скачать книгу бесплатно
– Куда же мне без котелка, сам подумай?
– У нас прекрасный выбор…
– Обычный. Без лишнего форсу.
– Шесть векшей.
– Получи пять. А обувь ты не продаешь?
– Нет, но могу порекомендовать башмачника-виртуоза. Скажите ему, что вас послал Митрофан из «Стильных господ» и получите скидку.
Ханур вполуха слушал торгаша, пристально разглядывая у него ногах щегольские лакированные штиблеты. Потом поставил рядом с его туфлей свою ногу и прикинул размеры.
– Прямо в цвет! И фасончик симпатичный, одобряю. Сколько за башмаки просишь?
Кислая мины была ему ответом. Через несколько минут Ханур вылетел из лавки, грохоча каблуками штиблет по деревянным ступенькам крыльца. Вслед ему полетел запоздалый вопрос:
– Полукафтан у вас интересного крою. Вроде и не здешняя работа, как я посмотрю…
Но Ханур не собирался пускаться в пространные дискуссии по поводу портняжных приемов, а немедленно рванул в направлении ближайшего съестного запаха. Его вело вперед чутье, почти звериный нюх, который пробуждается только у очень голодного человека.
Мощеная добротным речным камнем дорога завернула за солидный особняк из белого кирпича и расплескалась широкой припортовой набережной, наполовину состоящей из различных предприятий общественного питания. От ароматов десятков блюд у Ханура закружилась голова. Едва не теряя сознание, он нырнул в заведение с хищной севрюгой на вывеске и надежно угнездился за ближайшим к выходу столиком. Плотно сжатые губы, насупленные брови и руки, скрещенные на груди – Ханур со стороны походил не на живого человека, а на монумент непреклонному, тугодумистому исполнителю средней руки.
К нему живо метнулся половой:
– Изволите покушать?
Перед посетителем раскрыли буклет с картинками дежурных блюд, но меню тут же было отставлено в сторону самым бесцеремонным образом.
– А позови-ка мне, малый, хозяина!
– Кого?! Неужто самого Матвея Нилыча?
– Его, братец. Скажи, что к вам пожаловал приказчик Ивановской мануфактуры с дельцем. Запомнил? Да смотри – не перепутай мне ничего!
Через неопределенное время, в течение которого Ханур уже несколько раз мог лишиться чувств от вида яств, которые официанты подносами метали на столы перед посетителями, к нему приблизился лысоватый мужчина обстоятельной наружности. Глазки – пуговки, маленькие красные ручки и золотой перстень с синим булыжником. Ханур широким жестом указал владельцу ресторана на противоположный собственной позиции стул:
– Присаживайтесь, Матвей Нилыч. Потолкуем.
Дождавшись, пока хозяин ресторана займет отведенное ему место, Ханур принялся оплетать его кружевами своего плана:
– Как вам уже наверное сообщили, я прибыл с Ивановских мануфактур.
– Ивану Федоровичу и Ивану Леонидовичу – мое почтение…
– Непременно передам лично в руки. Так вот хозяева отправили меня с поручением – найти нам партнера, чтобы организовать на производстве совместные обеды. Я понятно излагаю? Кормить людей будем у рабочего места, что ж тут неясного?! – возмущенно повысил голос Ханур, когда не увидел в глазах Матвея Нилыча проблеска интереса.
– Так это… позвольте… у вас почти тысяча душ трудится! – выдохнул через паузу хозяин.
– И? – с вызовом переспросил Ханур.
– Оно же… как же…оно…
– Али лишняя деньга вам без надобности, Матвей Нилыч? – подначил коммерсанта Ханур, переходя на привычный аборигену диалект. – На такой каравай многие позарятся. Ан я к вам первому заглянул, но чувствую – не рады тут мне.
– Что ты, что ты душа – человек! – запротестовал хозяин ресторана. – Мы со всем одобрением, мы завсегда!
– Хорошо, – Ханур прикрыл прения легким хлопком ладони о лакированную столешницу. – Готовы немедля устроить дегустацию? Два набора блюд – один для рабочих, другой для учетчиков и прочего люда с нашлепками на локтях. И порции маленькие подавайте – я же не насыщаться сюда пришел, а меню утверждать.
Через полчаса Ханур блаженно разглядывал потолочные балясины, икая от сытости. Наконец-то все устроилось. Он сыт, обут, одет и почти не нарушил кодекс гильдии «Урла». Разве что в «Стильных господах», но наметанный глаз продавца мигом выцелил бы иногородний фасон его одежды, не отвлеки он его заказом и торгом. Поэтому Ханур извинил себя за незначительную честность, пообещав, что в дальнейшем будет чопорно соблюдать приличия родной группировки. Теперь оставалось посетить цирюльника, чтобы ликвидировать приметный цвет его волос и небритость, да снять недорогую комнату где-нибудь в предместьях. А завтра с утра можно будет озаботиться помещением для конторы. Он планировал начать прием в школу Гениев с гарантированным трудоустройством в городе Умников, а также открыть запись на скоростные курсы понимания животных языков (наречия крупных хищников и земноводных – за дополнительную плату). В дальнейшем неплохо было бы выпустить облигации с солидным обеспечением и гипнотическими процентами, взять пару займов в городской управе на строительство какого-нибудь моста или пансиона. Город Простофиль лежал перед ним беспомощный и готовый к тотальному поглощению и разорению, как копченые сомовьи щеки, в которых Ханур в настоящий момент брезгливо ковырялся вилкой.
Прилизанный официант с гладкой внешностью, но прыщавой душой, что поставил на его стол кувшин с холодным пивом, философски закатил глаза: «Наш хозяин как был лопухом, так им и помрет. Ну, сразу же видно, что этот прощелыга из города Лгунов. Вон и масть у него рыжая! Там, говорят, такие гнедые в чести, на вроде начальников. А нам тут – стелись перед ним, закуски подавай! Да что толковать с простофилями? Темность одна».
Этот не в меру понятливый малый питал надежды в скором времени выдержать экзамен на башковитость и переехать в город Умников. И уже, почти считая себя его гражданином, он, как истинный умный человек предпочел о своих догадках умолчать.
Гл.2. Женщина должна быть счастливой. И больше она никому ничего не должна
«В связи с непонятно откуда возникшими слухами правительство Звездочки вынуждено сделать официальное заявление:
Никакой угрозы нашим рубежам нет, равно как нет никого, кто бы посмел посягнуть на спокойствие наших граждан. Поголовье гусениц в лесах Звездочки находится в пределах своей обычной популяции. От имени редакции добавим: по своим каналам мы выяснили, что за последние три месяца границу нашей страны пересекла лишь крупная миграция кабанов. И хотя у нас своих свиней достаточно, кабанов пропустили. Касаемо гусениц, то кто вообще поверил в подобную нелепицу? На дворе глубокая осень и все гусеницы спят. Поэтому советуем не слушать всякие бредни, а лиц их распускающих, призывать к порядку».
Новостной бюллетень Звездочки, выпуск № 261 от 22.09.2108
Старший следователь надзорного комиссариата города Умников, Клара Рольф, решительно и бесповоротно покупала себе сладкий пирожок. Он занял место на подносе между капустным салатом и овощным рагу, словно манифест новой жизни. А старая буквально вчера дала трещину. Ее сердечный друг Еремей Кеглин с самодовольным видом суриката заявил, что его альтер-эго изнывает от ощущения собственной неполноценности рядом с такой видной и деловой подругой. Дескать, он постоянно чувствует себя, словно на экзамене. Она, Клара, видите ли, подавляет творческие эманации его чувствительной души. И все тщательно взвесив, он, Еремей Кеглин, вынужден отозвать свое предложение о брачном союзе. Слюнтяй! Губы Клары дрогнули. Чтобы не заплакать, она взяла с раздатки два круассана со сливовым джемом. А буквально несколько дней назад в ее нежных ушках звенели скрипки ратуши. Ей представлялось, как по мраморным ступенькам она, такая невесомая и изящная, в небесно-голубом платье из тафты (с глубоким вырезом на спине), восходит, влекомая за руку своим отцом (в солидном костюме цвета фуксии), а наверху, у начала лестницы ее ждет Еремей с сияющими глазами безнадежно влюбленного. И что теперь? Мерзкий нытик! Как он мог с ней так поступить? Струсить в момент, когда уже все куски свадебного торта почти что обрели своих хозяев.
– Девушка, – раздался совсем рядом баритон приятной на слух половозрелости.
Клара подняла глаза. С другой стороны раздатки на нее смотрел незнакомый мужской тип. Какой-то новичок. Вполне мог прилично выглядеть, если бы сбрил под носом то, что вероятно задумывалось как усы, но реализовано было в виде поваленного бурей камыша. Старший следователь изобразила на своем лице должную степень внимания.
– Желаете дополнительный стакан клюквенного морса? – вкрадчиво сказал работник закусочной и многозначительно добавил. – От меня лично.
И пока Клара собиралась с мыслями для достойного ответа, этот хлющ решился на неописуемое – он перегнулся через прилавок и прошелся по ее бедрам оценивающим взглядом. От черного блестящего ремня до подола строгой юбки. Прищелкнул языком и, качая головой, произнес:
– Очень пневматично. Очень. А волосы… Цвета плавящейся меди… Все, как я люблю.
