Краденые звёзды. Пролог

Из холодной, мутной и липкой тьмы его вырвал тихий шепот:

«Ты как, жив?»

Голова гудела; тело ломало так, будто совсем недавно его целиком пропустили через промышленную мясорубку. Болела каждая косточка.

«Еще… не знаю.».. – потребовалось время, чтобы собрать разрозненные образы в кучу и выстроить из них вменяемую мысль.

Слегка качало на поворотах, их куда-то везли. Слабо застонав, Глеб напрягся: хотел упереть ладонь в пол, но руки оказались скованными. Кое-как совладав с ними, оторвал щеку от шершавой поверхности и заставил тело подняться. Отполз назад, подтянул ноги к груди, облокотился спиной на стену.

Помещение, в котором он находился, оказалось небольшим, два на полтора метра. Свет в него поступал через пару вертикальных узких окон слева: за тонированным зарешеченным стеклом мелькали высотки.

Глеб прикинул ширину оконных проемов – человеку не пролезть. Тогда зачем их укрыли еще и прутьями? От грызунов?

Изучив широкие браслеты на своих запястьях, он поднял голову. Айга находилась у противоположной стены: так же на полу, но руки разнесены в стороны и жестко прихвачены к толстым железным скобам. Жакет с нее содрали, в полутьме белела форменная блуза. Девушка не мигая смотрела на него.

– Странно, что мы уцелели, – произнес Глеб. Он чувствовал за собой вину за то, что в отличие от девушки, мог свободно перемещаться по помещению. – Гнала ты хорошо.

– Было бы странно, если б случилось по-другому, – фыркнула Айга и пожала плечами. – Ты теперь под моей защитой.

– Что это значит?

– Тоже не совсем человек.

– То есть как?! – опешил Глеб.

– А вот так. Чтобы тебя спасти – помнишь, наверное, в каком состоянии находился в «туманности»? – мне пришлось вмешаться в твой геном и внести несколько изменений в посттрансляционную систему. Теперь ты живуч почти так же, как эфесы.

– Спасибо…

– Я спасала не тебя, дурак, а информацию в твоем чипе. Она куда важнее наших жизней… Кстати, ты почему его до сих пор не сменил? Это же старье откровенное, многие функции недоступны, связь с сетью ограничена.

– Копил на жилье, – сознался Глеб.

– И что нашел в этой планете? – хмыкнула Айга. – Галактика огромна.

– Центр цивилизации, надоело жить на отшибе, – парень шмыгнул носом, вытер внезапно засоплививший нос. Повернув голову, он заметил, что город кончился. Стало ярче: высотки исчезли, потянулась водная гладь и лента плавучего моста над нею.

– Выезжаем из Фроста, – сообщил он. Обеспокоенно добавил. – Куда они нас?

– Остынь. Всему есть объяснение, – девушка расслабленно повисла в оковах. – Видать, информатор у полиции не из последних, поверили ему. Решили что местный департамент для нас слишком мал.

– В Центральный отдел?

– Ага, – издевательски хохотнула девчонка. – Еще скажи – прямиком в Капитолий!

– Не понимаю, – возмутился Глеб. – Объясни яснее!

– Помнишь солнце в видении. Настоящее, ну?

Глеб сосредоточился. Перед глазами опять встала картинка: заставленное тюками с сеном помещение, по центру которого кружком уселись люди… или, точнее, нелюди. Лица и руки устремлены к потолку, где пышет жаром настоящее солнце. Крупные яркие капли стекают по короне вниз, к неприметным коробочкам.

О технологиях эфесов рассказывают небывалое. Но Айга тоже частично одна из них и то, что она сделала с его телом… Тут самое время поверить в сказки.

– Такое не забудешь, – сипло проговорил Глеб. – Где они раздобыли звезду?

– Неверно вопрос ставишь, Глеб. Ты же умный парень…

– Куда они ее спрятали?

– Во-от! – просияла девчонка. – Это нам и нужно выяснить. Все необходимое у нас в головах. В штаб-квартире «Солар Индастриал», наверно, уже руки потирают, зная, какую информацию мы принесем. Туда и везут. Здесь замешаны очень, – Айга подалась вперед, – повторяю, очень большие деньги. Ну и власть, как само-собой разумеющееся.

Когда фургон, в котором их везли, вильнул неожиданно, девушка ойкнула – в браслетах защемило кожу. Глеб завалился на бок.

– Пора, пожалуй, – вздохнула Айга.

– Что? Пора? – раздельно проговорил парень, вновь подозревая какой-то подвох в ее словах.

