О человеках. Рассказы

Ощущение перемен, чего-то совершенного нового и неизвестного одновременно пугало и увлекало женщину, как завораживающий и остросюжетный фильм. Лена начала представлять себе, как Алексей раскаивается, ругает себя нецензурной бранью, ищет встречи с ней, а она ему гордо отказывает. Лёша умоляет её вернуться, унижается, и даже, что нехарактерно для него самого, начинает меняться в лучшую сторону, чтобы только вернуть любимую. Но она непреклонна…

Разлука длилась без малого месяц. Телефонный звонок расставил всё по своим местам. Алексей извинялся. Что-то плёл про влюблённость. А именно про то, что многократно испытывать чувство влюбленности – это словно пробовать разные виды шоколада: белый, горький, молочный, с орехами, с изюмом, с орехами и изюмом и т.д. Можно, в конечном счете, выбрать единственный понравившийся шоколад и остановиться на нём. А можно сделать выбор условно на одном и тайно вкушать и другие. Предложил снова, как прежде жить вместе.

Елена так и не успела вкусить в полной мере новую реальность, щёлкнувшую её по носу и ускользнувшую в небытие. Подвёл прозаический финал. Лена с сыном вернулась к Алексею, спешно, не сделав паузы. Сожитель Елены так и не сделал ни одного вывода, и в их семейной жизни всё по-прежнему.

Отзовись, Магадан!

Я смотрю на тебя,

И мне жаль – и не жаль.

Ты не смог утолить

В моём сердце печаль…

Забери всё, что есть -

Я тебе отдаю,

Но, пожалуй, оставь,

Ностальгию мою.

А.Г.

Моё золотое детство пришлось на начало девяностых и прошло в городе Магадане. Для меня Магадан не только любимый город, малая Родина и источник вдохновения для творчества – это часть меня. Рассказ я посвятил всем тем, у кого Магадан – это часть души и несметное богатство, которое скрыто в закромах памяти.

Гости. Настоящим праздником было, когда мы приходили к бабушке с дедушкой в гости, они жили в центре – на улице Гагарина. Бабушка щедро угощала своими фирменными пирожками с картошкой, капустой и вафельными трубочками с вареной сгущенкой. Она изумительно готовила, была превосходным кулинаром. У бабушки собирались многочисленные гости исключительно по субботам, по будням все работали. Запомнилась именно та атмосфера душевного, лёгкого, непринуждённого общения, когда людей объединяли общие интересы, они собирались, делились насущным, а главное умели дружить и поддерживать друг друга. Засиживались, как правило, допоздна и потом возвращались домой на Пролетарскую. Ночной город завораживал огнями телевышки, а проспект Ленина, освящённый светом вечерних фонарей, казался сказочным. Засматриваясь на окна квартир, в которых горел свет, я надеялся, что все люди радуются жизни и живут счастливо.

Гастрономия. При словосочетании «магазин Океан» сразу вспоминается витражная стеклянная дверь и тот неповторимый запах копченой рыбы, которая ещё буквально совсем недавно плавала в Охотском море. Красная рыба заменяла мясо, из неё готовили вкуснейший фарш и лепили пельмени, жарили котлеты, кому как больше нравилось. Крабами свежими баловались, было. А икра? Красную икру ели с хлебом, иногда вместо хлеба. Отец часто делал её сам, иногда покупали у соседей, многие рыбачили – море большое. Только ленивый не пользовался дарами Магадана. У родителей, кстати, был даже огород за городом, добираться до него надо было на двух автобусах. Картошечка, которую они сажали ежегодно, конечно, дорастала по размеру меньше, чем киви, но зато такая живописная природа царила вокруг! В шестилетнем возрасте поездки туда были сродни сказочному путешествию.

Морское путешествие. У отца был друг Раис, капитан рыболовецкого судна. Он напоминал мне Карлсона – полный, харизматичный средних лет холостяк, бороздящий Охотское море. И вот он однажды даже взял нас в плавание на день, в открытое море. Это было незабываемое путешествие. Совсем не хотелось возвращаться домой, казалось, что любоваться морем можно вечно.

Любимый скверик. Сквер имени Болдырева казался мне фантастическим. Особенно осенью, когда земля была устлана опавшими рыжими хвойными иголочками. Мне нравилось гулять по этому скверику с мамой, а потом пешком возвращаться домой. Именно с тех пор я очень полюбил прогулки пешком.

