Не моя

– Да. Не знаю. Ничего не говорила. Спит. – переодевшаяся из домашнего халата в сексапильные обтягивающие домашние брюки и топ, блондинка нервно курила у окна.

– Кто это? – спросила Настя, и подруга резко обернулась.

– Витя. – прошептала одними губами. С каких пор Виктор звонит Маше? Настя прошла вглубь кухни и налила воды из графина. – Хорошо, я передам, – и скинула вызов.

– Это ты ему позвонила? – холодно поинтересовалась Настя.

– Ты чего? Он сам позвонил спросить, не у меня ли ты. Я сказала, что у меня. Спишь. Попросил за тобой присмотреть.

– Присмотреть?

– Да. Он, похоже, действительно переживает.

***

Стас натянул на себя джинсы, футболку, засунул телефон в карман, и вышел из гостиницы. Час дня, но, несмотря на то, что наступила осень, летняя жара пока никак не хотела отступать. Солнце слепило глаза, клеилось к коже. Парню нужно было ехать на саундчек в концертный зал, а вокруг центрального входа в гостиницу уже сейчас толпился верещащий народ с плакатами. Ему ничего не оставалось, как остановиться и подписать несколько, сфотографироваться, демонстрируя широченную улыбку, хотя у самого на душе кошки скребли. Парень не понимал, почему Настя со вчерашнего дня пропала и не отвечает. Целую неделю после концертов они созванивались. Стас рассказывал о том, как выступил, расспрашивал как прошел ее день, и это было лучше любого отдыха. Просто слышать ее голос. Или видеть по видеозвонку. Настя в это время уже лежала в постели, такая домашняя, нежная, красивая, и до чертиков сексуальная. Им даже один раз удалось заняться сексом по видеосвязи, когда ему не нужно было переезжать в другой город. Как горячо это было. Настя, ласкающая себя пальцами под его чуткими приказаниями, сводила возбужденного парня с ума. Подобно неземной Богине она лежала на кровати, удерживая телефон на расстоянии, и Стас не мог насмотреться на ее раскинутые по подушкам темные волосы, округлую грудь с торчащими бусинками – сосками, и до оскомы в зубах манящую плоть, издевательски спрятанную под тонкое кружево стрингов. Любимая специально дразнила его, поглаживая ладонями плоский живот, заныривая пальчиками под трусики, и прикусывая пухлую губку. Она была невероятна. Парень помнил, как чуть ли не рычал, когда она поднесла камеру к низу живота и отодвинула полоску между стройных ног в сторону, демонстрируя, как блестит алая плоть от влаги. Его девочка изнемогала от желания. Стас тогда приказал ей ввести в себя два пальца и представить, что это его собственные. Зеленые глаза затуманились, когда Настя спустя несколько минут этих дерзких пыток, смотря прямо в камеру, выгибалась в оргазме. У Стаса искры из глаз летели, пока он остервенело водил рукой по стволу члена, кончая под ее сладкие стоны. А теперь это долбаное молчание.

– Стас, Стас, посмотри сюда, пожалуйста, – сзади крикнула молоденькая девчонка и парень обернулся, тут же попадая в объектив ее камеры. Он не скрывался от фанатов. Во всяком случае, пока. Наверное, когда их внимание станет слишком назойливым, он пересмотрит свои правила, а сейчас старался давать автографы при любом удобном случае. Почему бы не порадовать тех, кто тратит свои деньги на то, чтобы попасть к нему на концерт? Ну, или тех, кто просто тащится от его музыки. Благодаря слушателям – он звезда, и это нужно ценить. Охранник, завидев, как на парня буквально накинулись со всех сторон, пробрался сквозь визжащих девиц и помог ему усесться в машину.

В зале Стас уселся на кресло одного из пустых рядов, закинув ноги на переднее сидение. Ромыч завалился рядом.

– Не выспался, Багира? – толкнул парня в плечо белобрысый.

– Выспался.

