скачать книгу бесплатно
Отрицательно мотаю головой.
– У нас скоро выступление. Завтра репетиция до самого вечера, а послезавтра на первом уроке контрольная. Если буду ехать от бабушки не успею на неё, потом самой писать не охота, да и Любовь Григорьевна будет верещать, ты же знаешь.
Брови мамы сходятся к переносице.
– Как же тогда быть? Друзья папы могут разойтись за полночь.
– Не волнуйся, я придумаю что-то. Может, у Мариам переночую.
Если, конечно, её мать разрешит после случившегося сегодня.
– Хорошо. Я тогда сейчас за плиту, что-то приготовлю, а остальное уже пусть завтра сам покупает, – мама заводит мне локон за ухо и легко меня от себя отстраняет, чтобы открыть холодильник.
– Давай помогу!
– Не надо, Оля. Иди в душ и ложись!
– Мам…
Внимательно смотрю ей в спину, но мама непробивная.
– Ложись. Сама сказала – завтра контрольная.
Отвечает, даже не оборачиваясь. Но я-то понимаю, что причина не в контрольной. Я не знаю что должно случиться, чтобы она меня еще хотя бы когда-нибудь подпустила к плите.
Вздохнув, желаю ей спокойной ночи и ухожу в спальню. Перед сном пишу Мариам и спрашиваю о возможности завтра переночевать у неё. Подруга обещает утром спросить у отца.
Мариам всегда легче договариваться именно с папой. В их семье так – если отец сказал, то его жена подчиняется без лишних разговоров и вопросов, даже если ей того не хочется.
Но если бы её воля, Мариам бы сидела на домашнем обучении без права выхода на улицу.
Глава 4
Оля
– Ось, если я прыгну ты меня удержишь?
Алиса крепко сжимает мою ладонь и намеревается перескочить лужу.
– Нет, конечно. Боюсь, мы тогда вместе с тобой грохнемся. Это когда тебе было два года я легко могла тебя за руку перенести, а теперь всё – плюшечка выросла.
Алиса расстроенно вздыхает и самостоятельно перепрыгивает озерцо из грязной воды.
Сегодня погода сжалилась, выглянуло яркое солнце, разогнав вчерашние тяжелые тучи. Ветер стих, на небе плывут белые кудрявые облака. Вот бы так до конца зимы продержалось, а потом и весна наступит. Три месяца и всё – прощай школа, привет, летние каникулы и поступление в юридический вместе с Мариам.
Не то, чтобы я не любила школу. С классом мне повезло, ребята нормальные. Не все, но общая масса точно. Просто, когда я поступлю, то смогу официально переехать в общежитие. Подальше от отца.
– Оль?
Позади слышится знакомый голос, как раз, когда мы с Алисой собираемся переходить дорогу.
Синхронно с ней оборачиваемся.
Мишка.
Мой друг детства подходит к нам и обнимает обеих за плечи.
– Привет, девчонки!
– Миша, привет, – приветливо улыбается Алиса.
Она его просто обожает! Мы с Помазовым познакомились во дворе, когда мне было семь, а ему восемь. Никто из друзей не вышел гулять и мне пришлось в полном одиночестве сидеть на карусели. Тогда-то и подошел Миша. Предложил меня раскрутить. Сделал он это на славу, я визжала, как сумасшедшая. С того дня мы начали гулять вместе. И сколько бы людей, компаний, симпатий вокруг нас не изменилось, одно остается неизменным – наше общение.
Потом родилась Алиса, и Мишка составлял мне компанию, когда я выходила, чтобы погулять с ней в парке. Прозвище «плюшка» придумал именно он, потому что сестренка просто обожает эти сладкие мучные изделия и постоянно извазюкивается в сахаре, когда их лопает.
– Привет, – клюю его в щеку, и мы все втроём идем вперед по зебре. – Ты чего здесь?
– Да вас заметил, решил проводить. Потом вместе пойдём на остановку.
Миша берёт Алису за другую руку, и мы с ним заговорщицки переглянувшись, поднимаем ее над землей, чтобы перенести через лужу.
Сестра счастливо верещит, довольная, что таки удалось полетать.
– Ещё, ещё! – требует, дергая нас за руки, а нам и не сложно.
Выполняем её желание и тоже заражаемся её заливистым смехом.
– Всё, плюшка, я выдохся, – после пяти минут таких полётов, сдаётся Мишка. – Пожалей старика.
– Лааадно, а ты вечером тоже придёшь? – заглядывает ему в лицо Алиса, и от меня не укрывается, как её щечки покрываются румянцем. – Заберёшь меня?
Вот это да! Девчонке пять лет, а она уже включает кнопочку, отвечающую за кокетство.
Миша тоже это замечает, поэтому приседает перед ней на корточки и заботливо поправляет широкий вязаный шарф на ее шее.
– Сегодня не смогу, плюш, давай на следующей неделе.
– Почему? – недовольно поджатые губы вызывают у меня умиление.
– Потому что сегодня у меня тренировка.
– А тебя заберет мама, – тормошу её бубон, – и вы поедете к бабушке.
– Не хочуууу!
