Дикий

– Занимательный. Но я в отличии от Леры болела за твоего противника.

– Вот как? Ты должно быть очень расстроена его проигрышу.

– Да. Прорыдала в туалете час, а потом Сережа меня утешил. Теперь наслаждаюсь вечеринкой.

Упоминание о сопляке неприятно режет слух. Правда утешил, или врет? По лицу хрен поймешь, умеет держать выражение полного равнодушия, стерва.

– Видно плохо утешил, раз пьешь и вообще можешь стоять. После меня бы лежала с раздвинутыми ногами, будучи даже не в состоянии их свести, – демонстративно опускаю взгляд на майку, из—под которой замечаю два торчащих соска. Это ее так разговор со мной возбудил.

– Иди к черту, Матвей, – заметив предательство собственного тела, Ри разворачивается, чтобы сбежать, но я хватаю её за талию и кидаю на рядом стоящий диван. Сучки, на которых падает брюнетка, возмущенно каркают и раздвигаются в стороны.

Марина стряхивает с рук расплескавшийся виски и со злостью оттягивает ворот майки, на который разлились остатки алкоголя.

– Черт, ты в своем уме, придурок? Я теперь вся липкая!

– Это поправимо!

Скалюсь, присев перед ней на корточки. Беру мокрую руку за запястье и провожу языком по покрытой каплями напитка ладони. Огромные глаза в бешенстве впиваются в меня. Всасываю в рот сначала один палец, потом второй, чувствуя, как мой член рвется на волю от привкуса её кожи на языке. Грудная клетка Марины начинает учащенно подниматься, выдавая то, что ей определенно нравится мой язык.

Хочу тоже самое проделать с её сосками. Ощущаю, как кто-то выжигает в моем затылке дыру.

– Как насчет покурить? – Серый по ходу не в восторге от того, что именно я облизываю малышку, раз прерывает мою прелюдию.

 Поднимаю на него голову, а Ри в этот момент оживляется.

– А что вы курите?

– Много чего. Есть потяжелее, чтобы унесло, а есть более лайтовые варианты.

– Кальян давай, – говорю я.

– Чегооо? Помнится, ты любил закуражить по-крупному, – заговорщицки заламывает бровь, намекая на те времена, когда я подсел на колеса.

– Времена меняются, – отвечаю ледяным голосом, после которого больше у него не должно возникнуть вопросов в этом направлении.

Серый умный парень, быстро исчезает и возвращается с уже подкуренным кальяном. Раздает девчонкам мундштуки, пока меня отвлекает Дэн, предлагая принять участие в следующей гонке. Один из гонщиков укатил заграницу, и сейчас ему нужна замена. Я давно не гоняю, в основном только для того, чтобы развлечься, но сейчас соглашаюсь. За полгода отсутствия хочется догнать все то, чего меня лишили.

Когда возвращаюсь к диванам, установленным по центру гостиной, вижу, как Ри как раз затягивается. Собирается выдыхать дым наверх, и в этот момент я подхожу к ней сзади, кладу ладонь на горло и тяну к спинке. Встречаюсь с зелеными глазами. Склоняюсь и упираюсь в желанные губы, дожидаясь, пока она выдохнет мне в рот.

Девочка догадливая, понимает, чего я хочу. Открывает ротик, и я ловлю её запах вперемешку с привкусом бренди и вишневого кальяна.

По-хорошему мне и курить не надо, чтобы в очередной раз не слететь с катушек, но кальян – это не дурь. Иногда можно побаловаться. Да и Рина расслабится. И в этот момент я буду рядом.

ГЛАВА 10

Марина

Потемневшие глаза Матвея сверлят меня сверху. Наглые, дикие и самоуверенные. Его ладонь все еще на моей шее, и от этого сердце ускоряет ритм. Не люблю пускать чужих в свое личное пространство. А особенно его.

Сбрасываю мужскую руку и передаю трубку сидящей рядом девчонке.