– А че рожа такая, как будто кирпичом заехали и ты теперь думаешь чем бы в ответку закинуть?

– Нормальная рожа, Рома. Иди, настраивай синтезатор.

Друг фыркнул, и оттолкнувшись от сидения пошел на сцену. В этот момент телефон в кармане завибрировал, и Стас с маниакальной скоростью полез его доставать. Настя. Подорвался с места, пулей вылетая из зала.

– Алло, Насть?

– Привет! – прозвучало тихо.

– Привет. Что-то случилось?

– Нет, все в порядке. Прости, пожалуйста, я вчера приехала к Маше, мы выпили, разговорились, а потом я уснула и только вот проснулась. – Стас облегченно выдохнул.

– Насть, я тебя убью. Я уже собирался к тебе выезжать, – подошел к окну, и облокотился ступней на подоконник.

– Зачем?

– Выяснять что случилось. Я же не железный, у меня тоже нервы есть.

– Извини. – Стас нахмурился. Ему кажется, или ее голос звучит вымученно?

– Настя, точно все в порядке?

– Да, все хорошо, – она прочистила горло. – Просто тихо говорю, чтобы Маша не услышала.

– Вы хоть сами вчера были?

– Да, – вроде бы улыбнулась. – Ревнуешь?

– Нет, не ревную. Но если узнаю, что были не сами, Машу с десятого этажа спущу.

– А меня?

– А с тобой по-другому разберусь.

– Договорились. – Нет, все же не то что-то. Обычно она дерзит в ответ, флиртует. В груди непонятная тревога начала разрастаться.

– Насть, ты ни о чем мне не хочешь сказать?

– Например?

– Не знаю. Ты мне скажи. Настроение твое мне совсем не нравится.

– Я просто не выспалась. Мы легли утром почти. Все в порядке, правда. Лучше скажи, как вчера концерт прошел?

Стас вздохнул, оттолкнувшись от подоконника, и зашагал по вестибюлю.

– Нормально, как обычно. Не знаю, куда эти букеты девать уже. Столько подарков разных тащат. Картины, шкатулки, сладостей куча, чтобы у меня задница слиплась, наверное. Букет из перцев красных. Тебе нужен? Я привезу. Приготовишь что-нибудь острое. – Настя мягко рассмеялась и у парня в груди потеплело.

– Ты любишь острое, я помню. Крылышки, я ведь обещала.

– Да, отлично. И побольше.

– Хорошо. Я пойду, а то Маша зовет кофе пить.

– Ладно. Больше чтоб не пропадала.

– Не буду. Хорошо тебе выступить сегодня.

– Спасибо. Целую, Насть.

– Целую.

– Я люблю тебя.

– Созвонимся, Стас. – И трубку положила, в очередной раз не ответив. Парень засунул телефон обратно в карман и бросил долгий взгляд в окно. Что-то не так было, нутром чувствовал. Если бы увидеть ее, он бы вытряс правду, а так по телефону это хрен сделаешь. Наверное, первый раз за все время у него на полном серьезе мысль об отмене концерта поселилась. Плюнуть, сорваться и к ней поехать. С собой забрать, и чтобы ездила с ним на все выступления. Мало ли что могло произойти. Может с фирмой отца опять что-то, а она не говорит, чтобы его не расстраивать. Снова достал телефон, и спрятал обратно. Не звонить же еще раз. Стаса позвали в зал, и парень, тряхнув головой, побрел на сцену.

***

Через неделю Виктор позвонил в Машину квартиру. Блондинка впустила его, пока Настя крутилась на кухне, готовя обед. За эти дни легче не стало. Она заметила только, что настроение более – менее докатывалось до нормальной отметки, когда звонил Стас. Ему удавалось вытянуть ее из болота постоянных размышлений. Шутками, рассказами, да и просто голосом. Когда она слышала его, решение казалось таким простым, лежащим на поверхности. А когда клала трубку, ее снова затягивало обратно. В водоворот сомнений и самоистязаний.

