скачать книгу бесплатно
Новый доклад – около конвоя взрывы торпед. Неужели русские обхитрили нас, но как? Расстояние слишком велико для их эсминцев! Причем русские тоже ведут себя странно – стреляют в основном по берегу, лишь иногда вдруг перенося огонь даже не на сам наш конвой, а на что-то невидимое по ту сторону дымовой завесы. И сами тоже ставят завесу в направлении от себя в сторону нашей двухсотдесятимиллиметровой батареи, самой опасной для них.
Неужели русские подлодки прорвались к конвою? Та же схема, что возле Порсангера – эсминцы мешают их преследовать, стреляя по кораблям охранения, а «Шеер» прикрывает эсминцы, связывает боем береговые батареи? Причем, судя по четкому взаимодействию русских сил, радиосвязь у них работает нормально. А у нас – как не хватает быстрой и оперативной связи в бою, наши полумеры никак не могли ее полноценно заменить!
Доклад из штаба береговой обороны. Эсминцы противника ставят дымзавесу и отходят. Что с конвоем – непонятно, там все в дыму. Посты-радиопеленгаторы информируют об удалении источника помех на запад, он вот-вот выйдет из-под накрытия артиллерии и самолету-магнитометру будет трудно обнаружить его без целеуказания.
Информация от люфтваффе. Их ближайшие аэродромы подверглись бомбовым ударам и выведены из строя, взлет группы с глубинными бомбами невозможен. Впрочем, я и сам уже понял, что у них не все ладно, зенитные орудия на берегу как с цепи сорвались. Отдал приказ спрятать «Шарнхорст» под дымзавесой и готовиться сниматься с якоря, без хода мы мишень.
Доклад связистов. Радио работает в полном объеме, помех нет. Тут же пришла радиограмма от самолета-охотника об обнаружении цели, после чего связь с ним оборвалась и больше не восстанавливалась.
Офицер люфтваффе сообщил, что торпедоносцы настигли корабельную группу русских уже за пределами дальности стрельбы береговых батарей. Но те по просьбе летчиков продолжали развешивать люстры и противник при атаке с моря был четко виден на их фоне. Сами же торпедоносцы оставались в темной части горизонта и, после атаки, доложили о трех попаданиях по кораблям противника. «Шеер», по их словам, сильно потерял в ходе. Надо его добить! Срочно с якоря сниматься!
Стоп. Морской змей по-прежнему в море и даже успел слопать самолет-разведчик. Выходить на «Шарнхорсте» очень рискованно. Решено, четыре подводные лодки пройдут шхерами на север и там развернутся в завесу, устроив засаду и затаившись на глубине. Под водой только одно действенное средство обнаружения – акустика, если лодки не будут двигаться, а лучше всего лягут на дно, ни один морской змей их не обнаружит.
Что там с конвоем, черт побери? Еще восемь транспортов с рудой ждут отправки – придется им задержаться в Гломфьорде, а поисковой противолодочной группе прочесать прибрежные воды еще раз.
Прошло еще семь часов. Наконец удалось составить полную картину происшедшего. Русские снова обхитрили нас и сорвали банк! Все четыре транспорта и пять кораблей охранения потоплены. Все было, как у Порсангера, с одним лишь ключевым моментом. Вместо подлодок, главной ударной силой русских, для которой «Шеер» и эсминцы служили всего лишь прикрытием, сегодня выступали их торпедные катера, для которых мины не были помехой…
Но как русские смогли все так рассчитать и разыграть как по нотам? Их катера подошли к берегу впереди по курсу конвоя, причем сделали это буквально за минуты до того, как русские эсминцы расстреляли дозор «шнелльботов». Что также непонятно – с дозора удалось подобрать одного из матросов, каким-то чудом оставшегося живым, проведя пару часов в ледяной воде. По его рассказу, русские обнаружили наши катера первыми, залп осветительными, и сразу огонь на поражение, против четырех эсминцев в лобовом столкновении четыре торпедных катера не имели никаких шансов. Обрывок радиограммы и шум боя подняли тревогу, однако и это, оказывается, было учтено – конвой стал ставить дымзавесу, увеличив ход – и русские катера, больше десяти штук, ждали прямо по курсу! И огонь русских эсминцев по нашему охранению не давал ему поступить с русскими так же, как они с нашими «шнелльботами», а дымовые завесы здесь играли за русских, им не надо было задумываться, любой крупный корабль, показавшийся рядом, это противник! Причем сразу после того, как русские катера сблизились с конвоем, их эсминцы прекратили стрелять в этом направлении, чтобы не поразить своих – зато эффективно прикрывали отходящих после выпуска торпед, не давая нашим охотникам преследовать, сразу отсекая огнем. И как только последний их катер пустил торпеды, последовал сигнал к общему отступлению.
Итог – потеряны все четыре транспорта, четыре тральщика (восьмисоттонники, тоже показавшиеся достойной целью для торпед), один охотник (потоплен статридцатимиллиметровыми снарядами эсминцев), еще пять кораблей имеют повреждения, причем два из них достаточно серьезные (просто чудо, что охотник, получивший стапятидесятимиллиметровый снаряд с «Шеера», каким-то чудом остался на плаву, но вот восстанавливать его проблематично, как и десантную баржу, после нескольких попаданий среднего калибра). Еще все четыре «шнелльбота», самолет и, очень вероятно – две субмарины из четырех, на связь не выходят, и, скорее всего, уже не выйдут никогда. У русских потоплены четыре или пять катеров (по докладам, сколько реально – неизвестно) и предположительно поврежден «Шеер». И нет никакой гарантии, что это не повторится со следующим конвоем. Как вывезти тридцать пять тысяч тонн руды?!
