Чудо для босса. Контракт на Надежду

Саяна Горская

Чудо для босса. Контракт на Надежду

Глава 1

Надя.

В тысячный раз обновляю страницу браузера и пролистываю объявления о сдаче в аренду помещений.

Вот это, например, идеальное. Центр города, огромные витринные окна – именно то, что нужно для уютной пекарни. В моей голове уже вырисовывается картинка: нежный запах свежеиспечённых круассанов, булочек с корицей, горячего шоколада, ванили и праздника. Улыбчивые посетители, детский смех. Маленький уголок счастья в суете мегаполиса.

Но реальность, как всегда, бьёт больно – ценник аренды вызывает только нервный смешок.

Конечно, это всё из области фантастики. Деньги на аренду? Откуда? Можно мне у Деда Мороза попросить мешок денег?

Не миллионы, нет. Ровно столько, сколько нужно, чтобы заткнуть все финансовые дыры в моём бюджете.

А мой бюджет, увы, одна сплошная дыра. Единственное, что я могу себе позволить, – это аренда тесной квартирки, в которой нам приходится ютиться с Максимкой и мамой втроём.

Дверь резко распахивается, и я вздрагиваю, словно воришка, пойманная на месте преступления. Поспешно сворачиваю браузер и интенсивно шлёпаю по клавиатуре, претворяясь, что тружусь в поте лица.

В приёмную влетает Виктор Алексеевич – наш неприступный гендир, гроза офиса и ужас, летящий на крыльях ночи.

– Я не знаю! – Бросает он в телефон, который напряжёнными пальцами держит у уха. – Сказал же, что не уверен. Я тебе сто раз объяснял, Новый год – это не повод бросить всё! У меня тут настоящий аврал.

На меня он даже не смотрит. Прямо на ходу швыряет на мой стол папку с документами, будто я телепат и уже знаю, что с ней делать.

– Доброе утро, Виктор Алексеевич, – тихо говорю ему в спину.

Естественно, без всякой надежды на ответ.

Он хлопает дверью своего кабинета так, что стены дрожат, но даже через неё я слышу раздражённый голос:

– Нет, мы так не договаривались!

Перевожу взгляд на папку.

«Разберись с этим сама», – говорит она всем своим видом.

Отлично, Виктор Алексеевич.

Снова открываю сайт с объявлениями и хмыкаю.

Мечты.

Даже если бы у меня были такие деньги, я вряд ли смогла бы пустить их в бизнес, учитывая тот факт, что маме нужен дорогостоящий курс реабилитации. Все мои сбережения уже сожрала эта бесконечная борьба за возможность для мамы попрощаться с инвалидной коляской и встать на ноги.

Но это стоит любых денег. Это дороже всего.

Дверь кабинета распахивается. Виктор Алексеевич, плечом прижимая телефон к уху, жестикулирует в воздухе рукой.

– Надя, кофе, – коротко командует и, даже не дождавшись моего ответа, снова захлопывает дверь.

Вздыхаю и встаю из-за стола.

Почему у всех нормальные начальники, а мой – сорвавшийся с цепи цербер? Он нагоняет жуть одним лишь своих хмурым, вечно недовольным выражением лица. Не думает ни о чём, кроме работы. Ледяной, как айсберг в океане.

Непрошибаемый.

И если с другими сотрудниками он старается держать себя в узде, то со мной, откровенно говоря, вообще не церемонится.

Стоя у кофемашины, наблюдаю, как тёмная струйка медленно наполняет чашку. Моя рука так и тянется к кнопке, чтобы выключить, забрать кофе себе и спрятаться где-нибудь подальше от этой приёмной.

Но я знаю, что без кофе Виктор Алексеевич превратится в вулкан, а я, скорее всего, буду той самой деревней, которую накроет раскалённой лавой.

С чашкой в руках подхожу к кабинету босса. На мгновение замираю, взвешивая риски.