– Любимая? – голос Виктора прозвучал так неожиданно, что Настя уронила тарелку с нарезанными помидорами на белоснежный кафель, так и не донеся ее до сковороды, и та разлетелась на мелкие осколки. Обернулась и встретилась с серыми глазами супруга. Машка за его спиной топталась.

– Маша, дай нам поговорить, – прозвучало как приказ, но по-другому он и не умел.

Подруга скорчила виноватое лицо, и поплелась в комнату. Виктор провел ее взглядом, а потом прикрыл дверь на кухню. Настя открыла дверцу под раковиной, чтобы достать щетку, но Виктор взял ее за запястье и потянул на себя, усаживая на стул. Сел напротив.

– Настя, послушай. У меня есть три дня, и я хочу провести их с тобой. Вдвоем.

– Витя, я не знаю.

– Пожалуйста, Настя. Ты поймешь, что теперь все изменится. Просто дай мне этот шанс. Поехали домой. Театр, выставки, что хочешь? Я готов на все, только давай попробуем еще раз. Пожалуйста.

Настя тяжело вздохнула, сцепив холодные пальцы. Но шанс решила дать. Не ему. Себе. Если девушка почувствует, что внутри есть еще чувства, и их можно возродить, то она ухватится за эту возможность.

Пара уехала домой. Виктор повез Настю в оперный театр, где в ложе не выпускал ее руки. Настя не любила оперу. Никогда. Драмтеатр да, балет, но не оперное пение, от которого закладывало уши. Ну, не понимала она этого искусства. Виктор наоборот восторгался талантами, игрой на музыкальных инструментах. Рассказывал ей о какой-то оперной диве, с которой познакомился в прошлом году. Настя слушала, стараясь сосредоточиться на нем. На его рассказах, стараниях. В ресторане Виктор пригласил Настю танцевать. Впервые за все эти годы он не был напористым. Уверенным, внимательным, но он настолько пытался произвести на нее впечатление, что это раздражало. Купил букет роз по пути домой. Недалеко играли уличные музыканты, и Настя остановилась, вспомнив вдруг, как Стас играл так же в Лос-Анджелесе.

– Не понимаю я этого. Как можно вообще разрешать захламлять улицы вот этим отребьем? – возмутился Виктор, подталкивая Настю под локоть к парковке.

– По-моему хорошо играют.

– Любимая, если бы они хорошо играли, они бы не стояли сейчас здесь на улице, а как минимум в клубе, или на дискотеке.

– Ну, нужно же с чего-то начинать. Возможно, это их первые шаги. – Больше из принципа начала заступаться за совершенно незнакомых ребят. Виктор не ответил. Раньше бы настоял на своей точке зрения, а сейчас решил промолчать. Следующие два дня были самыми долгими в жизни девушки. Приторно – сладкими, как свежесобранный мед. Вкусный, но его сладость настолько выражена, что вызывала тошноту. Совместный просмотр фильмов, завтраки, обеды, ужины. Господи, раньше Настя об этом только мечтать могла. Она, как обделенный ребенок, ждала его внимания, а сейчас все события проходили мимо. Ждала минуты, когда супругу звонили, чтобы просто побыть наедине с самой собой, без его навязчивых рук, которые как никогда часто гладили ее ладони, колени. Но дальше так и не заходили. А Настя бы и не позволила. Она не хотела его. Никакой реакции тела и мозга. Холодное равнодушие.

