скачать книгу бесплатно
– Привет!
В ответ он холодно кивает, даже не посмотрев в мою сторону. На лобовом стекле, должно быть, что-то гораздо более увлекательное, чем я.
– Здравствуй, Оля, – низким голосом произносит отец Мариам, – Мариам сказала, что ты сегодня к нам на ночь?
– Если это не будет проблемой?
– Нет, конечно. Лучше вы у нас подготовите свой доклад вместе, чем будете на телефонах висеть пол вечера, зрение себе портить.
Доклад? Не успеваю удивиться, как подруга несильно толкает меня коленкой по ноге. Доклааад…
– Спасибо за понимание, – тут же подхватываю её изощрённую ложь.
– Да не за что. Хорошего дня, девочки!
– Спасибо, и Вам!
– Пока, пап!
– Пока, дочь.
Давид не считает нужным ответить. Только сестре подмигивает и поднимает стекло.
– Фух, – с облегчением выдыхает Мариам, едва машина отъезжает.
Я же, стараясь не обращать внимание на режущее ощущение в груди, выдавливаю из себя улыбку.
– Я, если честно, не надеялась даже, что твои родители разрешат.
– Да ну. Папа нормально к тебе относится, ты же знаешь, – подхватывает меня под руку подруга, и мы направляемся к школе.
– А мама не была против?
– Нет конечно. Я же при папе спросила.
Ну вот, что и требовалось доказать!
– Так что сегодня после танцев Давид нас заберёт.
– Он тоже потом домой? – стараюсь звучать как можно безразличнее.
По сути какая мне разница домой он или нет. Для меня все равно ничего не изменится, но вопрос как-то сорвался быстрее, чем я его успела обдумать.
– Нет. Вроде с парнями договорился в бар пойти. Нас завезёт только сначала.
– Ясно.
– А ты почему грустная такая? – внимательный взгляд подруги оседает на моем лице, и она приостанавливается, потянув меня за локоть. – Случилось что?
Отрицательно мотаю головой, мысленно отвешивая себе затрещину. Мариам не знает ни о проблемах в моей семье, ни о том, что я безнадежно влюблена в её брата. Говорят, друзьям нужно рассказывать всё, а я не могу. По поводу родителей не хочу выглядеть так, словно жалуюсь, потому что у неё самой то ещё семейство, а Дав… я точно знаю, что она скажет если узнает:
«Он скоро женится, Оля! У него и невеста уже есть, а ты ему не нужна!»
И нет, это будет не потому что она захочет обидеть. Просто жестокая констатация факта.
Их семья относится к тем, кто слепо придерживается традиций своего народа. Давиду уже давно выбрали невесту. Ани. Так её зовут. Она наша одногодка и живёт в поселке, в котором выросли Мари с братом. Их родители давние знакомые и решили, что обязательно породнятся. Жениться на ком-то другой национальности у них строго запрещено. «Кровь должна быть чистой» как-то с горечью обронила Мариам.
Она тоже знает, что однажды выйдет замуж за армянина, несмотря на то, что может влюбиться в кого-то другого. Традиции их семьи – незыблемый закон.
Но хоть я и знаю, что моя любовь безответная и не имеющая перспектив, заставить своё сердце не биться чаще в присутствии Давида я не могу, как не пыталась. Оно несчастное сходит с ума всякий раз, стоит ему оказаться рядом.
– Уроки делала до самой ночи, – отвечаю, делая вид, что зеваю, и возобновляя наше движение ко входу в школу, – сейчас усну на физике!
– Ага, разбежалась. Тебя Инна Леонидовна быстро разбудит! – безоговорочно верит мне Мариам.
– А я постараюсь не храпеть! Если что пнёшь меня локтем.
Оглядываюсь на неё, и мы смеясь, заходим в школу.
Глава 5
Оля
После школы я отправляюсь домой. Нужно взять с собой форму для танцев, а также учебники с тетрадями на завтра.