– Задери рубашку.

Глеб решительно не понимал зачем это нужно, но на всякий случай решил не спорить, потянулся к поясу.

– Ох! – сказала Айга, и хотела было всплеснуть руками, но наручники лишь жалобно звякнули на скобах. – Да не свою, мою. То, что тебе нужно, под левой лопаткой – не тут, с другой стороны, понял? И не увлекайся, помни: мы напарники, я легко читаю твои мысли.

Глеб густо покраснел. В помещении было сумрачно, и он надеялся, что в темноте Айга не различит краски, залившей его лицо.

– Не вижу-не вижу… – буркнула она раздраженно. – Делай давай, что просят.

Глеб подошел ближе, присел, как можно деликатнее высвободил блузу из-под пояса, поднял выше.

– Подожди, – девушка привстала на коленях, предоставила доступ к спине. – Продолжай.

Он поднял ткань повыше.

– Что видишь?

– Тату: оранжевый цветок, кажется, в завитках. Темно, плохо видно.

– Это лилия. Зажми два нижних лепестка и завиток сверху.

– Сильно нажать?

– Да как получится, – раздраженно выпалила она и мысленно дополнила: «Торопись!»

Извернув плотно сжатые наручники, Глеб коснулся указанных точек. Айга вздрогнула от прикосновения холодного металла к коже.

Лилия неожиданно вспыхнула красноватым свечением, раздался короткий щелчок. Чуть ниже лопатки очертился идеально ровный круг: раздалось тихое жужжание и выдвинулся цилиндр размером с большой палец примерно. Глеб промычал невразумительное.

– Не биороид я, не думай, – упредила Айга его вопрос. – Так, ради дела внесла несколько изменений в тело, с тех пор пару-тройку сюрпризов в себе таскаю. Очень выручают иногда… А цветок правда классный, да?

– Умгу, – парень не знал что ей ответить.

– Теперь вытащи из цилиндра конус и приставь к одной из скоб. Только так, чтобы кисть не отсечь, она мне еще понадобится. Как запустить его, догадаешься.

Глеб вынул конус из цилиндра, в основании обнаружилась небольшая кнопка. Не теряя времени, он прожег скобу и Айга оторвала руку от стены. Потом отобрала оружие и освободила вторую руку, профессионально срезав в один прием браслет. Прошла к дверям, провела по щеколдам. Распахнулись створки: стало светлее, в помещение с шумом ворвались потоки свежего воздуха. На горизонте, подпирая облака, синела сплошная стена высоток; змеилось по воде, убегая прочь, серое полотно моста; двери полоскало на сильном ветру.

Последовал плавный толчок. Глеб сделал пару шагов назад, чтоб не упасть: охрана в кабине заметила неладное и стала плавно сбавлять ход, намереваясь остановить машину.

Глеб показал Айге свои запястья:

«Освободи».

«Потом как-нибудь, – подумала она. – Аккумулятор мал. Закрепись лучше, сейчас полетаем».

Девушка приблизилась к стене граничащей с кабиной, направила конус в пол.

– Готов? – крикнула она, глянув на парня безумными глазами, в которых снова кружили холодные льдинки.

Глеб не успел раскрыть рот, лишь судорожно схватился за остатки срезанных скоб. В эту секунду из кулачка девушки вырвался тонкий алый луч. Зашипел металл, запахло горелым металлом и смазкой. Хлопнуло, машина словно споткнулась на всем ходу. Фургон взбрыкнул, как дикий зверь. Его развернуло поперек дороги, уложило на бок и понесло кубарем.

В тот первый раз, когда по лесу до первой хорошей сосны скакал лимузин с командой Харри, Глеб, можно сказать, ничего не почувствовал, не успел испугаться. Но сейчас он сумел уловить тот миг, когда прожитая жизнь проносится мимо: кадрами, брошенными в пустоту фразами и целыми эпизодами без начала и конца.

Мать с отцом стояли напротив него, напутствуя перед отлетом с Красты… «Чтоб я так жил!»., говорил паренек с соседнего кресла, когда челнок, отстыковался от орбитальной станции и завис в верхних слоях атмосферы над космопортом Цфеды… Тусклое механическое светило пыльной планеты и две пары горящих глаз в мрачном амбаре… Призрак на выгнутых в обратную сторону ногах и ослепительно яркий сгусток плазмы, в мгновение выжигающий кожу на плече…

Лязг и грохот стих. Глеб понял, что дышит. Он оторвался от скоб на полу и, морщась от многочисленных ушибов, поднялся на ноги. Рядом стояла Айга. Смотреть на девушку было страшно: блуза и джинсы изодраны, одна рука висит плетью вдоль бока, ссадины на скулах, по подбородку из расквашенной губы стекает кровь. Она кривилась в усмешке, не хватало одного клыка и кончика правого уха.

