Исключение 2.0

Александра Ли

Исключение 2.0

Ольга

«23 ноября 2101 год:

В Великом Государстве родились:

13 678 мальчиков

13 678 девочек.

Все дети абсолютно здоровы. Предрасположенности к заболеваниям и генетическим мутациям не выявлено…»

Из динамиков мягкий голос диктора зачитывал сводку новостей на текущее число.

Ольга толкала перед собой тележку и сверялась с утвержденной на данный месяц продуктовой корзиной. Главное, не взять ничего лишнего, чтобы не было проблем.

«…Полностью пропали такие болезни как ОРЗ, ОРВИ, Короновирусные инфекции, грипп….»

Ольга усмехнулась и тут же одернула себя. А если кто увидит? Потом начнутся лишние вопросы.

Уж она – то прекрасно помнила из детства и ОРЗ, сопровождающийся кашлем и насморком, и кишечную палочку, подхваченную в кафе в Адлере.

Она была в числе последних, кто еще болел.

Больше никто не болеет.

Нет ни скарлатины, ни ангины. Ничего нет. Даже насморка.

О многих болезнях Ольга уже знала только понаслышке.

Ее тетка, старшая сестра матери, умерла в детском возрасте от страшной болезни – медуллобластомы. Что это такое Оля знала лишь из рассказов бабушки. Когда еще разрешалось об этом говорить.

В ВГ, как сокращено называлось Великое Государство, нет болезней. Нет психических заболеваний. Нет генетических мутаций.

Так говорят по радио и телевидению. У граждан нет оснований не доверять.

Смертность в стране упала за последние 40 лет, рождаемость наоборот – на подъеме.

Девочек и мальчиков всегда должно быть поровну.

«Каждой твари – по паре»

Ольга нахмурилась, пытаясь понять откуда эта фраза всплыла в ее голове.

Тряхнув головой и отогнав внезапную крамольную мысль, Ольга снова вернулась к списку продуктов.

Продуктовую корзину правительство утверждало ежемесячно для каждого региона с учетом сезонных и климатических условий и выдавало электронные талоны на продукты.

Талоны вообще выдавались на все. Они заменили собой деньги. Теперь деньги можно было увидеть только в «музеи России», расположившемся по адресу Лаврушинский переулок 10.

Говорят, раньше там был другой музей, но после великой Реформы его закрыли.

–Внимательней!-

Охранник магазин, конечно же, из числа Гвардии, сурово свел брови на переносице.

Она чуть не наехала ему тележкой на тяжелые берцы.

–Так точно. Не повторится. – Ольга повернула тележку в молочный отдел.

В ноябре в Москве выдавалась много молочной продукции. Оля очень любила творог. А еще йогурт. Жаль, что молочку выдавали только в осенне-зимний период.

Как – то Оля спрятала йогурт в морозилке, чтобы остался на весну.

Когда Евгений, супруг, нашел его, был грандиозный скандал. Ольгу вызвали на Собрание, долго объясняли, что в ВГ ничего ни от кого не прячут, и неужели она считает себя умнее тех, кто распределяет продукты? Какой позор она навлекла на семью, город и государство в целом.

Соседи еще месяц смотрели на Ольгу с укором.

Ольге было 54 года. У них с Евгением было трое детей: две дочери – Анна и Мария, и сын Андрей.

Работала Оля в Расчетном Фонде- занималась начислением этих самых электронных талонов в конце месяца и точно знала, что в той же гильдии художников числится ровно 722 человека.

Ее работа требовала внимательности и сосредоточенности.

Пару лет назад ее коллега, Анастасия, видимо, увлекшись, ошиблась в расчетах. На следующий день ее рабочее место заняла молчаливая Наталья.

Что стало с Анастасией, Ольга так и не узнала. Да и не особо задавалась этим вопросом. Настя ей нравилась, но не сказать, чтобы они были подругами, так, перекинуться парой слов по пути на обед.

Закончив заполнять тележку, Оля направилась на кассу.

–Добрый день! – поприветствовала она кассира, тоже Ольгу. Удивляться было нечему: 43 женских имени, 43 мужских. Именно так установлено и разрешено.

Все словари, книги и любое упоминание иных имен было уничтожено.

–Добрый день! – ответила та и стала сканировать продукты.

Кассир была одета в темно-бордовую форму. Все сотрудники торговли носили такую. Установленную Государством.