Сережа протягивает руку, предлагая потанцевать с ним, и я иду. Все-таки отрываться сюда пришла. Да и подальше от этого ненормального нужно держаться. Мне кажется, я у него теперь как идея фикс.

Сережа обнимает меня за талию, прижимает к себе, рядом кто-то задевает меня рукой, дергаясь в танцах. Я позволяю парню себя отвернуть и увести на пару шагов от слишком активных.

– Ты как? – кричит на ухо папенькин сынок, как я его про себя называю.

Нет, Сережа в принципе нормальный, но даже идиоту понятно, где он берет деньги на всю эту роскошь. Не сам ведь зарабатывает. Такие, как он, рожденные в золотых рубашках, по наследству получают место в семейных компаниях, усаживают свои задницы в дорогие автомобили и катятся по жизни, как сыр в масле. Я не презираю их, ни в коем случае. Лана ведь нормальная, хоть на счетах её отца покоятся круглые суммы. Все зависит от человека.

– Нормально, – кричу ему на ухо, пока он прижимает меня крепче.

Мужские губы опускаются мне на предплечье, ладонь скользит вверх по спине. Они все думают, что если моя задница наполовину голая, то к ней легко получить доступ. Черта с два. Интересно, если бы я им открыла заманчивую правду о том, что еще ни разу не занималась сексом, они бы вели себя так же? Хотя нет. Для многих парней переспать с девственницей это прямо-таки честь, достойная лучшего. Надо же потом дружкам рассказывать о подвигах.

Перед глазами начинает знакомо плыть, когда спустя несколько минут меня начинает уводить после порции кальяна. Музыка звучит более резко, мерцающие настольные стробоскопы слепят. Судя по тому, что действия Сережи так же стали более настойчивыми, его тоже уже взяло.  Парень ощутимо вдавливает меня в себя, не сдерживаясь целует шею. Ощущение его влажного языка вызывает отвращение, несмотря на то, что обычно под кайфом возрастает желание. Упираюсь ему в плечи и выскальзываю из кольца рук.

Забираюсь на стеклянный стол ногами и начинаю двигаться сама в ритмы битов. Интересно, сколько стоит предмет мебели под моими ногами? Сколько тысяч я сейчас топчу каблуками?

Какая—то девчонка забирается следом, и теперь мы танцуем вдвоем. Взмахиваю руками, лаская собственное тело, провожу ладонями по талии, бедрам. Запускаю пальцы в волосы и уплываю в музыку. В какой-то момент моя спина начинает гореть. Такое ощущение возникает в основном тогда, когда кто-то пристально сверлит взглядом. Оборачиваюсь в поисках раздражителя и, только встретившись глазами с Матвеем, понимаю, откуда такая обжигающая сила.

Парень сидит на диване, раскинув руки на спинке и широко расставив ноги. Смотрит на меня исподлобья, на губах полуулыбка. Он чем-то напоминает мне Джокера Джареда Лето. Во всяком случае по ощущениям. Такой же безбашенный, беспринципный и сумасшедший.

Наглый взгляд демонстративно скользит по моему телу, вынуждая кожу покрываться мурашками, словно он поглаживает ее руками. А потом к нему подсаживается какая-то девица с вываливающейся из декольте грудью, тянет к себе за подбородок и целует. Матвей не отстраняется. Даже с такого расстояния я различаю, как его язык скользит к ней в рот, а ее рука накрывает его грудь, сгребает пальцами футболку и ведет ногтями по накаченному животу.

Отворачиваюсь и спрыгиваю со стола. Вот и отлично. Пусть отвлечется на эту доступную шлюшку. Она-то ему как раз по зубам, в отличии от меня.

Организм требует порции кислорода. Иду к лестнице, приподняв рукой волосы в попытке остудить кожу. Поднявшись на второй этаж осматриваюсь. Вдоль стены стоят тумбы с дорогими вазами. Провожу по горлышку одной из них пальцем. Любопытно, если ее разбить, Сереже влетит? Не зря ведь он строго настрого запретил всем подниматься выше первого этажа. Щелкаю ногтем по дорогому фарфору. В династиях не разбираюсь, но эта вещица должно быть стоит как вся моя арендованная однушка на окраине города.