Виктора было слишком много. Парадокс. Настя находилась в одной гостиной с мужем, а мыслями совершенно в другом месте. Со Стасом. И как бы не пыталась заставить себя переключиться, ничего не получалось. Все так или иначе возвращало ее мысли к нему. Она закрывалась в туалете, чтобы ответить на смс. Тайком проверяла телефон, улыбаясь очередному сообщению вместо того, чтобы сосредоточиться на фильме. А после отъезда Виктора поняла, что дело не в Стасе. Не стань его сейчас, их отношения с супругом никогда не вернутся в прежнее русло. Он так и будет чувствовать себя виноватым за то, что сделал с ней, а она за то, как поступила с ним. Если бы в их семье был ребенок, как правильно сказала Маша, все было бы иначе. Настя бы не смогла лишить его отца, так же, как и у Виктора отнять возможность каждый день видеть их малыша. Но природа их этим обделила. Так зачем сейчас заставлять себя жить с человеком, которого не любишь, и обрекать его на ежедневную ложь? Смотреть в глаза, отдаваться в постели, но при этом не чувствовать любви. Виктор такого не заслуживает. Он умный, привлекательный мужчина, который еще сможет найти ту, что способна одарить его любовью. Настоящей и искренней. Но это будет не Настя.

Девушка решила не говорить супругу о своем решении до его дня рождения. Осталось две недели, она подождет. Вина тяжелым грузом лежала на ее плечах. Какую боль она причинит любящему ее мужчине, но поступать так ни с собой ни с ним не могла. Она готова перешагнуть эту черту, чтобы узнать сможет ли снова быть счастливой. А она сможет. Да она уже счастлива. От одной мысли, что сможет быть с любимым человеком, Настю охватывал восторг. Она так соскучилась по Стасу. По его непосредственности, драйву. По тому ощущению, которое испытывала рядом с ним. Она чувствовала себя живой, настоящей.

Все приготовления ко дню рождения Свиридова были возложены на специальную фирму, занимающуюся организацией праздников. Все, что нужно было сделать – это предоставить список гостей и выбрать меню. Если список был отдан организатору еще три недели назад, то с меню нужно было разбираться прямо сейчас. Как бы Насте не хотелось оставаться в стороне, но оставалось совсем мало дней и они с Машей отправились в ресторан. Витя хотел, чтобы все прошло идеально, поэтому попросил Настю со всей ответственностью подойти к каждому блюду и тщательно попробовав, выбрать самые вкусные.

– Насть, а устрицы обязательно должны присутствовать? – скривила маленький нос Машка. Официанты не стесняясь, глазели на блондинку в черном обтягивающем платье до колен, а девушка, зная свое воздействие на них, только глаза закатывала.

– Витя хочет, чтобы стол ломился от деликатесов.

– Жуть. Я их пробовать не буду, даже не думай. Сама давай. – Настя покачала головой, но взяв одну устрицу, осторожно вылила себе ее в рот. В принципе к их вкусу она привыкла давно, но эта показалась ей странной. Горьковатой и с неприятным запахом. Взяла вторую на всякий случай. Тоже самое.

– Устрицы отпадают, – констатировала, прополаскивая рот водой. – Что – то не то с ними.

– Я же говорю, гадость. Давайте дальше, – повелительно крикнула Маша, махнув рукой официанту. Молодой парень принес стейк из молодой баранины в соевом соусе. – Вооот, это другое дело. – потерев ладони, облизнулась Машка и надрезав кусочек отправила в рот. – ММмм, кайф, попробуй.

Настя, последовав примеру подруги, отрезала небольшой кусочек и попробовала. Довольно ничего. В меру сочный. Но вкус странноватый. Запила шампанским и съела еще один.

– Маш, тебе не кажется он горьким? – презрительно посмотрев на мясо, спросила Настя.

– Да нет, нормальное мясо. А что?

– Ничего, – отмахнулась Настя. – Оставляем?

– Думаю да. Отличный стейк. – так они перепробовали еще больше десятка блюд, пока Настю не начало тошнить от этого изобилия.

– Все, я больше не могу, – откинулась на стул девушка. – Остальное выберем наугад.

– Много гостей будет? – Машка подмигнула тому самому официанту, который каждый раз, когда подходил, прилипал глазами к глубокому вырезу ее декольте.

– Прилично. Около ста человек. – Машка присвистнула.