И ведь эти чертовы выкормыши Геринга, к гадалке не ходи, пошлют в Берлин победный доклад, где припишут себе десятикратное утопление русского отряда в полном составе! И помимо официального рапорта, будут на всех углах орать о своей победе, о том, что утерли нос никчемным ваффенмарине СС. Это еще хуже, чем потерянный конвой! Гиммлер никогда такого не простит.
Как обнаружить это проклятое русское не пойми что, создать для этого соответствующие условия? Как перехитрить противника и заманить его в ловушку, где его настигнет заслуженное возмездие за тысячи погибших немецких моряков?
– Я убью тебя, змей! – мысли вице-адмирала вырвались наружу. – Заманю и убью!
И никого из окружающих офицеров сказанное абсолютно не удивило, ибо у каждого в голове было то же самое.
Лазарев Михаил Петрович, подводная лодка «Воронеж». Полярный, 13 февраля 1943 года
Ну вот, сходили за хлебушком… Тьфу!
Стою на мостике «Воронежа», обозреваю окрестности. Все думают, отец-командир занят мыслями о высокой стратегии, не зря же только что из штаба флота вернулся. А я просто воздухом свежим дышу.
У немцев, правда, вообще содом и гоморра. Информация о попытке покушения на фюрера своих же недовольных генералов, о которой он в нашей истории тогда, в феврале сорок третьего, даже не узнал – здесь выстрелила и взорвалась ну просто атомной бомбой. То ли Гитлер в плохом настроении как раз был, то ли предыдущие поражения Германии сказались, то ли из-за того, что Гиммлер с Борманом наперегонки старались заговор раскрыть – хотя кому понравится, когда тебя собираются прикончить, тут и фюрером быть не надо. В итоге же чистка в вермахте сильно напоминает наш тридцать седьмой год в изложении мадам Новодворской. Хватают не только замешанных в заговоре, но и тех, кто знал и молчал, кто хоть что-то мог слышать, и совсем каких-то посторонних личностей. Только фельдмаршалов трое – Клюге, Клейст, Лист. И наверное, десятка два генералов. И всех рангом пониже, кого эти чины тащили за собой, а также друзей, сослуживцев, знакомых. А мы гадаем, читая информацию, что нам «жандарм» принес: то ли они и в нашем прошлом участвовали в Сопротивлении, просто про них никто не знал, то ли в связи с изменением истории ряды недовольных фюрером настолько разрослись, то ли гестапо хватает своих как партизан, по малейшему подозрению, «было бы кого, а за что найдется».
На фронте немцы массово избавляются от всех «ненадежных», оставляют только самых идеологически верных, то есть отпетых нацистов (многие из них – военные преступники по нашей истории). Модель, жаль, никуда не делся – перевели его командовать обороной Днепра. А группу армий «Центр», после ареста Клюге, возглавил наш старый знакомый с севера – Эрнст Буш. Еще в числе непричастных оказались Рунштердт и Лееб. И Гудериан, которого снова поставили командовать Второй танковой.
Но это дела сухопутные. А вот что творится у нас… «Шарнхорст», будь он неладен, я уже начинаю ненавидеть этот корабль самой лютой ненавистью! Однако расскажу все по порядку.
«Всем транспортам в море не выходить до особого распоряжения». Так приказал фрицевский адмирал, после нашей прошлой охоты за «Шарнхорстом», когда мы чуть его не поймали. И если раньше транспорты с рудой шли из Нарвика на юг поодиночке, сопровождаемые парой-тройкой охотников (с переменным успехом, кто-то попадался нашим лодкам, кто-то нет), то теперь в порту застряло сразу несколько штук, которые фрицы задумали выпихнуть конвоем.
Узнав об этом от разведки, Зозуля решил поймать сразу двух зайцев. Повторить то, что мы уже дважды устроили фрицам у Порсангер-фиорда, теперь казалось уже мало, после всех успехов у нас сильно вырос аппетит. А вот что фрицы будут делать, если их конвой внаглую перехватит у самого Нарвика «Диксон», бывший «Шеер»?
По жизни, это было бы делом безнадежным. «Шеер» против «Шарнхорста» откровенно не тянет, хотя главный калибр у него тот же самый, только меньше числом, шесть стволов против девяти. Но фриц все же полноценный линкор, не «карманный», гораздо лучше защищен, и скорость у него на три узла больше. Так что герр адмирал не упустит такую удачу, послать своему фюреру победную реляцию – вот только топить «Диксон» фрицам придется пройти мимо нас.
А Головко расщедрился настолько, что упросил Москву вернуть нам наши «фирменные» торпеды. Специально на особо важную дичь, всего две штуки, но «шестьдесят пятые»! Это значит, что мы можем стрелять с артиллерийской дистанции, в полной мере используя БИУС и головки самонаведения двадцать первого века – в общем, если «Шарнхорст» попадет к нам на прицел, шансов у него не будет. Знаю, что в нашей истории, в декабре сорок третьего, чтобы его утопить, британцам потребовалось одиннадцать торпедных попаданий и огонь линкора «Герцог Йоркский», – но и наша «шестьдесят пятая» торпеда, рванувшая под днищем, а не на ПТЗ, тоже ведь ни в какое сравнение с британскими «рыбками» не идет! Может, и не утонет от одного попадания, – но будет в глубоком нокауте с полной потерей боеспособности – догоним и добьем.
С бывшим «Шеером» идут «Гремящий», «Сокрушительный», «Баку», «Разумный». Нас сопровождают все те же «новики». Причем что интересно, Зозуля поднял флаг не на «Диксоне», а у нас – здраво рассудив, что наши локаторы и средства связи обеспечат гораздо лучшее управление эскадрой. Подводные лодки К-2, К-21, К-22 развернулись завесой южнее, чтобы не дать фрицам уйти в фиорды, эти же лодки провели разведку (новые гидролокаторы «Алькор», конечно, не дотягивали до наших, но были примерно на уровне американских этих времен, вполне надежно обнаруживали мины). Еще в операции были задействованы две эскадрильи дальних истребителей Пе-3, и бомбардировочный полк на Ту-2, наносящий удар по аэродрому близ Нарвика, по нашему вызову, хотя световой день был сейчас чисто символический, но береженого бог бережет. Ну и наконец на «Воронеж» с «Куйбышевом» и «Урицким» возлагается задача противолодочной борьбы. Все, казалось, предусмотрели!
Поначалу все шло точно по плану. Сосредоточили выделенную эскадру на передовой базе в Порсангер-фиорд (а ведь полгода назад здесь фрицев долбали). Успели даже провести с «Диксоном» последние учения, совместно маневрируя, по командам звукоподводной связи. Затем скрытно выдвинулись к Нарвику. «Воронеж» со свитой шел мористее, но немецких субмарин не встретили. «Кондоры» могли бы серьезно помешать, не атаковать, но обнаружить прежде времени. Но повезло – еще и потому, что выдвигались в последний момент. Тут хорошо сработала наша разведка – хотя фрицы и извлекли урок, сообразив, наверное, что осенью мы могли читать их шифрованные радиограммы, но урок совершенно недостаточный, решив что менять код каждую неделю хватит для сохранения их секретов. Они не могли брать в расчет наши компьютеры следующего века – ломавшие их шифры максимум за пару часов.
Впрочем, существовал и запасной вариант. Если фрицы выйдут раньше, «Воронеж» должен рвануть вперед, на поддержку лодкам Котельникова. Ну а «Диксону» оставалось лишь пошуметь, обстреляв сам Нарвик (неважно, куда будут попадать, хоть просто по скалам на берегу).
Фрицы хорошо подготовились. Казалось бы, минные заграждения не давали нам разыграть схему, проверенную у Порсангера. И первоначально планировался лишь набег с обстрелом для выманивания «Шарнхорста», но если удастся еще и конвой пощипать, так это дополнительный бонус. И тут Зозуля удачно вспомнил про катера.
В нашей истории торпедные катера Северного флота получили пополнение весной сорок третьего. Американские «восперы» и «хиггинсы», большие, мореходные, вооружением не уступающие «шнелльботам», по два двадцатимиллиметровых автомата, шли через океан своим ходом. Здесь же этот переход (на яхте вокруг света, ха! А попробуйте на торпедном катере через Северную Атлантику в зимние шторма!) был совершен еще в декабре, и столь же успешно, ни один из маленьких корабликов не утонул по пути. Двадцати кораблей хватило, чтобы сформировать бригаду торпедных катеров СФ (в нашей истории – весна сорок четвертого). Также не было сомнений в кандидатуре ее командира. Александр Шабалин, в нашей истории единственный моряк-надводник среди дважды Героев (все прочие флотские дважды Герои – это морские летчики и разведчик Леонов) был у наших катерников такой же легендой, как Видяев и Котельников в подплаве. Притом что Головко с Зозулей о его подвигах в нашем времени были осведомлены – решение о назначении Шабалина было принято легко. Тем более что и в этом времени он успел заслуженно получить Золотую Звезду, причем за то же самое, что и у нас – за прорыв в Лиинахамари на катерах с первым штурмовым эшелоном десанта (октябрь сорок второго вместо октября сорок четвертого).
Сомнение вызвала лишь дальность и мореходность катеров. В отличие от перехода через океан, где они шли экономичным ходом, в один конец, без торпед, забив все отсеки емкостями с горючим, теперь надо было дойти в полной боевой загрузке и вернуться. При размышлении решили не брать старые катера Д-3, порядком уже изношенные и слабо вооруженные (лишь два пулемета ДШК); однако был сделан вывод, что «восперы» должны выдержать. Тем более что «американцы» поставлялись с достаточно хорошими рациями, чтобы обеспечить управление отрядом в море.
Зозуля прибыл, естественно, не один. И нам пришлось еще поломать голову, как разместить десяток «гостей», чтобы они не мешали нам и сами могли полноценно работать (и объяснить им внутренний распорядок, чтоб не трогали тут ничего лишнего, а как НКВД с секретоносителями разбираться будет, это уже Кириллова проблемы). По плану мы должны были в полной мере разыграть козырь – лучшее управление, взаимодействие разнородных сил, со своей задачей у каждого. И конечно, лучшее видение поля боя. Мы знали, что немцы, догадываясь о наших возможностях радиоперехвата, сильно ограничили свой радиообмен, стараясь заменить его другими средствами. Но вышло, что они перехитрили сами себя. Потому что совсем исключить радио было все же невозможно (так что, читая их шифры, мы все равно были в курсе их намерений), зато управлять флотом в море без радио было очень затруднительно.
Ох и намучились же мы с катерами! Простое решение оказалось архисложным, учитывая северную погоду. Притом что на палубу брали бочки с горючим, его все равно не хватало. Немцы в Северном море и Ла-Манше успешно экспериментировали с буксировкой «шнелльботов» эсминцами. Здесь же это оказалось невероятно трудным и опасным, на полярной волне катера грозило разбить друг о друга, повредить корпус эсминца-буксировщика или намотать трос на его винты. Едва свернув за мыс Порсангер, пришлось срочно отдавать буксиры. Хотя в состав нашей эскадры был включен «тыловой эшелон», три тральщика, сейчас играющие роль заправщиков и носителей запаса топлива, дозаправлять маленькие кораблики на волне было адовым делом. Решили все же рискнуть и идти с заправкой по сути «в полтора конца», в надежде на улучшение погоды. В крайнем случае мы были готовы после снимать людей – считая потерю катеров оправданной выполнением боевой задачи.
Мы заняли позиции вдали от берега, вне видимости. «Диксон» и эсминцы дальше, мы и катера ближе. И начали выдвигаться, как только наш ГАК услышал шум винтов. Конвой вытягивался из фиорда, мы не вмешивались, лишь фиксировали цели. Транспортов было четыре, под охраной мелочи, числом под два десятка. Ночь позволяла вести наблюдение, подняв антенну РЛС, мы передавали на «Диксон» место конвоя. Нам приходилось маневрировать, учитывая кроме глубин (не заходить, где меньше двухсот!), необходимость держать выход из Нарвика, если «Шарнхорст» бросится спасать своих, а также слушать море, не подбирается ли фрицевская подлодка. В ЦП все работают, нормальная спокойная атмосфера, уверенность в успехе. Конвой достиг расчетной точки, время! Зозуля дает приказ начинать.
Первыми под раздачу попали «шнелльботы» дальнего дозора. По обычным правилам, торпедные катера обнаружат крупные корабли прежде, чем сами будут замечены, – но мы видели фрицев на радаре и точно навели на них эсминцы, при внезапном ночном столкновении счет идет на секунды, которых у немцев не было.
Ну а дальше было «дирижирование оркестром боя», когда командир с приемлемой точностью и в реальном времени видит картину (с локатора на нашем планшете), а вот противник этого лишен. Вот отметки конвоя и нашей эскадры начинают быстро сближаться. «Диксон» главным калибром глушит береговые батареи, противоминным же вместе с эсминцами бьет по конвою. Будет попадать или нет, не столь важно, главное, чтобы немцы побежали, прибавив ход и ставя дымзавесы. Бежали прямо на наши катера.
Когда там началась свалка, управлять ею не было никакой возможности. Но там все преимущества были уже у катеров, успевших сблизиться. И мы могли прикрыть огнем выходящих из боя. Главную опасность для наших представляли береговые батареи. Но атака катеров заняла буквально минуты, риск получить от артиллерии серьезные повреждения был все же невелик. А нам еще приходилось держать глубины, не подкрадывается ли фрицевская подлодка, и контролировать по радару, чтобы наши не налезли на мины. И где «Шарнхорст»?!
Хорошо, что катеров было много – они взяли немцев числом. На дно пошли не только транспорта, но и все тральщики, катера потеряли троих. Мне рассказывали после, что они прорезали немецкий строй, поливая палубы фрицев из пулеметов и так же получая от них. Вот последний катер отошел, прикрыв их, отходит и «Диксон». А за ним мы.
Ну где ты, «Шарнхорст», выходи! Зозуля даже радио на фрицевской волне послал. Причем еще наше, переделанное согласно моменту «послание моряков немецкому султану, тьфу, фюреру» – которое висело у нас в кают-компании еще со времен охоты на «Шеер». То самое, где «ты, пока еще живой, но для нас давно ходячий труп, припадочный неврастеник с соплей под носом и обрезком в штанах, бывший художник Шикльгрубер Адольфишка, отпрыск еврейского народа, который ты потому так и ненавидишь! Убери остатки своих консервных банок из нашего моря, а то нам уже надоело ими морское дно засорять» – ну и дальше в том же духе, открытым текстом, переведенное на немецкий примерно так (специально у пленных немецкие ругательства выспрашивали, которых даже наш Сидорчук не знал).
Фрицы не преследовали. Если не считать таковой попытку их субмарин перехватить нас, изобразив что-то вроде завесы. Две из них, которые были мористее, мы утопили – в одну пустили торпеды, по наводке РЛС, с перископной глубины. Вторую, успевшую погрузиться, по нашему наведению загнали и засыпали глубинками «Куйбышев» с «Урицким». И что дальше?
Когда отошли уже достаточно, услышали наверху шум. Эсминцы увеличили ход, стреляют зенитки. Люфты прилетели – как нашли нас, ночью? Разведчик – нет, явно не «кондор», с эсминцев автоматы бьют. Слышим в воде торпеды! Ждем на глубине, тут мы нашим ничем помочь не можем.
Наверху стихает. Сообщение по звукоподводной – сбили большой гидросамолет, и сразу после этого отразили атаку торпедоносцев, один предположительно подбили, ушел с дымом. Но вот «Диксон» получил торпеду в борт, до базы дотянет, что делать дальше? Зато катерам повезло, пользуясь кратковременным улучшением погоды, часть расстояния кораблики все же сумели пройти на буксире у эсминцев, затем подошла «группа дозаправки», успели часть топлива передать на катера, прежде чем погода снова испортилась, в общем, из двадцати катеров в базу после боя вернулись тринадцать.
Еще в горячке боя на «Диксоне» умудрились запороть один из дизелей на левом валу. В общем, бывший «карманный линкор» выбыл из строя надолго, но ценой своих повреждений нанеся врагу превосходящий ущерб, а значит, это было оправдано.
Уже в базе обсуждали с командирами эсминцев последний эпизод… Самолет, ходивший зигзагами, совсем низко, выскочил прямо на «Урицкий», и зенитчики не зевали. Нет, точно, фриц – нет у нас таких. Летающая лодка, с тремя моторами. И кольцо странное внизу. Вот значит, чем фрицы занимались. Кольцо – это антенна магнитометра, для поиска подлодок. А значит, надо срочно прикинуть, насколько эта мера немцев может быть опасна. У нас-то размагничивающее устройство постоянно работает, электрические поля гасятся – в этом плане у нас заметность на порядок-два ниже, чем у местных кораблей. ПЭТСЗ, кстати, на берег отдали, изучают, как и наши схемы РУ (размагничивающего устройства) и его системы управления. Проблема в автоматической передаче данных (магнитного склонения места) от штурманов – ну так еще в 60-х эта проблема голосом решалась и данные вручную вводились. И ходим мы глубже, у этих приборов даже в нашем времени радиус обнаружения был порядка сотен метров, а если мы под водой на трехстах, и скорость двадцать, а самонаводящихся по глубине торпед у фрицев нет, а бомбой при этих вводных черта с два попадешь. Но вот «щукам» будет тяжелее, если вот это на них выскочит. Правда, тут выйти на лодку нужно очень точно – но сумел же фриц «найти» наши эсминцы?
А самое главное. «Шарнхорст» так и не вышел! А это было важно! Хотя виной тому, возможно, было наше начинающееся «головокружение от успехов». Когда без победы обойтись ну никак нельзя! Нельзя было все же гнаться за двумя зайцами сразу, и «Шарнхорст» выманивать, и конвой на ноль множить. Наверное, все же не надо было катера не брать, и хрен бы с конвоем, но оставили бы фюрера без последнего линкора, ну а на следующий конвой можно было бы уже и поохотиться всерьез. И это наверняка сработало бы… а может, и к лучшему, что наши уже вошли во вкус побед, как британцы в известном приказе: «Дивизиону эсминцев сделать то и это и попутно утопить японский тяжелый крейсер!» Вот так и Зозуля: выманить «Шарнхорст», а попутно уничтожить конвой. Ну хоть синицу не упустили. Но что же с журавлем делать? А ведь придется что-то делать, потому что, согласно приказу, который передал «жандарм» самому комфлота, в моем присутствии – за подписью «И. Ст.» – предстоит очень скоро «Воронежу» дорога дальняя. Ну не совсем, по меркам двадцать первого века – даже в Средиземку не войдем, но зато в Атлантику, примерно до тех широт. Вот только уйти мы можем лишь при гарантии, что здесь все будет спокойно. А какая к чертям гарантия, если «Шарнхорст» в строю и готов выйти на перехват следующего, «двадцать первого» конвоя?
«Fleet in being», было такое правило в Первую мировую. То есть флот одним лишь существованием связывает деятельность противника. И этот «Шарнхорст», выходит, стоя на якоре в гавани, является сейчас самой активной единицей кригсмарине, поскольку делает своим присутствием самое важное для фюрера дело – накрепко привязывает нас к этому театру!
Придется просить, чтобы нам вернули пару «Гранитов». Чтобы мы его и там достали, как я Головко обещал.
Берлин, штаб ваффенмарине
– Ну что ж, герр Дёниц, прошло даже больше трех дней, которые вы просили. К сожалению, меня отвлекли известные вам государственные дела. Но теперь я весь внимание.
– Герр рейхсфюрер! Наш вывод – существование технического объекта с подобными характеристиками невозможно.
– То есть как невозможно? Мне и вправду поверить, что там плавает Змей Ермунгард? Ваши обоснования?
– Герр рейхсфюрер, мы перебрали все мыслимые варианты. Все, которые технически реализуемы, при нынешнем состоянии науки. Ни один из них не обеспечивает длительного движения подводного объекта со скоростью свыше тридцати узлов. Даже при его умеренных размерах, как у лодки «тип IX». Большая величина, естественно, требует большей мощности. Но ни одного источника энергии, могущего работать без доступа воздуха, и в приемлемых массогабаритах не существует.
– Точно? Откуда вы знаете, что русские могли придумать?
– Герр рейхсфюрер, закон сохранения энергии обмануть нельзя! Чтобы нечто могло двигаться под водой с такой скоростью, потребная мощность составит порядка десятков тысяч лошадиных сил, если не целой сотни тысяч. И просто нет электродвигателей такой мощности, не говоря уже о том, что масса аккумуляторов превысила бы массу самой лодки в сто раз! Дизели тоже под сомнением, это уже диапазон паровых турбин. Но тогда, чтобы обеспечить замкнутый цикл, вес химикатов опять должен превысить массу лодки в разы. И дальность была бы весьма ограниченной. Этому же объекту, такое впечатление, совершенно не нужны ни свежий воздух, ни пополнение энергозапаса, что для подводной лодки нереально.
– А если что-нибудь вовсе нетрадиционное? Например, гипотетическая энергия Теслы? Или атом – если и в самом деле «бомба размером с апельсин может полностью разрушить миллионный город»[4 - Подлинная фраза из доклада немецких ученых Гитлеру, 1943 год. – Прим. авт.]?
– Герр рейхсфюрер, простите, но вы не инженер. Скачкообразное развитие техники возможно лишь в романах Жюль Верна. В реальности же от открытия какого-то явления до использования его в надежно работающей машине проходит длительное время. Открытие, обоснование, исследование. Решение множества текущих вопросов, например, что за материалы требуются, как их получить и обрабатывать, какой должна быть конструкция машины, как ее обслуживать в реальных условиях. Нужно создать инфраструктуру для обеспечения всем необходимым, обучить персонал. К примеру, вы видите, во что обошлись флоту высоконапорные котлы, всего лишь – тут же задача сложнее на порядки. Должен быть накоплен предварительный опыт, на изделии меньших размеров, и чисто экспериментального назначения. А главное же – время! Цикл от открытия до внедрения обычно занимает десятилетия. Однако деление атомного ядра, что позволило говорить об атоме как источнике энергии, было открыто всего четыре года назад. Как русские могли найти колоссальные средства для его разработки, тем более в тяжелейшее для них время? И отчего тогда мы не видим, даже в зоне действия этого «морского змея», применения против нас этого сверхмощного оружия?
– То есть вы хотите сказать, что данный объект однозначно имеет сверхъестественную природу?
– Герр рейхсфюрер, я этого не говорил! Технически возможны еще решения. Например, большая лодка всего лишь носитель, база снабжения, «дойная корова» для нескольких боевых единиц меньшего размера. И если, допустим, две таких «морские осы» действуют на удалении от носителя, но в различных направлениях, почти одновременно, то создается иллюзия сверхбыстрого перемещения.
– И какие же это могут быть «осы»? Что у них за преимущества будут перед обычными лодками малого размера?
– Вариантов множество. Например, гибрид подводной лодки и торпедного катера. Или лодка на подводных крыльях – по типу разрабатываемых у нас катеров серии VS. Если сделать крылья прижимаемыми к корпусу при погружении, как убираемое самолетное шасси, то можно получить малую субмарину, которая на поверхности сможет развивать до сорока узлов. Или даже малая подлодка-гидросамолет. Вернее, не совсем самолет. Есть так называемый «экранный эффект», замеченный еще при полетах нашей летающей лодки Do-X, финн Карио в тридцать пятом построил экспериментальную модель. Суть в том, что на малой высоте крыло как бы поджимает воздух между собой и землей, и оттого его подъемная сила возрастает в разы. А значит, если масса самого большого самолета, даже американской «летающей крепости», лишь десятки тонн, то на экранном эффекте теоретически можно построить эсминец, несущийся над водой с самолетной скоростью. Возможно, что русские опередили всех.
– Дёниц, вы и ваши эксперты не слишком ли увлекались Жюль Верном?
– Герр рейхсфюрер, я подчеркиваю, что это гипотезы – но теоретически реализуемые при современном состоянии науки и техники. И по крайней мере, они не более невероятны, чем морской демон и Змей Ермунгард. Если вы желаете материализма, то есть еще гипотеза о пришельцах с Марса, отчего-то решивших помочь Сталину. Может быть, из классовой солидарности, если на их планете коммунистический строй?
– Дёниц, вы понимаете, что я могу дать законный ход вашему делу? По которому, кстати, так еще и не вынесен приговор?
– Герр рейхсфюрер, вы вправе пригласить любых других специалистов, чья верность арийской идее не вызовет сомнений. Если они смогут дать приемлемое материалистическое объяснение всем приведенным фактам, я смирюсь со своей судьбой. Только что-то мне говорит, что этого не будет.
– Ладно, пока будем считать, что ваши объяснения приняты. Хотя над вашим предложением привлечь еще и других специалистов я подумаю.
Бывший гросс-адмирал лишь пожал плечами – ваше право, герр рейхсфюрер.
– Теперь, Дёниц, мне интересно ваше мнение, как эксперта, по поводу событий у Нарвика. О виновности «адмирала Арктики» Тиле – стоит ли его расстрелять за трусость, или его действия были разумны?