Иду по коридору дальше, по очереди открывая двери, чтобы понять в какой из комнат находится балкончик, замеченный мной с улицы. Найдя, наконец, что искала, ступаю в спальню, у стены которой располагается огромная двуспальная кровать. Ноги погружаются в мягкий ковролин. Разуваюсь, освобождая ступни от неудобных сапог, и позволяю себе потоптаться немного в длинном ворсе. Он приятно щекочет кожу, а я, пораздумав несколько секунд, делаю то, о чем всегда мечтала: с разбегу прыгаю на кровать и утопаю в мягком покрывале. В нос ударяет аромат кондиционера для белья, заставляя наслаждаться им сильнее, чем кислородом. Переворачиваюсь на живот и затягиваю в легкие цветочный запах. Никогда прежде не бывала в таких домах. Собственно, вторая причина, по которой я согласилась отработать за Лану, была возможность потусоваться с золотой молодежью. Узнать какого это быть их частью. Провожу ладонями по атласному покрывалу, рецепторы на коже впитывают это волнующее ощущение. Это вам не накрахмаленные по сотому кругу простыни на кроватях в детском доме. Они мягкие, как сами облака. Голову немного кружит, но я все равно запомню эти ощущения. Обязана запомнить. Кто знает, когда в следующий раз мне удастся поваляться на такой постели. Да и вообще удастся ли.

Настолько погружаюсь в мирское наслаждение, что прослушиваю момент, когда кто—то входит в комнату. Осознаю, что больше не одна, когда кровать прогибается, и на меня сзади наваливается тяжелое тело. Волоски на коже поднимаются, потому что уже успела запомнить запах того, кто вжимает меня в покрывало. Горький, терпкий он заполняет собой все пространство, как угарный дым.

– Рииии, – тянет хриплый голос, а мужские пальцы погружаются в мои волосы и оттягивают, поворачивая к себе лицом. Голубые глаза Матвея пронзают до самого нутра, – девочка устала и решила отдохнуть?

– Да. В одиночестве.

Бью его локтем в бок и пытаюсь извернуться, но тщетно. Глыба мышц крепко вдавила меня в покрывало.

Порочные губы братца Ланы приближаются к моему лицу. Напрягаюсь, задерживая дыхание. Мне не нравится его напор. Не нравится то, что чувствую, как его член упирается в мой зад, и еще больше не нравится волна необъяснимого ожидания внизу живота. Точно такая же, как была там в раздевалке. Острое предвкушение чего-то запретного.

– В одиночестве не интересно. Ты же видела, что я смотрю на тебя. А потом сбежала. Хотела, чтобы я тебя нашел.

Что? Что за самонадеянный бред?

– Я не играю в прятки с теми, с кем не хочу играть. Отпусти меня!

Он приподнимается на локтях, а я, неправильно расценив его движение, уже собираюсь встать, как сволочь толкает меня обратно, только уже спиной. Грубо сводит руки над головой и наваливается сверху между раздвинутых ног, лишая возможности двигаться.

Охнув, я дергаюсь, когда мне в промежность упирается твердая эрекция.

– Отвали от меня! – рычу ему в лицо, а в ответ получаю смех.

– Сопротивляйся, мне нравится!

Он точно псих! Кошусь на сумку, оставленную рядом с сапогами. Там нож, мой верный друг, с которым никогда не расстаюсь. Именно по этим причинам. И кто просил сейчас оставить его у входа? Дура.

Одной рукой удерживая мои запястья, Матвей задирает майку, едва касаясь пальцами кожи. Медленно, словно смакуя скользит вверх, отправляя высоковольтное электричество по моим ребрам. Когда ткань оказывается у моего горла, резко стаскивает вниз лифчик. В голубых глазах вспыхивает пламя, стоит груди покрыться мурашками от дуновения летнего ветра с открытого балкона.