Может, не соваться? Сам выйдет…

Нет, сегодня точно не тот день, чтобы испытывать его терпение. Без кофе его оставлять крайне опасно. Он явно в настроении кого-то уничтожить, и я очень не хочу, чтобы этим «кем-то» оказалась я. Но если он останется без своей дозы кофеина, то горячая рука непременно прихлопнет меня, как муху.

Глубоко вздыхаю и толкаю дверь.

Виктор Алексеевич стоит спиной ко мне, перед огромным панорамным окном. Его широкие плечи обтянуты идеально сидящим чёрным пиджаком, и я ненадолго зависаю в этой чисто женской реакции на шикарного мужчину.

Просто полюбоваться, ничего более.

Естественно, когда у тебя есть деньги на целую команду спортивных инструкторов, ты выглядишь так, что от одного взгляда у любой нормальной женщины крыша поедет.

Вот и моя… Шевелится периодически на роскошного мужика в офисе. Других-то я и не вижу.

Однако «роскошность» не оправдывает его скверного характера.

– Виктор Алексеевич, ваш кофе, – блею я от порога.

Господи, Метельская, ты ещё в реверансе присядь, ну!

Виктор Алексеевич даже не оборачивается. Только машет неопределённо рукой, отгоняя меня прочь.

– Мам, давай без этих твоих сцен, ладно? Почему я вообще должен тебе что-то доказывать? – Раздражённо цедит в трубку. – Это глупо настолько, что даже смешно.

Ставлю кофе на его стол и быстро выбегаю, прикрыв за собой дверь. Наконец с облегчением выдыхаю. Не успеваю снова сесть на своё место, как в приёмной появляется Ира из бухгалтерии. Она несёт стопку документов и выглядит так, будто уже морально готовится к битве.

– Привет, Надюх. Мне срочно к Морозову. Можно?

– Не стоит, – предупреждаю, отрицательно качая головой.

– Почему? Рычит?

– Рычит, – снова качаю, но уже положительно.

– Ох… Беда. Ну, я может быстренько?..

– Не стоит, серьёзно. Оставь мне, я передам.

Ира вздыхает с явным облегчением и сваливает бумаги на мой стол.

– Надя, ты наш герой! Тебе памятник надо при жизни, честное слово! Я не знаю, как ты это выдерживаешь. Он же невыносимый!

– Держусь на морально-волевых.

– Герой! – Снова повторяет Ирка, посылает мне воздушный поцелуй и убегает.

Смотрю на документы, как на бомбу замедленного действия. Но лучше я сейчас быстренько подсуну их ему под нос, пока он занят незримым собеседником, чем потом буду пятнадцать минут выдумывать адекватную причину, почему другие сотрудники избегают заглядывать к нему.

Наш гендир свято уверен, что он ангел воплоти.

Сгребаю бумаги, подравниваю о край стола и тащусь к Морозову.

Виктор Алексеевич уже без телефона сидит в своём кресле, подперев щёку кулаком. Не шевелится. Сверлит стену таким задумчивым взглядом, что я на секунду начинаю сомневаться, дышит ли он вообще.

Может, в анабиоз впал?

Моего появления он вообще не замечает.

Аккуратно, на цыпочках, подхожу к его столу. На самый краешек стола аккуратно кладу документы и пячусь назад, стараясь не издавать ни звука.

Виктор Алексеевич вдруг переводит взгляд на меня и встряхивает головой, словно пытается очнуться из собственных мыслей.

– Метельская? – Поднимает требовательно бровь. – Вы что-то хотели?

– Ирина Сергеевна из бухгалтерии просила вам передать, – киваю на стопку документации.

– Почему же она сама не зашла?

Ну, понеслась…

– Она просто очень занята.

– Настолько, что не удосужилась лично отчитаться?

– О, у неё… Кишечный грипп. Да. Жуткая вещь…

Виктор Алексеевич брезгливо морщится.

