скачать книгу бесплатно
А я так хотела быть честной с тобой…"
Тут и я спрыгнул в воду. Вода оказалась мне чуть выше пояса. Девушка немного понизила голос и опустила глаза, подняла руки из-под воды и спустила с плеч сначала одну бретельку платья, потом другую. Я не отрывал от нее глаз. Вдруг она стала почти нашептывать песню, но делала это еще нежнее и ласковее.
В эту самую минуту, когда белое платье, как трофей, проплыло по воде передо мной, я почувствовал неожиданно сильное желание, такое, какое я никогда ни к кому не испытывал. У меня свело живот, горло, я чуть не потерял сознание. Мне хотелось одного – притянуть к себе незнакомку и впиться языком в ее напевающий рот.
Я сделал шаг, а девушка, как назло, отвернулась от меня. Она медленно разводила по сторонам руками, как будто пытаясь нащупать в воде свое платье. Я сделал еще один шаг и вдруг коснулся ее тела. У меня пересохло в горле, и вдруг я увидел страшное. Волосы певицы на моих глазах превратились в седую замусоленную копну, а ее лицо в профиль стало грязно земельного цвета. Я дотронулся до нее и немного повернул к себе. В лукавом рту певицы сверкали медные зубы, а на руках, не прекращающих разводящие движения в воде, я увидел ужасные длинные когти, как у коршуна. Я чуть не потерял рассудок, потряс головой и зажмурил глаза, сильно потерев глазные яблоки.
Странно, мое желание не пропадало. Оно, наоборот, росло. Когда я открыл глаза, прекрасный облик певицы вновь сиял предо мной. Я понял, что эту злую шутку со мной играет война разбушевавшихся во мне разума и плоти.
Красивая незнакомка уже сидела на мне, плотно прижавшись своим гладким телом, и что-то нежно шептала мне на ухо. Мое тело горело, а руки крепко сжимали ее ноги. Ее длинные волосы плотной сетью обвили ее красивую спину и ягодицы. Я не мог разобрать, где кончаюсь я и начинается она. Она впилась в меня, а я в нее. Она двигалась на мне, а в моем теле, как вулкан, поднималась лава. Ещё немного, и я бы взорвался.
Но в этот момент певица замедляла темп и продолжала удовольствие. Казалось, это будет длиться вечно. Но вскоре незнакомка в моих руках начала лихорадочно дрожать. Волны разрезали ее страстные движения на два течения. Я понял, что подступает конец, и заглянул в ее лицо. Оно превратилось в зверский лик. Глаза стали дикими, как у разъяренной львицы. Кожа вновь приобрела почти земельный цвет. Во рту блестели медные зубы.
Я почувствовал, как ее жуткие ногти вонзаются в мою спину. Притянул ее лицо за грязные седые волосы и заглянул в глаза – она была зверем. И я испытал самое сильное наслаждение в своей жизни. После она стихла в моих руках, вновь став прежней красавицей, а в руках моих остался локон ее страшных волос.
Я забрал ее домой, хотя она руками и ногами сопротивлялась. Жена злилась, рыдала ночами, молила уйти или отпустить ее. Только не видеть Алкали дома.
Да, ее звали Алкали. Она целыми днями сидела во дворе, слушала пенье птиц или ходила к реке, где плавала до заката. А ночами возвращалась в мою постель. Но с тех пор ни разу не доставила мне такого удовольствия, как тогда, в реке, при нашей первой встрече.
Алкали прожила со мной три долгих года. От меня ушли жена, дети, отвернулись близкие. Я сох и понимал, что так продолжать нельзя. Однажды на рассвете я разбудил Алкали и вернул ей ее локон.
– Возьми и уходи! – сказал я ей и открыл дверь дома.
Алкали схватила свои волосы, прижала их к груди и посмотрела на меня.
– Я сказал уходи!
– Я не могу!
– Почему? Ты не даёшь мне огня! Из-за тебя я потерял всех любимых людей. А ты даришь мне только лёд, муки и бесплодные надежды.
– Ты должен прочитать заклинание Али, чтобы я ушла, – тихо промолвила она.
– Я не знаю, что говорить… – я опешил.
– Найди свою жену! – прошептала Алкали и горько заплакала.
Я нашел жену и стал умолять ее прочитать заклинание Али. Жена согласилась. Войдя в дом, она села на колени у кровати Алкали и заговорила:
"Али, Али, Алкали!
Мы тебя сюда не звали!
Мы тебя с леса забрали!
И пожалели, Алкали!
Уходи! Прости! Помилуй!
Нашу душу не насилуй!
Позабудь! Вот волос твой!
Возвращаем голос твой!"
Услышав эти слова, Алкали, как бешеная, вскочила с кровати, быстро нашла в комоде свой деревянный гребень и, в чем была, вышла из дома. У порога она вдруг остановилась, исподлобья взглянула на меня и что-то глухо прошептала.
– Не мсти, Алкали! – вдруг истошно закричала моя жена. Но было поздно. Алкали выбежала из дома. Моя бедная жена замертво упала наземь. Я онемел. А вернувшиеся домой на ощупь дети ослепли.
Акакий. Зазаки. Царевна Русудан
“От нас прежних остаются только призраки”
Нина Лакур “Мы в порядке”
У него были густые белые волосы до плеч и бирюзовые глаза, которые, когда Акакий входил в раж, превращались в океан. Бушующий, волнительный и неподвластный страстям человеческим и плотским. С первого взгляда невозможно было точно определить, сколько этому мужчине лет. Пятьдесят, пятьдесят пять, максимум шестьдесят. Его фигура и взгляд излучали редкую красоту, спокойствие и достоинство, но не поверхностные, а глубинные, которые трогали не каждого и далеко не сразу.