Войдя, включаю режим мышки, чтобы не разбудить папу, если тот спит. Снимаю куртку, ботинки и на носочках отправляюсь к себе в комнату.
– Оля, это ты?
Голос отца ловит меня уже почти, когда я закрываю дверь. Резко торможу и выдыхаю. Проснулся.
Положив сумку на кровать, направляюсь в зал.
Картина, которая уже стала привычной, вызывает в груди болезненный спазм. Папа лежит на диване, забросив руку себе на лоб. Судя по той же самой одежде со вчерашнего дня не переодевался
– Оляяя!
– Я тут, – отвечаю, обрывая его надрывный крик и подходя ближе.
Он убирает руку со лба и сощуривает глаз.
– Воды мне принеси.
Скрипнув зубами, беру пустой стакан, стоящий рядом на стуле, и ухожу на кухню. Здесь пока что чисто, мама пол ночи убиралась. Набрав воды, ставлю стакан на стол, а сама открываю холодильник. Есть хочется ужасно.
С тех пор, как мне перестали выделять карманные деньги, я обедаю только дома. Раньше, когда отец хорошо зарабатывал я могла купить обед в школе или отправиться с ребятами в кафе. Теперь же от прошлой жизни остались только воспоминания.
На полке холодильника манят взгляд ароматные отбивные и тушеная картошка. Желудок тут же урчит в ответ на запах от гастрономических прелестей.
– Ну и где ты? – ворчливый голос отца звучит прямо за спиной, – Я бы с таким успехом сам себе сходил за водой. Пока дождешься тебя.
Обнаружив наполненный стакан, он берёт его и опустошает несколькими глотками.
– Смотрела, что у нас есть на обед, – отвечаю, цепляя пальцами нарезанную кружочками колбасу.
Мама и тут постаралась. Как будто он сам не в состоянии колбасы нарезать.
– Так возьми нормально поешь! – грузно садится на стул папа, – там Марина отбивные сделала.
Взяв тарелку, я накладываю себе две штучки и грею в микроволновке. Пока кручусь на кухне, чувствую на себе неотрывный взгляд папы, под которым мне неуютно.
– Как дела в школе? – впервые за долгое время интересуется он.
– Нормально, – жму плечами, усаживаясь за стол.
Было бы лучше уйти к себе в комнату, но это будет некрасиво с моей стороны. В кои-то веки папа сам пришел ко мне поговорить.
– Мальчик есть?
Поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядами. Отец сощуривается, пытливо всматриваясь в моё лицо.
– Нет.
– Смотри мне, Олька, – грозит пальцем, – чтобы дуростей не наделала! А то знаю я вас. Перепехнуться с кем-то легче, чем на свидание сходить.
Откусанное мясо застревает у меня в горле, и я начинаю кашлять.
– Папа, к чему вообще этот разговор? – спрашиваю, становясь пунцовой.
– Чтобы не вздумала кувыркаться с кем-то! Сначала выучись, получи профессию, а потом гуляй. Хотяяя, даже это не гарантия счастливой жизни. В один день всё может измениться, как бы не выкладывался, – секунду назад предупреждающий взгляд папы тускнеет и стекает с меня на стол.
А мне больше кусок в горло не лезет. Всю сковывает невидимыми тисками.
– Да, Олька? Пшик, и всёёёё! Ни знакомых, ни денег, ни будущего.
Медленно опускаю вилку на стол, аппетит растворяется в воздухе, как и не было, а на грудь гранитной плитой давит.
– Пап, я не виновата, – произношу в миллионный раз, не в состоянии посмотреть ему в глаза.
Боковым зрением замечаю, как отмахивается от меня, словно от пустого места, а после встаёт, чтобы достать из холодильника бутылку пива.
– Да-да, а кто ж тогда? – небрежно бросает прежде, чем выйти из кухни.