– Какой кошмар. Зачем она на работу припёрлась? Ладно. Хорошо. Идите.

Разворачиваюсь, чтобы улизнуть, но едва делаю шаг, как он снова меня окрикивает.

– Метельская, а ну, стоять!

Сдерживая желание закатить глаза, поворачиваюсь.

– Присядьте, – указывает подбородком на кресло для посетителей.

Ладно.

Чувствую, что откажусь я или нет – разницы не будет. Силой ведь впихнет в это кресло, если очень захочет.

Присаживаюсь, натягивая юбку на колени.

Виктор Алексеевич внимательно всматривается в моё лицо. О-о-очень внимательно. Так, словно впервые меня видит.

– Метельская, заработать хотите?

Глава 2

Надя.

Я моргаю растерянно, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Эм… Ну… А кто не хочет? – Даю идиотский ответ на идиотский вопрос, решив, что играть по его правилам – мой единственный шанс выйти из этой ситуации с минимальными потерями.

Виктор Алексеевич щурится, отчего черты его лица обретают ещё больше схожести с голодным хищным котом.

– Какие планы на Новый год?

– Это вопрос с подвохом?

– И да, и нет, – глядит на меня с таким выражением, будто проверяет мою стрессоустойчивость. – Мне нужна невеста.

– И какова моя роль в этой истории? Я должна вам её найти? Но я не сваха…

– Нет, Надя. Вы должны ею стать.

Дыхание перехватывает. Рот глупо открывается. Моё лицо, вероятно, изображает смесь удивления, паники и попытки подавить нервный смех.

– Простите, что?

– Не обольщайтесь, Метельская. Мне нужна фиктивная невеста. На пару дней. Мне необходимо предоставить своей семье убедительное доказательство своего благополучия на личном фронте. И вы подходите на роль моей невесты.

– Потому что я умею варить кофе?

Морозов морщится так же, как на новость о кишечном гриппе.

– Кофе вы варите на редкость отвратный, однако у вас есть ребёнок, что добавляет достоверности этой истории и повышает фактор серьёзности наших гипотетических отношения. К слову, меня совершенно не интересуют сами отношения и все эти розовые сопли. Меня устраивает моя жизнь такой, какая она есть сейчас. Но, к сожалению, моя мать имеет иные взгляды на то, как мне следует жить.

Я киваю, стараясь выглядеть вовлечённой в диалог, хотя это всё звучит как начало латиноамериканской мелодрамы.

– Мама серьёзно занялась вопросом поиска идеальной невесты для меня. И я скажу честно, это был худший этап моей жизни. Этот кошмар продолжался до тех пор, пока я, в порыве отчаяния, год назад не сказал, что по уши влюблён.

Уже даже не пытаюсь скрыть недоумение.

Морозов и по уши влюблён?

Это же оксюморон, которых мир ещё не слышал! Как его мама вообще поверила в подобный бред?

– И это сработало?

– На время, – Виктор Алексеевич сжимает пальцами переносицу. – Но теперь мама решила, что прошло достаточно времени для проверки моих чувств и настоятельно требует, чтобы я привёз невесту на Новый год для знакомства с семьёй.

– И…?

– И невесты у меня, как вы понимаете, нет, – пялится на меня с усмешкой во взгляде.

– Поэтому вы хотите арендовать меня и моего сына?

– Пусть так, если вы предпочитаете столь упрощённую формулировку. – Он откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы на груди в замок. – Я хочу арендовать вас и вашего сына. Назовём это деловым соглашением. Вы получите денежную компенсацию, я – необходимую репутационную поддержку и решение своей проблемы. Всё просто.

О, проще некуда!

– Какая сумма вас устроит? Учитывая нестандартность данной просьбы, скупиться я не стану. – Он хватает ручку, отклеивает стикер и царапает на нём цифры. Двигает стикер по столу ко мне. – Столько?