За каждой сферой был закреплен свой цвет, отличающий его сотрудников от других. Так было удобно.

Сама Оля носила темно-серую форму, сферы экономики.

Шилась форма из грубой практичной ткани, которая почти не мялась, не линяла и не давала усадку при стирке.

–57,9- кассир вывела Олю из раздумий. – Внимательней!

–Так точно – Ольга достала В-фон и наведя на код терминала, рассчиталась за покупки.

«Что -то я какая – то рассеянная сегодня. До добра не доведет. Старею что ли?»

До пенсии Ольге оставалось два года. Потом она уедет в пенсионный дом.

Каждый гражданин Великого Государства достигнув возраста 56 лет отправляется на пенсию и уезжает в пенсионный дом. На полное содержание. Всего таких домов по стране было больше сотни. Четырехразовое питание, доступ к научным и образовательным проектам Государства, занятия спортом, из списка разрешенных и установленных, двухчасовые прогулки на территории дома. Масштаб заботы Государства о гражданах поражал.

Раньше, до великой Реформы, такого не было. Так рассказывали на новейшей истории в гимназии.

Лет 50-60 назад Великое Государство было одной из самых опасных стран мира, занимая 3 место по преступности. Большинство из них были совершенны людьми с психическими отклонениями.

Смертность из-за болезней так же была высока. Умирали от онко, вирусных и бактериальных заболеваний. Но била все рекорды смертность от СПИДа.

А так же Россия, как раньше ее называли, а нынче это название было упразднено, была меньше в своих границах.

Великая Реформа изменила страну, изменила жизнь граждан, изменила ход истории. И определено в лучшую сторону.

Ольгу отвлек от мыслей вой сирены. Мимо пронеслись машины Гвардии и свернули в переулок.

Такое было редкостью. Ольга ускорила шаг и, повернув следом за машинами в переулок, увидела столпотворение. Людей собралось так много, что ничего нельзя было разглядеть дальше. Оля спросила рядом стоявшую женщину в зелёном пальто – цвет сферы услуг – о том, что случилось.

–Нелегала поймали, кажется. – ответила та, даже не повернув головы.

«Граждане! Расходимся! Все под контролем Гвардии! Расходимся!» доносился голос из громкоговорителя в руках сотрудника.

Все сотрудники гвардии носили черную форму и отличительный нагрудный знак.

Дважды повторять нужды не было – люди стали расходится – то и дело задевая Олю плечами, локтями, пакетами и сумками.

–Гражданка! Внимательней! Вам особое распоряжение требуется? – женщина в черной форме подошла к Оле вплотную. – Расходимся!

–Так точно! Нет. Мне нужно в этот подъезд. – Ольга головой кивнула в сторону дома, который был окружен сотрудниками.

–Проживаете? Квартира?

–Так точно! 17! – и Ольга достала В-фон, чтобы сотрудник могла отсканировать данные.

–Проходите! – женщина подняла ленту ограждения и пропустила Ольгу вперед.

Евгений

-Нелегала поймали, слышал?– Оля со вздохом поставила пакеты на пол и стала стягивать сапоги.

–Да, уже в новостях сказали. Уму не постижимо, как они это столько лет скрывали. И, главное, никто из соседей не догадывался, иначе раньше бы сообщили. -Женя подошёл к супруге и забрал пакеты. – Ты поэтому задержалась?

–Весь дом оцеплен был. Я так и не увидела, кто нелегал.

–Алексей, сын Марии. Как мы упустили, ума не приложу! – Евгений работал в сфере здравоохранения и носил белую форму.

Дома это было не обязательно, но ему нравился этот цвет, цвет чистоты, как он его называл, поэтому вне работы тоже старался быть в белом. – Мы же тщательно проверяем каждый эмбрион, каждый плод, в течении всего срока. Как можно было упустить! – продолжал сокрушаться он уже на кухне, раскладывая продукты в холодильник.

–А что именно у него нашли? – спросила Оля и осеклась. Она прекрасно знала, что супруг не имеет права разглашать такие данные.

Ольгина мать, Светлана, называла Женю еще по старинке словом «муж». Сейчас оно было заменено на более емкое и точное «супруг».

Год назад Светлана, находясь в пенсионном доме, отметила 76летие и была утилизирована согласно стандарту.

Оля не могла сказать, что скучала по матери. Но было что-то грустное во всей этой процедуре. Вот сегодня вы поздравляете пожилого человека, жмете ему руку, а на следующий день его сердце останавливается с помощью инъекции, а тело сжигают в крематории. И остаётся только запись в Актах Гражданского Состояния, что был такой человек. Несколько сухих, канцелярских строк.