– Поэтическое сравнение, – с иронией заметила Клара.
– Рядом с такой девчонкой становишься поэтом. Как насчет того, чтобы сочинить несколько рифмованных строчек совместно? Где-нибудь в закрытом помещении?
Буквально в двух шагах от них, на своем обычном посту за кассовым аппаратом восседал дядюшка Семен. Хозяин заведения, судя по его перекошенной физиономии, слышал весь их разговор и теперь готов был провалиться сквозь землю. Клара небрежно отогнула лацкан делового сюртука и продемонстрировала незадачливому ухажеру значок комиссариата.
– Ой! – испуганно пискнул тот.
– Вам известно, что сотрудники надзора наделены правом проводить внезапные проверки среди населения?
– Госпожа, у меня и в мыслях не было…
– Ваше имя, возраст и место рождения.
– Тимофей Шлюпкин, двадцать четыре года, Большие Здобуны, – жалобно проблеял приставала.
– Гражданин Шлюпкин, приготовьтесь к прохождению экспресс-теста на умственную полноценность, – отчеканила Клара.
Очередь за ее спиной застыла. Дядюшка Семен стал пунцовее арбузной мякоти.
– У меня вырвалось. Я не хотел, – раздатчик в мольбе сложил ладони лодочкой.
– Не имеет значения, чего именно вы не хотели. Вопрос первый: назовите квадратный корень из девяти.
– Три.
– Засчитано. Административное деление Звездочки.
Тимофей Шлюпкин затараторил, от волнения проглатывая окончания слов:
– Наша страна состоит из пяти Вольных городов и пятнадцати уездов. В состав каждого уезда входит до двадцати деревень и хуторов.
– Географический центр Звездочки. И назначение ее лучей.
– В центре нашей державы расположена Стелла, сконструированная канувшей в небытие цивилизацией. Лучи Звездочки заканчиваются пятью Вольными городами – Умников, Святош, Лгунов, Пушиным и Темным градом. Их следует трактовать согласно наклонностям…
– Достаточно. Процитируйте третью статью из «Взаимной клятвы рода людского».
– «Взаимная клятва людей друг другу» или Красная книга – второй Священный свод канонов жителей Звездочки. Первый, Зеленая книга или «Клятва людей матери – Земле». Статья номер три из Красной книги гласит: «Мы, люди, признаем заведомую ложь наипервейшим своим грехом …»
– Наиглавнейшим, – поправила Клара.
– А-а-а? – осекся Шлюмп.
– Наиглавнейшим грехом.
– Да, простите, госпожа комиссар – «…наиглавнейшим своим грехом. И мы сообща будем бороться с ложью всеми доступными способами, чтобы полностью изжить ее из собственных мыслей и слов. А те из нас, кто запятнает себя тремя и более случаями злонамеренной лжи, будут с позором изгнаны из общества достойных людей. Для отступников мы учреждаем специальное поселение с названием город Лгунов, где они, обманщики и мошенники станут пребывать в компании себе подобных!».
– Засчитано, – кивнула Клара. – Я, комиссар надзора Рольф, подтверждаю, что Тимофей Шлюпкин прошел экспресс-тест на умственную полноценность. Постарайтесь впредь не давать повода для подобных проверок, гражданин. Хорошего дня.
Дядюшка Семен, когда выбивал Кларе чек, задушенно прохрипел:
– Деревенский остолоп. Распределили из магистрата на мою голову.
Старший комиссар задумчиво изогнула правую бровь:
– Вы хотите сказать, что он недавно сдал интеллектуальный минимум?
– Да в том-то и дело, госпожа Рольф. Не обтесался еще…
Клара повернулась к своему поклоннику. Тот за ее спиной уже распустил губы в торжествующей улыбке, но холодный взгляд комиссара по надзору мигом превратил его лицо в застывшую маску паяца.
– Гражданин Шлюпкин! В качестве помощи вновь прибывшим поселенцам и для самообразования вы направляетесь на трехнедельные вечерние курсы по этике. Постановление из комиссариата надзора придет по месту вашей работы, – сообщила Клара и очень мягко добавила. – Не нужно меня благодарить. Я всего лишь выполняю служебные обязанности.
