой тот стучит по камням, а пальцы раз за разом уверенно впиваются в рукоятку оружия. Майнбласт чувствует его, слышит каждую неуловимую идею, проскальзывающую в больном разуме. Бродяга разговаривает с собой в трёх лицах. Создаётся ощущение, что Стрелок находится прямо рядом с ним, только странник его не замечает, ведь повёрнут спиной. Пытаясь как-то окликнуть бродягу, возвращается назад в помещение с человеком в саване. Всё же, в дыме виден остаточный образ.

– И что же видишь ты? Ты чувствуешь его? Ты знаешь, кто он? Нет! – дым рассеивается, только коснувшись паучьими пальцами бледной кожи Майнбласта. – Он странник, уподобившись тебе, скользит по ледяному морю. Сквозь угасание, переставший видеть и поддавшийся забвенью, он шум лишь создаёт, привлекая беды. Все играют собственную роль: и Колор Вайт, и Трикст, и Садрос Каис, и Уранн Логпоин, и Ролаф, и Галарак Кондор, все они – марионетки, и Трог, и Гриф, и Олаф, Мираэтта. Элеменаду поглощены, вапор их гниёт под гнётом внеземного пространства. Проснись же снова и узри их – тех, кого ты пожрал, а теперь они тебя.

Майнбласт просыпается опять в темнице. Уже не больно и не страшно, всё ушло. Существа карабкаются по восстановленной коже, расцарапывая её повторно. Голодные твари впиваются когтями, снова карабкаясь по телу. Опустив свой взор, он решает приблизить собственную смерть. Скалится, показывая себя монстрам.

– Давайте же! – напрягает мышцы тела, цепи натянулись, надменно смотрит. – Давайте! Я жду вас! – пугающе кричит.

Раз за разом Стрелок отправляется в видения, только никого там не оказывается. Лишь искажённая память злорадствует, показывая моменты жизни. Проходят часы. Близятся сутки страданий. Никто не пришёл. Огоньки на стенах медленно угасают. Тьма.

Глава XIX: Война со Всех Сторон

– Садрос, почему мы не можем идти сейчас? – с тревогой спрашивает у старика с перевязанными глазами Найенаар. Они сидят в соседнем здании от штаба ордена "Эхо Кровавого Знамени". Темно. Ночь легла на остров, ветра нет и только снежинки бороздят воздушные просторы, скорее желая слиться в всемирное одеяло. Садрос Каис повёрнут к окну. Сложив руки на коленях, наблюдает сквозь повязку за происходящим у дверей в орден. В помещении, словно в темнице, заперто напряжение, которое порабощает все добрые мысли.

– Найенаар… – говорит старик, уже не зная, как реагировать на панические вопросы парня. Не шевелясь, Каис старается не упустить из виду ни единой детали, которая может показаться. Каждый, кто выходит, спешно направляется вдоль стен по направлению врат, а некоторые бегут к башням. Тревожные крики иногда звучат со стен, и иногда приказы командующих войсками и стражи требуют отчаянных действий.

– Ты застав…

– Вот он, – перебивает Слепец. Подорвавшись с места, парень в белом одеянии подбегает к стеклу. Выглядывая, старается увидеть то, о чём идёт речь, только ему мешает наледь. Прикоснувшись пальцем, тот оставляет размороженную точку. Сквозь отверстие, наблюдает за происходящим. На улице стоят двое хорошо вооружённых солдат, недавно вышедших из штаба. Следом вылетает Старшторм, за ним ступает Галарак и двое неизвестных. Все, тепло одетые, останавливаются. Иногда слышны крики Гавиллада, пытающегося донести своим подчинённым, что им нужно выходить к столице и приступить к скорейшей эвакуации, если она ещё не началась. Отдав приказ военному, вышедшему одним из первых, двое в доме слышат следующее: "Собери гонцов Фортуитских Ружей. Обойдите все дома, стучите в каждую дверь. Собирайте жителей к выходу в столицу. Пусть берут только тёплые вещи, алкоголь и хоть какое-то мясо, овощи. Собирайтесь у восточной башни Солуса". Крикнув второму, приказывает: "А ты собери отряд. Все члены нашего ордена должны собраться у южных ворот. Все должны быть в скорейшем времени около восточной башни Солуса". В ответ следует только стойка смирно, а далее выполнение приказа. Остальные же быстрым шагом уходят к южным воротам.

– Нас не должны потревожить. Это здание давно заброшено, – говорит Садрос и поворачивается к парню.

