скачать книгу бесплатно
– Ты и рояли можешь настраивать! – воскликнула Катя. – Да, ты просто бесценный
кадр.
– Я не только рояль могу, – Обнимая девушку за талию, шутливо сказал Яблонский,
– настроить, но кое-что еще. Яблонский потянулся к ее губам.
– Только не это. – Запротестовала Катя. Яблонский, разумеется, отпустили бы девушку, но протест был какой- то уж очень слабый. В нем скорее угадывалось «Да», чем
«Нет»
Картина седьмая
Прошло три недели со дня знакомства. Они встречались на квартире у знакомого Яблонского – студента института кино Евгения Румянцева. Яблонский, когда-то починил ему (отвергнутую всеми специалистами) любительскую кинокамеру. И за это Румянцев брал с него за «комнату свиданий» трешку, а не пятерик, как с прочих.
– Мы совершаем с тобой непоправимые ошибки. – Сказала как-то Катя, лежа в кровати и гладя Яблонского по его густым волосам. – И должны их исправить.
Яблонский улыбнулся и спросил:
– Как же можно исправить непоправимое и, что ты вообще подразумеваешь под ошибками.
Поясни?
– То, что мы с тобой делаем.
– Мы делаем с тобой любовь, но она не ошибка, а благо, дарованное нам для понимания прекрасного.
Екатерина отреагировала на это витиеватое определение требовательным заявлением:
– Тебе нужно познакомиться с моей мамой.
– Зачем? – обалдело глядя на девушку, поинтересовался Яблонский.
– Потому что я рассказала ей о наших отношениях.
– Все? – Уточнил Яблонский.
– Все.
– Зачем?
– Потому что она моя мама.
– И что она должна знать каждый твой шаг? Ты же взрослая девушка у тебя должна быть частная жизнь и личные тайны.
– От мамы тайны? Какие от мамы могут быть тайны!? Тебе нужно с ней познакомиться!
– Но зачем?
– Как зачем? Нам ведь нужно оформить наши отношения.
– Что значит оформить?
– Пожениться.
– Ах, вот как. Через три недели знакомства жениться! Не рановато ли?
– Ты, против?
– Нет, что ты, напротив! И с мамой я твоей обязательно познакомлюсь, – заверил девушку Яблонский, а сам подумал: « С одной стороны, знакомиться с ее матерью
рискованно. Вопросы, выяснения общих знакомых и т. д. и т. п. на всем это можно и погореть, как швед под Полтавой, но с другой стороны, это расширяет мои возможности стащить книгу и остаться вне подозрения. С другой стороны, если ее хватятся, то под подозрение попаду в первую очередь я. И тут выяснится, что я никакой не Дмитрий, а впрочем, какая мне уже будет разница ЛжеДмитрий я или вещий Олег. Влез в эту кашу, так уж нужно хлебать ее до конца»
– Ты, правда, согласен познакомиться с мамой?
– Ну, разумеется, да… Ведь чего хочет дама, того же желает и Бог!
– Это кто сказал?
– Что?
– Ну, про даму и Бога. Вольтер?
– Бог его знает! – Яблонский почесал затылок. – Может и он, а может – я сам придумал.
– Тогда ты уже на полпути к великим! – Рассмеялась Катя. – Лет через надцать будут говорить, как сказал, Дмитрий… Кстати, как твоя фамилия?
Вопрос этот застал Яблонского врасплох.
«Черт подери, почему я ей раньше по фамилии не представился. Какую же теперь ей назвать?
…на ум идут все, какие-то Петров, Иванов, Сидоров. А почему собственно пошлые? Они распространенные попробуй, отыщи Дмитрия Иванова или Диму Сидорова. Жизнь потратишь – не найдешь».
– Как разве я тебе не называл свою фамилию? – Округлив глаза, спросил Яблонский.
– Нет.
– Иванов моя фамилия. Иванов!
– Что ты говоришь!? – Изумленно воскликнула девушка. – Никогда бы не подумала!
– Почему?
– Потому что ты не похож на Иванова! Я, например, думала, что твоя фамилия
Раневский или Яблонский.
Григорий вздрогнул. Он бы непременно рухнул на пол, если бы лежал не у стены:
– Почему ты так решила? – Поинтересовался он тихим голосом.