Что касается характера, то Акакия знали больше как молчуна, чем болтливого человека. Хотя он был больше гулякой, чем затворником. Про таких говорят – себе на уме. Сам же Акакий считал себя очень самокритичным, при этом довольно жизнелюбивым, но немного замкнутой личностью, иногда суровой и даже сварливой. Супруга же часто называла его коротко и ясно – занудой, что всегда его больно ранило, однако он не подавал виду, просто хмурясь и молча, долго и внимательно глядел на жену.
Когда много лет назад на пороге его дома вдруг появился молодой красивый человек и назвался Зазой, Акакий его не сразу узнал. Заза смотрел в его глаза с таким укором и печалью, что Акакию впервые стало по-настоящему стыдно.
Годы пролетели, и Заза сильно изменился. Акакий представил, как выглядела его дочь Русудан. Наверное, такая же красавица, как и сын.
*****
"Как назовем сына?" – спрашивала Эка примерно за месяц до родов.
Акакий гладил большой живот супруги правой рукой и улыбался.
"Заза".
"Почему Заза? У тебя кто-то был в роду с таким именем?" – Эка убрала со лба упрямую челку и уставилась на мужа.
"Я вчера смотрел передачу про Заза. Это иранская народность. Ударение в слове ставится на второй слог. По-другому их зовут Дымли. Живут на востоке Турции, в верховьях рек Тигра и Евфрата. Их часто причисляют к курдам. Но у них свой язык. Знаешь, как называется?"
"Как?"
"Зазаки".
"Мило".
"А какую веру они проповедуют?"
"Кто ислам, точнее алавизм".
"Впервые слышу о такой религии".
"Это религия персидского направления ислама. Некоторые ученые вообще не относят алавизм к исламу, называя ее отдельной религией, смежной христианству и даже язычеству".
"А при чем тут наш сын?"
"Не знаю, запала мне в душу эта программа. Как-то по-особенному диктор говорил. Зазаки…", – Акакий широко улыбнулся и задумался.
"Тем более вчера был день летнего солнцестояния, день по-своему сакральный… Я решил, что раз эта мысль пришла мне в голову, то неспроста".
"А дочь как? Тоже на букву З? Может Зозефина?" – Эка рассмеялась.
Акакий как будто не заметил шутки супруги.
"Русудан".
"Русудан?"
"Да. Это самая моя любимая грузинская царица".
"Почему?"
"Потому что она была прекрасной дочерью царицы Тамар и Давида Сослана".
"Ну и что? Если мне не изменяет память, она была намного слаба по сравнению со своей знаменитой матерью-правительницей".
"Ты права. Русудан была слишком слаба. Не сумела сохранить свою страну перед монгольским игом. В ее правление фактически закончился золотой век истории Грузии".
"Что такого эта Русудан натворила-то?"
"Она взошла на престол после своего брата Георгия XIV. Того ранили монголы и вскоре вторглись в Грузию и заняли Тбилиси. А царский двор во главе с Русудан переехал в Кутаиси. Самой же Русудан пришлось стать женой монгольского хана, точнее сельджукского принца".
"Она его полюбила?"
"Не знаю".
"Интересно, а он был красив?"
"Не важно. Вернее, история об этом умалчивает. Известно лишь, что она родила ему дочь, которую назвала в честь своей матери Тамарой и которую, в свою очередь, тоже отдала в жены сельджукскому султану, а после его смерти – за визиря Первана, практически правителя султаната. Несмотря на это и множественные перемирия монголы еще и еще раз нападали, громили Грузию, пока не заняли всю страну".
"И что в это время делала Русудан?"
"Она была в Кутаиси".
"Страшно представить. Грузинская царица Грузии, разгромленной монголами. И что ей оставалось делать?"
"Что что? Подписать с монголами мир, по которому Грузия была признана вассалом хана и обязалась платить ему дань".
"Капец!"
"Еще какой. Так вот прекратила Грузия свое существование как единое государство".
"И все же не пойму, почему Русудан – твоя любимая царица Грузии".
"Прелесть Русудан была именно в ее слабости. Она боролась как могла. Но кто-то может меньше, кто-то больше. Если на то пошло, место женщины точно не на троне".
Эка хмыкнула.
"Да, и у Русудан все же были сильные черты. Во-первых, перед замужеством с монгольским ханом она потребовала, чтобы тот принял христианство. И он подчинился ей. Назвался при крещении Дмитрием".
"Надо же! Браво!"
"Да. А, во-вторых, Русудан принадлежит серьезная денежная реформа в Грузии. При ней вновь стали выпускать серебряные монеты. Наконец, когда она пыталась спасти Родину от монголов, то пошла на отчаянный поступок…"
"На какой?"
"Русудан попросила помощи у Папы Римского".
"А он что?"
"Не допросилась".
"А сына у нее не было?"
"Был. Звали его Давид VI Нарин".
"А он что?"
"Что что? Его отослали ко двору хана. В ожидании его Русудан и умерла".
"В Грузию он так и не вернулся?"
"Вернулся. В Грузию все возвращаются… Хотя трон в итоге достался племяннику Русудан, незаконнорожденному сыну Георгия XIV. Если мне не изменяет память, его звали Давид VII Улу".
"То есть внук царицы Тамар и Давида Сослана?"
"Бинго".
Эка долго молчала, как будто что-то обдумывала.
"А Давид Нарин был красив?"
"Об этом история тоже умалчивает".
"Так, может, назовем детей Давид и Русудан?"
"Нет, имя Заза мне ближе. У меня в детстве был друг Заза. Только ему не суждено было стать молодым. Он сгорел со своей пьяной матерью в собственном доме".
"Нехорошая примета называть детей в честь умерших".
"В память умерших".
"Все равно".
