скачать книгу бесплатно
– Хочу платье вот такого цвета, – ткнула она в бордовую ленту.
– Алекто, вы же знаете, что наши цвета чернь с серебром, – заметила я.
Позади крякнули: цвета на гербе Рогира – бордовый с желтым, но при заключении брака я не стала сдваивать герб.
Наконец, закончив дело, портнихи удалились. Я заказала два платья того же фасона, что было на мне: черное с минимальной проймой.
Вскоре в комнате остались только я и Хольга.
– Не верится, что мы туда поедем, – произнесла я, стоя возле окна и глядя во двор.
Рядом мелькнул рыжий мех, подернутый серебристыми волосками. Пристроившись на подоконнике, вульпис свернулся кольцом. Эли уже носился с пажами, больше дурачась, нежели тренируясь на мечах.
– Вам, должно быть, хочется оказаться среди леди вашего круга, – отозвалась жена управляющего, поправляя на мне шаль.
– Едва ли среди тех леди есть кто-то моего круга, – обронила я, думая об Омоде.
Какой будет эта встреча? Как он проводит дни? О чем думает? Чем живет?
– Тебе тоже стоит заказать что-то вроде шапочки. – Опустила я взгляд на вульписа, проведя пальцем по его макушке, где шерсть росла короче.
Хруст фыркнул и, соскочив с подоконника, направился к двери.
– А как же королева? Вы ведь были когда-то знакомы в ее бытность принцессой?
– Да. Были, – коротко бросила я, отворачиваясь от окна. – Кстати, в мое отсутствие пусть твой сын Туэйн поможет Якобу с управлением.
Лицо Хольги вспыхнуло от счастья.
– Благодарю, госпожа!
– Надеюсь, все уже в рабочей комнате?
– Должны быть, миледи.
– Хорошо.
Когда я вошла в рабочую комнату, женщины встали и поклонились. Алекто, только что с улыбкой болтавшая с одной из них, поджала губы.
Поздоровавшись, я прошла к своему месту и взялась за вышивку.
– Все могут вернуться к работе.
Женщины снова уселись, и вскоре комнату наполнило жужжание прядильных инструментов и мельтешение игл.
В положенное время я поднялась.
– Алекто, идемте со мной.
Она отложила рукоделие и тоже встала.
– Начнем, – повернулась я к ней, когда мы оказались в комнате, предварявшей нашу с Рогиром спальню.
Она обреченно выдохнула.
– Что это? – потянулась я к ее виску, где виднелась подживающая ссадина. – Вы ударились?
– Пустяк, – дернула головой Алекто, уклоняясь, и первой выхватила один из пузырьков.
Мгновение помедлила, а потом перевернула его на язык. Зажмурилась – так, будто приняла яд.
– Не нужно так напрягаться. Просто уберите все мысли из головы.
Она сверкнула глазами и вновь прикрыла веки. Сжала кулаки. Через какое-то время мышцы на ее лице мелко задрожали, как если бы пытались принять новую форму, но, так и не приняв, остались прежними.
Она устало выдохнула и открыла глаза.
– Не выходит!
– Вы все же держитесь в напряжении. Поглядите, как это делаю я.
Взяв пять пузырьков, я капнула по очереди содержимое на язык. Давно уже не было той горячей болезненной волны, выламывающей тело, как цепы – колос на гумне, и мучающей его после отдачей. Я ощутила лишь небольшую тошноту, когда что-то вошло в меня, передав новые черты. Спокойно глядя на Алекто, я пережидала, пока пять обликов сменяли друг друга – после будет лишь небольшая дурнота. Слегка раздраженно стряхнув последний, я подняла брови.
Алекто стояла, не произнося ни слова.
– Вы увидели?
– Да, миледи.
– Тогда завтра продолжим.
Поклонившись, она вышла за дверь, а я прошла в спальню и опустилась на стул перед трюмо с зеркалом и положила лоб на ладони. Алекто уже шестнадцать через полтора с небольшим месяца, а она еще ни разу не перекидывалась. Однажды мне показалось, что почти прорезались новые черты, но это скорее была гримаса напряжения.
– Что же мне делать? – вслух произнесла я.
Полузатухшие угли в камине внезапно с треском выпустили пару искр, и на меня повеяло запахом восковницы и дыма… Вздрогнув, я обернулась. Быстро приблизившись к камину, затоптала их ногой. Нет. Нет больше никакой восковницы и дыма!
Запахнув резко озябшими пальцами шаль, я покинула спальню.
* * *
Добежав до своей комнаты, Алекто упала на постель. Мышцы еще ныли от недавнего напряжения. В какой-то момент ей показалось, что подступает то самое – превращение, – и ее захлестнула паника вперемежку с надеждой. Но потом это отступило, и осталась только слабость.
Алекто со злостью ударила о комод, и умывальный таз на нем подпрыгнул. Покрывавшие его голубые цветы были уже местами истерты.
Она ущербна, что тут скажешь! В ее возрасте многие девушки замужем, а то и имеют пару-тройку детей, а она даже не прошла инициацию. Она потянулась к шее, где ничего не висело. Мать тоже не носит талисман-покровитель – но это потому, что он ей не нужен.
Алекто в сотый раз представила лицо отца в тот миг, когда ему сообщат о том, что она наконец перекинулась. Наверняка он посвятил бы ей охоту, а то и закатил потом пир, на котором Алекто наконец посмотрела бы на других как равная, с высоко поднятой головой. А вместо этого она смотрит во время занятий на мать, которая с трудом сдерживает разочарование при виде дочери, не могущей сделать простейшую вещь – почувствовать родовой зов крови.
Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Куда приятнее думать о предстоящей поездке. Алекто представила, как появилась бы при дворе в платье того самого бордового оттенка, что показала портнихе, – такой цвет как раз на гербе отца. Как вытянулись бы лица дам и кавалеров, которые бы, расступившись, пропустили ее к королю и шептались бы за спиной о новоприбывшей. А король…
Алекто знала, что он молод и, наверное, хорош собой. Он посмотрел бы на нее, подал руку и…
Тут за окном раздался резкий звук, и Алекто, вскинув голову, увидела сокола. Он парил в воздухе и, казалось, смотрел прямо на нее. Нахмурившись, она поднялась и подошла к окну. Цветные ромбики разбивали птицу на желто-красно-синие части. Алекто почудился внимательный взгляд.
Сокол не был похож ни на одну из птиц отца. Он был крупный, уже немолодой и, очевидно, очень дорогой. Алекто пожалела, что не может открыть створку и протянуть к нему руку.
Раздался стук, и в комнату заглянул Эли.
– К тебе можно?
– Конечно.
– Вот, это тебе. – Приблизившись, он протянул руку.
– Что это? – Алекто с любопытством посмотрела на сжатый кулачок, из которого свисал плетеный шнурок.
Брат разжал пальцы, и Алекто с растерянностью уставилась на кожаный круг, в центре которого был изображен кто-то похожий на ящерицу, у которой блестел красный глаз-камушек.
– Это украшение на шею, какие леди носят, – покраснев, пояснил он. – Мы ведь скоро поедем ко двору, и тебе такое нужно.
– Где ты его взял? – изумилась Алекто, осторожно беря подарок, напоминавший талисман-покровитель.
Она была тронута.
– Сам смастерил, – с гордостью ответил Эли.
– Он чудесен. Поможешь надеть?
Эли с готовностью накинул шнурок на ее опущенную голову.
– Спасибо. – Выпрямившись, Алекто погладила подарок.
Брат просиял.
Опомнившись, она обернулась к окну, но теперь за цветными стеклышками виднелось лишь небо.
– Поможешь мне? – Она прошла к сундуку и достала припрятанные куски пирога с инжиром и пряностями.
Тяжелые и плотные, они были одним из ее любимейших лакомств. Отогнув край пергамента, Эли восторженно повел носом.
– И как ты умудрилась пронести их с ужина!
Алекто только плечом повела.
– Уметь надо.
Забравшись с ногами на кровать, они разделили угощение. Алекто откусила кусочек, чувствуя, как лопаются под зубами крупинки. Само тесто, и без того тугое, стало уже жестковатым, но этот недостаток сглаживала сладость.
– Как думаешь, что будет при дворе? – спросил Эли, потянувшись за следующим куском.
– Не знаю. – Алекто с деланым безразличием стряхнула с остатка пирога крошки, прежде чем отправить его в рот. – Должно быть, дамы будут скучны, а король будет как все короли.
– Будто ты много королей знаешь!
– Уж поболе тебя, неуч! – кинула она в него подушку.
Оба знали, что учитель, который к ним приходил, заставил зубрить список королей с древнейших времен, что Алекто, кстати, и сделала. Ее он обучил начаткам грамматики, тогда как образованию Эли и Каутина, конечно же, уделялось основное внимание.
Эли каждый раз едва мог дотерпеть до конца занятий. Мысли его разбегались, как воробьи, которых он любил гонять с друзьями-пажами.
Когда с пирогом было покончено, Эли с сожалением вздохнул и поднялся.
– Ну, пока.
Алекто приблизилась к зеркалу и погладила подарок. Отчего бы и не быть при дворе лучше других леди?
Глава 3
Три недели пронеслись быстрее, чем можно было предположить. Дела с ногой Рогира обстояли уже лучше. Он мог и вовсе оправиться, если бы не пренебрегал постоянно советами лекаря. Я заканчивала последние приготовления. Наряды были уже сшиты и даже уложены. Ларец с драгоценностями я решила с собой не брать, ограничившись лишь несколькими украшениями для нас с Алекто.
Наконец, настал день отъезда.
– С вашего разрешения, я возьму с собой печати, милорд.
– Вам не придется особо мне писать, миледи. Я приеду вскоре за вами. Мне лучше с каждым днем. – Он шевельнул ногой и поморщился.
Я покрутила в руках печать.
– Такое послание побоятся открывать, милорд.
– Хорошо, вы правы.
Порой наши разговоры с Рогиром походили на беседы двух незнакомцев.
– Позвольте вам помочь. – Проковыляв к выходу, он открыл передо мной дверь.
– Благодарю. Вам следует поберечь себя.
Двор застилал белым одеялом снег. Щеки покалывало. Я обернулась в последний раз на обнесенный лесами замок. Холода усилились, и строительство пока приостановили.
Следом вышла Алекто, рядом с которой семенила Хольга.
– Вы ведь взяли гребень? – волновалась жена управляющего.
– Конечно, Хольга, не беспокойся.
– А каль?[4 - Каль – плотно облегающая голову шапочка. В Средневековье мужской и женский домашний головной убор типа чепчика, который также надевали на ночь. Его еще носили слуги.] На ночь ведь непременно нужен каль. В королевском замке наверняка сильно дует.