Вечер 15 августа 1990 года. Очень хорошо запомнился этот августовский вечер. Отец поздно вернулся домой со второй работы, мы с матерью ждали его, зажгли свечи – свет во всём доме отключили. Вернулся сам не свой, очень расстроенный, на нём не было лица. В этот день погиб музыкант, песни которого он очень любил…

Дружба. Жили в шестиподъездном доме на Пролетарской, друзей во дворе было много. Придумывали многочисленный игры, а недра двора, наверное, до сих пор хранят наши клады – разноцветные фантики под стёклышками. Смотреть телевизор дома было некогда, да и крутили всего несколько каналов. Фильмы интересные транслировали после девяти часов вечера, но в это время родители выгоняли спать. Просмотр заветного сериала «Твин Пикс» был строго запрещён родителями. Много лет спустя, уже в зрелом возрасте я посмотрел этот сериал, и меня не покидало волнительное чувство – ведь когда-то это было запретным плодом. Да уж, зато у кого был дома видеомагнитофон, к тому ходили всей детской толпой смотреть американские фильмы, озвученные одноголосной гундосой озвучкой, и тогда это казалось чем-то запредельным.

Второй дом. А потом Магадан начали покидать, каждый год кто-то уезжал, связь навсегда терялась. Все планировали куда-то уехать: Москва, Санкт-Петербург, Калуга, Воронеж, Тверь, Орёл, Тула и т.д. Город незаметно начал пустеть. Была у меня подруга Наташа, она жила с папой, дедушкой и бабушкой, мы были не разлей вода, но потом её отец женился и увёз её в Хасын. Я не знаю фамилию Наташи, чтобы найти её в социальных сетях, но иногда, вспоминая Магадан, думаю, как она? Всегда было интересно, как сложилась жизнь у тех, кто уехал из Магадана. Как сейчас, живут? Где живут? По каким городам раскидало этих замечательных, душевных, отзывчивых людей? Магадан навсегда останется в моем сердце, в моей душе. Иногда эти воспоминания помогают пережить трудные жизненные ситуации. Иногда разбавляют осенние дождливые домашние вечера светлой ностальгией. Есть поговорка: «Никогда не возвращайся туда, где был счастлив». А я всё же хочу хоть раз, хоть на один день, но обязательно вернуться…

Родом из Магадана

Ах, как хочется вернуться,

Ах, как хочется ворваться в городок

На нашу улицу в три дома,

Где всё просто и знакомо, на денёк.

Где без спроса входят в гости,

Где нет зависти и злости – милый дом,

Где рождение справляют

И навеки провожают всем двором.

К.Э. Крастошевский

Дом. Какой смысл в это простое слово вкладываю именно я? Дом – это прежде всего убежище от жизненных невзгод. И это не только территориально зафиксированное место постоянного обитания, – а это ещё и воспоминания о доме, дворе, где прошло детство. Именно детские воспоминания, к которым я трепетно и бесконечно верно привязана, сформировали светлый несмываемый оттенок моей души.

Моё замечательное, счастливое детство прошло на постсоветских просторах, в столице Колымского края – городе Магадане. Город Магадан уютно расположился на северо-востоке нашей необъятной страны, почти в 7000 км от столицы, на берегу бухт Нагаева и Гертнера Охотского моря.

Если ты родился вблизи у моря, то платоническая любовь к морю в твоём сердце навсегда – до самого финала жизненного пути. Море… Морские прогулки вдоль побережья, порт с морскими судами, рыбалка, пикники… От моря жили недалеко, двадцать минут на автобусе и затем пять минут пешком. Летом, в выходные дни мы с родителями часто ездили на море. Купались там только закалённые моржи, даже в июле и августе температура воды достаточно холодная – максимум двенадцать градусов. Особенно мне нравилось наблюдать приливы и отливы. Каждый день в определенное время вода в море уходит, оголяя дно. Появляются огромные камни – валуны, которые не видно после прилива. Однажды, в очередной отлив мы с братом отошли далеко от берега, а прилив был уже близко. Мы шли, как апостолы, вперед, и что-то заставило меня обернуться… В общем, назад к берегу плыли уже в лодке… Тогда я первый раз в жизни поверил в чудо. Верю и до сих пор.

Природа Магадана – это неповторимый шедевр, заявка на совершенство. Над морем возвышаются сопки и когда поднимаешься вверх по горному поясу из лиственницы – обернись назад и увидишь город, словно на ладони. Летом природа, как может, балует своих терпеливых жителей: брусника, голубика, жимолость, грибы, красная рыба, кедровые орехи. Время, проведенное у телевизора, компьютера не запоминается. Но зато время, проведённое на природе, когда собираешь бруснику, голубику, жимолость, грибы, шишки, врезается в память навсегда. Каким-то удивительным магнитом обладает эта северная земля. Она притягивает, завораживает, гипнотизирует и долго не отпускает. Много, кто покинул Магадан, но Магадан не покинул никого, навсегда оставив след светлой, и одновременно радостной и печальной ностальгии. Я безмерно благодарен судьбе, что мне выпала доля родиться в этом городе, и что именно здесь прошло моё счастливое детство.

А, пожалуй, самые лакомые детские воспоминания – это воспоминания о беззаботных детских играх в дружном дворе. Игр было столь много, а мы неустанно фантазировали, и нам никогда не было скучно. Домой, по доброй воле, нас было не загнать. Игры, игры, игры… Салки, казаки-разбойники, клад, секретики, прятки, догонялки, фанты, испорченный телефон, ножички, море волнуется раз… Помню, в соседнем доме на первом этаже жил мальчик Олег с бабушкой. И когда бабушка уходила в магазин, Олег устраивал аукцион, спуская потом покупателям купленные лоты на верёвочке. Тогда мне удалось приобрести старую сломанную люстру всего за три фантика от жвачки Love is, не скрою, желающих приобрести такую диковинку больше не нашлось. Прошло почти два десятилетия, и теперь я частенько прохожу мимо пустеющих дворов и детских площадок. Вместе с детьми исчезло нечто большее, чем просто дворовые детские игры…

Ностальгия… О, а как же я скучаю по тем вечерам в родительском доме! Какое замечательное было время – дружное, живое, душевное. Время ведь всегда живое. Прошлое живёт в памяти, настоящее – в насущных мыслях, а будущее – в планах и фантазиях. Мы ходили в гости к друзьям родителей, родственникам, они, в свою очередь, тоже приходили к нам. Собирались на праздники и не только. Вместе лепили пельмени со свежепойманной морской кетой или горбушей. А если рыбка, да ещё и самочка попадётся – повезло, полулитровая баночка красной икры в придачу…

Свой сегодняшний дом я всей душой стараюсь наполнить живым, душевным общением. Часто приглашаю родственников, друзей – бездарно стараюсь скопировать атмосферу того времени. Дети играют, резвятся, взрослые общаются, воодушевлённо обсуждают разнообразные темы. Ведь именно душевные, тёплые разговоры способны исцелить душу.

Любите жизнь, свой дом, окружающих, щедро дарите родным и близким своё драгоценное время.

ОЛЬГА

Посвящается Ольге Николаевне Косяковой

Ольга и стоматолог

Сказать, что Ольга была ходячим несчастьем – это всё равно, что ничего не сказать. У окружающих сложилось закостенелое мнение, что Ольге даже нравится невезучий образ жизни. А ещё больше нравится рассказывать об этих передрягах. Ольга к двадцати восьми годам успела располнеть, обабиться и заслужить уважительное обращение к своей персоне – Ольга Николаевна. Отгремела стремительная и бесшабашная молодость, оставив Ольгу со школьным образованием – девять классов, двумя свидетельствами о расторжении брака, несколькими хроническими заболеваниями и рабочей специальностью на механическом заводе. Серые рабочие будни, начинающиеся в семь двадцать утра и заканчивающиеся в пятнадцать пятьдесят, сменяли друг дружку. Отсутствие неприятностей – означало отсутствие тем для разговоров с коллегами по цеху. Во вторник Ольга не вышла на работу. Она должна была утром сходить на приём к стоматологу и сразу после визита к врачу прийти на работу. Ольга вышла лишь в понедельник. Коллеги начали интересоваться причинами почти недельного отсутствия. Ольге было чем поделиться и удивить. С нетерпением дождавшись обеденного перерыва, женщина начала красочно описывать недавнее происшествие.

– Прихожу на приём к Ивановой, сажусь в стоматологическое кресло.

– Пятый верхний справа – глубокий кариес, – осмотрев, выносит вердикт доктор.

Страх перед бормашиной всегда вводил Ольгу в некое оцепенение, сковывая беззащитное тело, но она крепилась, старалась изо всех сил собраться, перетерпеть, а после пойти на работу. Бесплатное лечение в поликлинике в начале нулевых означало, что нужно приходить и лечить кариес стойко и мужественно – без анестезии. Заветный лидокаинчик предназначался только для тех, у кого пульпит.

– Иванова начала первый заход сверления, я как дёрнусь от боли и вместо зуба мне просверлили десну. Я заорала и потеряла сознание. Придя в себя после нашатыря, я узнала от врачей о себе много нового, и то, что из-за меня Иванова тоже потеряла сознание.

В кабинете Ольге выдали больничный, обидные напутственные слова и возможность проявить талант рассказчика невероятной истории про незадачливого пациента.

После рассказа, жертва продемонстрировала ранку на десне. Коллектив оживился, а коллеги перешли на восклицания и междометья, высказывали мнения, сыпали вопросами. Потом ещё несколько дней продолжалась дискуссия, в том числе в отсутствии Ольги. Нужный эффект был достигнут, и взбудораженные коллеги с нетерпением ждали новых историй, понимая, что продолжение следует.

Вредная привычка

Ольга устроилась рабочей на производство изделий из пластмассы. Социальный пакет представлялся заманчивым, а заработная плата стабильной и высокой. В начале было обязательным прохождение двухмесячного обучения на оборудовании и сдача экзамена на соответствующий допуску разряд. Ольга вникала в работу, присматривалась к коллективу. Работа даже начала нравится, женщина с ней справлялась, коллектив показался терпимым. Участок пластмассы, на котором работала Ольга, представлял собой периметр площадью около пятидесяти квадратных метров с термопласт автоматами, стоящими в два ряда – в каждом ряду по четыре станка. Над каждым станком висела мощная вытяжка. По правилам пожарной безопасности – курить на участке было строго запрещено, для этого существовало специально отведённое место и технологический перерыв, но заядлых курильщиков это не вполне устраивало. Самые смелые злоупотребляли вредной привычкой на участке под вытяжкой в промежутке, когда не было начальства. Занятие было опасное, так как помимо начальства по неосторожности можно было ещё угодить в объятия инженера по пожарной безопасности – Кукушкина. Мужчина, конечно, был видный: высокий, широкоплечий, голубоглазый, харизматичный, но тесная встреча – лицом к лицу, выдыхающему сигаретный дым губами–трубочками, ничего хорошего не сулила. Правда, из числа нарушителей никто пока ещё не был пойман с поличным. Кукушкину никак не удавалось поймать за опасным и вредным занятием нарушителей, а он очень хотел. Заходя на участок пластмассы, он явственно ощущал запах сигарет и догадывался, что мощная вытяжка успевает вовремя уничтожить улики и, не поймав курильщика, очень злился. Приближался конец квартала, который сулил особо отличившимся премию в размере оклада. Кукушкин мог убить сразу четырёх зайцев: поймать потерявших страх нарушителей, получить заслуженную премию, выслужиться перед начальством и потешить оскорблённое самолюбие. Желания исполняются, особенно к концу квартала, выпал и пожарнику его счастливый шанс.

Ольга оказалась в числе курильщиков, но правил пожарной безопасности не нарушала. Однако, со временем освоившись, женщине тоже захотелось быть в запретной теме. Решив, что ей уже можно шкодить на рабочем месте, как и всем, Ольга закурила сигарету у станка, где работала. Не успев вкусить сладкий и сочный плод запрета, Ольга увидела, как на участок пришёл инженер по пожарной безопасности. Женщина остолбенела, потеряла дар речи и способность адекватно действовать. С соседних станков Ольге начали активно подавать знаки:

– Туши сигарету и прячь! Засада!

Подлый сигаретный дым, как маяк, указывал Кукушкину путь к Ольге. Нарушительница приняла знаки буквально и, положила непотушенную сигарету в карман. Инженер по безопасности уже догадался, в чём дело и спешил на помощь. Тем временем, карман синтетического рабочего халатика Ольги уже начал прилично дымиться. Женщина в панике начала семенить по участку. Кукушкин в один момент подскочил к Ольге и помог ей потушить искромётный халатик.

– Здравствуйте, – первое, что пришло в голову, сказала Ольга.

– Здравствуйте, здравствуйте. На ловца и зверь бежит, – ответил пожарник, расплываясь в довольной улыбке.

Ольга и биржа труда

Ольгу уволили с работы по статье восемьдесят один пункт два Трудового кодекса Российской Федерации, что означало «Увольнение по сокращению штата». Женщина ничуть не расстроилась перед неожиданным жизненным поворотом. Оптимистично взглянув на новый расклад вещей, Ольга подумала:

– А, ничего, наконец-то в волю отдохну от работы, дела поделаю, выходное пособие буду получать три месяца, а потом подыщу себе что-нибудь подходящее.

Встав на биржу труда и не успев ещё в полной мере переделать все дела и вкусить свободы глоток, Ольга была одарена биржей труда обходным листом с «подходящими» вакансиями. Рабочая специальность была востребована, женщина при желании не осталась бы без работы. Но в планы Ольги не входило молниеносное трудоустройство. Окинув взглядом обходной лист, Ольга поймала себя на мысли, что придётся проявить творческие способности для получения заветных отказов от работодателей. На кону стояла свобода от рабочих будней и трёхмесячное выходное пособие, в случае если Ольга не устроится на работу. Первым по списку стоял Радиоламповый завод с обречённой на муки безденежья вакансией – «слесарь-обработчик деталей из пластмассы». Ольга позвонила в отдел кадров Радиолампового завода и её сразу же пригласили на собеседование. Предприятие остро нуждалось в кадрах, долго не могли закрыть вакансии – зарплату предлагали низкую, работу тяжёлую, график неудобный, сверх того ко всему этому прилагался патронаж скверного начальства. Встреча с начальником цеха не сулила для Ольги ничего хорошего, но ей нужен был заветный отказ. Молоденькая сотрудница отдела кадров проводила Ольгу в кабинет начальника цеха. Изучив трудовую книжку за несколько секунд и окинув женщину беглым взглядом, маленький сутулый с неприятным душком мужичок, именуемый начальником цеха, сообщил:

– Вы нам подходите. С понедельника можете приступать к работе.

– Как с понедельника? – опешила Ольга, всё шло совершенно не по плану. – Я не могу работать в ночные смены по состоянию здоровья. Да и зарплату предлагаете очень низкую, я мать-одиночка, семью на неё не прокормлю. Живу на другом конце города, у меня всю зарплату дорога съест. Добираться до работы мне надо на двух троллейбусах, а вторая смена вообще заканчивается в час ночи, городской транспорт уже не ходит, только на такси домой можно уехать. Я вам не подхожу.

Начальник понимал к чему клонит Ольга, но не собирался этого делать.

– Вы нам подходите, если мы вам не подходим, что поделать, оформим ваше мнение.

Дебаты окончились для Ольги провалом – она собственноручно подписала отказ. Ещё два отказа и снимают с учёта по безработице на бирже труда. Ольга совершенно расстроилась и была выбита из колеи, но по срокам в ближайшие дни необходимо было ехать на второе собеседование. Протянув упряжки времени до последнего, женщина решила поменять тактику ведения деловых переговоров. Уже на другом конце города ждал Стекольный завод с вакансией «подсобная рабочая» и с заработной платой, которая была не намного больше пособия по безработице. Ольга продумала новый план действий, на этот раз подготовилась как следует и отправилась добывать отказ работодателя.

И вновь женщина оказалась на собеседовании в кабинете начальника цеха. Изобразив нервный тик на лице, который может вполне окончиться припадком, Ольга заявила, что работа ей подходит. Пойдя ва-банк, горе-сотрудница коротко выпалила о себе:

– Так, на рабочем месте сквозняков быть не должно. У меня хронический цистит, пиелонефрит, а простудиться и поймать ОРЗ или ОРВИ с хронически сниженным иммунитетом вообще легче лёгкого. Тяжести не смогу таскать, у меня остеохондроз третьей степени, а в межсезонье и так все болячки обостряются в феврале и сентябре. Каждые полгода в стационаре прокалываю десятидневный курс лекарств: сосудорасширяющих, противовоспалительных и витаминов. Технологические перерывы, особенно обеденный, у меня должны быть вовремя. Никак я не смогу перевыполнять план в ущерб еде. У меня хронический гастрит и холецистит, поэтому пропускать приём пищи нельзя. Нервничать мне категорически запрещено. У меня вегето-сосудистая дистония и хроническая невралгия. Задержки зарплаты терпеть не буду, поговаривают вы этим увлекаетесь. Я мать-одиночка, понимаете, одна семью содержу. Имейте в виду, я человек конфликтный. Если будете в грубой форме нарушать мои трудовые и конституционные права, то предупреждаю сразу – буду обращаться в соответствующие органы и инстанции. Можете связаться с моим предыдущим работодателем, подтвердят, что решали со мной трудовые споры с помощью Трудовой инспекции несколько раз. – Ольга окончила повествование, а мнимый нервный тик продолжался.

Начальник понял ажурный намёк – проще отказать новоиспечённому кандидату, чем предоставить такому работнику все условия для организации рабочего процесса, и без вовлечения Трудовой инспекции явно не обойдётся. В обходном листе начальник цеха поставил отказ, солгав во спасение, что вакансия уже занята. Ольга забрала документы и с приподнятым настроением выпорхнула из кабинета. Отказ работодателя означал, что можно было и дальше сачковать на пособие, а работа подождёт и никуда не денется.

Домашний монарх

Посвящается жертвам домашнего насилия,

павшим в неравном бою от рук тиранов

в мирное время.

Маленькие – все хорошие,

откуда дураки берутся?

Народная пословица

Суббота. Утро. Я спешил на церковную службу, очень волновался, ведь после службы я осмелился на исповедь. Всю неделю готовился, усердно молился, постился и читал каноны. Я отчаянно хотел избавиться от угнетающего чувства вины, как от замучившей долгоиграющей хронической болезни. Я вошёл в церковь, перекрестился, купил свечку за три рубля и поставил за упокой супруге Елене. Стоя на службе, держался поближе к толпе прихожан, смотрел, крестился и кланялся в нужных местах. Меня не покидало чувство, что все окружающие знают обо мне, ненавидят и осуждают. После службы началась исповедь. Церковное песнопение ретушировало голос кающихся – кроме батюшки исповеди никто не внимал. Для меня это стало наградой, – как оказалось, я не готов к прилюдному покаянию. Я дождался своей очереди на исповедь. Я подошёл к батюшке. Он внушал доверие, высокий, рослый, на вид лет 40 – 45, плечистый, с длинной бородой, добрыми лучистыми глазами. Белоснежная риза, вышитая золотыми и серебряными нитями, и внушительных размеров наперсный крест придавали батюшке некую величественность.

– В чём каешься, сын мой? – нараспев спросил батюшка.

Я перекрестился, собрался с духом, пытаясь выстроить предложения. Язык словно онемел. Мне и самому хотелось разобраться, с чего всё пошло не так. Я хотел рассказать всё до мельчайших подробностей, стараясь ничего не упустить.

– Я убил свою жену. Забил до смерти, – выпалил я разом, на одном дыхании. И затем, выполняя задуманное, начал повествование с логического начала.

– Мы работали на одном заводе в одном цехе. Я – цеховой наладчик токарных станков с ЧПУ, непривлекательный, закомплексованный парень. Она – инженер-технолог. Красивая, яркая, образованная, независимая. Много поклонников вокруг неё всегда вилось – да всё никак выбрать не могла, принца видимо искала. Она меня с первого взгляда зацепила, а я для неё, как мужчина, не существовал. Я упорно её добивался: признания, цветы, подарки, всевозможные сюрпризы. Был всегда на связи и по первому её зову бежал. Всячески помогал по работе и пытался решать все её проблемы, которые она дозволяла решать. В общем, она сдалась. Повстречались, повстречались и поженились. Через год родилась дочь Оля.

Бить я её начал не сразу. Сначала приручал. Внимательно наблюдал за ней, нащупывал слабые психологические точки. Затем начал планомерно и методично её морально ломать. Она часто была в подавленном, рассеянном состоянии, практически перестала общаться с друзьями и подругами. Я внушал ей, что она непривлекательная, посредственная, и с ребёнком, кроме меня, никому не нужна. А потом начал поднимать и руку. Однократный удар, сопровождаемый унижениями. Она скрывала всё это от родственников и немногочисленных друзей. Она, наверное, очень сильно меня любила, раз терпела всё это. Ей надо было сразу уйти, как только начал её бить – жива бы осталась. А так всё слишком далеко зашло.