Не сговариваясь, вышли на дорогу: двери у фургона оторвало в полете, они исчезли в воде. Было жарко, светило яркое солнце, волны вяло били о металлопласт дорожного полотна.

Затем, с подачи Айги, прошли к кабине. Стекла оказались выбиты, водитель и пассажир обвисли без сознания в ремнях. Сработали все подушки безопасности.

Впереди по дороге к ним приближалась черная точка.

– А если б мы угодили в воду?! – зло выкрикнул Глеб, чувствуя стук крови в ушах. – Я ж плавать не научился до сих пор!

– Тогда бы нам не повезло. Я срезала двери, чтоб не утонуть.

– А охрана! Они могли не выбраться!

– Тогда бы не повезло им, – ответила девушка. Приложив ко лбу здоровую руку, она смотрела на быстро растущую точку на полотне. – Жизнь коварна, бывают непредвиденные потери… Но вообще, что-то часто истерить стал, не находишь? Мужик ты, или где?

– А как тут окажешься спокоен? То одно, то другое случается. Я десять раз сдохнуть мог! Еще в башке таскаю неизвестно что…

– Плохо, что не можешь понять – именно это тебя и спасло тогда в баре. Если бы не старый чип, серпент не оставил бы в живых свидетеля, сжег бы плазмой раньше. Не были нужны ему чужие глаза. Он хоть и машина, но не такая глупая, как кажется на первый взгляд.

Айга коснулась рукой поврежденного плеча, размяла немного. Потом шевельнула пальцами подбитой руки, сжала-разжала кулак.

Все-таки удивительная у нее способность к регенерации тканей. Насколько она человек, а насколько эфес? Глеб слышал раньше о полукровках, но нигде не упоминалось, что они так же живучи, как и их злосчастные предки. Надо будет задать вопрос…

Точка уже приблизилась достаточно, чтобы можно было различить в ее очертаниях каплю многоместного авто. Даже странно как-то, что на дороге до сих пор не объявилось другого транспорта. В дневное время обычно это направление забито до отказа.

Машина сбавила скорость, ушла на полицейский разворот и оттормозилась с визгом в десятке шагов от места крушения. Когда открылись дверцы и из транспорта повалили люди в темно-синей форме, Глеб напрягся. Но вскоре расслабился, приметив среди них высокую фигуру Боба и рыжие кудри Дольфа, торчащие из-под кепи. На груди у всех болталось по полицейскому значку.

Последним под жгучие солнечные лучи выбрался седой.

Айга просияла будто: широко расставив руки – о травме напоминал только окровавленный рукав, она в развалочку направилась к прибывшим.

– Харри, дорогой! – громко и излишне весело произнесла девчонка.

– Айга!.. – подыграл Харри.

– Как же давно мы не не виделись. И мне нужно кое-что тебе рассказать!

Когда между ними оставалось не больше шага, девушка взрыкнула, как разъяренная пантера и ударила наотмашь кулаком. Раз, другой – мимо. Седой уклонился в последний раз, поправил ее локоть и легко оказался у Айги за спиной. Тогда она лягнулась, развернулась и ударила локтем – тоже в пустоту.

– Айга, стой! Давай все решим беседой. По душам, – виновато улыбнулся Харри.

– Ах, по душам, говоришь? Да меня там чуть не сожгли!

Девчонка взвизгнула и прыгнула на седого, словно хотела ногтями вцепиться ему в глотку. Харри сделал шаг в сторону и та, споткнувшись, замерла балансируя на краю дороги. Ее противник и тут оказался внимателен к даме. Молниеносно приблизился, помог завершить движение. С криком "Ублю!..«она полетела в соленую воду; окончание фразы поглотил плеск сомкнувшихся над головой волн.

Харри удовлетворенно глянул на Глеба:

– Как тебе наша кошечка? – подмигнув, спросил он.

– Злая, как черт.

– Отчаянная, но везучая, – назидательно проговорил Харри. – Так вы сработались?

Глеб пожал плечами, не зная что на это ответить:

– Я вас впервые вижу. У нее надо спросить.

– Это да-а, – протянул Харри, осматриваясь так, будто потерял что-то важное. – Дольф, посмотри где она. Не выныривает – как бы не потонула.

– Разве ее убьешь? – усмехнулся рыжий.

Он подошел к краю дороги, просканировал взглядом десять метров в обе стороны. Затем ушел к другому краю, склонился над колышущимися волнами. Из воды почти без плеска высунулась изящная ручка, схватила его за шиворот и под возмущенные ругательства утянула к себе.

Глеб приподнял одну бровь: понятно теперь почему Харри сам не отправился на ее поиски. Понимал, что придется искупаться.

– Тим, – бросил через плечо седой, – помоги Дольфу.

Тем временем Айга выбралась на мост сама: мокрая и злая. Точно – кошка. Сырые волосы патлами пристали к лицу, блуза прилипла к телу.

– Остыла немного? – спросил Харри, когда она подошла вплотную.

– Да, поехали, – сухо ответила Айга, отводя взгляд от внимательных серых глаз. – Наверняка, уже тревогу подняли.

– А как же они? – Глеб указал на полицейских в машине.

– Проверено, жить будут. Свои подберут, – ответил широкоплечий Тим. – На пассивной безопасности в авто департамент не экономит.

Вскоре они уже сидели в машине, и та, набирая скорость, мчалась прочь от директории Форст. У развилки свернули на Эдельвед. Ехали молча. Айга насупившись, смотрела в окно на отраженное в воде солнце.

Глеб почти физически ощущал скопившееся в салоне напряжение. Наконец, Айга не выдержала:

– Ты зачем мальчишку напоил, Харри?

Глеб даже ухом повел, в голове разорвалась бомба.

– Что значит, напоил?.. Ну, ладно, было дело. С моей подачи дали ему немного олта для храбрости. И что такого? Должны мы его проверить? Сам бы он не пошел.

– Мог бы отправить кого другого. Тима, например. Он там еще не примелькался.

– Глебу работать с нами плечом к плечу. А теперь увидели чего он стоит, – хмыкнул Харри.

– Дурак ты, седой, – бросила равнодушно Айга. – Тогда, после прогулки по мозгам цедурианца, я не все рассказала тебе. На чипе у него не только пустая картинка.

Она открыла окно, подставила голову ветру.

– Да, при нелепом стечении обстоятельств мы могли бы восстановить эту часть воспоминаний по моей, но… Он видел глаза участников сборища. Не всех – двоих. И мы сможем их разыскать. С его помощью отыщем солнце, понимаешь?

– Почему сообщаешь только сейчас! – помрачнел седой. – Если б ему голову оторвало… А если бы он попал в застенки корпорации…

Лицо Харри мгновенно покрылось красными пятнами.

– Ах если бы, ах если бы… не жизнь была, а песня бы. Верно, Харри? – передразнила Айга. – Хотела устроить тебе сюрприз на борту корабля. А ты подарочек вздумал в самое пекло отправить.

– Не сказал бы, что и ты меня жалела, – влез в диалог Глеб.

Бойцы седого меланхолично наблюдали за разворачивающейся перед ними сценой.

– Я – другое дело! – не оборачиваясь, возразила девушка. Кончик ее восстановленного, омытого морской водой ушка целил в потолок. – Погибни я, и результат был бы тот же. Не обессудь, но я вынуждена была рисковать. Плясала от выпавших условий.

– Ну, ладно, – сказал Глеб, собираясь с мыслями. – Хорошо. Отправили меня в ад, это понятно. Проверить, так сказать. Но и тут нестыковка!.. Зачем вообще кого-то посылать нужно было? Не проще ли было сдаться в плен, и так же дождаться конвоя на дороге? Устроить засаду?

– Слышь, Дольф, – Тим толкнул рыжего в плечо. – Он уже говорит «мы». Свой парень.

За Харри ответила Айга:

– Без попытки побега меня не приняли бы всерьез и тогда неизвестно в каком направлении нас отправили бы. А так… Схема в департаменте Форста отлажена: перекрывают мост для особо опасных и везут в Эдельвейд.

Харри кивнул согласно.

– А дальше что? – спросил Глеб. – В какую сторону?

– В космопорт. В этой директории безопасно, никто нас не ждет. Через кордон пропустят, все же опасных преступников везем, – седой демонстративно поправил на груди офицерскую бляху. – А еще дальше – на орбиту, исчезнем на время с этой негостеприимной планеты.

Глеб не нашелся, что сказать: с одной стороны он был рад, что опасность для его жизни миновала, но с другой – он не знал что ждет его впереди. В космосе он был лишь однажды, когда решился на переезд.