– Не трогай меня, скотина! – рычу, тяжело дыша.

В голове заметно плывет, и я в который раз проклинаю себя за то, что покурила. Знала ведь, что за этим следует.

– Ммммм, – острый язык ублюдка облизывает губы, а потом склоняется к моей груди и втягивает левый сосок, вынуждая меня громко охнуть.

Боже. Сама не понимаю почему выгибаюсь навстречу. Опускаю глаза, наблюдая за тем, как он оттягивает затвердевшую вершинку зубами, порождая в моем теле немыслимое возбуждение. Я конечно девочка взрослая, не раз доводила себя до оргазма, все же физиологию никуда не денешь, но чтобы ощущать нечто подобное – такого еще не бывало. Матвей ударяет языком по второму соску и кусает его, встречаясь со мной взглядом. Никогда на меня не смотрели с таким голодом. Первобытная алчность, ощутимая на физическом уровне.

– А ты говорила, что не узнаю никогда, как ты кончаешь. Мне нравится твой голос, Риии. Можешь кричать.

Наверное, именно так выглядят хищные звери, когда подкрадываются к жертве. В выражении лица Матвея читается нечто животное. Только это не благородный зверь типа льва или тигра. Скорее дикий койот. Сильный. Властный. Готовый рвать на части.

Каменный член упирается мне прямо в чувствительный клитор и начинает тереться собой, вверх и вниз сквозь несколько слоев ткани. Ох, чеееерт, перед глазами плывет, яркие вспышки взрываются под кожей, подобно языкам пламени. Не замечаю, как начинаю тихо постанывать. И самое главное не понимаю почему не сопротивляюсь. Всегда умела вовремя оттолкнуть козлов, пытающихся ухватить что им не положено, а сейчас улетаю. Будь проклят алкоголь и чертов кальян. Именно из-за него нервные окончания будто оголились, и даже горячее дыхание, вырывающееся из порочного мужского рта, возбуждает.

–Ты же собиралась вырываться! Или передумала? Хочешь я тебя трахну, Рииии? – губы Матвея оказываются около моих, в то время как он начинает быстрее скользить собой по мне.

Дааа, хочу. Я хочу, чтобы то, что сейчас накапливается в моем организме, нашло чертов выход, иначе я разорвусь. Отрицательно мотаю головой и одновременно с этим подаюсь вперед бедрами.

Хриплый смех щекочет мою щеку, явно удовлетворенный реакцией моего тела. Гад. Когда томление в животе достигает пика, меня швыряет в океан чистого удовольствия. Тело бьет дрожью, сознание разорвано, а Матвей рычит на ухо, сильнее впиваясь мне в руки своей хваткой.

Не давая до конца насладиться искрами удовольствия, подносит средний и указательный пальцы к моим губам и надавливает на них, проталкивая в рот. Рецепторы ощущают солоноватый привкус грубой кожи, в ушах шумит, пульс несется как ненормальный.

– Соси, – приказной тон отрезвляет мгновенно, похлеще электрошокера. Распахиваю глаза и со всей силы впиваюсь зубами в фаланги.

 Лицо напротив в секунду звереет, искажаясь в гримасе боли и ярости.

– Ах, ты ж… – отпустив мои запястья, Матвей больно сжимает скулы второй рукой, заставляя разжать челюсти. Отпускаю, в этот момент отталкивая подонка, и соскакиваю с кровати, несясь к двери. Хватаю сапоги с сумкой и дергаю на себя дверную ручку.

– Приказывать будешь своим шлюхам, – бросаю на пороге, а потом сбегаю вниз, слыша громогласное «С*ка».