– Да, с размахом. Помню, раньше ваши дни рождения отмечали в ресторане за одним, максимум двумя столами. – Да, припомнила Настя. В Америке их жизнь была в разы спокойнее и тише, чем сейчас. – Кстати, как у вас с Витей? – как бы невзначай поинтересовалась подруга, закидывая ногу на ногу.

– Я решила уйти.

Машка даже ближе придвинулась, не веря своим ушам.

– Да ладно! Сказала уже ему?

– Нет, не перед праздником ведь.

– Блииин. Это ж что теперь будет?

Настя пожала плечами. Возвращаться к этой теме было тяжело. Лучше бы он Настю бросил, чем она его. Причинять боль человеку, который столько значил для нее, и для которого так много значит она – будет невероятно сложно. Это словно собственноручно воткнуть ему нож в грудь, при этом смотря прямо в глаза. Но лучше так, чем всю жизнь медленно прокручивать рукоятку и лгать о чувствах, которых нет.

– Так, Насть, ты не грузись. Все будет нормально. Точно говорю, – затараторила сексапильная блондинка. – Витька он мужик не глупый. Должен понять тебя.

Настя только кивнула, и допила остатки шампанского. Встала и внезапно почувствовала тошноту. Чертовы устрицы. Глубоко вдохнула, выдыхая через рот. Вроде бы, полегчало.

– Эй, ты чего? – Машка обеспокоенно вперилась в побледневшее лицо подруги.

– Нормально все. Устрицы, наверное, пропавшие.

Уходя, Настя сказала об оплошности официанту, и девушки уехали по домам.

Стас звонил каждый день. И Витя тоже. Только если звонки первого девушка принимала с радостно бьющимся сердцем, то, чтобы принять вызов от мужа, ей нужно было каждый раз заставлять себя.

Завтра они оба возвращались. Как пережить вечер, на котором супруг будет в центре внимания, и везде водить ее за собой, а Стасу придется за всем молча наблюдать? Насте не знала и умоляла высшие силы, чтобы этот день закончился как можно скорее, потому что чувствовала, что без катастрофы не обойдется.

Утром Настя проснулась уже напряженной. День грозился быть непредсказуемым, но насколько она тогда еще не догадывалась. Встала, накинула халат и вдруг почувствовала резкий позыв к рвоте. Бросилась в ванну, и нависла над унитазом. Девушку стошнило несколько раз. Желудок выворачивался, пока она пыталась сообразить, что такое съела, что ее организм так реагирует уже третий день. Неужели до сих пор треклятые устрицы? Выпрямилась, ополоснула рот, почистила зубы. Через час приехала Маша с платьем, которое Настя заказала у ее знакомого дизайнера. Цвета тиффани, до колен, и с белыми кружевными вставками по бокам оно обещало сделать ее неповторимой для одного единственного мужчины, по которому страшно соскучилась. Настя сварила им кофе, но как только сделала первый глоток, почувствовала, что он возвращается обратно.

– Черт, – только и успела сказать, подбегая к раковине. Желудок болезненно сокращался, пока Маша недоуменно наблюдала за скорчившейся над раковиной подругой.

– Настя…

– Погоди я выпью сорбент, – сказала Настя, прополоскав рот и проходя мимо подруги, но та вдруг схватила ее за руку и встала со стула, серьезно смотря в глаза.

– И давно ты так? – кивнула на раковину.

– Да уже несколько дней. Устрицами, наверное, отравилась. Хорошо, что ты их не ешь, а то бы как я бегала.

– Насть, я думаю, это не устрицы.

– А что?

Маша обвела подругу таким взглядом, от которого Насте еще больше поплохело. Такая серьезность откровенно пугала.

– Ты сядь, – сказала осторожно, и надавила на плечи усаживая ее на стул, как будто подготавливала к трагической новости. Настя прищурилась.

– Маш, в чем дело?

– Насть, а ты не делала тест на беременность?