– Выдвигаемся сейчас? – шепчет Найенаар. Находясь в кромешной темноте, почти ничего не видит. Старик же, занавешивает окно тряпкой. После, сев назад, зажигает свечу, опустив её к полу. Комната преображается тусклым светом, позволяющий Найенаару видеть хоть что-то.

– Ты чувствуешь? – отвечает вопросом на вопрос.

– Он готов… уже давно… – опустив руки, печально произносит парень. – Думаю, сейчас он наблюдает.

– Я знаю, – указательный палец стучит по коленке, будто набивает шифр. – Я знаю всё.

– Да, Каис, – накидывает шарф и, стянув тряпку с кровати, замирает. – Я иногда сомневаюсь в верности всех испытанных страданий, – он подносит пальцы к своим губам и, приоткрыв их, уносится в глубины собственных грёз. – Я знаю, он… Мы слишком много времени дали ему…

– Не сомневайся, путь проделан непростой, – поднимается, поправляет воронье одеяние и, накинув капюшон, подходит к парню. – Мы не закончим без него, – положив руку ему на плечо, – сколько вы не виделись?

– Боюсь, что я сбился со счёта. С месяц, наверное, – грустно. Ошеломлённый, он приходит в чувство, продолжая делать то, что должен. Сняв деревянную доску и аккуратно поставив рядом, притрагивается к спрятанному ящику. Открыв, перед лицом, в сене, лежит семисотый. Рядом мешочек с патронами. Потянувшись к нему, в некоторой степени боится.

– Бери его, – выходит из помещения старик. Найенаар касается холодного металла и, приподняв оружие, чувствует исходящую от него смерть. На семисотом лежит тяжелейший груз из смерти, страданий и отчаяния убийцы. Как свет касается отполированного револьвера, парень хмурится. Всё же, он убирает его в кобуру, хватает мешок с патронами и кладёт в карман, а после, взяв свечу, направляется к двери. Зрачки бегают от страха. Зная, что миссия наконец начинается, нервничает. И в больше степени тревожит само присутствие револьвера. Необыкновенная аура леденящей смерти окутывает оружие, а исходящая тяжесть давит на сердце миловидного парня. Тот догоняет старика.

– Где Келемдар? – сразу спрашивает Слепец.

– Келемдар? – отстранённо переспрашивает Найенаар. – Келемдар…– тонет в раздумьях.

– Соберись! – гневно молвит старик. – Времени осталось мало! Мы не можем проиграть! Ты слышишь?

– Он должен был быть в здании… – теряется, – он должен быть… Кольцо… я чувствую, что он внутри, но что-то не так…

– Приступаем. Нет времени. И так уже потеряли слишком много.

– Идём, – задув огонёк. Дверь на теневые улицы открывается. Двое спешно выбираются и двигаются в темноте. Луна показывается из облаков. Тускло освещая снег, заставляет кристаллики поблёскивать. Им видна дорога, хоть и идти совсем недолго, тем не менее, ведут себя очень осмотрительно. Не желая ни с кем столкнуться, останавливаются от каждого крика неподалёку. В городе происходит настоящий хаос. Смесь звуков немного пугает парня, но тот держится Садроса. Как бы он ни старался молчать, из-за напряжения тот всё же решает сказать хоть что-то:

– Садрос… А что если… – не успев закончить, старик перебивает:

– Ролаф должен быть на месте. Я уверен в нём, – хрустят снежинки под ногами, они двигаются по скрытым улицам всё ближе к месту назначения. Хладнокровный слепец прокладывает путь, не замечая преград. Одеяние волочится по небольшим нетронутым сугробам.

Найенаар ступает осторожно, выбирая каждый шаг, часто поправляет волосы и чешет голову, кусает губы, пальцы – нервничает так, будто должен столкнуться со страхом лицом к лицу. Места себе не находит, паникует, чувствуя массивный револьвер у себя на поясе. Он оборачивается, ощущая преследование. Луна уходит. Тьма окутывает их. Только парень, смотря назад, боится, что из ночи могут выскочить чудовища или же сама сущность Винита. Собравшись с мыслями, оборачивается к своему компаньону, догоняет. Паранойя трогает мысли. Завидев следы, чувствует, что что-то идёт не так, но пока не знает что.

Пройдя по проложенной тропке на снегу, они сталкиваются с Ролафом, уже держащим лук натянутым. Ослабив тетиву, говорит: