скачать книгу бесплатно
Зёжик и Медвед. Сказки о нас
Саша В. Николаенко
Для тех, кто ещё не читал сказки Саши Николаенко, – вот они!.
«Время сейчас какое-то несказочное», – скажут взрослые. Но время сказок наступает тогда, когда всё «несказочное» становится бессильно сделать нас добрее.
Это детские сказки о взрослых и взрослая правда о мире. Справедливость здесь не торжествует, а существует, миру нет конца, потому что его граница – горизонт, а время бесконечно, ведь как бы далеко ни убежала стрелка, она только увеличивает расстояние впереди.
Их всего двое, и они ещё маленькие. Маленькие взрослые, Медвед и Зёжик. Их двое против страшной грозы, холодной зимы, Страшного лиса и Хищного леса. Их всего двое, но они «за всё хорошее, против всего плохого», – отличный рецепт! Почему бы не воспользоваться им наяву?.
Саша Николаенко
Зёжик и Медвед. Сказки о нас
© Издательство «РуДа», 2023
© А. В. Николаенко, 2023
* * *
Моему другу Мише Стрельцову, который говорит, что нужно уходить, оставив свет. Ещё он говорит, что вместе веселей грустить. Ещё он говорит, когда идешь один, то лучше к другу.
– Медвед! А горизонт недостижим?
– Недостижим.
– А это точно?
– Точно, Зёжик.
– Медвед! Тогда идея у меня…
– Не нужно, Зёжик, хватит!
– Но я же знаю, что нам делать, чтобы кончилась война!
– И что?
– Да нужно просто сделать горизонт границей! Его же никогда никто не перейдёт…
Хороших снов!
– Спокойной ночи, медвежонок.
– Доброй ночи, Зёжик.
– Хороших снов.
– Хороших снов.
– С вареньем…
– Что с вареньем?
– Снов…
– Тебе с печеньем.
– Тебе с печеньем и малинным пирогом!
– Тебе без Волка.
– И тебе без Волка… и без Лиса!
– Тебе без дождика.
– Тебе…
– Послушай, Зёжик, хватит! Спать давай.
– Давай! – обрадовался Зёжик. – Спокойной ночи, медвежонок!
Но медвежонок тихо зарычал, а ёжик сделал вид, что очень испугался, и стало так: тик-так… тик-так… тик-так…
– Медвед, ты спишь?
– Пытаюсь.
– Медвед… А мне так страшно тут, когда ты спишь… Медвед? Возьми меня с собой?
– Куда?
– В свой сон… Возьмёшь?
– С ума сошёл? Так не бывает, чтоб нарочно взять кого-нибудь в свой сон с собой!
– И даже друга?
– Дружба ни при чём! Всё, Зёжик, я устал, давай потом…
– Устал от друга?
– Просто: я устал!
– Медвежик, я тихонечко с тобой… я честно-честно тихо… я тебя не разбужу…
Но медвежонок спал.
«Не взял, – подумал ёжик. – Теперь один останусь здесь в темнющей темноте до самого утра… Не взял! А просто бросил друга здесь, внизу, сам улетел куда-нибудь, ведь он во сне летает. Сам говорит потом с утра, что он во сне летал, изображает – как… Хотя, конечно, это ерунда, чтобы такой огромный, толстый – и летал… Вот я бы мог, наверно… Мог! Но он меня не взял!»
Медвед летел… и сверху было видно, как страшно и темно внизу… «Кому?» – подумал он. Но вспоминать, кому внизу на свете плохо без тебя, всю ночь ворочаться, не спать… Всё, ладно, ничего с ним не случится. Дом заперт, вон луна, вон звёздочки, красиво… Сейчас насоберу ему, вернусь и утром подарю. И медвежонок стал на небе звёзды собирать, сначала все (от жадности, как по лесу грибы), а после из кармана высыпать которые помельче. А после вдруг, совсем вблизи, на расстоянии пары лап такую крупную увидел…
– Медвед? Медвед! Мне страшно! Миш, вернись!
И медвежонок шлёпнулся в кровать.
Из головы и из карманов, как от взрыва, разом вырвались все звёзды, улетели в небо, рассыпались в недостижимой высоте… И медвежонок понял, что до самой главной, изумрудной, радужной, огромной, самой дорогой и драгоценной звезды не долетел – вот из-за этого дурацкого «вернись». И глухо заворчал, нет, зарычал ужасным голосом свирепым:
– Всё, Зёжик! Хватит! Слышишь? Хватит! Дай поспать!
И Зёжик замолчал. Совсем притих. А медвежонок всё лежал свирепый и сердился, и вот теперь уже никак, никак не мог уснуть. А нужно же уснуть, чтобы взлететь! Об этом знают все…
«Дурацкий ёжик!» – думал он, а ёжик даже не шуршал, и не вздыхал, и никаких фух-фух-фух-фух, охо-хо-хох… И вдруг икнул. Икнул. Ещё икнул…
– Ик-ик… ик-ик… ик-ик…
– Да хватит! ХВАТИТ! Перестань икать!
– Ик-ик…
– Ты издеваешься?! Ры-ы-ы-ы-ы-ы! – взрычал Медвед.
– Медведи-ик… Я просто вспомил… ик… тебя…
– Забудь!
– Медве-дик?.. А можно я тебя с собой в свой сон возьму?
– Нельзя! Не выйдет! Нет!
– Ну ладно, извини…
– И больше не икай!
– Я не икаю, ик… Медведик, а если там, во сне…
– Чего тебе опять?
– Ну, Страшный волк, ну, или Страшный лис… то что мне делать?
– Что-что… возьми да и проснись.
– А можно мне тебя тогда позвать?
– Ну ладно, позови, но только если Страшный волк и лис… А просто так не вздумай, понял?
– Понял…
И Зёжик спрятал лапки, нос, всего себя в колючки, закрыл глаза, ушёл на глубину подушки, икнул ещё раз, и ещё раз, и уснул…
И стало тихо и темно, луна в окно смотрела, а медвежонок всё не спал, смотрел на Зёжика и думал – а вдруг ему приснится правда Страшный волк? Ну, или Страшный лис… Ещё съедят его во сне… Ведь если Волку или Лису приснится сон, что я уснул, а ёжик тут один, им ничего не стоит съесть его…
И медвежонок сел. И пересел на ёжика кровать, чтоб не проспать его во сне. И всё не спал, не спал, не спал… Тёр лапами глаза, сердился, щипал себя и щёлкал по носу, вставал, по комнате бродил, садился в кресло и тут же вскакивал, ведь кресла – настоящая приманка для всех, кто думал только просто посидеть… А Зёжик тихо спал и тем мешал уснуть Медведу – до рассвета, до самого-пресамого утра…
Дождь и дождь
Шёл дождь.
И всё.
И шёл, и шёл…
И шёл.
Ходил-ходил, расхаживал туда-сюда, скрипел калиткой и шуршал тропинкой, да так шуршал, как кто-то настоящий… «А он не настоящий, просто дождь…» – так думал медвежонок, а ёжик думал: «Дождь». Он просто думал «дождь», и всё.
А дождь, хотя он был не настоящий, «просто дождь», как думал ёжик, всё не кончался, не кончался, что оставалось только думать: «Дождь да дождь…». Но как ни думай «дождь да дождь», хоть передумывай сто раз всё это – не кончался дождь, как не кончается всё то, чего ты ждёшь, когда закончится оно… Или всё ждешь, когда хорошее начнётся? Ведь всё, о чем ты думаешь и ждёшь, подслушав, делает наоборот.
Мы все (вернее, ёжик Зёжик с медвежонком, который медвежонок по рожденью, а по имени Медвед) не очень любим, если нам сказать: «Ух, надоел, уйди ты наконец!», или наоборот: «Иди сюда! НЕМЕДЛЕННО! СЕЙЧАС ЖЕ!». И не уходим, если надоели, долго, очень долго, чтоб надоесть там так, в том месте, где мы надоели, чтобы самим всё это надоело хуже их. А после можно и уйти, спокойненько сказав: «Да сами вы все надоели больше всех!»
А если нас зовут и всё сильней кричат: «Ты где? Ты слышишь или нет? ИДИ СЮДА!» – и всякое такое, то мы ещё подумаем: мы слышим или нет? И будем думать так: «Чего-чего? Ты что-нибудь сказал? Я ничего не слышу…» Так думал ёж. А медвежонок думал: «Дождь да дождь…»
А дождь всё шёл. И небо было мокрым, и всё такое было небо – точно море, в котором плавают промокшие, как рыбы, птицы, льдины, бегемоты, облака. Такие толстые, такие все большие бегемоты, как слоны, как крокодилы. «А может, даже больше крокодилов… – думал медвежонок, который думал: – Крокодилы больше, чем слоны».
– Мне что-то как-то всё равно сегодня, медвежонок, а тебе? – зевнув, поинтересовался Зёжик, хотя ему и было всё равно, поинтересоваться или нет.
– И мне, – зевнув в ответ, ответил медвежонок, который думал всё про дождь, что если дождь идёт, то часто так бывает, пока он ходит там по крыше, по тропинкам, отряхивает листья, поднимает лужи из земли, шуршит, скрипит, что как-то всё равно становиться, и даже всёравней, чем всё равно. И думаешь, что пусть себе идёт, куда захочет. Ведь что ты ни поделай, как ни возражай, а дождик не услышит, как будто бы ему гораздо всёравней тебя.
А если к дождику ещё и осень, и лето по тропинке до весны уходит и плачет так, как будто тут обидели его, а тут его никто не обижал, – то всёравней становится в три раза того, что прежде было всё равно.
«Потом ещё зима…» – подумал медвежонок, а ёжик тоже думал, что потом ещё зима… ещё зима, ещё, ещё…
– Потом ещё зима, – напомнил медвежонок вслух ту мысль, которая была неслышной, если думать про себя.
– Тебе не всё равно?
– Мне всё равно! Мне даже, ёжик, всёравней ещё тебя…
– Мне тоже всёравней тебя! – ответил ёжик. – Мне даже всё равно, что кончилось варенье, медвежонок…
– Мне тоже всё равно, что кончилось варенье. Я раньше так хотел, чтобы варенье не кончалось, а кончилось, и стало всё равно…
– Мне тоже стало всё равно почти что сразу, как закончилось оно… – сознался Зёжик.
– А может, нам с тобой из-за варенья всё равно?
– Не знаю, может быть, Медвед… – и ёжик встал, и заходил по комнате туда-сюда, сюда-туда, хотя ему и было совершенно, абсолютно всё равно, ходить или сидеть.
Всё может быть на свете. Иногда с последней капелькой дождя кончается любимое варенье, бывает, что кончается терпенье… «Хотя и непонятно, как кончается всё то, чего нельзя потрогать или съесть…» – подумал Зёжик. Бывает даже, что с последней капелькой варенья кончается последняя надежда, что это капелька последняя дождя.