Зажмуриваюсь.

Боже… Я таких денег в руках никогда не держала!

Но Виктор Алексеевич трактует мою реакцию по-своему.

– Нет? Ладно, накинем сверху, – зачёркивает предыдущее число, пишет новое. – Столько?

Мне страшно смотреть!

– Надя, это достойная оплата?

– Д-да…

Вздыхаю, чувствуя себя загнанной в угол. Ведь деньги мне и правда не лишние. На них я смогу оплатить маме всех врачей и, возможно, даже на мою маленькую мечту останется.

– Можно вопрос?

– Можно, – моргает Морозов, однако с таким выражением на лице, что лучше бы мне помолчать.

– Почему я? Разве у вас нет на примете других девушек? Более… Подходящих?

Виктор Алексеевич подаётся вперёд и всей мощью своей мускулистой груди наваливается на столешницу.

– Надежда, у меня полно женщин, которые с радостью сыграли бы роль моей невесты. Проблема лишь в том, что ни одна из них не остановится после того, как я скажу: «Стоп, снято». Мне нужна девушка, которая не заинтересована во мне как в мужчине, – продолжает он, глядя на меня как-то уж слишком оценивающе. – И я уверен, что вы, Метельская, – именно такая.

– Лестно, – сухо комментирую.

– Весь этот фарс должен пройти спокойно и никак не повлиять на мою дальнейшую жизнь. К тому же, вы… – босс мнётся, тщательно подбирая слова, и наконец выдавливает из себя с неохотой: – Вы симпатичная.

Шокировано моргаю.

Ну ничего себе! Это что, комплимент от Морозова?

– Вы интеллигентная, хорошо воспитанная, добропорядочная. Именно такая, какой мама рисует себе в воображении мою избранницу, – добавляет он, стараясь сгладить неловкость. – Уверен, за вас мне не придётся краснеть перед родителями.

– Это всё, конечно, крайне заманчиво, – не могу скрыть иронии в голосе. – Однако я планировала провести Новый год в кругу семьи.

Брови Виктора Алексеевича взлетают вверх.

– Так вы и проведёте. В кругу моей семьи. Ещё и подзаработаете. Можете считать это рабочей командировкой, если так вашей совести будет спокойней. От себя могу гарантировать, что никакие отношения, кроме деловых, нас связывать не будут. Как женщина вы меня абсолютно не привлекаете.

Это его признание, сказанной с такой ненавязчивой простотой, больно бьёт по самолюбию.

Не то, чтобы я хотела бы нравиться этому угрюмому мужлану, однако слышать о том, что тебя и за женщину-то не считают… Такое себе удовольствие.

– Я рада, что у нас всё взаимно, – прячу разочарование за лёгкой улыбкой.

– Да, и ещё один важный момент. Моя мама не должна узнать правду. В противном случае её посягательства на мою личную жизнь возобновятся, и это будет уже не худший этап моей жизни, а ад на земле.

– А если узнает?

– Вы не получите свои деньги.

– Пан, или пропал?

– В жизни, как и в бизнесе, всегда так. Пан или пропал. Нужно рисковать, Метельская.

– У меня есть время, чтобы подумать?

Пауза.

Морозов скребёт щетинистый подбородок и прищуривается.

– У вас нет этого времени. Ответ мне нужен прямо сейчас.

Глава 3

Надя.

Едем в машине Морозова. В огромной, пугающей своими размерами машине. Изо всех сил стараюсь не разглядывать салон, и уж тем более не открывать шокировано рот. Не такой уж он ослепительно роскошный!

Ну ладно, он именно такой.

А сам факт того, что Виктор Алексеевич вдруг стал настолько внимательным и милым, что вызвался меня подвезти, выбивает из колеи.