– Герр рейхсфюрер, я, к сожалению, не располагаю информацией. Конечно, кроме той, что по ведомству доктора Геббельса. Считаю, что этого явно недостаточно, чтобы решить такой вопрос. Доблестный флот рейха геройски сражался, русские понесли большие потери. Но из вашего вопроса следует, что итог был совсем не в нашу пользу?
– Не в нашу, Дёниц, совсем не в нашу. Вот подробный отчет о событиях, ознакомьтесь. Надеюсь, вы понимаете, что эта информация не должна покинуть этих стен?
Молчание. Шелест бумаги.
– Ну и что скажете, Дёниц?
– Честно признаться, герр рейхсфюрер, я восхищен. Гением русского адмирала, который так организовал сражение. Если нанесенный здесь курс русской эскадры точен. По докладам береговых постов и команд уцелевших кораблей эскорта – хотя да, тут другого быть и не могло. Итак, первое – русские абсолютно точно, до минут, знали время выхода, курс и скорость конвоя. Второе, они также знали расположение наших минных заграждений, обратите внимание, как они заходили в атаку! Вот этот отворот влево и выход на конвой курсом ближе к норд-осту, чем к осту. Ответ один – они знали, что дальше к югу мины, хотя дистанция еще была, но ночью лучше подстраховаться. И третье – их флагман идеально управлял своими силами, на совершенно невероятном уровне для ночного боя.
– Отчего же русские долгое время не показывали ничего по части «непонятного и неодолимого»? Одиночные транспорта, иногда в сопровождении одного-двух охотников, иногда даже без них, ходили спокойно!
– Полярная ночь. Очень трудно обнаружить судно, в темноте идущее вдоль вражеского берега. А подводной лодке – особенно, они по сравнению с кораблями, «слепые».
– Однако русские это сумели сделать. Как?
– Тут я не могу ответить, герр рейхсфюрер. Если верить докладам, что «работа радаров противника не обнаружена». Однако русские выжидали, не у берега на пути конвоя, как было в октябре у Лаксэльва, а в море на удалении. И каким-то образом обнаружив, как, мне искренне непонятно, стремительно пошли на сближение, точно осуществив перехват. Не только корабли, но и катера, они, конечно, малозаметны, но долго оставаться у нашего берега не могли бы. Замечу, что это был не просто набег. Тогда русские не стали бы брать «Шеер», хватило бы одних катеров, чтобы куснуть и убежать. Они же словно никуда и не спешили, совершенно не опасаясь выхода нашего флота. Который, я замечу, их превосходил – да, в бою против «Шарнхорста» и эсминцев, «Шеер» со всем, что там у русских было, не имел никаких шансов. И то, что русские совершенно не опасались выхода нашей эскадры, это на мой взгляд, лучшее доказательство того, что «морской демон», или как его там, был с ними. И лишь ждал своей добычи. Если русские настолько были уверены в своих силах, что находясь на кратчайшем от Нарвика расстоянии, еще и послали издевательскую радиограмму. Они словно вызывали нас на бой!
– То есть вы считаете, что Тиле поступил разумно, не приняв вызов?
– Он послал вслед подводные лодки. И две из них, U-606 и U-629, пропали, не успев радировать, хотя имели категорический приказ. И не вышли на связь в указанное время, коротким кодовым сигналом, просто подтверждающим, что они еще живы. Мало того, пропал поисково-патрульный самолет, также не успев выйти на связь, что уж совсем странно. Поскольку для этих «гагар», искателей лодок, бывших тральщиков, штатный режим работы, когда мгновенный контакт, сигнал на магнитометре, сразу сбрасываются глубинные бомбы и маркер с дымом и огнем на это место, и радист мгновенно сообщает, сидя в полной готовности к передаче. Это русский демон что, и летать может? Или как-то обнаруживать и поражать воздушные цели из-под воды?
– То есть вы считаете, что Тиле не виноват?
– Герр рейхсфюрер, если вы считаете приемлемой альтернативой гибель последнего линкора рейха. Или очень возможного его захвата русскими. Мне пришлось однажды, в бытность мою на Севере, попасть в ледяную воду. Меня спасли, но ощущение я помню до сих пор. Боль, пронизывающая до костей, как от поджаривания на костре. Умирать так столь же страшно и мучительно, как гореть заживо. И если бы «Шарнхорст» вдруг получил бы повреждения, потерял ход вдали от берега, и невидимый «морской демон» так же радировал бы ему, как «Шееру» и «Тирпицу»: «Спустите флаг, или я утоплю всех, и не дам спасаться в шлюпках и на плотах», – боюсь, герои среди экипажа были бы в меньшинстве. Вы считаете, это было бы лучшим вариантом для рейха и ваффенмарине?
– А вот об этом подробнее. Как известно, на каждом корабле рейха есть кригс-комиссар, обладающий достаточной властью, чтобы отменить подобный предательский приказ командира, даже если он и последует. Точно так же среди офицеров есть члены НСДАП, преданные арийской идее. Наконец, есть приказ фюрера касаемо семей изменников.