Алиса как и я не любит ездить на другой конец города, потому что тогда ей приходится просыпаться намного раньше, чтобы мама успела привести её в сад вовремя. А ещё вместе с бабушкой живёт её ещё одна дочь от второго мужа. И этот человек настолько же завистливый и злой, насколько и лицемерный. Всегда норовит уколоть маму, или нас с Алисой по любому поводу. Сначала это было что-то вроде «вышла замуж за буржуя, потом плакать будешь», а теперь «А я говорила! Твой Витя ничем не лучше остальных. Сама теперь виновата во всём, нечего рыдать».
Бббрр, ненавижу!
– Верю, но зато поиграешь с бабушкой в лото, – стараюсь найти плюсы для сестры и хотя бы как-то подбодрить. Лото она просто обожает! – Так, малышка, пойдем, а то на завтрак опоздаешь! Пропустишь запеканку.
– Беее, – кривит мордашку Алиса, – пока, Миша.
– Пока, плюш, – машет он.
Через десять минут запарившаяся и вся мокрая, я выхожу из сада. Пока эту егозу разденешь, семь потов сойдёт.
– Погнали? Если поспешим успеем на семьдесят второй, – встречает меня Миша.
– Надо успеть!
Семьдесят второй идет прямо к школе. Очень удобно, не придётся проходить ещё квартал от другой остановки. А дальше этот маршрут едет прямо к «Университету», в котором как раз учится Помазов.
И Давид с ребятами тоже.
Мы не раз с Мари после уроков прогуливались туда. Она – чтобы как бы невзначай встретиться с Демьяном, а я… чтобы увидеть Давида.
На автобус мы успеваем вовремя. Людей отсюда едет немного, поэтому мы занимаем свободные места.
– Зачем Алиску к бабушке отправляете? Опять отец чудит?
Сочувственный взгляд друга касается моего лица, и я киваю. Опускаю взгляд на грязный пол.
– Да.
– Жесть. Как твоя мама справляется… я не представляю. И не ушла же еще от него…
Я тоже не представляю. И если бы раньше даже не допустила мысли о её уходе, то сейчас этот вариант отрицать не могу. Хотя мама очень любит отца. Любила… Он был для неё всем миром. Как она только не пыталась вернуть его к прошлой жизни. В клиники обращалась, тратя баснословные деньги, к психотерапевтам. Только напрасно всё. Папа сам, кажется, не желает возвращаться.
– Я не знаю на сколько её хватит!
– А ты сама как? Под глазами мешки опять. Не спала, Оль?
– Как и обычно в последнее время.
– Тебе надо развеяться. Давай как-то в кино махнём. Я плачу!
– Да не надо, Миш.
– Никаких не надо. Как будто я не знаю ваше положение.
Друг толкает меня в плечо, а я прикидываю, что на самом деле не прочь развеять мозг.
– Ладно, давай. Я за. Только заплачу за себя сама.
– Ну смотри.
– Ты сам как?
– Да норм. Грузят только конкретно по учебе. Бошка взрывается.
– Как Света?
– А никак. Мы расстались.
Отмахивается, а я закатываю глаза. Не удивительно даже. У него дольше, чем месяц отношения не длятся. Шило он, вечно тянет куда-то в другую сторону.
– Дурило ты, Мишка! Когда уже нагуляешься?
– Вон плюшка вырастет и тогда остепенюсь! – играет бровями, за что тут же получает от меня локтем в ребро.
– Только попробуй!
– А чё? Разница возрасте четырнадцать лет не так уж плохо!
– Даже вот не начинай!
– Мужчина в самом расцвете сил!
– Миша!
– И нежная двадцатилетняя плюша.
Последняя фраза заставляет его самого запнуться. Мы оторопело смотрим друг на друга, одновременно кривимся от отвращения, и начинаем смеяться.
– Блин, точно инцест. Она же мне как сестра!
Ну наконец на него снизошла умная мысль!
Следующие несколько остановок мы болтаем, а потом я, чмокнув его на прощание, выхожу из автобуса.
Мариам вижу почти сразу. Она как раз выбирается из автомобиля отца, рядом с которым на переднем сидении сидит Давид.
Мой взгляд безоговорочно цепляется именно за него. На парне кожаная куртка, а вокруг шеи небрежно наброшен черный узкий шарф. Он передает сестре перчатки и не замечая меня, что-то говорит ей.
А у меня пульс разгоняется, как самолет на взлетной полосе. От того, как легко улыбается, и как при этом собираются крошечные морщинки в уголках его глаз.
Разве можно влюбиться в улыбку? Господи, да. Можно. Отвечаю с полной уверенностью, потому что его улыбка – это то, что может заставить моё сердце дрожать. Подпрыгивать в агонии и мечтать, чтобы хотя бы раз он вот так улыбнулся мне.
– Оль, – заметив меня, Мариам машет рукой, подзывая к ним.
Медленно вдыхаю и выпрямляю спину. Глаза Давида перемещаются на меня, и лучистые морщинки исчезают. Улыбка стирается, а его губы плотно сжимаются. Пока иду к ним чувствую, как его взгляд придирчиво проходится по мне от головы до ног. Вечно он смотрит так, словно я оборванка какая-то. Чувствую себя насекомым под микроскопом и от этого всегда неуклюже себя веду. Вот и сейчас почти дойдя спотыкаюсь, но Мариам ловит меня за руку.
– Осторожно, – улыбается, обнимая меня.
– Привет, – сжимаю её в ответ и немного склоняюсь, чтобы поздороваться с её отцом, – Доброе утро, Тигран Арманович!
Перевожу взгляд на Давида.