– Что?
– Что я Раевский или Яблонский?
– Просто в твоей внешности есть что-то аристократическое и ей подходят именно эти фамилии.
– А.
Григорий успокоился и перешел на дурашливый тон:
– А Ивановы, по-твоему, менее аристократичны?
– Почему менее? Вовсе нет. Хотя, по правде говоря, все знакомые мне Ивановы имели довольно простоватый вид слесарей и водопроводчиков.
– Вот видишь, я соответствую своей фамилии Иванов.
– Почему это?
– Потому что я тоже умею чинить водопроводы.
– Точно. – Рассмеялась Катя. – Сантехник, который приходил к нам чинить ванную так и не поверил, что теми инструментами, которые есть у нас дома, можно было так починить водопроводную трубу!
– Ну, вот видишь. Даже сантехник признал во мне Иванова!
Яблонский притянул Катю к себе, и они потешно потерлись кончиками свои носов.
– Ну, что ты знакомишься с моей мамой? – Вновь вернулась к теме знакомства Катя. Яблонскому это уже порядочно надоело, но он решил не менять дурашливый тон:
– Что прямо сейчас? В неглиже? Думаю, она меня не поймет! Мне нужно помыться, побриться, одеться, выпить чашечку кофе и только тогда знакомиться с твоей мамой. Кстати, мне предложили билеты в театр. Давай сходим в театр, а потом уж к твоей маме с визитом?
– Тогда уж лучше в кино.
– Почему в кино? – по-детски надул губы Григорий.
– В кинотеатрах идет новый фильм режиссера Арсеньева. Говорят, что это очередной его шедевр.
– Арсеньев. Кто такой этот Арсеньев?
– Ты меня удивляешь, Дима! Не уже ли ты не знаешь Арсеньева?
– Увы и ах, не знаю.
– Тогда мы просто обязаны пойти на этот фильм! Ты должен познакомиться с его творчеством!
– Почему должен?
– Потому что это гений кинематографа! Как говорит моя мама – «Арсеньев – наше все в области кино»
– Ну, раз так сказала твоя матушка, то мы непременно пойдем в кино, и на последний ряд, и последний сеанс!
– Почему на последний сеанс и ряд?
– Чтобы на «нашем всем» целоваться! Катя несильно ударила Яблонского в бок:
– Как тебе не совестно. Целоваться на нашем всем! Это все нужно смотреть и впитывать.
– Ну, если Катя скажет надо, Гоша ответит есть! – Попытался скаламбурить
Яблонский. – И будет впитывать!
– Какой Гоша? Причем тут Гоша?
Гоша, так в детстве называла Григория мама, стал быстренько выкручиваться из неловкой ситуации:
– Кто сказал Гоша? Какой Гоша! Где Гоша? Покажите мне его. Я хочу видеть этого человека!
Яблонский грозно зарычал и увел разговор в иную плоскость:
– Кстати ты не сказала, когда мы идем в кино и главное, главное, когда мы идем с визитом к твоей маме!?
– В кино, если ты не против, пойдем в субботу, а воскресенье к маме.
– Прекрасно! В субботу нацелуемся, а воскресенье наедимся. Ты ведь приготовишь свою фирменную тушеную утку?
– Обязательно.
– О, я обожаю!
– Меня или утку?
– Тебя, тебя моя сладенькая курочка. – Яблонский крепко обнял и привлек к себе девушку. – Ты слышишь, как твой петушок обожает свою курочку!
– Пусти. – Выскользнула из объятий девушка. – Мне больно. Пусти.
– Отпускаю, потому что не хочу делать тебе больно – раз и два, поскольку цигель —
цигель ой-лю-лю время, а оно для меня деньги.
Катя быстро оделась, подкрасила губки, припудрила носик и вышла в коридор. Вызвала лифт. Кабина стала медленно опускаться вниз.
– Погоди, – закричал в шахту лифта Григорий, – ты ведь не сказала, в какое время мы встречаемся в субботу?
– Вот ворона! – Донеслось из шахты. – В пять часов вечера.
– В пять часов у Никитских ворот. – Громко пропел Яблонский. – Пусть начнется сегодня наш вечер…
– Не в пять, а в семь.