Девушка шокированно глаза округлила, услышав странное предположение.

– Нет, конечно. С чего бы?

– С того самого, подруга. По-моему, ты не отравилась. – Настя рассмеялась. Какая глупость. Она мечтать о беременности бросила больше года назад.

– Да ну, Маш, – отмахнулась, вставая. – У нас секса-то не было сколько.

– Сколько? – вопрос в лоб, а потом как выстрел в висок. – Три недели. На ранних стадиях беременности токсикоз очень распространен. У меня сестру в две недели тошнить начало, когда она Сашкой залетела. – У Насти голова закружилась. В груди сдавило больно – больно и она за горло схватилась, чувствуя, как начинает задыхаться. Беременность? Нет, этого не может быть. Кровь зашумела в ушах, когда Машка ее снова на стул усадила и сказала, чтобы та сидела на кухне спокойно, а она за тестом съездит. Двадцать минут.

Двадцать минут ожидания, которое показалось Насте вечностью. Мысли летали в голове, как мухи, создавая непрекращающееся жужжание. Ребенок… Сейчас? Этого не может быть. Судьба не могла так поиздеваться над ней. Швырнуть в лицо мечтой, которую она вынашивала и трепетно лелеяла долгих четыре года, и на свершение которой уже не смела надеяться.

Глава 17

– Пойдем, – вернулась Маша, отрывая Настю от стула, на котором та сидела, как приклеенная, и потянула за руку в комнату. – Я два купила на всякий случай.

Настя не нашла в себе силы ответить. Ее било мелкой дрожью, когда она словно в тумане заходила в ванну. Наверное, именно это же испытывали приговоренные к гильотине в древние времена. Подруга открыла коробку, и достала тест.

– Я выйду, – обеспокоенно взглянула на потерянную девушку, вручила ей тест и вышла. Белая палочка в руке Насти подрагивала, а она не верила, что это происходит на самом деле. Сколько таких вот тестов переделала в свое время, каждый месяц надеясь на долгожданную беременность, и раз за разом разочаровываясь. А сейчас ей было страшно. Она будто не тест в руке держала, а акт о помиловании. Две полоски – казнить. Одна – жить дальше. Или наоборот? Девушку снова затошнило, и она быстро склонилась над унитазом. Даже организм бунтовал. Сделав все положенные по инструкции манипуляции, Настя закрыла крышку и села на унитаз, а тест положила на край ванны. Обхватила себя руками, боясь смотреть на него и, разрываясь между радостью и непонятными ощущениями. Она ведь так хотела ребенка. Дочку, маленькую темноволосую девочку, которую даже во сне видела. Они шли с ней за руку по улице и что-то весело обсуждали. Длинные идеально ровные волосики летели в лицо малышке, а у Насти в груди щемило от того, какая она красавица ее дочка, маленькая умница. Она так долго ждала этого, что устала верить и надеяться. А сейчас, хотела ли она ребенка сейчас? Да! ДА! Она рождена была для того, чтобы стать матерью, Настя знала это. У нее были крестники в Америке, в которых она души не чаяла, и которых постоянно баловала подарками, тихо радуясь их детскому смеху. Только почему же сейчас так сердце больно сжимается, а в горле ком застрял? Девушка знала ответ. Знала и от этого становилось тяжело дышать. Исполнившись, одна мечта перечеркнет вторую. Жирной черной чертой. Нет, красной. Ведь полоска должна быть именно красной. Муж, с которым Настя готова была попрощаться, снова вернется в ее жизнь, даже не успев уйти. А Стас… Девушка зажмурилась, пытаясь вернуть способность дышать.

Глубоко вдохнула и медленно потянулась за пластмассовой палочкой. Самое сложно – просто посмотреть. Взяла в руку и поднесла к глазам. Тест в ладони задрожал. Настя прикрыла рот, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Уронила на пол и закрыла лицо руками. Ее затрясло, обдавая изнутри холодом. Слезы покатились по щекам, обжигая и капая на колени. Обхватив себя руками, закачалась из стороны в сторону, и истерически рассмеялась, захлебываясь в рыданиях и таком несвоевременном счастье.