Парень глянул на седого, тот потерял к нему интерес и тихо шептался о чем-то с улыбчивым Тимом. Глянул на Айгу – девчонка продолжала сушить волосы на ветру.

Тогда он скрестил руки на груди и уставился в боковое стекло на приближающиеся высотки. Потом он прикрыл глаза, намереваясь вздремнуть – а вдруг по дороге в космопорт еще что-нибудь приключится? Сначала бессонная ночь, а затем и дикое в своей неповторимости утро, выпили из него остатки сил.

Но до самой орбиты к ним никто так и не проявил должного интереса.

Глава 9. Допрос с пристрастием

– Харри, ну что ты телишься, в самом деле? – тихо проговорила Айга. Она встала со стула, потянулась сладко, навалилась локтями на перила и свесила голову вниз, словно увидела там что-то. С тоской продолжила. – Время идет…

Глеб осмотрелся на всякий случай, но никого знакомого среди соседей по балкону не заметил: за дешевыми пластиковыми столиками сидели в основном люди, у самой стены примостилась группа бородатых шгаал с зачехленными и опечатанными топорами.

Парень глянул в другую сторону, но и там взгляду задержаться было негде. Внизу басовито гудела разношерстная толпа. Совсем недавно к станции пристыковался транспортник с Цедуриана: многорукие и громкоголосые пассажиры его вносили в размеренные потоки людей изрядную долю сумятицы.

Чинно прошествовали вдоль стоек регистрации несколько низких сплошь покрытых темной лоснящейся шерстью фигур. Одна из них выделялась материей кричащей раскраски, в которую куталась почти по самую макушку. Меж вертикально поднятых ушей блестело золотом и камнями дорогое украшение. Остановившись ненадолго, будто принюхиваясь, чужой в цветастой одежде повертелся на месте и направился к эскалатору. Сопровождающие двинули за ним.

Над головой Глеба чернел гигантский обзорный купол. Из-за края медленно выплывал диск Цфеды, словно роем мошек, окруженный точками кораблей и спутников самого разного назначения: от мониторов контроля погоды до оборонительных систем.

По-прежнему глядя вниз и напевая какую-то бессмыслицу, Айга вдруг прогнулась в спине, повела бедрами в такт неразборчивому ритму. Повернулась к столику, за которым сидел Глеб, скользнула взглядом, как бы ненароком…

Не заметив интереса, протянула: «Н-да-а.».., и упала обратно на стул. С пару минут она молча цедила кислотно-зеленую жидкость из широкого бокала, в котором кружились рыжие крупинки, и глазела по сторонам сквозь стекла широких зеркальных очков.

Ей быстро наскучило. Битый час они занимались тем же самым – «ничего не деланием». Это начинало раздражать.

Наконец Айга не выдержала. Оторвала губы от соломинки, спросила:

– И вот чего надулся? Ведь все хорошо закончилось!

– Я мог тупо сдохнуть там, – коротко ответил Глеб.

– Ты хотел бы сделать это как-то… по-умному?

– Ну, что ты передергиваешь. Прекрасно же понимаешь о чем говорю.

– Не без этого, – усмехнулась Айга. – А как тут по-другому ответишь?

Она вновь приложилась к бокалу, исподтишка следя за парочкой драминиконов внизу, что чинно пересекали зал ожидания. Народ заблаговременно расступался перед ними: пасти, усыпанные двумя рядами треугольных зубов, хоть и были скрыты имитирующими доброжелательную улыбку намордниками, но все равно вызывали оторопь у встречных.

– Перестань, – продолжила Айга, поправив алые локоны на висках. – Попробуй взглянуть на себя под другим углом. Что потерял, что обрел… – она неопределенно махнула рукой. Щелкнула пальцами: – Отминусуй одно от другого, получишь профит.

– Как бы еще узнать, что будет дальше. Задача с множеством неизвестных. В математике я не силен.

– Да ты начни с малого, – посоветовала девчонка и шумно собрала соломинкой остатки коктейля со дна бокала. – Обернись назад: с Цфеды ты все-таки выбрался. А ведь не каждому суждено. Присела, значит, на твое плечо синяя птица удачи…

– …и нагадила там, – сморщился Глеб. Неожиданно вспомнилась плазма и пузырящаяся, чернеющая кожа на предплечье. А еще невозможная вонь горелой плоти, бьющая в нос, – его плоти.

Слегка закружилась голова, он сделал пару глубоких вдохов.