Обуваюсь, то и дело оборачиваясь назад. Перекидываю сумку через плечо, захватываю с собой бутылку Империала со стола и пару бутербродов с красной икрой. Стараясь не привлекать внимания, проталкиваюсь сквозь танцующую толпу к двери и покидаю дом. Проходя по газону, инстинктивно поднимаю глаза наверх. Матвей вышел на балкон и курит, опираясь на дверной косяк. Чувствую его взгляд на себе всю дорогу, пока иду до ворот. Только покинув это место, могу нормально выдохнуть. Вызываю такси, и пока жду наслаждаюсь бутербродами.

Уже дома опустошив наполовину бутылку и приняв по-быстрому душ, падаю на жесткую кровать и укутываюсь в простыню. Сквозь тонкие стены слышу, как ругаются соседи сверху и, кажется, занимаются сексом снизу. Различить трудно, потому что в голове плывет, а я почему-то подношу руку к губам и провожу по ним подушечками пальцев, вспоминая те несколько секунд, когда Матвей прижимался к ним. А потом отключаюсь.

ГЛАВА 11

Матвей

Марина исчезает за воротами, а я запускаю руку себе в штаны и сжимаю у основания член.

Возбуждение граничит с аномальным. Когда эта дикарка меня укусила, я подумал она мне пальцы нахрен оттяпает, дрянь. Хотел сначала следом дернуть после того как её задница скрылась за дверью, но решил, что устраивать представление для присутствующих не стану. Да и гоняться за ней со стояком не комильфо. Откинулся тогда на подушки и заржал, рассматривая выемки на коже пальцев от острых зубов. Кожа посинела, а член не прекращал ныть. Так меня еще не кидали. Стерва.

Стоны и движения бедрами Ри превратили мозг в липкий сироп. Горячая сучка. Еще немного и я бы сам спустил в штаны только от одного ощущения власти над ней и ее податливым телом. Думаю, фурии отдыхают в сравнении с Мариной в момент когда она трахается. И мне до ошизения хочется увидеть это и почувствовать самому.

Вниз по позвоночнику стекает жидкий металл, опаляя нервные окончания, пока я сжимаю в кулаке член.

– Мооот? – прокуренный голос Юльки звучит так внезапно, что я дергаюсь. Оборачиваюсь и встречаюсь с поплывшим от алкоголя взглядом.

Шлюшка направляется в мою сторону виляя задом, как ей видимо кажется сексуально. Видок так себе, надо сказать, но ее рот сейчас как нельзя кстати.

– Иди сюда, детка! – протягиваю руку и тяну к себе за затылок.

Полные губы открываются, наивно надеясь на поцелуй, но я давлю на голову, склоняя ее к паху и недвусмысленно намекаю на нечто другое.

– Отсоси мне!

На мгновение в пьяных глазах мелькает трезвая мысль о том, что внизу хренова туча народа, а балконы здесь не располагают на уединение.

Балюстрада состоит из тонких металлических прутьев и если кто-то из прогуливающихся снизу поднимет голову, то станет свидетелем того, как Юля работает ртом. Но мне плевать. Я хочу кончить. А она в любом случае сделает это. Поэтому не тратя времени на лишние разговоры, дергаю левой рукой ширинку, а правой упираю ее губами в свой адский стояк.

Девка плюхается на колени, облизывает губы и, обхватив член рукой, вбирает в себя головку. Ох, бл*дь, да! Наконец-то!

Сразу же толкаюсь глубже, заставляя её расслабить горло.

– Бери глубже! – требую, когда блондинка начинает трясти головой и пытается отстраниться, чтобы хватнуть носом воздуха.

Позволяю ей это сделать, а потом обхватываю голову обеими руками и начинаю трахать влажный рот. Мне нужно буквально несколько долбанных секунд. На языке все еще привкус сосков Марины, что гораздо ускоряет процесс.

– Эй, может в бассейн заглянем? – снизу доносится чье-то оживленное предложение.

– Серый запретил идти на задний двор, – басит второй, пока я, приоткрыв рот от растущего кайфа, вдалбливаю себя во влажный рот. Юля упирается ладонями мне в бедра и сощурившись старается расслабиться, пока я толкаю член в заднюю стенку.