Машка вбежала в ванну, расширенными глазами смотря на подругу, которая свернулась на унитазе в комок, обхватив колени руками. Перевела взгляд на пол, где валялся тест, и подняла его.

– Насть, ты рада? – спросила тихо.

Настя рассмеялась сквозь льющиеся слезы.

– Ты же видишь.

Маша видела, но не понимала. Назвать Настю счастливой будущей матерью, которая только что узнала о том, что у нее будет ребенок нельзя было.

– Хорошая моя, ты в порядке? – присела на корточки перед подругой и осторожно коснулась ее волос. Настя не ответила. Что она могла сказать? Что она безумно счастлива, но при этом мертва? Что ребенок – это лучшее, что могло с ней произойти, но происходит так несвоевременно, что у нее внутри все болит? Она будет ужасной матерью. В первые секунды узнав о том, что в ней живет новая жизнь, вместо радости, испытывать потерю – это ненормально. Нет, Настя будет любить этого ребенка. Да она уже его любит. Только себя в этот момент потеряла. Себя и Стаса. Настя вдруг вспомнила, что сегодня его увидит и от этого стало еще больнее. Как она посмотрит ему в глаза? Как признается во всем и уйдет? Слезы потекли сильнее, а она не могла остановиться. С ними она выпускала наружу всю боль, которую только начала испытывать, и которая теперь на долгое время будет ее спутницей.

– Что здесь происходит? – из спальни раздался голос Виктора. Машка подскочила, закрывая Настю собой, а девушка быстро вытерла слезы тыльной стороной ладони. Маша закрыла дверь перед носом Свиридова и помогла Насте привести себя в порядок, если это можно было так назвать. Глаза красные, в них – пустота. Именно такое отражение увидела Настя в зеркале. Но ей было все – равно. Виктор хотел, чтобы она осталась с ним. Видимо, высшие силы посчитали нужным воплотить его желание в реальность, а Настино пропустить мимо ушей.

– Настюх, как ты? – повторила Маша, через плечо заглядывая в зеркало.

– Нормально, – безэмоционально ответила девушка.

– Я тогда пойду.

Настя кивнула. Машка испарилась, как и не было, а Настя собравшись с силами вышла в комнату. Виктор стоял напротив, сложив руки за спиной, и напряженно наблюдал за женой. Конечно, от него не укрылось ее состояние.

– Здравствуй, – поздоровалась. Он сдержанно кивнул в ответ, вероятно, готовясь услышать о ее уходе. Настя не говоря больше ни слова, протянула мужу тест. Мужчина перевел взгляд с Насти на палочку и взял ее в руку. Глаза удивленно распахнулись.

– Это то, что я думаю?

– Да.

– Ребенок мой?

– Если бы он был не твой, я бы не ставила тебя в известность. С днем Рождения, Витя.

В серых глазах промелькнуло облегчение. Свиридов счастливо рассмеялся, в два шага приблизился к Насте и крепко обнял, целуя в губы.

– Видишь, любимая, даже судьба дает нам второй шанс, – закружил в объятиях, а у Насти снова глаза запекло. Какая она эгоистка. Самовлюбленная дура. Вот как нужно радоваться новости о ребенке, а не как она, захлебываясь в слезах. Виктор действительно был счастлив. Он ходил вокруг Насти целый день, даже когда отвечал на постоянную трель мобильника, все – равно не отходил от нее. Тут же поставил в известность Валентину и приказал ей готовить Насте только полезную пищу.  Женщина взволнованно заохала, рассыпалась в поздравлениях и бросилась к плите. Алина, сдержанно улыбнувшись, тоже поздравила, но от хозяйки не успело укрыться сочувствие в светлых глазах прислуги.