– Герр рейхсфюрер, чтоб вам было понятнее, что такое северные моря… Представьте, что вы плывете по кипящей огненной лаве. Сталь корабельного борта и материал шлюпок и плотов каким-то образом может противостоять огню, но если вы упадете за борт, ваши ощущения будут примерно такими же, как если бы вы шагнули в костер. Говорю абсолютно серьезно – для любого, оказавшегося там на обреченном корабле, без шлюпок и плотов, самым лучшим выходом будет успеть застрелиться, чтобы не мучиться. Перед такой страшной смертью, прямо здесь и сейчас, бледнеют любые отдаленные угрозы. И даже жизнь и благополучие семьи – своя голова все-таки дороже. В том числе, смею предположить, и члену НСДАП, и кригс-комиссару. Чтобы поступить иначе, нужно быть сумасшедшим берсерком или русским. У цивилизованного человека на первом месте все же инстинкт самосохранения, и ничего с этим не сделать.
– Как и у истинного арийца, для которого честь и верность идее прежде всего. Или вы не согласны?
– В таком случае, герр рейхсфюрер, русские еще большие арийцы, чем мы, уж простите за ересь! История – это не книжная пыль, интересная лишь профессорам. Часто это важная информация, позволяющая лучше понять что-то сейчас. Когда я был еще юнкером флота, нам рассказывали про пистолет Казарского – поинтересуйтесь, если найдете время. Нельзя недооценивать противника – это может очень дорого обойтись.
– Расскажите сейчас, герр Дёниц. Мне некогда ходить по библиотекам, в то же время пара минут у меня есть.
– Ну что ж… Казарский был капитаном русского флота сто лет назад. Тогда русские воевали с турками, и бриг «Меркурий», которым он командовал, настигли два турецких линейных корабля. По современным меркам это два линкора «Тирпиц» против эсминца. Турки кричали, чтобы русские сдались. Тогда Казарский положил напротив порохового погреба заряженный пистолет и сказал, что когда наступит конец, он прикажет сцепиться с врагом на абордаж и взорваться вместе с ним. И вся команда его поддержала.
– Откуда же это стало известно?
– Они не погибли. Русские умеют не только фанатично погибать, но и хорошо драться – «Меркурию» удалось сбить паруса обоим туркам и уйти. Пистолет Казарский разрядил в воздух – после чего он, по приказу русского императора, был включен в рыцарский герб этой семьи. Но никто не сомневался, что случись иначе, русские так бы и поступили. Потому что Казарский был не первый. До того у Измаила русский же капитан Сакен сделал именно так – взорвался вместе с четырьмя турецкими кораблями, взявшими его на абордаж. Но даже те, кто знает эту историю, как-то не замечают того, что подобных случаев было – пересчитать по пальцам одной руки за сотни лет, во всех флотах мира. Еще, кажется, были два шведа (достойные потомки викингов), голландский корсар (терять нечего, все равно на рею) и легендарный французский пират Жан Бар. На мой взгляд, на такое никто не способен, кроме русских, викингов и пиратов. Ну, может, еще японцы. Замечу еще, что во времена Казарского у русских не было никакой великой идеи, так что это национальный характер в чистом виде. Повторяю, герр рейхсфюрер, это никоим образом не восхваление противника, а лишь рассказ о том, чего от него можно ждать.
– Ну, положим, один-два фанатика могут найтись всегда. А такие случаи могут очень помочь пропаганде. Страховка на последний случай – когда особо преданный и надежный держит палец на кнопке, взрывающей корабль, даже при малодушии командира и всего экипажа. А уж Геббельс после…
«И арийский бог, если он есть, – подумал Гиммлер, – должен будет оценить вознесение на небо тысячи „берсерков“. И подумает, стоит ли делать ставку лишь на одну сторону».
– Это сумасшествие, герр рейхсфюрер! А если у этого надежного рука дрогнет? Или, что также вероятно, цепь замкнется сама, от сотрясения, или попадания снаряда?
– Ну тогда этот особо надежный будет числиться в расчете артпогреба. Имея в кармане гранату.
– Да в погреб даже спички проносить нельзя!
– Ну, что-нибудь придумаем. Чисто технически, чтобы было и надежно, и безопасно. Чтобы отныне ни один германский корабль не спустил флаг перед врагом!
– Для этого надо всего лишь иметь экипаж из истинных арийцев. Из викингов, которые вымерли века назад, или русских, к нашему сожалению.
– Не забывайтесь, Дёниц!
– Просто констатирую факт. Мне отчего-то кажется, что будь на «Шеере» русские, они бы флаг не спустили. Честно говоря, мне хотелось бы именно их иметь союзниками в будущей войне.
– Так и будет. Когда мы победим наконец Россию, сделав ее своим вассалом. И обратимся наконец на запад.
– После того, как истребим всех русских до последнего, как туземцев Мадагаскара? Боюсь, что у рейха солдаты закончатся много раньше. Я уже ничего не боюсь, так что слушайте еще одну ересь, личное мое мнение. Если Германии сейчас удастся заключить с русскими мир, при сохранении довоенных границ, нам дьявольски повезет выйти из всего с минимальными потерями! Иначе мы получим марш в Европу русских орд – очень злых и жаждущих мести, за то, что мы даже не считали их за людей. И это будет страшнее, чем вторжение гуннов – бедная Германия, останутся ли после в ней живые? Если в Столетнюю войну все же уцелела четверть прежнего населения, то сейчас, боюсь, разъяренные русские не оставят в живых никого. Конечно, кроме тех, кого они загонят в Сибирь, к каторжникам и медведям.
– Это воля фюрера. Вы ведь не хотите сказать…