– Да похер. Он в доме, и не узнает. А мы по-быстрому. Не очкуй.

– Ладно, идем.

Поясницу простреливает молния оргазма. Удерживая голову подстилки, я бурно кончаю ей в рот, наслаждаясь вспышками экстаза по всему телу.

С Мариной это было бы в миллион раз мощнее, потому что именно ее я сейчас представлял на месте Юли, но пока и так сойдет.

Выдыхаю, отпуская наконец часто сглатывающую девчонку, и засовываю член в штаны.

– Спасибо, красотка, очень помогла! Пойдем перекусим чего-нибудь, жрать хочу как волк.

Трахать ее мне не хочется. Все, что нужно было я уже получил, поэтому игнорируя ее невразумительное блеяние, направляюсь к двери и выхожу в коридор.

– Мооот, но я тоже хочу! – доносится мне в спину, а потом я слышу стук ускорившихся каблуков по ковру. Догоняет меня, виснет на руке, и тянет обратно.

– Тогда иди, я пришлю тебе кого-нибудь! – стряхиваю с себя назойливую идиотку.

– Но я тебя хочу!

– А я тебя нет.

Могла бы даже не стараться корчить это обиженное выражение лица. Оставляю неудовлетворенное создание так и стоять на лестнице, а сам иду на кухню.

Реально жрать охота. Наливаю себе полстакана дешевого виски и выпиваю залпом. Закидываю в рот бутерброд и несколько сырных чипсин.

Народ как будто на батарейках орет песни и уже сосется на диванах.

– Кэш, ты не видел Марину? – Серый нарисовывается из ниоткуда и также как и я, закидывается чипсами.

– Домой поехала, – наблюдаю за его реакцией. Выпившая мина расстроенно плывет. Все же я угадал, он реально хотел закончить сегодняшнюю ночь моим диким десертом. Облом.

– Жаль.

– Слушай, а кто она вообще такая? Марина эта. Откуда взялась?

Раз уж на то пошло, можно узнать о ней хоть что-то. А то кроме того, что стерва таскает с собой нож и кусается как дикая кошка, я больше ничего не знаю.

– Без понятия, – дятел пожимает плечами, – я с ней на треке познакомился. Три недели назад. Но откуда она у нас не в курсе.

– А учится где? Работает?

– Не в курсе, Мот. Я ее только на треке и вижу или на тусах. Ри никогда не рассказывает о себе. Я даже бл*дь не знаю есть ли ей восемнадцать.

Придурок ржет, отпивая виски из бутылки.

– Есть ей восемнадцать. На трек не берут несовершеннолетних, – поясняю простые истины, сам в этот момент обдумывая информацию. А точнее ее отсутствие.

– Да? Ну тогда отлично. Потому что у меня на нее такииие планы, – и как бы в подтверждение, его рука ложится на пах и демонстративно сжимает его.

Долбоёб. Предпочитаю промолчать. Пусть мечтает, фантазер любитель.

– Но блин, Кэш, она такая неуловимая, – возвращаясь из мира грез, Серый сводит брови к переносице, – когда кажется, что вот-вот завалю ее, она испаряется. Как сквозь пальцы вытекает. Но от этого еще круче, понимаешь?

О да. Понимаю.

– Слушай, там на втором этаже Юлька грустит, пойди развесели девчонку.

Указываю головой в сторону лестницы, завершая диалог. Надо найти малого и валить.

– Что? Я же бл*дь говорил никому на верх не идти, дура.

Недоделок срывается с места под мой громкий ржач. Кидаю ему вслед:

– И бассейн проверь!

Нахожу Кира, вытаскиваю из-под какой-то телки на диване, которая присосалась к нему своими утиными губами и тащу в сторону выхода.

– Мооот, давай еще побудем! – малый вяло упирается, а когда мы выходим на улицу и вовсе отталкивает меня от себя. – Мот, я не хочу домой.