Шесть месяцев я работала у него, и ни разу он даже не предложил мне пораньше уйти домой, когда я приходила с простудой и чихала без перерыва весь рабочий день. А тут – пожалуйста. Стоило согласиться стать его фиктивной невестой, как он сама услужливость.

– Не думайте, Метельская, что это будет приятно и весело. Никакой сказки о Золушке. Никаких радужных пони и прочих глупых соплей. – Вдруг произносит Морозов с видом человека, зачитывающего смертный приговор.

– О, что вы, встретить Новый год в кругу вашей семьи —это и есть предел моих мечтаний, – фыркаю я, но он игнорирует мой сарказм.

– Вы должны знать, к чему готовиться. Мама. Мама у меня очень интересная. Скорей всего к вам отнесётся с негативом и скепсисом. Будет уверять вас, что вы меня не достойны, и лучше бы вам поискать себе жениха у ближайшего алкогольного магазина.

– Блеск…

– Ничего, её можете не бояться. Никакой реальной угрозы она не несёт, но очень любит поднимать шум и раздувать из мухи слона. Папа. Мой отец – серьёзный человек. Бизнесмен. Солидный, собранный. Но когда в его организм попадает хоть капля алкоголя, ему срывает крышу. Он начинает шутить. Глупо, много и безудержно. Потом громко смеётся над собственными шутками, и в конце концов тащит всех танцевать.

– Отлично, ваш папа мне уже нравится.

– Это ещё не всё. Бабушка. Моя бабуля – шикарная женщина, но очень своеобразная. С виду божий одуванчик, но если она заметит хоть одну фальшивую ноту, вцепится в вас, как бульдог. Чтобы ей понравиться, нужно очень постараться.

– Как вдохновляюще, – мой правый глаз подёргивается в нервном тике.

– Ах да, – добавляет он как бы между прочим. – У бабушки есть два любимца.

– Собачки? – Спрашиваю с робкой надеждой хоть на что-нибудь милое.

– Нет. Еноты. Веня и Феня. Хулиганистые, толстые, вредные. Они терроризируют весь дом, так что от них лучше держаться подальше.

– Отлично. А вам не приходило в голову, что всё это следовало рассказать мне до того, как я согласилась на ваше странное предложение?

– Всё будет нормально, Метельская. Вы справитесь. У вас нет выбора. Или вы не получите свои деньги. Помните об этом?

– Помню, – обиженно складываю руки на груди.

Господи, какой Новый год меня ждёт? А ведь как его встретишь, так и проведёшь, да?

Кошмар…

– Кто вообще в здравом уме поверит, что я ваша невеста?

– Отставить. Что за упаднические настроения, Надежда? Что, не так? У вас проблема с самооценкой? А ну-ка, улыбнитесь.

Растерянно, но послушно, натягиваю улыбку.

Виктор Алексеевич на пару мгновений переводит взгляд с дороги на меня, с раздражающей тщательностью разглядывая мои зубы.

– Что вы на меня так уставились? – Тяну через улыбку. Щёки уже трещат от напряжения.

– Стоп, молчать.

Смотрит.

– Зубы девушки, Метельская, это показатель её породы. – Отворачивается на дорогу.

Хочется стукнуть его за беспардонность!

– А вы знаете, что дареному коню в зубы не смотрят?

– Какой же вы дареный конь? – Ухмыляется. – Я за вашу услугу вам гонорара вывалил, как за два года работы. Да, приодеть вас нужно. В этих своих серых водолазках вы выглядите, как бедный узник Аушвица. Грудь у вас какого размера?

– Виктор Алексеевич! – Вспыхиваю, заливаясь краской. – Вы сказали…

– Это Исключительно для дела. Как мужчину, меня не интересуют ни ваши выпуклости, ни впуклости. Но в таком виде вы перед моими родителями не появитесь. Завтра вам доставят новый гардероб. Ваш сын тоже ходит в обносках соседских детишек?