А я так и остаюсь сидеть истуканом. Он никогда меня не простит. Никогда. И хотя я не считаю себя виноватой в случившемся, этот полный обвинения взгляд оставляет каждый раз всё новый шрам на сердце. И как бы я себя не убеждала, что произошедшее чистая случайность, с каждый днем я считаю так всё меньше и меньше.
Вернув так и не съеденные отбивные в холодильник, я собираю в сумку вещи для танцев и учебники. Не в состоянии больше находиться дома ни одной лишней минуты, быстро одеваюсь и выбегаю в подъезд.
До танцев еще целых три часа, но лучше уж я проведу это время где-то в другом месте. Позвонив Мишке и получив зеленый свет, я прихожу к нему. Друг заведомо ни о чем не спрашивает, за что я ему очень благодарна. Угощает меня чаем с бутербродами, а потом каждый из нас ныряет в подготовку домашнего задания.
Я со своим справляюсь раньше, что не удивительно. Могу себе только представить сколько всего будут задавать в университете.
Решаю, что раз уж домашнее задание выполнено, то надо и честь знать. И так отняла у него время.
На танцы я приезжаю на час раньше. Расположившись в холле дома творчества на скамейке, немного расслабляюсь, полистав соцсети и уже привычно зайдя на страницу Давида. Он редко выкладывает какие-то снимки. Чаще это фотографии с ребятами, но когда никогда бывают и где он один. Конкретно эти уже давно сохранены у меня в телефоне, и засмотрены до дыр. Я знаю каждую мимическую морщинку, с закрытыми глазами расскажу во что он одет на любой из фото. Но даже это не мешает мне снова и снова заходить к нему в профиль. Так создаётся ощущение, что он ближе.
Занятие начинается вовремя, и гоняют нас на нём так, что по окончанию мы едва находим в себе силы переодеться.
– Я сейчас умру, – Мариам делает вид, что у неё подкашиваются ноги, пока мы устало шагаем к машине её брата.
– Она точно решила нас убить! Я сама еле иду.
Тяжело идти мне ещё и по иной причине. За рулем отцовской машины сидит Давид, рядом с ним Демьян, а на заднем сидении Саша. И если присутствие двух последних не вызывает во мне никаких эмоций, кроме разве что дружеской радости от встречи, то факт поездки в одной машине с Давидом ускоряет бег крови по венам.
Мы забираемся внутрь. Я сажусь по центру, а Мариам с правой стороны. Прямо позади Демьяна.
– Привет, девчонки, – бодро здоровается Саша.
Он у них самый бойкий и весёлый.
– Привет, – улыбаюсь, как бы невзначай мазнув взглядом по Давиду, который смотрит на сестру.
– Привет.
– Как потанцевали? – интересуется Демьян, поворачиваясь к нам.
Осматривает нас, на несколько секунд дольше одаривая вниманием Мариам, чем меня.
И без того красные после физической нагрузки щеки подруги становятся ещё более глубокого бордового оттенка. Замечаю, как она сцепляет пальцы рук и смущенно растягивает губы в улыбке.
– Хорошо всё, только устали.
– Да, нас сегодня решили испытать на прочность, – поддерживаю её, облокачиваясь на спинку кожаного дивана.
Здесь тесно втроем в плотной зимней одежде, но это ничего. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.
– Но вы же показали всё, на что способны? – толкает меня в плечо Саша.
– А как же. Нас так просто не сломить, – улыбаюсь ему, расстегивая замок на куртке.
Ну и натопили они тут.
– Я видел, как вы танцуете! Пришел бы ещё раз!
– Так приходи, – пожимаю плечами, – Скоро у нас выступление на городском конкурсе, можешь поболеть за нас.
– Ммм, парни, надо сходить. Будет на что посмотреть, – задорно играет бровями, за что получает неодобрительный взгляд Давида в зеркале заднего вида.
– Ты о сестре моей говоришь сейчас, – в голосе слышится предупреждение, на которое Саша только закатывает глаза.