–Шизофрения – шепотом, почти одними губами сказал Евгений.

–Что?– Оля не сразу поняла, что он обращается к ней.

–Шизофрения у него, говорю. Начал говорить, что Государство не правильно все делает, что так с людьми нельзя. И что там, за границей, – Женя понизил голос, – живут свободно, едят что хотят и когда хотят, есть люди с отклонениями и никого не утилизируют. Бедный парень! Он же ровесник нашего Андрея, должен был скоро проходить Инициацию, а сейчас страшно подумать, что будет с ним и с Марией! Она же скрывала, пыталась его вразумить, вместо того, чтобы сразу позвонить в Комитет и все рассказать!

Судебный Комитет занимался рассмотрением преступлений, например, государственных измен, к которым относилось сокрытие нелегалов. Нелегалами называли всех, кто не подходил под стандарты Государства и представлял угрозу его целостности.

–Оля!– Ольга подняла взгляд на супруга. -Я спросил где Андрей?

–На практике, наверное.

–У тебя все в порядке? Ты какая – то растерянная.

–Да, все в порядке. Просто это известие с Алексеем. Очень неожиданно. Жил с нами бок о бок, здоровался. Гимназию с Андреем посещал, а тут узнаешь, что он нелегал.

–Согласен, такое предательство. А ты ведь знаешь, что Государство делает с предателями. – Женя многозначительно посмотрел на Ольгу, но ничего больше не сказал и вышел из кухни.

–Я вернулся! – хлопнула входная дверь. Андрей пришел.

Ольга прекрасно знала, что не был он ни на какой практике. Знала и молчала. И знала, что ей за это будет. И ничего не могла с собой поделать. Она понимала, что предает Государство, супруга и семью. Но так же понимала, что не предает сына и себя.

–Алексея приняли, – отец вышел из комнаты, – нелегал оказался.

–Да, слышал уже. – Андрей стоял немного в тени прихожей и сложно было увидеть, что выражало его лицо. Голос был спокоен.

У Ольги же сердце отбивало бешеный ритм. Только бы отец не узнал ни о чем.

–Весь университет в недоумении. Он вел себя как обычно, никак не проявлял себя. – Андрей разулся, снял куртку и прошел на кухню. – Здравствуй, мать, здравствуй отец.

–Здравствуй, сын. Есть будешь? Я тоже только что пришла, вместе сядем за стол.

Андрей кивнул и молча ушёл мыть руки.

–Отец, как так вышло, что Алексей оказался нелегалом? Да еще и спустя столько лет? Я его помню с гимназии, он казался…– Андрей сделал паузу, – …нормальным, как -то так что ли. – он осторожно поднял глаза на отца.

–Даже выбраковщик иногда делает ошибки. – пожав плечами ответил Евгений. – Видимо, где – то в генах Алексея сбой, но он был слишком маленьким, чтобы его заметить. Жаль, конечно, парня. Но хорошо, что это выяснилось накануне инициации.

–А что будет с его парой? – Евгений пристально посмотрел на сына. Андрей не отвел взгляд и сделал вид, что не заметил, как мать нервно сглотнула. Он прекрасно знал, что задавать вопросы отцу чревато. Тот не любил распространяться насчет работы, а тем более об ошибках.

–Она пройдет процедуру стерилизации и будет направлена на службу. – Евгений сделал глоток кофе. – Да, все же хорошо, что помешательство случилось до. Если бы их инициировали, а потом бы пошли продолжатели, пришлось бы всех… – он осекся, не договорил. – Как практика?

–Все хорошо. Идет по плану. – ответил Андрей стандартную фразу. – На следующий год можно будет поступать.

–Я не сомневался в тебе! – отец дружески похлопал Андрея по плечу и встал из-за стола. – Странная ты сегодня, Ольга. Доброй ночи. – Евгений ушел в комнату и слышно было, как зашелестели страницы ежедневной газеты.

Ольга за ужин не притронулись к еде. Как только супруг вышел, она обхватила голову руками.

–Во что же ты ввязался, Андрюш.

–Все будет хорошо. У нас есть план, мам – Андрей взял Ольгу за руку. Но вздрогнула она не от этого. Слово «мама» было запрещено и упрощено, наравне с «папа». Вместо них нужно было употреблять «мать» и «отец».

Считалось, что в слово «мама» вкладывается слишком много чувств. А чувства – рудимент, совершенно не нужный и опасный для становления правильного общества и Государства.

–Андрей, будь осторожен, – Ольга тяжело вздохнула.

–Мам, главное ты не выдай нас. Отец если узнает…

–О чем вы тут до сих пор разговариваете? Что я узнаю?– на пороге кухне появился Евгений.

–Я говорил матери, что если ты что-то узнаешь о дальнейшей судьбе Алексея и его семьи, то расскажешь нам. Ты ответственный гражданин и постараешься дать нам полную информацию. Такие нарушения – это преступление против всего Государства! – Андрей не растерялся. Он давно знал слабые места своего отца. Тот был надежным работником и приверженцем Государства. – Доброй ночи! – коротко взглянув на мать, молодой человек вышел из кухни.

–И нам пора, – Евгений старался не показывать, но было видно, как он горд.

Ольга

В ту ночь Ольга долго не могла уснуть.

Она не знала наверняка, во что влез ее сын, но это точно не предвещало ничего хорошего. Их собрания с другими молодыми ребятами держались в тайне, место встречи назначалось за минут 20 до начала и каждый раз менялось.

Они готовили что-то против Государства и это было тревожно.

Узнала об этом Ольга чуть больше полугода назад, когда на улице, где она жила, случился прорыв кипятка, и пришлось обходить аварию через другой двор. Там стоял аварийный дом, жильцов которого расселили с неделю – две назад и вот-вот должны были снести, но авария с кипятком внесла свои коррективы.

Ольга не испытывала страха, идя одна в пустом дворе. Она знала, что с ней ничего не случится, но все же вздрогнула, услышав посторонние голоса. Оля успокоила себя тем, что это так же кто- то обходит аварию, однако, голоса доносились из расселенного дома. Женщина прибавила шаг и уже почти дошла до угла дома, как в этот момент звук голосов усилился – она обернулась – и увидела Андрея в компании Алексея и еще каких-то молодых людей и девушек. Они встретились с сыном глазами и вся компания замерла. А потом Ольга отвернулась и пошла дальше. Ничего им не сказав, не позвав Гвардию. Никогда она не поднимала с Андреем эту тему и не спрашивала насчет увиденного. Только глубоко внутри коварным червем сидело и точило ее понимание того, что сын впутан во что-то незаконное, опасное.

Когда вечером она, подойдя к дому, увидела Гвардию, сердце рухнуло и гулким эхом отдалось с голове «только не Андрей».

А теперь, лежа в постели и глядя в потолок, она шептала про себя «хоть бы Алексей ничего не рассказал. Хоть бы он действительно сошел с ума и ему никто не поверит».

Нелегалов в ВГ ловили не часто, но Ольга смутно понимала, что их ждёт. Ликвидация. Причем не только самого нарушителя, но и его семью.

Ольга была знакома с Марией, матерью задержанного вечером Алексея, поверхностно, по-соседски. Они здоровались, коротко поздравляли друг друга с государственными праздниками и на этом их общение заканчивалось.

Пару нелегала ждала стерилизация и устройство на работу в пенсионный дом или дом ребенка.

Подбор пары велся очень тщательно. Этим занимался отдел генетики при здравоохранении. Соответственно, если один из из пары оказался с «браком», тоже самое могло быть со вторым, и таким образом участвовать в демографии он уже не мог. Людей мужского и женского пола всегда было одинаковое количество именно для подбора пары.

Ольга задумалась о доме ребенка. Дети туда попадали редко. Основная и единственная причина: смерть родителей в результате несчастного случая.

С Анной, старшей дочерью Ольги учился мальчик по имени Павел. Его родители погибли при взрыве на производстве. Помнится, тогда этот случай взбудоражил весь город. В Великом Государстве произошло ЧП! Государство тогда быстро нашло виноватых: директор завода, инженер по технике безопасности и инспектор проверяющей комиссии были ликвидированы. Их семьи тоже.

«В ВГ всегда порядок. А «гнилые» кадры должны быть ликвидированы. Каждый должен выполнять свою работу идеально и тогда подобных катастроф не будет».

Ольга вздохнула. Хорошо ли она выполняет свою работу? Видимо, хорошо, раз еще занимает свое место. А хорошая ли она мать? Обе дочери уже с парами, а у старшей даже есть ребенок, мальчик. Ольга не виделась с дочерьми и внуком.

Когда дети вступали в пары и создавали свою семью, связь со страшим поколением прерывалась. Они теперь отдельные звенья государственной цепи и у них свой путь.

Иногда Ольга специально дольше обычного ходила по магазину, в надежде встретить Анну с ребенком. Старшая дочь жила через пару кварталов и в этот магазин больше не заходила. Но Оля надеялась, что дочь тоже захочет увидеться. Но шли месяцы, а Анна так и не появлялась.

Один раз Анастасия, бывшая коллега, рассказала, что видела Аню с сыном. И полушепотом описала, какой он. Тогда Ольга сухо ее поблагодарила. Но позже, дома, закрывшись в ванной, она давилась рыданиями, чтобы никто не услышал.

Вот и сейчас по щеке предательски скатилась слеза и уползла куда – то в область уха.

Оля прекрасно знала, что так установлено. Но где – то глубоко, в области сердца, ныло осознание, что так нельзя, это неправильно. Она хочет общаться со своими девочками, она хочет качать на руках внуков. Гулять с ними, как когда-то с ней гуляла ее бабушка.

Они покупали булочку, шли в парк и кормили уток в пруду. Бабушка была очень улыбчивой, с добрыми морщинками вокруг глаз. А потом случилась Великая Реформа. Бабушка все чаще стала хмуриться. Ворчать, что это уму не постижимо и противоречит здравому смыслу. С людьми нельзя как со скотом.

–Вот идиоты сидят! Каждой твари по паре! Прям как в Библии! – бабушка нервно засмеялась.

Она высмеивала Реформу с каждым, кого встречала. А потом к ним домой приехали. Бабушке велели собрать самое необходимое, в том числе документы. Когда бабушка садилась в автомобиль, соседи спешно задергивали занавески. Больше Ольга бабушку не видела и дома стало под запретом вообще вспоминать о ней.

«Библия». Оля вспомнила откуда эта фраза, так внезапно всплывшая в ее голове в магазине.

Запрещенная книга, противоречащая науке и устоям Государства.

Ольга

Звон будильника, оповещавший о начале нового дня, вывел Ольгу из оцепенения.

Женщина никак не могла понять, спала она вообще сегодня или нет. Мысли ее витали еще где – то далеко, в детстве. Где бабушка была рядом.

–все в порядке?

…

–мам? – Андрей легонько тронул маму за плечо.

–ты с ума сошел?! А если отец услышит, как ты меня называешь! Ждать беды, – Ольга зашипела на сына, при этом ласково похлопав его по плечу.

–Андрюша, обещай, что не наделаешь глупостей.

Молодой человек молча взглянул на мать, а потом крепко обнял.

В этот момент хлопнула дверь ванной, что означало – отец закончил собираться на работу.

Натянув маску беспечности, Андрей отпрянул от Ольги и занял свое место за обеденным столом.

–Ох, получим мы сегодня взбучку, – Евгений громко вздохнул, садясь завтракать. – Доставил нам, конечно, Алексей хлопот. Сейчас начнется проверка, поднятие архивов. Как мы так упустили налегала! Да еще и с шизофренией! – мужчина продолжал сокрушаться.

Андрей и Ольга молча слушали ворчание главы семьи, опустив глаза в тарелку.

–Еще же с Ксений надо будет решать в ближайшее время. Жаль девушку, хорошая, без признаков пока что.

Ольга видела, как сын сжал в руке ложку, что костяшки пальцев побелели.

«Только бы отец не увидел». Ольга исподлобья посмотрела на супруга, но тот тоже смотрел в свою тарелку и только качал головой.

–Что за Ксения? – медленно спросил Андрей, сделав вид, что не понимает о ком речь.

–Пара Алексея – ответил Евгений и снова погрузился в свои мысли.

Ольга прекрасна знала, что ее сын знаком с Ксенией. Она видела ее в тот вечер, возле заброшенного дома в компании Андрея и других ребят.

Невысокая худенькая девушка, со впалыми скулами и невероятно большими карими глазами показалась ей очень симпатичной. Вздернутый нос придавал ее лицу, обрамленному русыми кудряшками, почти кукольный образ.

А еще она видела, как ее сын заслонил девушку от глаз матери.

Как ни старайся, но материнское сердце все чувствует. Эта Ксения была не безразлична ее Андрюше. И реакция молодого человека на слова отца только подтверждала догадки Ольги.