Вообще-то, Айга была права. Более-менее достойная жизнь на столичной планете – такая, чтобы не стоять на паперти и не жить на помойке, – стоила приличных денег. Три четверти его заработка до последнего кредита уходили на простейшие нужды вроде оплаты съемного жилья и питание. Удавалось, правда, еще помалу откладывать на собственный угол – не вечно же на чужой территории жить! Но о том, чтобы набрать на билет в межсистемный транспортник не могло быть и речи. К отцу с матерью за помощью обращаться – тоже не вариант, гордость не позволяла.

– Слышала, что это тоже – к удаче, – осклабилась Айга и поднялась неуверенно. Ее слегка качало, коктейль был со спиртным. – Ладно, поразмышляй тут немного о будущем, а я за добавкой схожу. Что-нибудь принести? Угощаю.

– Томатного сока. – Наверное, стоило бы тоже напиться после всего, что с ним недавно приключилось, но пока отчего-то не хотелось этого делать.

Сложив руки на груди крестом, Глеб откинул голову на спинку стула и уперся взглядом в многослойное стекло обзорного купола. Там, за мерцающей стеной энергоэкрана, что защищал станцию от столкновений с космическим мусором, тральщики выводили на орбиту свернутое в походное положение солнце. С расстояния в десять тысяч километров оно казалось относительно небольшим: всего на порядок крупнее станции, на которой Глеб и сорвиголовы Харри ожидали разрешения на вылет.

С механического светила уже сняли стопорные кольца. Вот-вот на фоне серо-голубого диска Цфеды должны были раскрыться отражающие панели. Глеб плавно выдохнул…

– Гррхм-ррхым, – услышал он требовательное позади себя. Обернулся и постарался дышать как можно реже.

В проходе между столиками рядком выстроились клайги. Глеб кое-как удержался, чтобы не зажать нос: от них густо несло псиной. Потянуло холодком – это вездесущий станционный ИИ пытался привести к норме параметры воздушной смеси, но бесславно проигрывал бой.

Та особь, что стояла во главе процессии, высунула из под алой мантии когтистую лапу и аккуратно огладила вислые усы, поправила на плоской голове диадему: скорее всего, кто-то из многочисленных королевских отпрысков. Уши торчком, язык вывален на бок. Кажется, агрессии не испытывает. Был бы хвост, как у обычной собаки, тогда получилось бы определить точнее, но клайги считали себя цивилизованной расой и обрезали его еще в юном возрасте.

Впрочем, Глеб все равно чувствовал себя не в своей тарелке: этих коротышек он видел только в сети и ни с одним из них еще не встречался лично. На Цфеду представителей непредсказуемой расы старались не пускать, слишком часто они без причины срывались в агрессию.

– Молодой человек скучает, – глухо пролаял-прорычал клайг в мантии. Большая часть его собратьев осталась в стороне. Четверо прошли чуть дальше, встали по сторонам. Судя по широкой свободной юбке до колен, которую они использовали в качестве одежды, эти особи принадлежали к стае рангом ниже. Охрана?

– Могу пр-рисесть, – так и не дождавшись ответа, сказал клайг. Примерился и взгромоздился на место Айги. Рыкнул непонятное своим и ему помогли придвинуться к столику. По пластику несколько раз дробно ударили раскрашенные пурпуром когти.

Глеб запоздало пожал плечами. Клайг почти не моргал: глаза его, немного навыкат, внимательно следили за реакцией человека.

– Не боишься, – то ли спросил, то ли прокомментировал ситуацию клайг. – Молодец. Нельзя бояться. Давно тут.

– Что? – сначала не понял Глеб, а потом вдруг сообразил, что собеседнику сложно дается человеческая речь. Вряд ли он способен имитировать вопросительную интонацию: голосовые связки чужих предназначены для извлечения иных звуков.

– Спр-рашиваю, – терпеливо повторил незнакомец, – Давно на станции.

– Нет, мы недавно с… друзьями прибыли, – запнувшись ответил Глеб. Он не видел причин утаивать от клайга информацию.

– А я давно. Туда не пустят, – клайг указал короткой лапой вверх, за купол, где в черной пустоте висел пятнистый диск столичной планеты. – Тоже нужен др-руг. Жду. Спр-рашиваю: видел.

Глеб секунду переваривал короткие рубленные фразы чужака.

– Кто-то должен вернуться с планеты, и ты его ждешь?

– Да.

– Там миллиарды живых существ, – слегка приподняв одну бровь, ответил Глеб. – Не думаю, что мы с ним встречались.