– Что за истерика, Кир? – удивленно всматриваясь в лицо брата. Он всегда уходит по первому зову.

Черная ярость в секунду охватывает мозг, когда до меня вдруг доходит. Зрачки расширены, на губах полуулыбка несмотря на то, что он злится.

Хватаю кретина за грудки и встряхиваю.

– Что принимал?

Лицо в мгновение приобретает виноватое выражение, но тем не менее он отрицательно качает головой.

– Ничего.

– Не делай из меня дебила. Что?

– План. Пол косяка, Мот, клянусь, – вижу, что не врет. Сжимает зубы, хватаясь за мои запястья и отдирая от себя, а потом сгибается, застонав от боли, потому что я резко засаживаю ему кулаком в солнечное сплетение.

– Убью, если хотя бы еще раз потянешь в рот эту дрянь. Понял? – еле сдерживая себя, цежу сквозь зубы.

Говнюк кивает не разгибаясь.

– Домой! – приказываю и иду к машине.

В следующий раз будет думать мозгами. Совершить ему свои же ошибки я не дам.

ГЛАВА 12

Марина

Утром я просыпаюсь от того, что кто-то неистово тарабанит в мою дверь. Зажмуриваюсь и забираюсь с головой под подушку. Кто бы это ни был, пусть идут к черту. Будь то проверяющие счетчиков или свидетели Иеговы.

Надежда на то, что нежданные гости ретируются, не дождавшись какого-либо ответа, гаснет, как только до приглушенных подушкой барабанных перепонок доносится звук открывающегося замка.

Вот черт. Хозяйка. Только у нее есть ключи. Она пользуется ими в случае, если я не открываю или же просто отсутствую дома.

Нехотя выбираюсь из-под подушки, готовая к истерикам женщины, которая легко могла бы посоревноваться за звание самой скандальной в радиусе сотни тысяч километров. Встаю с кровати как раз, когда слышу скрип открывшейся двери и вижу ее тучное тело в коридоре.

– Ага, дома значит, – недовольным тоном с порога заводит затертую пластинку.

– Доброе утро, Нина Павловна, – сонно здороваюсь, пытаясь угадать причину, по которой Большая Мамочка могла покинуть свою берлогу и наведаться раньше срока. Обычно причина одна – арендная плата, но пока рано. Еще неделя точно, я успею получить зарплату, – чаю хотите?

– Чаю она мне предлагает, посмотрите на нее. Значит так, милочка, послушай меня внимательно. У тебя есть час на то, чтобы оплатить за месяц, собрать вещички и освободить квартиру.

Опрокинув на меня ушат холодной воды, с громким хлопком закрывает за собой дверь и входит в единственную комнату, ставя руки в боки.

Сон как рукой снимает.

– Что значит освободить? – по её внешнему виду нельзя сказать, что этот человек способен на шутки в принципе. От осознания этого становится еще хуже.

– То и значит. Мне надоело ждать, пока ты мне заплатишь. То три месяца ждала с моря погоды…

– Но я ведь потом оплатила.

– Да, потом оплатила. А в прошлом месяце снова задержала.

– Потому что зарплату дали позже, – объясняю в третий раз, потому как еще двадцать дней назад рассказывала, как в баре всем задержали деньги.

По позвоночнику начинает стекать липкий пот.

– Зарплату, ну да. Знаю я, каким местом ты зарабатываешь! – яд из язвительно искривленного рта жалит, но не смертельно. Жизнь закалила подобным домыслам, поэтому просто сжимаю зубы, надеясь, что женщина сейчас выпустит пар и свалит в свою берлогу, потому что за такую цену найти квартиру просто не реально, а на более дорогую средств банально нет. – В общем, ничего не хочу слушать. Я здесь сделаю ремонт и возьму нормальных жильцов, способных платить стабильно. И не водить к себе клиентов. В мою квартиру!