Она аккуратно подняла свой поднос с обедом и, лавируя между посетителями кафе, направилась к столику возле кадки с декоративным кленом, где ее ожидал немолодой мужчина благообразной внешности. По крайней мере, Клара не могла воспринимать его внешность иначе, как благообразную, поскольку мужчина был ее родным отцом. И начальником милиции города Умников в отставке. Да, именно милиции, вы не ослышались. В Пушине за соблюдением порядка следила полиция, у Святош законность блюла инквизиция, в Граде Зла над всем стояла армия, а Умники обзавелись милицией. Хартия Вольностей гарантировала пяти лучам Звездочки определенные свободы, чем те немедленно воспользовались. Как и в случае с местными валютами. Ах, да, не был упомянут город Лгунов. Ну, свое название денег там тоже имелось. Сначала местные воротилы не могли выбрать между «мздой» и «хабаром», но поскольку первый термин скверно сочетался с глаголом «получить», а второй криво реагировал на множественное число (ну, согласитесь, так хочется сказать – «получить мзды прямо по хабарам»), то остановились на вполне приличных «бакшишах». А вот аналога полиции в городе Лгунов не водилось. Там правило беззаконие.
Несмотря на то, что старшему Рольфу осталось меньше года до возраста, когда пожилым людям полагался от государства бесплатный экзоскелет, он выглядел бодро. Хотя уже выбрал, к какой старческой банде примкнет по достижению заветного срока, определил место, куда ему набьют клановую татуировку и буквально считал дни. Строго говоря, он до сих пор вполне мог исполнять свои должностные обязанности и в отставку его никто насильно не выгонял. Ему пришлось выйти на пенсию, когда Клара с блеском сдала выпускной экзамен АСН – Академии Службы для Народа. Дочь была предметом его гордости. Отец верил в ее ум и карьеру, поэтому-то освободил ей дорогу. По законам города Умников в магистрате не должны были одновременно работать два родственника.
Их совместные обеды по понедельникам начались еще со стажировки Клары и продолжались по сей день. Она неоднократно признавалась себе в том, что может откровенничать с отцом на такие темы, о которых в разговоре с матерью побоялась бы и заикнуться. Ну, еще бы – ведь раз в неделю напротив нее один из самых проницательных и располагающих к себе людей города. Способность выуживать из людей их сокровенные секреты было по общему признанию его коньком.
– Привет, папа, – бросила Клара, расставляя по стулу блюда.
– Моя девочка опять сумела за себя постоять? – улыбнулся отец.
– Пришлось поставить на место одного зарвавшегося типа.
– В тебе снова разгадали красивую женщину? Клара, скажу тебе как отставной цензор – смирись или смени имидж. Я рад, что тебе так к лицу форма, но нужно что-то с этим делать.
– Может, прикажешь мне ходить на работу в картофельном мешке? – огрызнулась дочь.
– Нет, но бедолаг, провожающих тебя взглядами можно понять.
– То есть мне стоило проникнуться чувством вины и броситься в объятия к этому проходимцу? – уточнила Клара.
– Не уверен, что он для тебя подходящая пара. На мой взгляд тебе нужен кто-то более уравновешенный и харизматичный. Ну, что поделать, если вокруг нет ровни моей девочке? Отвечу: что угодно, только не осуждать себя.
Клара вздохнула:
– Уже знаешь?
– Угу. Еремей вчера заявился с официальными извинениями. Сразу после вашего разговора, надо полагать.
– Вот скотина!
– Есть люди – локомотивы, люди – вагоны. Он – человек-дрезина. Всегда удивлялся – что ты в нем нашла?
– Теперь уже сама не понимаю. Давай не будем о нем, а? Папа, мне нужна твоя помощь.
– Что я могу свершить для любимой дочери?
– Мне необходимо развеяться.
– Возьми отпуск, съезди в санаторий. Отдохнешь пару недель где-нибудь на лоне природы. Новые впечатления. Закаты. Купание в утреннем тумане.
– Фу, как скучно. Нет, отец, я имела в виду службу. Мне хочется настоящего дела. Понимаешь? Ре-аль-но-го.
Отставной чиновник Кузьма Рольф забеспокоился:
– Подумай – о чем ты говоришь! Ты же – старший следователь, остался один шаг до цензора, а ты хочешь перейти на простую оперативную работу? Клара! Немедленно выкинь эту чушь из своей умненькой головки!
– Ну, папа! Эти бесконечные тяжбы и жалобы меня доконают. А следующего разносчика суеверий я просто пристрелю из маузера. Сам же сказал – нужно развеяться. Новые впечатления. Поговори с кем-нибудь. Я никогда не обращалась к тебе с подобной просьбой, но сейчас у меня просто нет выхода.
Седые брови бывшего цензора сосредоточенно съехались к переносице. Забота о дочери вступила в конфликт со служебной этикой. Но богатый опыт помог найти компромисс.