– Мой сын… Мой сын… – Теряю дар речи от возмущения. – Чтоб вы знали, Виктор Алексеевич, я хорошая мать! И всё заработанное честно трачу исключительно на свою семью.

– Чудесно, – закатывает глаза. – Но на будущее, избавьте меня от лишней информации.

Обиженно отворачиваюсь к окну.

Невыносимый!

Козёл!

Козёл на дорогущей тачке!

Вот получу я свой гонорар, и нацарапаю тебе гвоздём на дверце детородный орган, чтобы мир знал своих героев!

Подъезжаем к моему дому.

– Вот туда сворачиваете, – указываю пальцем во двор.

Виктор Алексеевич молча выкручивает руль. Останавливается у подъезда и с явным скепсисом осматривает старенькую панельку.

– Вы действительно здесь живёте?

– Открою вам маленький секрет, но далеко не все могут позволить себе загородные дома.

Открываю дверь машины, вылезаю в снег. Хочется ка-а-ак хлопнуть от души, чтобы у него там в ушах зазвенело… Но он же голову мне потом откусит, да?

Закрываю аккуратненько.

Морозов сидит. Постукивает пальцами по рулю.

Обхожу машину и стучу в его окно.

– А вы чего? Идёмте со мной.

Он кидает брезгливый взгляд на дома.

– Туда? Нет уж, спасибо. Я поеду домой.

– А я говорю, идёмте. Во-первых, вам нужно познакомиться с Максимкой. Во-вторых, вы сами объясните моей маме, почему я не смогу праздновать Новый год с ней.

– Что ж, ладно, – сдаётся. Глушит двигатель. – Но лишь на минуту.

– Разумеется.

Ох, интересная будет встреча!

Ведь моя мама – главная «фанатка» Морозова…

Глава 4

Надя.

Поднимаемся вверх по лестнице.

Виктор Алексеевич идёт чуть позади меня, чётко и ритмично припечатывая ботинки к бетонным ступеням. Я стараюсь двигаться быстрее, чтобы не слышать его возмущённого и сбившегося дыхания.

– Далеко нам ещё?

– На седьмой этаж.

Виктор Алексеевич поднимает голову и выглядывает через перила наверх.

– Почему вы не пользуетесь лифтом, Метельская?

– Лифт сломан, – бросаю через плечо. – Уже четыре месяца обещают починить, но всё никак.

– И вы так каждый день ходите? – Голос босса пропитан скепсисом.

– Ну да. Это мы с вами ещё налегке идём. А вот если с Максимкой нужно погулять – всё становится куда сложней. Там коляска, большая сумка, малыш…

– Не продолжайте, Метельская, – прерывает Виктор Алексеевич, неопределённо взмахнув рукой. – От ваших историй сквозит унынием.

Я фыркаю, но ничего не отвечаю.

Унынием, значит. Ну, извините, что моя жизнь не наполнена блестящей мишурой, чёрной икрой и шампанским.

Хочется Мороза в ответ как-то укусить, поэтому бью в самое очевидное сейчас.

– Я думала, вы спортсмен, – качаю головой с разочарованием.

– Я спортсмен, – уязвлённо крякает Морозов. – Вы знали, Метельская, что чем сильней развита мышечная масса, тем быстрей в мышцах скапливается молочная кислота, что вызывает усталость? Учите физиологию, прежде чем делать людям замечания.

Проглатываю очередной его выпад.

Ты ему слово – он тебе десять.

Вот же… Гад. Гадский гад!

И зачем ты, Наденька, согласилась на его предложение, напомни?

Ах, да… Деньги.

Вот получу их – и уйду. Уйду от него! Открою пекарню и никогда о Морозове не вспомню!

Мы поднимаемся выше. На подоконнике пятого этажа, переливаясь разноцветными огоньками, стоит празднично украшенный фикус. Правда, соседствует он с совсем не праздничной банкой из-под консервов, до отказа наполненной бычками.