–Отец- вновь заговорил парень,– А может быть, что эта девушка здорова? Может быть ошибка?

–Нет, ошибки быть не может. Она пара Алексею, а он оказался болен.

–Но ведь вы уже один раз ошиблись, посчитав его здоровым. Может и тут вышло так же и она даже не его пара.

–Не сметь! – Евгений так резко стукнул по столу, что Ольга, подпрыгнув на стуле, сжалась в комок. – Что за разговоры в моем доме?! – желваки на лице Выбраковщика ходили ходуном, глаза гневно смотрела на сына.

–Так точно, не повторится – Андрей вновь опустил глаза в тарелку, – просто хотел уточнить, чтобы понимать.

–Эта девушка больна! И точка! Завтрак окончен! – Евгений поднялся из-за стола и вышел из кухни.

Ольга тоже молча встала и начала убирать грязные тарелки и чашки.

–Мам, – почти шепотом позвал Андрей.

–Ты слышал отца, Андрей. Тебе пора. – Ольга отвернулась к раковине, чтобы сын не увидел волнения на ее лице.

А она волновалась. Предчувствие угрозы никак не покидала ее и в это утро укоренилось в ее сознании еще сильнее.

Андрей встал, вздохнул и поцеловав мать в макушку, поспешно вышел.

–Только не наделай глупостей, сынок. – прошептала Ольга сквозь слезы, заглушив их, открыв кран с водой.

Андрей

Андрей шел, выпрямив спину и смотря прямо перед собой. Как и положено гражданину. Ни тени сомнения на лице. Как и должно быть. И редкие прохожие, попадающиеся ему на пути не могли бы догадаться, какие мысли были сейчас в его голове. Какие демоны рвали его изнутри.

Ксения. Ксюша. Ксю.

Он влюбился в нее сразу, как только увидел 1 сентября в гимназии. Девочка с озорными кудряшками, вздернутым носом и лукавым взглядом карих глаз.

«Вот бы она была моей парой» подумал в тот момент Андрей.

Но через час его посадили с Татьяной. А эта значит, что именно она его пара. Его идеально подходящая пара. Генетически совпавшая, выделенная в кристально чистых лабораториях, в которых работал его отец.

Таня была серьезной, с высоким тугим хвостом светлых волос на затылке и холодными, бутылочного цвета глазами. Она не нравилась ему. Она каждый раз цокала языком, слыша звонкий заражающий смех Ксении и осуждающе качала головой.

Ксения была парой для Алексея. Лешу он знал с самого детства, жили по соседству. И сразу в классе образовался костяк их компании: он, Леха, Ксю. Позже к ним присоединился Саня, высокий крепкий брюнет, с коротким ежиком волос, которые он то и дело приглаживал рукой и Павлик, худенький мальчишка с высокими скулами и грустным взглядом.

Конечно, этими сокращенными именами они называли друг друга только наедине, вдалеке от чужих ушей. Тогда же они стали понимать, что что-то не так, не правильно. Потом, оставшись дежурить в классе, Павлик почти шепотом рассказал им, что в своей комнате под половицей нашел стопку старых газет. Видимо, кто – то из прежних родственников припрятал, когда началась Реформа. Из этих газет Павлик вынес, что раньше люди могли сами выбирать и решать: прическа, одежда, профессия и даже будущий супруг или супруга. Каждый решал сам! Андрей помнил, как они тогда недоверчиво посмотрели на друга, а Саня похлопал его по плечу и сказал «ну, ты и фантазер!». И стали дальше прибирать класс. Но именно тогда в сознании каждого что-то перевернулось. Закрался червь сомнения, а вдруг?

С детства Андрея учили, что ВГ – Великое Государство заботится о своих гражданах. Что там, за границами Государства, люди умирают от болезней, совершаются преступления и происходит тотальное разложение моральных устоев. Здесь все так, как должно быть.

Воспоминания воскресили солнечный день, ребята после школы идут вдоль реки, Павлик, Саня и Леша идут чуть впереди, пинают ногами жухлые листочки. Ксю и Андрей идут чуть позади, так близко, что можно услышать мысли друг друга. И вдруг девушка осторожно касается руки молодого человека. Ее пальцы такие мягкие, теплые. И он аккуратно берет их в свою руку, сжимая крепко крепко. Они смотрят прямо, но и так все стало понятно. Вот так просто и легко они оба сделали выбор в свои пятнадцать лет.