На шестом – кривоватая картонная ёлка с наспех приклеенным к ней снегом из ваты и гордой табличкой «Руками не трогать!».

– Какое великолепие, – саркастично комментирует Морозов инсталляцию.

– Нравится?

– Нет. У меня сейчас глаз выпадет.

– А у нас здесь всегда так. Поддерживаем праздничный дух, понимаете?

Виктор Алексеевич бубнит что-то тихо, себе под нос.

– Что вы сказали?

– Ненавижу Новый год.

– Почему?

– Почему? – Морозов удивлённо вздёргивает брови. – Все счастливые, ленивые. Работать не хотят, целыми днями бегают по магазинам, закупаются продуктами, чтобы в один вечер приготовить столько, сколько им не съесть и за два месяца. Дарят друг другу глупые подарки. Что же в этом хорошего?

– Да вы Гринч, Виктор Алексеевич!

– Кто?

– Боже, вы и этого не знаете? Это огромное упущение. Если нам станет скучно у ваших родителей, я знаю, чем мы займём вечер.

– О, скучно нам не будет.

На моём этаже темно – лампочки не успеваем менять, их бьют подростки, которые приходят в подъезд потусоваться и погреться.

Роюсь в сумочке, пытаясь наощупь отыскать ключи. Босс недовольно вздыхает и переминается с ноги на ногу, словно его присутствие здесь – личное оскорбление для его королевской персоны.

Открываю дверь.

– Входите.

– Нет, я лучше отсюда поздороваюсь.

Пожимаю плечами.

Вхожу одна, оставляя дверь приоткрытой. Навстречу мне выкатывается мама на своей коляске.

– Привет, мамуль, – наклоняясь, целую её в щёку.

– Привет, Надюш. Поздно ты сегодня. Опять этот гад недобитый тебя задержал?

Давлю истерический смешок.

– Мамуль, ну, что ты такое говоришь? Не гад он вовсе. Хороший человек. Замечательный начальник.

– Гад, гад, – настаивает мама и прихватывает зубами нижнюю губу, словно пытается сдержаться. Но сдержаться не получается, как всегда, и маму несёт дальше. – Этот твой начальник тебя заклевал совсем, как петух зерно.

– Мам…

Но она поднимает руку, как дирижёр перед финальным аккордом.

– Я тебе что говорила, Надюша? Бежать от него надо! Ему бы только людей гнобить да кофе пить. Прохиндей!

Ситуация выходит из-под моего контроля.

Многозначительно подмигиваю ей, широко распахивая глаза, и киваю подбородком в сторону двери. Но мама, вместо того чтобы понять намёк, хмурится ещё сильней.

– У тебя что с лицом? – Подозрительно прищуривается. – Нервный тик? Ну вот, видишь, что гад этот с тобой сделал? У тебя уже нервный тик! Надюша, увольняться надо! Давно пора своей дорогой идти! Нечего на этого ненормального горбатиться, никаких сил не хватит так работать!

Сзади слышится скрип двери.

Я сжимаюсь и в отчаянии машу маме рукой, но она, конечно, интерпретирует это как знак поддержки.

– Дошло? – Она в победоносном порыве хлопает себя по коленке. – Так и скажи ему завтра: «Катись ты, Виктор Алексеевич, конём тройкой да в поля широкие!»

– М-а-а-м! – Закрываю стыдливо лицо ладонями.

Щёки пылают. Меня бросает в жар, словно в адском котле отваривают.

Дверь открывается полностью.

Виктор Алексеевич медленно переступает порог квартиры, а я, сквозь узкие щели между пальцев, пытаюсь рассмотреть его лицо.

Слышал? Да, наверняка…

Злится? Вот тут сложно сказать. Лицо его остаётся непроницаемым.

На лице мамы же мелькают смешанные эмоции, от недоумения до лёгкой паники, пока она не натягивает на себя выражение показательной невозмутимости.